Твитнуть
Мы проповедуем Царство Божие. Где Царь Господь Иисус Христос. И мы знаем твёрдо, что Царствие Его не от мира сего. Зато оно есть в нас и среди нас. При этом давно стало в порядке вещей стремиться к реальному общественно-политическому торжеству Царства. Что это, неумышленное раздвоение сознания или осмысленная попытка построить модель «Царства» на земле?
Господь услышал горячие молитвы своих гонимых, пытаемых, и в большом количестве убиваемых детей. Даровал им долгожданное облегчение. Он «приснил» языческому императору Константину сон, в котором велел изобразить на знаменах монограмму «ХР», что значит Христос. Времени на геральдическое перевооружение отводилось мало, так как предстояла знаменитая битва у Мильвийского моста, обещавшая сделать Константина хозяином всей Римской империи.
Как все язычники, в состоянии сна или транса император был особенно религиозен. Два года назад при посещении рощи Аполлона ему было видение бога солнца. Видение, правда, можно было вызвать чрезмерным потреблением вина в полуденную жару и отказом носить головной убор. Техника же вызова сна намного сложнее. Самодержец её не использовал. Как все язычники, он любил на ночь глядя обильно покушать. Оттого снилась ему обычно ерунда всякая. Так что налицо явное чудо!
Нанесение «ХР» на знамёна вызвало неопределённый гул в войсках. Император не выносил какофонии, поэтому попросил противников и сторонников погудеть раздельно. Ему нравилось поиграть в демократию, но очень недолго. К общему удивлению, либералов оказалось пугающе много. Как всякий император, Константин не любил неожиданностей перед решающими сражениями. Зато, как любой язычник, гарант римской государственности уважал реальную силу, выражавшуюся в количестве застёгнутых шлемов. Настолько уважал, что под палящим солнцем снял свой собственный. Это, в совокупности с выпитым для храбрости, привело к новому трансу. Видение креста в небе не оставляло сомнений в грядущей победе. Так и случилось.
Гонения на христиан окончательно прекратились. Наступил краткосрочный религиозный плюрализм. Поскольку в языческих культах давно был наведён полный порядок и глубокий разврат, всевидящее имперское око повернулось к церкви. Оно обнаружило доктринальные войны между кафоликами (предки всех добрых христиан) и арианами (тупиковая ветвь, пережившая реинкарнацию в Свидетелях Иеговы).
Напомню, коронованные особы не любят какофонии среди своих придворных. Так был созван Никейский собор 325-го года. Выяснилось, что арианские епископы в меньшинстве. Как все язычники, император уважал реальную силу, выражавшуюся в количестве аккуратно остриженных затылков. Поэтому сразу решил содействовать кафоликам, чем оказал им «медвежью» услугу: униженные, но не побеждённые, ариане вызывали массовое сочувствие.
Наведя порядок в вопросах вероучения, Константин приступил к архитектурным реформам. Как все язычники, он тяготел к культовому разнообразию. Поэтому в своей новой столице имени себя охотно строил христианские храмы рядом с языческими. Но Софийский Собор оказался всё же самым высоким культовым сооружением. Язычники бесконечно уважали реальную силу, выражавшуюся в высоте куполов. Намёк своего императора они уловили вполне. Начались массовые крещения.
Остаток жизни Константин провёл в государственных заботах. В частности, осуществил радикальную реформу собственной семьи. Казнил сына Криспа, оклеветанного мачехой Фаустой. Она видела в Криспе препятствие к трону для собственных сыновей. А это большое материнское горе. Потом навет раскрылся: глава семьи обнаружил, что Крисп был наследником, и сразу обо всём догадался. Признаться жене в проигрыше простой шахматной одноходовки было невмоготу. Но так как римских императоров с детства учили быстро находить способ казни без вынесения приговора, Фаусту заперли в бане, где она задохнулась от жара.
