люди среди людей

[domestic]

В начале своей самостоятельной деятельности мне пришлось столкнуться с обилием тетрадей для проверки. В силу своей неопытности, я затрачивала массу времени на разгадывание хода мысли ученика при совершении ошибки, чтобы понять что же он не понял, и, впоследствии, именно на это обратить внимание в индивидуальной работе с ним. С опытом я научилась сразу отсеивать простые описки, невнимательность, замечая действительные пробелы в познаниях. Но этот, достаточно сложный, период обучения меня собой оказался значительным подспорьем в других видах деятельности, которыми я занималась на протяжении своей жизни.
Вот выписка из одной темы. Не буду уточнять автора это не принципиально. Да я и не записала имя автора именно потому, что это не принципиально, и теперь уже забыла. Сделала выписку уж больно она красноречива, а занялась ею, когда выдалось время. Надеюсь, что я нанесу не слишком большой урон автору сделанной мной выписки, потому что мне меньше всего хотелось бы это сделать. Надеюсь и на то, что узнавшие автора помогут мне в этом, воздержавшись от мелких уколов в его адрес.

«1.Исследователь должен предполагать, что предмет исследования познаваем сам, и неподвержен влиянию непознаваемых факторов. 2.Бог это непознаваемый фактор, способный влиять на что угодно и каким угодно образом. 3.Предположение о его существовании недопустимо.»
«4.исследователь всегда должен предполагать, что предмет исследования познаваем сам и неподвержен влиянию непознаваемых факторов. 5.Прежде чем познавать законы, по которым существует вселенная, необходимо предположить, что они доступны нашему разуму.»
«6.Бог непознаваем вообще, и в частности, непознаваем рациональным путём. 7.Такое же качество приобретает мир, где Он есть. 8. Напомню, что речь ведётся именно о рациональном познании.»
7-му противоречит 2-е, в части каким угодно образом, но это детали. Важнее другое.
1*. Чтобы приступить к познанию предмета исследования рационально, нужно допустить, что предмет находится в ПОЛНОЙ СИСТЕМЕ, т.е. в такой системе, все законы которой должны быть выводимыми из законов, существующих в самой системе, то есть в познаваемой системе.
 2*. Выбирается некий фактор, предположительно существующий вне полной системы (раз непознаваем).
3*. Заявляется, что в полной системе этого фактора нет.
2* и 3* вытекает одно из другого. На самом грубом и примитивном, но зато наглядном, примере это можно выразить приблизительно так: отбираем различные продукты, не содержащие масла, и затем утверждаем, что предположение о существовании масла ошибочно, так как в этом наборе масла не существует в принципе. Забывая (или намеренно умалчивая) о том, что набор так и создавался собиранием продуктов, не содержащих масло. Это заявление неоспоримо, поэтому создаётся иллюзия того, что человек знает, о чём говорит.
Сама же «фишка» содержится именно в предложении 1. В том что, начавший доказательство, намеренно (или в силу причины скрытой от него самого) сам выдвинул предположение (то есть то, что по идее нужно доказать) о том, что система познаваема, т.е. все предметы не подвержены влиянию непознаваемых факторов, и сам же принял это предположение, как аксиому (то есть как то, что используется для доказательства). Опять же очень грубо, это можно сравнить с тем, как, назвав кошку рыбой, теперь доказывается, что кошка это не кошка, на основании того, что «я назвал её рыбой».
Это довольно избитый приём, используемый еще до нашей эры. Но овладев им, можно довольно успешно повышать в своих глазах и в глазах неискушенных зрителей свою значимость.
 Предложение 5. Вообще-то, перед этой фазой процесса познания существует несколько этапов, из которых мне хотелось бы некоторые выделить.
а) Простое созерцание окружающего мира, в котором всё равнозначно, в том числе и сам созерцающий субъект, до той поры, пока неким событием его внимание не будет привлечено к выделению из этого всего равнозначного неких факторов, которые и будут познаваться.
б) такими событиями являются: нужда, удовольствие, угроза. И душевные привязанности, о которых нужно говорить отдельно, т.к. это очень обширный вопрос, но прямого отношения к рассматриваемому вопросу не имеющий.
Всё это имеется и в животном мире. Но у человека, в силу уникальности образования этого организма, не имеющего аналогов во всех других образованиях мира, наиболее существенным является ещё один фактор перенесённые в прошлом унижения. И это направляет линию познания и деятельности, как результата познания, по одному из двух русел. При отсутствии унижений, познание будет происходить в русле удовольствия или/и удовлетворения различного рода потребностей.
Но даже однажды испытанное в прошлом унижение, вынуждает снова и снова доказывать самому себе и окружающему миру: «я не унижен». И это становится главной потребностью. В общем-то, только самому себе, потому что окружающий мир может даже не предполагать наличие этого бывшего когда-то унижения. Да миру, в общем-то, нет никакого до этого дела. Каждый сражается со своими собственными призраками.
