Христос и мы.

[Сольвейг]

Статья Андрея Платонова русского писателя, настолько актуальна сейчас, хотя и была написана 90 лет назад.

Мертвые молитвы бормочут в храмах служители мертвого Бога. В позолоте и роскоши утопают каменные храмы среди голого нищего русского народа. Одурманенный, он спит в невежестве. И стыд горит в сердцах его лучших сыновей; стыд и возмущение господством мертвого над живым, прошлого над будущим.
Христа, великого пророка гнева и надежды, его служители превратили в проповедника покорности слепому миру и озверевшим насильникам.
Плесенью зарастает земля от господства золотых церквей. Души людей помертвели и руки опустились у всех от ожидания веками царства Бога. И забыт главный завет Христа: царство Божье усилием берется.
Усилием, борьбой, страданием и кровью, а не покорностью, не тихим созерцанием зла.
Бичом выгнал Христос торгующих из храма жизни насильников и торгашей мы.
Земля гнила, а не жила, а мучилась под навалившимся на нее зверем. Мы этого зверя за задушим, спихнем с тронов и седалищ.
Не покорность, не мечтательна радость и молитвы упования изменят мир, приблизят царство Христово, а пламенный гнев, восстание, горящая тоска о невозможности любви.
Тут зло, но это зло так велико, что оно выходит из своих пределов и переходит в любовь, -
Ту любовь, ту единственную силу, творящую жизнь, о которой всю свою жизнь говорил
Христос, и за которую, пошел на крест. Не вялая, бессильная, бескровная любовь погибающих, а любовь мощь, любовь пламя, любовь надежда, вышедшая из пропасти зла и мрака, - вот какая любовь переустроит, изменит, сожжет мир и душу человека.
Пролетариат, сын отчаяния, полон гнева и огня мщения. И этот гнев выше всякой небесной любви, ибо он только родит царство Христа на земле.
Наши пулеметы на фронтах выше евангельских слов. Красный солдат выше святого.
Ибо то, о чем они только думали, мы делаем. Люди видели в Христе бога, мы знаем его как своего друга.
Не ваш он, храмы и жрецы, а наш. Он давно мертв, но мы делаем его дело он жив в нас.
1920

[Сольвейг]

Стихи Андрея Платонова.
Поход.
Мы горы сравняли с великой дороги,
Но не с иконой с винтовкой прошли.
Винтовкой мы землю подняли на ноги,
И победить мы сумеем раз умирать мы могли.
Там, за победой, снова дорога.
И нет у ней края, как звездам числа.
Не одного миновали мы бога,
Та же в нас сила, что солнце зажгла.
Мы не живем, а идем, умираем,
Будто мы дети другого отца.
Здесь мы чужие и зажигаем
Мертвую землю с конца до конца!
Мать никакая нас ни рождала,
Руку невесты никто не держал.
Сила враждебная смертью сметала,
И мы умирали, но каждый вставал.
Кто говорит, что там небо без края,
Звезд ни одни не считал и не счесть,
Знает лишь тот, кто, в тоске умирая,
Тайную слышал далекую весть.
Кто говорит тот в гробу шевелится,
А не живет, не несется на смерть!
До звезд нет дороги так мертвому снится:
Можно достать их и взвесить и счесть!
Нас не задушат просторы вселенной,
Сколько б дорог нам она не открыла,
В нашей бесчисленной рати бессменной
Бьется и дышит бессмертная сила!

[Сольвейг]

Напор.
Рука с рукою мы стали рядом,
Дыханье брата мой тоже вздох.
Удары сердца разрыв снарядов,
И взор ответный взор зажег.
Душа убита, и жизни нету,
Весь мир в железе надет на штык.
Мы рубим корни у всего света,
Победа наша смертельный крик.
В день истребленья земля пустыня,
И каждый зверь в ней господин,
На небе солнце тогда остынет,
Не нужен миру властелин.
Под нашим шагом цветы сгорают,
Мы гибель всем, кто не погиб.
В волне кровавой поля рыдают,
Мы выпрямляем путей изгиб.
Душа с душою дыханий ветер,
Земля и небо океан.
Над головами не жизни ветви
Свинца и меди ураган.

[Игорь Голаев]

Я даже и не подозревал, что на земле жил такой писатель.
Он очень точно отразил дух революции и социализма, потому что изначально он был Евангельским. Но потом был искажен коммунистической партией и репрессиями. Это мне напоминает и французскую революцию, которая так же началась, как свет, но затем перешла во тьму и кровопролития.

Наши пулеметы на фронтах выше евангельских слов. Красный солдат выше святого.

Это надо понимать не буквально, а образно.
Писатель хотел сказать, что дело выше слов, и что святой тот, кто приносит в мир учение света и защищает ее.

[Сольвейг]

Это надо понимать не буквально, а образно.
Писатель хотел сказать, что дело выше слов, и что святой тот, кто приносит в мир учение света и защищает ее.

Да Платонов писал о светлом будущем и в большинстве его произведений описано, как люди увидев это будущее в своих сердцах, отдали все, чтобы его приблизить. Бедные, измученные непосильным трудом, они в революции увидели свет своей свободы и рванулись к этому свету нисмотря ни на что. Платонов не был писателем фантастом, наоборот он верил в труд в счастье труда, он знал, что человек сам творец своего счастья и свободы, что самый тяжелый труд может стать творческим порывом к возрождению Вечности на земле.
Конечно все у него в образах для нас, чтобы мы за этими образами видели Вечность и стремление к свету.

[Игорь Голаев]

Мертвые молитвы бормочут в храмах служители мертвого Бога. В позолоте и роскоши утопают каменные храмы среди голого нищего русского народа. Одурманенный, он спит в невежестве. И стыд горит в сердцах его лучших сыновей; стыд и возмущение господством мертвого над живым, прошлого над будущим.

Как точно сказано. Именно господство такой религии было в эпоху социалистической революции.
Ведь именно отсюда и начинается вера Авраамова. Ибо Авраам не принял мертвой веры, и вышел из дома родства своего. Так началась праведная вера Авраама.
Религия призвана духовно просвещать народ и выводить его из невежества и власти тьмы. А она стала служить господствующим классам и помогать им держать народ в рабском повиновении, так как такое рабство преподносилось, как воля Божия.