Креститель всея Римской империи всё-таки крестился сам. На смертном одре. Дело было в Никомедии. И крестил его арианский епископ Евсевий Никомедийский. Вот такой кульбит судьбы. Впрочем, не будем так уж сильно удивляться. Император мало вникал в христианское учение. Как все язычники, он очень уважал реальную силу, выражавшуюся в беспощадной логике: один арианский епископ против ни одного кафолического в радиусе одного дня езды. А ещё ему было очень страшно умирать.
Так возникла первая общественно-политическая модель «Царствия» на земле. Мы снисходительно называем её «языческим христианством». Возможно, какой-нибудь древний монах Сапфирий, пребывая в ужасе от происходящего, порывался написать статью «Царство Божие или языческое христианство?». Но засох в аскетической позе от многолетнего недоедания. С тех пор к его святым мощам приложилось много поколений христианизированных язычников и оязыченных христиан.
Надо сказать, что модель «Царства» в её земном, человеческом исполнении довольно топорная вещь. Особенно ранняя версия, предполагавшая жёсткую вертикаль власти. В программу не был заложен модуль роста справедливости. По идее, данный показатель прямо пропорционален росту числа верующих. Не работало.
Томас Мор первым заподозрил власть в саботаже. Именно она мешает людям проявить себя в лучшем виде, считал он. И придумал коммунистическую «Утопию». Что значит «место, которого нет». С тех самых пор христианскую общину считается уместным путать с коммуной.
Мечтательный Мор оказался прав. Власть действительно мешала людям проявить себя. Они хотели быть ещё хуже, а им не давали. «Утопия» теперь означает «то, чего на белом свете вообще не может быть» (© Л. Филатов).
Утопия растворилась в тумане прошлого, а тяга к свержению власти осталась. Для её удовлетворения придумали демократию. Относительно бескровный способ свержения власти один раз в пять лет. Тем, кто в страсть к свержению власти желал подмешать утопического зелья, выделили Россию с прилегающими республиками. Но это оказалось хуже чумы.
Демократия свела «на нет» константиновскую эпоху. Власть превратилась в сферу услуг с регулярным обдуриванием клиентов. Насаждать сверху модель «Царства» оказалось почти невозможно. Для церкви это стало жёсткой диетой, она стремительно теряла в весе. Ей предложили место на заднем ряду, но она обиженно отказалась.
Церковь на нынешнем постсоветском пространстве испытала превратности судьбы по самому мрачному сценарию.
Модель «Царствия» у неё отняли в 1917-ом году быстро и жестоко. Это было кино четвёртого века с перемоткой в обратную сторону на десятой скорости.
Коммунисты те же язычники. Только стократ опаснее, потому что знали своих врагов лучше, чем враги знали самих себя. По части религиозных технологий будущего они обставили всех. Таких продвинутых язычников принято называть неоязычниками. В их исполнении позитивное исповедание сработало как по учебнику Движения Веры. Меньшевиков было большинство, а большевиков меньшинство. В списке российских политических партий 1917-го года большевики смотрелись Давидом среди Голиафов. Но как все неоязычники, они уважали реальную силу, выражавшуюся не в количестве, а в качестве. И в правильном названии. У них было жёсткое членство. Сложная процедура принятия, почти невозможная процедура исключения.
Они ждали ядерного расщепления государства. Ловили такой момент полного хаоса, когда у них был шанс стать реальной военной силой. И момент настал! Голод. Разруха. Было такое всеобщее разочарование в демократическом выборе, что хотелось срочно свергнуть кого-нибудь ещё. Это были дни, когда решительно настроенная кучка головорезов с винтовками наперевес казалась дивизией.
Большевики знали: сколько народ во всей его совокупности ни христианизируй, по природе он язычник. Все язычники, всех времён и народов, уважают реальную силу, выраженную в способности к захвату и применению власти.
Подвела геральдика. Назвав себя программным именем «коммунисты», они заметно отупели. Вздумали нацепить на свои знамёна монограмму «серп и молот», что значит «коси и забивай»! А народ-то у нас исполнительный, терпеливо косил и забивал.