Если у субъекта сохранилось чувство самодостаточности, он в состоянии обойтись без общественного подтверждения и будет бесконечно заниматься подобными доказательствами самому себе. Если же бывшее унижение превышало уровень самодостаточности, то необходимость подтверждения извне неизбежна.
Здесь тоже существуют свои деления на уровни и способы убеждения себя: «я не унижен».
Человек может заняться созидательной деятельностью и достичь в ней успехов, наравне с теми, кто не унижен. Это поднимает уровень самодостаточности и течение заболевания переходит в более лёгкую форму. Единственная проблема сохраняется в том, что человеку по-прежнему требуются подтверждения в виде славы, внешнего превосходства над другими, в чём бы это не проявлялось.
Но если к давнишнему унижению добавляются неуспех, а то и случаи физического насилия сохраняющиеся в памяти, то неизбежен поиск средств уже грубого унижения, а то и физического насилия других. Если же нет физической возможности вылить испытанную боль на других, то способы самовосстановления себя в своих глазах обретают самые уродливые черты. Простор и анонимность интернета просто неоценимое подспорье для проявления этих черт. Можно сколько угодно выплёскивать на других всё то, что накопилось в себе, не опасаясь получить физическое возмездие. А внутреннее унижение уже зашкалило за ту черту, когда для собственного рассудка уже становится неразличимым: «я унижаю других», «меня унижают другие» или «я сам себя унижаю». Миражи, которые возникают во внутреннем отражении реальности настолько причудливы и не соответствуют реальности, что при работе с такими людьми требуется немало самообладания, чтобы выдержать ту их боль и стыд, которые они испытывают в процессе восстановления своего осознания реальности.
Это состояние сродни наркомании и алкоголизму. Собственно, все причины (за малым исключением) наркомании и алкоголизма в том и заключаются, что уровень унижения таков, что человек не в силах найти иного для себя выхода, как уход из реальности. Это всего лишь химический способ временного обезболивания постоянно живущей в субъекте потребности избавиться от ощущения униженности. И так же, как наркомания химическая, наркомания психологическая это зависимость пожизненная. Постоянно и до конца жизни, даже если унижающие обстоятельства повторяются и доводят субъекта до полного бессилия и самоуничижения, в нём всё равно остаётся эта, привнесённая унижениями и больше ничем, потребность доказать свою состоятельность. Находя среду, в которой субъект по каким-то признакам может увидеть сам себя не униженным. Непременно при этом унижая других высокомерием, бранью или физической силой кто на что способен. Для того, что бы эксплуатируя эту же болезнь у других, создавать себе снова и снова шанс подтвердить самому себе «я не унижен». Либо находя себе высокого покровителя (исключительно из числа вот тех первых, потому что не униженный человек не способен способствовать или покровительствовать унижению других в принципе.)
Теперь можно вернуться к нашему предложению 5.
Если познаёт не униженный в прошлом человек, то он просто познаёт, следуя за своим вниманием, направляемым разного рода потребностями и, как следствие, познаёт, что мир познаваем.
Для униженного (но не до такой степени, чтобы пасть до химической защиты или положения «шестёрки», чем он обязательно должен гордиться, т.к. сознавая или подсознательно, ощущает родственность заболевания и степень его тяжести) обязательно стимулом к деятельности, и необходимости для деятельности того или иного познания (на это важно обратить внимание в этом варианте познание нужно лишь для осуществления деятельности, само по себе познание теряет свою привлекательность) является 1) «я сам могу, мне всё доступно», как противовес перенесённому унижению и сопровождается 2) допущениями, которые застрахуют от возможного поражения. Причём этот фактор может срабатывать на полностью подсознательном уровне. Лишь направляя внимание на те факторы, события в окружающем мире, которые подтверждают допущения, предположения, ожидаемые результаты. И наглухо укрывая от внимания то, что может усилить унижение. Если же унижение сохранилось в памяти, то проявляется это тем, что человек уже сознательно прибегает к софизмам, передёргиваниям, пока ещё ему не возражают, а удивляются его «мудрости». Но стоит им наткнуться на любое возражение, как они сами падают с высот своей изображаемой благовоспитанности до простой брани. Или брани «изысканной», что является признаком внутреннего подчинения кому-то, перед кем он уже стал или готов стать на положение «шестёрки» и лишь копирует его в своих проявлениях.
Все эти признаки являются надёжным путеводителем для специалиста, для поиска корней заболевания унижением и лечения этого заболевания. Лишь лечить это можно с глазу на глаз, чтобы по множеству дополнительных мельчайших деталей провести пациента к началу выздоровления с наименьшей для него болью.
