Твитнуть
Во время сновидения и сомнамбулического сна выносятся во внешнее пространство и олицетворяются не одни состояния нашего тела. Драматическому раздвоению может подлежать и духовное наше я. Это явствует уже из того, что я наших сновидений может являться в различных формах: мы или сидим в партере и смотрим на чужую игру на сцене сновидения, или сами играем на этой сцене, или, наконец, бываем одновременно и актерами и зрителями. В первом случае в партере сидит внутренне пробуждающееся я сновидца, выносящее во вне ощущения, выплывающие из области его бессознательного; это я остается в роли пассивного воспринимателя того, что совершается на сцене сновидения, потому что совершающееся на ней столь же ему чуждо, сколь чуждо ему и его бессознательное, и продолжает относиться к нему объективно до тех пор, пока оно не коснется области его воли. Но это пассивное воспринимание и это объективное отношение прекращаются тотчас, как непрошено являющиеся сновидцу образы повлияют на его чувство и волю или начнут удаляться от него; тогда пребывающее убежденным в реальности созерцаемого сновидящее я не может уже оставаться равнодушным зрителем и, если можно так выразиться, вскакивает на сцену. Что касается сновидений третьего рода, то есть тех, которых мы бываем одновременно и зрителями, и актерами, то хотя в них тождество субъекта восстанавливается не вполне и оба лица остаются в раздельности, тем не менее зритель признает в актере своего двойника. Таким образом, здесь продолжает заявлять о себе внутреннее самосознание сновидца, отчего он и остается зрителем; но рядом с этим самосознанием существует мнимовнешнее сознание, вся внеположность которого состоит в том, что оно заимствует свое содержание из области бессознательного, отчего мы являемся в таких сновидениях и актерами.