Церковь выжила, выстояла, снова окрепла. И потребовала любимую игрушку назад. В России, например, константиновская общественно-политическая модель «Царства» переживает сейчас частичное возрождение. Это если говорить о православии.
Протестантам же остаётся пока только ловить «вражеские сигналы» из-за Атлантики.
А за Атлантикой происходит вот что. Стремительно теряя общественно-политическое влияние, церковь совсем не потеряла к нему вкус. Новая программа «Модель Царства 2.0», имея все опции предыдущей версии, была настроена на распространение влияния в новых условиях. Она умела теперь не только насаждать сверху, но и завлекать снизу (не путать с проповедью Евангелия!). Церковь стала превращаться в комбинат религиозных услуг. Нет, не так Во множество маленьких и больших конкурирующих комбинатиков. Каждый из них обладает собственным набором фирменных услуг, начиная от клуба христианских сумоистов и заканчивая фондом спасения божьих коровок.
Проблема, однако, в том, что существует ещё и светское общество. Где сумоисты толще, а фонды спасают больше божьих коровок. Сыны света ведь по-прежнему гораздо менее расторопны, чем сыны века сего.
Но явилась ОНА! Модель с турбонаддувом, сверхидея с большой буквы «сэ»!
Мы, христиане, - благословенный народ!
От наших поцелуев у роз отпадают шипы!
Там, где мы оставили свои следы, теперь цветёт картошка!
Пчёлы сами несут нам свой мёд!
Всё, к чему прикасаются наши руки, покрывается золотой пыльцой!
Переходи к нам на светлую сторону силы, и будет тебе счастье!
Слово «успех» станет твоим вторым именем!
Нас уже много! А станет ещё больше!
Присоединяйся к плану праведного захвата мира!
Получи совершенно бесплатно комплект насадок:
«Модель Царства Бизнес Про»: Наш Бог Бог избытка! Праведники обслуживаются вне очереди!
«Модель Царства Политик Лайт»: Наш Бог сильный Бог! Праведники наследуют землю в ходе демократических выборов!
Думаю, суть Вы уловили Отставим частные опровержения в сторону: я помню, что истинная Церковь ещё жива. Мы говорим о тренде. И он жирный. Для охотников поясняю, тренд не дичь. Он есть «общее направление». Правда, ему можно перебить хребет. Трудно, но можно.
Господь услышал горячие молитвы своих гонимых, пытаемых, и в большом количестве убиваемых детей. Даровал им долгожданное облегчение. Он «приснил» языческому императору Константину сон, в котором велел изобразить на знаменах монограмму «ХР», что значит Христос. Времени на геральдическое перевооружение отводилось мало, так как предстояла знаменитая битва у Мильвийского моста, обещавшая сделать Константина хозяином всей Римской империи.
Как все язычники, в состоянии сна или транса император был особенно религиозен. Два года назад при посещении рощи Аполлона ему было видение бога солнца. Видение, правда, можно было вызвать чрезмерным потреблением вина в полуденную жару и отказом носить головной убор. Техника же вызова сна намного сложнее. Самодержец её не использовал. Как все язычники, он любил на ночь глядя обильно покушать. Оттого снилась ему обычно ерунда всякая. Так что налицо явное чудо!
Нанесение «ХР» на знамёна вызвало неопределённый гул в войсках. Император не выносил какофонии, поэтому попросил противников и сторонников погудеть раздельно. Ему нравилось поиграть в демократию, но очень недолго. К общему удивлению, либералов оказалось пугающе много. Как всякий император, Константин не любил неожиданностей перед решающими сражениями. Зато, как любой язычник, гарант римской государственности уважал реальную силу, выражавшуюся в количестве застёгнутых шлемов. Настолько уважал, что под палящим солнцем снял свой собственный. Это, в совокупности с выпитым для храбрости, привело к новому трансу. Видение креста в небе не оставляло сомнений в грядущей победе. Так и случилось.