В этом подсознательном уровне кроется всё коварство заболевания унижением. Никто извне не может помочь человеку. Любые такие попытки будут восприниматься, как попытка унизить. Лишь он сам, если только у него ещё сохранились остатки самодостаточности (в отличие от её иллюзии гордыни, раздувающейся в человеке в результате перенесённых унижений), может уединившись (в состоянии «пустыни»), чтобы ничто не добавило боли, самому проанализировать свои мотивы (сделать это чрезвычайно трудно инстинкты самосохранения постоянно будут подсовывать доводы и призывать вновь самоутверждаться), и начать долгий путь избавления (спасения) от этого ощущения униженности, в общем-то иллюзорного (потому что это следствие давно канувшего в лету события).
Если же человек пал значительно ниже уровня самодостаточности, то здесь вмешательство извне просто необходимо. Не через наказания, не химическое или хирургическое лечение, а только лишь повышением уровня самодостаточности субъекта до некого минимального уровня, от которого он дальше всё равно должен двигаться самостоятельно. Для этого (первоначальной помощи) в мире существует уже множество различных путей. Дело лишь за увеличением количества делателей. Огромным потенциальным резервом которых, являются более или менее самодостаточные, способные проделать в себе работу осознания себя, как личности существующей сейчас, вместо личности, сражающейся со своим прошлым и видящей унижения везде, даже там, где их и в помине нет. В них-то и заложена потенциальная способность к изменению окружающего мира от мира выживания к миру жизни полноценной и даже с избытком. Вместо иллюзии сражений с ветряными мельницами.
На нашем жизненном пути ровной дороги нет. Либо рост самодостаточности. Либо падение всё ниже и ниже, какими бы иллюзиями не тешил себя человек.
Напоследок, мне хочется особо подчеркнуть тот факт, что значительная часть этих поражений психики произошла в настолько далёком детстве, что сам человек может ничего о нём не помнить, испытывая лишь подсознательную непреодолимую потребность доказать. И нет смысла обижаться на выпады, наскоки и т.п., потому что к тому, на кого наскакивают, это на самом деле имеет очень маленькое отношение. Причём к определённой идеологии, религии и пр. всё это вовсе не имеет никакого отношения. Просто человек ищет то место, где он способен хоть как-то вылить себя не боясь получить достойный отпор и христианские сайты для этого подходят наилучшим образом. Идёт сражение с давнишним унижением. Это подобно слону или носорогу, наступающему на все подвернувшееся, в слепой боли от физической раны. Поэтому каждый, кто считает себя носителем любви и сострадания просто обязан учитывать эту подсознательность и не тыкать в больную рану вступлением в бессмысленные состязания кто больнее ударит, либо «участливым» рассказыванием человеку о его проблемах. Свои проблемы человек может понять лишь сам, да и то, с огромным трудом. Кроме того, имеет смысл помнить и о том, что в мире выживания, в мире цепных реакций унижения друг друга, никто из нас не свободен от этого заболевания. И стоит лишь ступить на дорожку доказывания, свернуть с неё становится уже очень сложно. Оно, это заболевание, может быть только осознано в той или иной степени, и тогда существует возможность понять сначала себя, а потом уж и другого чуть- чуть. Лишь то, что ему почему-то больно. Чтобы действительно понять где больно и помочь, нужно иметь специальную подготовку.
И ещё одна добавка, теперь уже для тех, в ком способность осознать себя хоть немного сохранилась. Дело познания Бога Творца сложное именно из-за Его принципиальной непознаваемости для человека и неизбывной потребности понять Его. То, что всё-таки открывается людям в процессе этого познания обладает такой убедительностью для самого познавшего такую крупицу, что она кажется познавшему всем Богом. И совершенно естественно, что возникает потребность привлечь к такому познанию других и отстаивать именно свою познанную крупицу, как единственно верную. Всего лишь потому, что даже мельчайшая такая крупица несоизмерима велика для человеческой малости. Вывести из равновесия таких людей не так уж и сложно. По той простой причине, что болезнью унижения больны мы все, а для людей, которым Бог чуть-чуть приоткрылся, просматривается уже и реальный путь к реальному исцелению. Нужно обладать особой жестокостью, чтобы тыкать в ту начавшую заживать рану, которую человек доверчиво не прячет.
Это не умаляет того факта, что и среди служителей Церкви, самых разных религий и их ответвлений, во все времена встречались те, кто именно в этой сфере нашли себе способ для самоутверждения, эксплуатируя для этих целей Великие Истины. Это просто нужно научиться различать.
если нужен индивидуальный разговор, я готова. мой адрес в профиле.

[Игорь М]

Лук.14: "11 ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится."

Как ни крути, никуда не денется ......

А вообще-то все мы одинаково хорошо сделаны и можем быть совершенными как Дух Любви:
Матф.5: "48 Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный."

[Sergei Pinski]

domestic

Я, искренне благодарен за эту статью!
Она, как откровение, даёт возможность увидеть себя со стороны, понять себя, исправить себя!
Стать добрее и ласковее!
Спасибо!
Пусть Господь Благословляет Вас и дальше!
Аминь!

[domestic]

Личность и межличностные отношения.

Человек существует для того, чтобы ощутить беспокойство, рассудить, в чём оно заключается, и выразить его словами. Вот и весь смысл его существования.
"И не надо драматизировать". Потому что дальше я скажу ещё более ужасную вещь. Весь мир сотворён для меня. Для того, чтобы я ощутила беспокойство, рассудила и выразила суть своего беспокойства словами для тебя и чтобы ты меня выслушал.
К счастью, каждый из нас может сказать о себе это имя "я". Поэтому, эта "ужасная" фраза сразу теряет часть своего возмущающего действия для любого, кто освоил язык чуть больше, чем нужно для того, чтобы легко заменять "я" на "ты" и "ты" на "я", не возмущаясь от того, что ему дают "тыблоко", пообещав дать яблоко.
Мир существует для того, чтобы ты ощутил беспокойство, рассудил и выразил своё беспокойство словами для меня и чтобы я тебя выслушал.
Я вполне допускаю, что у мира существуют ещё разные другие дела. Но странным образом получается, что на что ни посмотри, стоит вникнуть поглубже, рассмотреть в развитии, как окажется, что в конечном итоге, пусть даже через несколько стадий "перевёртышей", "превращений" перемен, это любое "что" оказывается нужным для того, чтобы какой-то из типов людей и/или какой-то конкретный человек ощутил беспокойство рассудил выразил своё беспокойство словами. И чтобы его услышали.
Другое дело, что мы не всегда это умеем, и можем застрять в своём развитии на каком-то этапе или в нашем развитии западает эта срединная часть рассудил. И ещё, как вариант, - выразил не словами, а действием. Включая рассуждения или упуская какие-либо рассуждения. И ещё, как вариант, - рассудил поверхностно, торопливо. При первых же признаках беспокойства скорее выразить чем-либо и как-либо и довести это выражение себя до других сейчас, немедленно.
Существуют три психологических приёма, которые при прочтении идеологической книги "вербуют" себе сторонников. Да, наверное, не только идеологической и не только книги.
Обругивание сторонников противной идеологии, противного мнения.
Пренебрежение теми, кто не знает и не хочет знать. (Понимай не может, в силу чрезвычайной загруженность производительным трудом, ограничений в доступе к образованию и изначальной ограниченности в развитии рассудка, вследствие физических и психических травм)
Ссылки на высокие и громкие авторитеты. (Уж я-то точно знаю правильно, потому что меня учили великие)

Приёмами их можно назвать лишь с натяжкой, потому что приём это сознательное используемый способ воздействия, который можно использовать сознательно лишь, когда познан он сам и механизм его действия. Не удивлюсь, если, встретив книгу по риторике или чему-нибудь подобному (например, демагогии), именно об этих трёх приёмах и будет идти речь, лишь, возможно, другими словами, с развитием методики (способа) применения каждого из приёмов так, чтобы они не бросались в глаза, не выглядели искусственно, потому что стоит заметить, что тобой манипулируют, что на тебя сознательно воздействуют, чтобы тобой управлять и все приёмы теряют свою силу. Человек существо независимое, даже если это скрыто от него самого его Животной плотью.
Гораздо чаще они проявляются в книгах и разговорах не как приём, а как проявление личностной сущности. Просто потому что его уже успели обругать, и тем обидеть, сторонники противоположной или просто иной идеологии. (Не суди, не осуждай, да не осуждаем будешь эта цепочка взаимных осуждений протягивается во времени от одних представителей служения идеологии к другим и поэтому лишь создаётся видимость личностных обвинений. На самом деле это "спор" идеологий, которую спорящие принимают, как свою. Когда сама принадлежность к противной идеологии уже ставит "штамп" на личности и на неё переносятся все обиды на служителей всех поколений, о которых сам представитель может и не знать. Мало того, особенно для вновь принявших идеологию, и, может быть, не до конца ещё разобравшейся в ней ("завербованный"), эти нападки могут быть совсем не понятны, а, значит и обидны, и снежный ком взаимных бессмысленных обид продолжает нарастать.)
Просто потому что сам пишущий или ведущий разговор не знает, каково это не иметь сил после изнурительного трудового дня, тем более, сознавая безысходность такой жизни, не только что по-мыслить, но даже просто заглянуть в самый простой и доступно написанный учебник. Именно не знает телом не знает. Хоть, может быть и сочувствует, наблюдая чей-то тяжкий труд.
Просто потому, что сам он имел возможность получить образование и в самый свой ранний период не получил травм. Травмы, которые мы получаем в сознательном возрасте, менее действенны. Они лишь подращивают в нас это третье простое склонность безоговорочно доверять своим авторитетам и столь же безоговорочно отрицать авторитеты противной стороны.
И, тем не менее, они продолжают оставаться приёмами, завоёвывающими себе сторонников по вере, а не по рассуждению, своим воздействием на эмоции, а не на рассудок.
Даже бессознательно человеку неприятно оказаться в стане тех, кого обругивают (и чем грубее обругивают, тем сильнее воздействие на эмоции), кого называют незнающим, глупым, профаном и пр. пр. ("только полная бездарность может думать ."). А личное почтение к своему авторитету и авторитету своего учителя даёт самые убедительные и убеждающие доводы для принятия их другими.
Именно это воздействие глубоко и искренне верящих своему учителю оказывает самое сильное воздействие на слушающего или читающего. Именно оно создаёт чувство: "кому же верить?" у того, кто читает или слушает поверхностно, не вникая в тонкие, порой очень тонкие различия близких вероучений и идеологий, и не замечая близкого сходства у, казалось бы, самых противоположных идеологий.
И именно поэтому я неоднократно повторяю читая то, что я вам предлагаю, думайте сами, рассуждайте, примеривайте к своей жизни. Потому что моя преданность и искренность в своей преданности Учителю, наверное, безгранична, но не безгранична я сама, далеко не безгранична. Всё что я узнала и поняла, я стараюсь отдать, но я даже мысли такой не могу допустить, что я узнала и поняла много. Для меня много. Но в сравнении с тем, что нам ещё предстоит узнать о себе