Гонения на христиан окончательно прекратились. Наступил краткосрочный религиозный плюрализм. Поскольку в языческих культах давно был наведён полный порядок и глубокий разврат, всевидящее имперское око повернулось к церкви. Оно обнаружило доктринальные войны между кафоликами (предки всех добрых христиан) и арианами (тупиковая ветвь, пережившая реинкарнацию в Свидетелях Иеговы).
Напомню, коронованные особы не любят какофонии среди своих придворных. Так был созван Никейский собор 325-го года. Выяснилось, что арианские епископы в меньшинстве. Как все язычники, император уважал реальную силу, выражавшуюся в количестве аккуратно остриженных затылков. Поэтому сразу решил содействовать кафоликам, чем оказал им «медвежью» услугу: униженные, но не побеждённые, ариане вызывали массовое сочувствие.
Наведя порядок в вопросах вероучения, Константин приступил к архитектурным реформам. Как все язычники, он тяготел к культовому разнообразию. Поэтому в своей новой столице имени себя охотно строил христианские храмы рядом с языческими. Но Софийский Собор оказался всё же самым высоким культовым сооружением. Язычники бесконечно уважали реальную силу, выражавшуюся в высоте куполов. Намёк своего императора они уловили вполне. Начались массовые крещения.
Остаток жизни Константин провёл в государственных заботах. В частности, осуществил радикальную реформу собственной семьи. Казнил сына Криспа, оклеветанного мачехой Фаустой. Она видела в Криспе препятствие к трону для собственных сыновей. А это большое материнское горе. Потом навет раскрылся: глава семьи обнаружил, что Крисп был наследником, и сразу обо всём догадался. Признаться жене в проигрыше простой шахматной одноходовки было невмоготу. Но так как римских императоров с детства учили быстро находить способ казни без вынесения приговора, Фаусту заперли в бане, где она задохнулась от жара.
Креститель всея Римской империи всё-таки крестился сам. На смертном одре. Дело было в Никомедии. И крестил его арианский епископ Евсевий Никомедийский. Вот такой кульбит судьбы. Впрочем, не будем так уж сильно удивляться. Император мало вникал в христианское учение. Как все язычники, он очень уважал реальную силу, выражавшуюся в беспощадной логике: один арианский епископ против ни одного кафолического в радиусе одного дня езды. А ещё ему было очень страшно умирать.
Так возникла первая общественно-политическая модель «Царствия» на земле. Мы снисходительно называем её «языческим христианством». Возможно, какой-нибудь древний монах Сапфирий, пребывая в ужасе от происходящего, порывался написать статью «Царство Божие или языческое христианство?». Но засох в аскетической позе от многолетнего недоедания. С тех пор к его святым мощам приложилось много поколений христианизированных язычников и оязыченных христиан.
***
Надо сказать, что модель «Царства» в её земном, человеческом исполнении довольно топорная вещь. Особенно ранняя версия, предполагавшая жёсткую вертикаль власти. В программу не был заложен модуль роста справедливости. По идее, данный показатель прямо пропорционален росту числа верующих. Не работало.
Томас Мор первым заподозрил власть в саботаже. Именно она мешает людям проявить себя в лучшем виде, считал он. И придумал коммунистическую «Утопию». Что значит «место, которого нет». С тех самых пор христианскую общину считается уместным путать с коммуной.
Мечтательный Мор оказался прав. Власть действительно мешала людям проявить себя. Они хотели быть ещё хуже, а им не давали. «Утопия» теперь означает «то, чего на белом свете вообще не может быть» (© Л. Филатов).
Утопия растворилась в тумане прошлого, а тяга к свержению власти осталась. Для её удовлетворения придумали демократию. Относительно бескровный способ свержения власти один раз в пять лет. Тем, кто в страсть к свержению власти желал подмешать утопического зелья, выделили Россию с прилегающими республиками. Но это оказалось хуже чумы.
Демократия свела «на нет» константиновскую эпоху. Власть превратилась в сферу услуг с регулярным обдуриванием клиентов. Насаждать сверху модель «Царства» оказалось почти невозможно. Для церкви это стало жёсткой диетой, она стремительно теряла в весе. Ей предложили место на заднем ряду, но она обиженно отказалась.
***
Церковь на нынешнем постсоветском пространстве испытала превратности судьбы по самому мрачному сценарию.
Модель «Царствия» у неё отняли в 1917-ом году быстро и жестоко. Это было кино четвёртого века с перемоткой в обратную сторону на десятой скорости.
Коммунисты те же язычники. Только стократ опаснее, потому что знали своих врагов лучше, чем враги знали самих себя. По части религиозных технологий будущего они обставили всех. Таких продвинутых язычников принято называть неоязычниками. В их исполнении позитивное исповедание сработало как по учебнику Движения Веры. Меньшевиков было большинство, а большевиков меньшинство. В списке российских политических партий 1917-го года большевики смотрелись Давидом среди Голиафов. Но как все неоязычники, они уважали реальную силу, выражавшуюся не в количестве, а в качестве. И в правильном названии. У них было жёсткое членство. Сложная процедура принятия, почти невозможная процедура исключения.
Они ждали ядерного расщепления государства. Ловили такой момент полного хаоса, когда у них был шанс стать реальной военной силой. И момент настал! Голод. Разруха. Было такое всеобщее разочарование в демократическом выборе, что хотелось срочно свергнуть кого-нибудь ещё. Это были дни, когда решительно настроенная кучка головорезов с винтовками наперевес казалась дивизией.
Большевики знали: сколько народ во всей его совокупности ни христианизируй, по природе он язычник. Все язычники, всех времён и народов, уважают реальную силу, выраженную в способности к захвату и применению власти.
Подвела геральдика. Назвав себя программным именем «коммунисты», они заметно отупели. Вздумали нацепить на свои знамёна монограмму «серп и молот», что значит «коси и забивай»! А народ-то у нас исполнительный, терпеливо косил и забивал.
Церковь выжила, выстояла, снова окрепла. И потребовала любимую игрушку назад. В России, например, константиновская общественно-политическая модель «Царства» переживает сейчас частичное возрождение. Это если говорить о православии.
Протестантам же остаётся пока только ловить «вражеские сигналы» из-за Атлантики.
***
Проблема, однако, в том, что существует ещё и светское общество. Где сумоисты толще, а фонды спасают больше божьих коровок. Сыны света ведь по-прежнему гораздо менее расторопны, чем сыны века сего.
Но явилась ОНА! Модель с турбонаддувом, сверхидея с большой буквы «сэ»!
«Модель Царства Голдэн Эдишн»
Мы, христиане, - благословенный народ!
От наших поцелуев у роз отпадают шипы!
Там, где мы оставили свои следы, теперь цветёт картошка!
Пчёлы сами несут нам свой мёд!
Всё, к чему прикасаются наши руки, покрывается золотой пыльцой!
Переходи к нам на светлую сторону силы, и будет тебе счастье!
Слово «успех» станет твоим вторым именем!
Нас уже много! А станет ещё больше!
Присоединяйся к плану праведного захвата мира!
Получи совершенно бесплатно комплект насадок:
«Модель Царства Бизнес Про»: Наш Бог Бог избытка! Праведники обслуживаются вне очереди!
«Модель Царства Политик Лайт»: Наш Бог сильный Бог! Праведники наследуют землю в ходе демократических выборов!
Думаю, суть Вы уловили Отставим частные опровержения в сторону: я помню, что истинная Церковь ещё жива. Мы говорим о тренде. И он жирный. Для охотников поясняю, тренд не дичь. Он есть «общее направление». Правда, ему можно перебить хребет. Трудно, но можно.
)) Это не коммунизм, это стремление к нему...
)) Это не коммунизм, это стремление к нему...
Комментарий