Сравнивая различные религии, как бы близки они ни были, различные идеологии, как бы не противостояли они друг другу, и даже простые житейские скандалы, я вижу, у меня создаётся такое ощущение, что они просто от вредности не хотят понимать друг друга, что просто они не нравятся друг другу и находят о чём повозражать и чем повозмущаться.
Однако это моё ощущение и моё видение обманчиво. Оно торопливое и приводит к неправильным выводам. Оно малорассудительное.
Почему у меня создалось такое первоначальное предположение, а если я себя превозношу, то и утверждение? Потому, что я не принадлежу ни к одному, ни к другому спорящему "клану". (Если бы принадлежала, то и ощущение у меня было бы иное.)
Почему? Потому что я вижу в предмете спора нечто, позволяющее сказать первому "ты прав" и второму из спорщиков "ты прав", хоть и доказывают они вроде бы противоположное.
Но дальше нужно рассудить, а не делать поспешных выводов: я вижу умная, а они, глупые не видят.
Они не потому спорят, что не любят друг друга, а они потому не любят друг друга, что каждый из них имеет что-то жизненноважное, что-то такое, без чего ему жизнь не в жизнь, а второй этого:
не видит раз (!)
для него это не жизненноважное два (!), и он:
отрицает (раз!), пренебрегает (два!) и каким-то образом, с той или иной активностью
высмеивает три (!), то, чего не видит и чем пренебрегает (три!).
А уж найти, о чём поспорить и помимо этого жизненноважного это уже не проблема. Была бы причина, а повод всегда найдётся.
НО!
Стоит только перестать высмеивать (три!) и вражда уходит.
Стоит только перестать пренебрегать (два!), проявить хоть какое-то внимание и попытаться понять и неприязнь уходит.
Стоит только разглядеть это, жизненноважное для другого, даже не приняв, как жизненноважное для себя, а лишь понять другого, как оба, прежде враждовавшие человека, организации, государства, способны обняться и забыть все прежние обиды, которые они причиняли друг другу в пылу былой вражды. Могут ещё порой вздрагивать, когда что-то в жизни напоминает о прежних ссорах. Но если первый понял-разделил интерес второго, а второй первого, то, если они хоть сколько-нибудь люди, то эти вздрагивания остаются без каких-либо последствий. По большому счёту, им даже нет нужды извиняться друг перед другом приносить официальные извинения (в ряде случаев, при недостаточной человечности, при недостаточном взаимопонимании, в начале этого пути, это даже вредно, можно выйти на новый круг разбирательства, упрёков и недопонимания). Жизнь, совместная жизнь, покажет, что им больше не о чём спорить, а то, что напоминает о прежних ссорах, это всего лишь старые, привычные телодвижения и словесные обороты, которые меняются чуть медленнее, чуть позже достигнутого взаимопонимания (но меняются). Тело менее подвижно, чем мысль. И если оба мыслящие, то им не составит большого труда разглядеть в этих телодвижениях и словесных оборотах либо то, что это ещё не изжитая привычка и быть снисходительным. Понимая при этом, что и у него самого могли такие привычки сохраниться (и быть к ним не снисходительным к своим привычкам).

Либо то, что согласие было притворным тактическим, чтобы пожить какое-то время без драк, но прежнее убеждение в том, что твоё жизненноважное ничего не значит и это вообще миф, бред и миражи сохранилось и лишь только не высмеивается. Т.е. сделан лишь только первый шаг снятие вражды, а неприязнь осталась, и будет тлеть, давая время от времени вспышки.

Мало того. Ложь ощущается гораздо раньше, чем происходит рассуждение-понимание того, в чём она заключается. И совершенно права пословица, говорящая о том, что первый шаг к примирению делает более мудрый. Он раньше сумел распознать ощущения и выразить их мыслью или даже словами. Но мудрому нужно обязательно делать и второй шаг помочь второму тоже стать мудрым. Не демонстрируя свою мудрость, как некое достоинство она не наша. Её обеспечил Отец и те, кого Он дал нам, как наших родителей или общество, или хотя бы одного-единственного, кто встретился на нашем пути и направил развитие нашего рассудка.
Но от того, что она досталась без труда (мудрость, а не знания), порой кажется, что она и должна появляться сама собой и у другого. "Я же вижу, в чём причина проблемы, значит ты, если ты не видишь, то либо не хочешь, либо претворяешься". Вроде бы, раз мудрый, то должен всё это понимать. Но мудрость это ведь тоже не некий раз и навсегда данный объём чего-то.

Мудрость это, в первую очередь, терпение и, во вторую, видение смысла. Не делание выводов и не предпринимание действий до тех пор, пока смысл не раскроется. Количество знаний, конечно, влияют на мудрость. Может быть, делая её ещё терпеливее, может быть, ускоряя проявление смысла. Но оно не является определяющим для самого понятия мудрость. Терпение и о-смысливание. Толчок к развитию мудрости даёт нам тот, кто, в той или иной форме скажет нам: "не спеши, жизнь гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд".

И если мудрый не делает второго шага не становится теперь для другого тем, кто поможет развитию мудрости, рассудка у этого другого, то они обречены без конца топтаться на месте, уличая друг друга во лжи. И тогда это не более мудрый, а более хитрый и, может быть, более глупый, рассчитывающий, что его уловка останется нераспознанной.

Фактически, для того, чтобы исчезла неприязнь, достаточно постараться понять, что же такое привлекательное в том, что так важно для того другого. И со своей стороны, раскрывать своё жизненноважное для понимания другого, не рассчитывая самонадеянно, что если это так важно для меня, то и другие обязаны это видеть, это понимать и это разделять со мной. Но и не впадая в другую крайность. Слишком часто мешает налаживанию взаимопонимания эдакое ну зачем нам тратить на это время, всё равно тебе (мне) этого не понять.
Понятное этого вполне достаточно для мирной доброжелательной жизни. Мирной, а не в состоянии перемирия.
И чётко обозначенные границы: это твоё жизненноважное, а это моё, не менее жизненноважное для меня.
А как быть, если таких границ не установить? Если на жизненной "территории" двоих есть области, на которых пересекаются жизненные интересы и того, и другого, хоть человека, хоть государства, хоть , и его никак не разделить?

Когда жизненноважное одно, а претендуют на него, как на своё, двое, то здесь, в первую очередь, нужно разобраться с тем, вправе ли мы вообще претендовать на это, как на своё. Даже если мы сами его родили. Или это кто-то или что-то, кто сам (что само) по себе имеет своё жизненноважное значение и потребности, перед которыми наши претензии должны отступить на равный, а то и на второй (если этот кто-то, зависит от нас), план. В основе проблемы здесь всегда стоит убеждённость в том, что я и моё мнение, и моё знание превыше всего. В том числе и тебя, и, тем более, этого третьего.

А когда: вот нас двое и нам не разобраться, чьё же мнение важнее, чьё желание? Кто же из нас попирает другого?

[domestic]

Взаимоотношения развиваются всегда. И развиваются они под воздействием каждой из сторон в равной степени. Даже если одна из сторон совершенно пассивна и просто подчиняется воздействиям второй стороны. Это совсем не то же, что, действуя с предметами, мы можем, раз за разом, повторять одни и те же действия, которые и через сотню повторений могут оставаться теми же самыми и лишь оттачиваться и даваться нам с меньшими усилиями становятся привычными.
Между людьми так не бывает. То, что становится привычным, теряет свою привлекательность. И если нам привычное становится более привлекательным, это верный признак того, что мы это привычное, источник привычного, наделяем большей или меньшей степенью предметности. Воспринимаем этого живого человека, как свою вещь, на которую можем даже рассердиться, если она в нужное нам время не оказалась в нужном нам месте, потому что эта вещь умеет сама передвигаться. Или обидеться на то, что она, эта "вещь", такая нужная и любимая, не хочет воспринимать себя, как такую вещь уж лучше не любимая, но и не вещь. А нас (меня) воспринимать своим хозяином.
Рассердиться если чувствовать себя хозяином полновластным, имеющим реальную или мнимую (претензию) власть управлять. И обидеться если это малосильная претензия, принимающая удовлетворение претензии за любовь.
Взаимоотношения развиваются всегда. Либо, при душевной любви или даже без неё они развиваются с пониманием к свободе и ещё большей свободе и любви духовной, не исключая и возникновения душевной любви. Либо, даже из душевной любви, они развиваются ко всё большему подчинению, претензиям, привычкам и умиранию любви душевной. (О духовной в этом случае речь не идёт. Не потому, что её тут не может быть, а потому что это другой вопрос.) Причём, это редчайший случай, когда эти привычки в равной степени удовлетворяют обе стороны. Для этого нужно, чтобы оба были абсолютно идентичны друг другу это невозможно в принципе, либо чтобы оба были абсолютно равнодушны друг к другу, и продолжали совместную жизнь просто ради того, чтобы избежать перемены образа жизни в той её части, которая уже не жизненноважная просто привычная. Когда оба взаимно воспринимают друг друга, как предметы какой-либо необходимости и не нарушают взаимной договорённости. Это случается, но крайне редко. Обычно человеку, даже если он воспринимает другого, как предмет обстановки и/или обслуживания, всё-таки хочется, чтобы его-то самого воспринимали, как человека. И что любопытно. Воспринимая близких как предмет, и тем самым, навязывая им такой стиль общения, сами не удовлетворённые таким стилем, начинают "цеплять", стараясь расшевелить, разозлить, наконец, своих ближних, уже наударявшихся об него и ставших более равнодушными, как и он, скорее отгородившимися. И, добившись своего, убедившись, что его воспринимают живым, и рядом с ним живые люди, которым бывает больно, умиротворённо оставляют своих ближних снова страдать или "оплачивают" ущерб и полученное удовольствие подарками разного рода. Нечто вроде проверки живой ли этот "предмет".
Он? Пол не имеет значения. Это в равной степени касается и мужчин, и женщин. Тот, кто тем или иным способом связал другого какой-либо зависимостью. Жилищной, финансовой, душевной любой.

И всё-таки, случается, если распределение проблем жизнеобеспечения оговорено по обоюдному согласию и не нарушается, и у каждого есть своё жизненноважное, чем каждый живёт, не зависимое от другого.

И всё-таки, жизнь показывает, что такие обеспеченные, имеющие на что жить и чем жить, остаются неравнодушными друг к другу, хотя бы с одной стороны. Что, после нескольких лет, а то и долгих лет такой "свободной" жизни, выливается в развод (или раздел наследства) с имущественными спорами, как довершение разделения живых "предметов", а то и поливанием "друга" или "друг друга" грязью.

И всё-таки, как правило, все наши проблемы взаимоотношений возникают из-за того, что [b]обоюдно[\b] наше жизненноважное остаётся неудовлетворённым, но сами его зная, мы считаем, что и о жизненноважном своего партнёра по жизни знаем всё и либо удовлетворяем его, либо пренебрегаем, считая это прихотью.
А мы просто не знаем друг друга.

И вот то самое исключение из правила, которое только правило подтверждает: когда мы сами не знаем своего жизненноважного и делаем другого своим идолом, становясь его рабом и, вынуждая его удовлетворять тем требованиям, которые мы предъявляем к идолу, делаем, тем самым, его своим рабом, не очень-то интересуясь тем, хочет ли наш идол быть идолом.

Если бы с этими перевёртышами было так просто разобраться, чтобы выразить без фраз-перевёртышей, то человечество уже и разобралось с ними давным-давно и жило бы счастливо. Если бы мы были простыми: или-или. Из глины, например. Или изначально и навсегда раб или, аналогично, рабовладелец.

И делает нас такими простыми (но иначе: и-и-и) только без-условная любовь признание каждого живущим и значимым в равной степени. Тогда удовлетворение жизненноважного находится в зависимости от того, не ущемляет ли оно жизненноважного для другого. И каждому приходится разбираться с самим собой является ли это "моё" действительно жизненноважным или это просто моя претензия на то, чтобы мои потребности, прихоти, капризы удовлетворял кто-нибудь. Просто потребностью управлять, контролировать чужую жизнь, не имея своей.

Эта потребность никогда не бывает удовлетворённой. Даже при полном подчинении и отчётности, выискивается что-нибудь, в чём ещё можно подчинить, чем можно управлять и что можно проконтролировать.
И такую потребность невозможно удовлетворить, просто снисходя к человеческой слабости, разовой или время от времени игрой в поддавки. Человек всегда будет чувствовать себя несчастливым. Когда ничего не проконтролирует. Когда что-то удалось проконтролировать встрепенулся на миг и нужно ещё что-то взять под контроль. Даже если постепенно подчинит под свой контроль и управление весь мир. Миг удовлетворения и новая потребность. Потому что собственной жизни нет, а потребность жить есть. Это и есть наш разум, его жизненноважная потребность подчинять и контролировать. Бывает иллюзия, что это и есть забота и любовь, но это лишь иллюзия. Любимого нельзя контролировать и управлять им. Любимый душевно любящий может подчиниться, но чем больше подчиняется, тем больше уменьшается душевная любовь, это как сообщающиеся сосуды. Когда люди любят друг друга, они познают друг друга и раскрываются друг для друга добровольно. Как только хоть с одной стороны начинается принуждение другого к раскрыванию себя, так с другой стороны начинается закрывание и отторжение. (Разумное Животное может либо подчинять, либо уходить из-под подчинения. Либо оставаться свободным, независимым. А душевные узы это всё-таки узы, хоть и сладостные.)

Более мудрая вторая сторона может терпеливо, снова и снова помогать первой понять (объясняя, научая, предлагая книги, кинофильмы, ещё что-нибудь), что насиловать нельзя даже любя, даже любовью. Однако, собственная душевная любовь при каждом таком акте принуждения неизбежно убывает. /Мф.10,35/ мы, даже в одной семье, рождаемся духовно не одновременно. Но /1Кор.7,16/ при наличии любви и терпения возможно пробудить другого и возродить душевную былую любовь.
А если оба не ахти как мудры?
Два мудреца могут и столетие просидеть рядом, не ссорясь, не упрекая ни друг друга, ни других. Однако жить вместе на одной мудрости невозможно. Без душевной любви совместной жизни нет. Возможно лишь совместное проживание.
Мы уже научились прекращать споры и объединяться против общего врага.
Нам осталось только научиться прекращать споры и объединяться ради счастливой жизни. Осталось только решить для самого себя что для меня более важно: доказать, что я прав, потому что я прав всегда или просто счастливая жизнь.

Это две взаимно исключающие линии, проходящие через всё развитие мира. И, пока людей на земле было мало, и их потребности были ещё не так велики, то, при наличии доброй воли, достижение счастливой жизни было возможно просто разделением территории: ты иди направо, а я пойду налево, но иногда, когда мы соскучимся, то встретимся на границе и удовлетворим и эту потребность общаться. И все по-своему счастливы.
Однако мы расплодились и размножились в таком количестве, что теперь "прав только я" и "счастливая жизнь" взаимно исключают друг друга для каждой из считающих себя правыми сторон. А тот, кто считает себя неправым, не может быть счастливым в принципе.
Можно было бы законодательно, с многочисленными мерами контроля и устрашения запретить плодиться и размножаться. И исторического такого опыта уже достаточно, чтобы иметь пищу для размышлений.
"Плодитесь и размножайтесь" это не разрешение и не совет, которым можно воспользоваться или не воспользоваться. И не приказ, которому можно не подчиниться, найдя более высокого приказывающего или признав приказывающего не существующим.
Это потребность, заложенная в нас. И даже если кто-нибудь, приняв это за совет или приказ, и выстроив собственную систему ценностей, сумеет преодолеть в себе эту потребность, то всегда найдутся на земле те, в ком эта потребность усилится, и они будут исполнять её, перекрывая сдержанность отказавшихся от этой потребности. А тем, кто выстроил другую систему ценностей, рано или поздно, тем или иным способом, это "аукается".

Человечество будет плодиться и размножаться несмотря ни на что. Несмотря на наши войны и разрушения. И даже если мы умудримся разрушить и уничтожить практически всё, то даже один оставшийся человек найдёт способ плодиться и размножаться. Хоть бы даже клонированием. Так или иначе, но найдёт. И восполнит всё уничтоженное количество, и превзойдёт его.
И найдёт способ выживания в любых условиях, которые образуются на земле после таких разрушений. Вся земля будет затоплена на плотах из плавающих обломков будут плодиться и размножаться. И разрушив до основания мир, найдут способ построения мира нового. Каким уж он будет фантазировать можно сколько угодно. Будет непривычным, но будет.
Разве что умудримся взорвать весь наш шарик целиком. И стоит призадуматься тем, кто изобретает способы уничтожения мира, доказывая при этом, что Библия это миф. Последнее пророчество Библии будет исполнено их руками и тем будет приведено последнее доказательство того, что Библия это не миф.
И этот последний окажется первым, который придёт на Суд. Вот уж сюрпризом это окажется.
Я не насмехаюсь над тем последним, но всё-таки усмехаюсь грешна.
Но я не стращаю.
Я не стращаю потому что это не смертельно. Я улыбаюсь, потому что выход из покаяния всегда в Любовь, которая всё больше и больше после каждого покаяния. Часть Его Любви, воспринимаемая прошедшим покаяние.

Может быть, так усмехается прошедший пару-тройку лабиринтов аттракциона ужастиков, выйдя на солнечный день в перерыве между следующим лабиринтом, глядя на тех кто ещё так браво стоит перед первым входом, посмеиваясь и считая, что уж ему-то всё нипочём.
Почём. Очень даже почём. И поэтому я целиком и неразделимо присоединяюсь к голосу тех кто взывает обратитесь к Нему сейчас, в жизни явленной. Хоть и целиком и полностью отделяюсь от утверждающих, что по окончании жизни явленной такое обращение невозможно и эта мука будет вечной. Выход из этой муки только в Любовь. И, следуя стилю Иеремии /31,35-37/, могу сказать, что если возможно соединить снежинку и костёр так, чтобы снежинка не растаяла или чтобы костёр от этой снежинки погас, то тогда возможно соединить Его Любовь и нелюбовь, вечные муки, отталкивание, непрощение и ещё множество колючих льдинок, порождённых нашей нелюбовью и собственным возвеличиванием, одетым хоть бы даже и в одежды смирения, даже с полной уверенностью, что это и есть само смирение.
Простой вопрос какое же это смирение, если оно допускает возможность повлиять на То, перед чем смирился? Смирился значит в полной власти. Иное всего лишь усмирение собственного нрава.

Можно, конечно, начать разговор о том, сколько нужно собрать вместе снежинок, чтобы погасить костёр, да как можно поместить снежинку в термоизоляцию, а потом уж бросить её в костёр и ещё много разных разговоров. Но это всё словесная эквилибристика.

Бог Он простой. Как только начинаются какие-то сложности, так это просто волшебство явленного мира: слово не подобрать, не подобрать форму слова и построение предложения, которые подходят так, чтобы всё было понятно однозначно, поверхностный взгляд, без проникновения в суть, смешивание различных сутей из-за сложности мира, торопливый вывод и пулемётные очереди канонических цитат. Мы сложные. А Бог простой Любящий, Всезнающий, Всемогущий.

Вот теперь можно завести припев старой знакомой песенки: "А почему же Он ... такой сякой не сделал так, чтобы мне всё нравилось?" Потому что глупым всегда что-нибудь хорошее не нравится. Уж прости мне это слово. Мне тоже ещё далеко не всё нравится. В том числе и в себе.
Из личного опыта многих покаяний-перемен, могу сказать, что многое из того, что до покаяния кажется таким малозначащим и может вызвать усмешку, в состоянии покаяния раскрывает свой скрытый смысл и оказывается безгранично значимым и имеющим очень даже значимые последствия. Любое наше небрежно брошенное слово /Мф.12,35/. После покаяния приходит понимание значимости. Такое, которое не допускает повторения того, что раскрылось в покаянии, уже не потому, что нельзя. Потому, то невозможно.
И чёткое, яркое ощущение того, что, несмотря на все ошибки и прегрешения, ты любим. И понимание того, что именно эти ошибки были причиной мук покаяния, но и они же стали в процессе покаяния причиной понимания, и они же, пройдя через покаяние, стали источником ощущения Его Любви. В шутке: "не согрешишь не покаешься, не покаешься не спасёшься" есть только доля шутки. Да и то, небольшая.
Но в состоянии покаяния уходят все знания, мешающие покаянию, все ощущения, защищающие от покаяния. Уходит чувство времени, разделяющее событие прошлое и теперешний миг. Всё собирается в одно "сейчас" и событие, и его последствия, и для себя, и для того, кому причинён вред, боль намеренно или по неосторожности, невниманию к окружающим. Из-за нашей особенности остро чувствовать невнимание к себе, обиду свою, и недооценки такой же чувствительности у других, просто потому, что у них ощущение невнимания и чувство обиды вызывает что-либо иное, не совсем такое, как у нас. Прямо сейчас яркое ощущение и понимание ниточки нашей взаимосвязи и влияние моей нелюбви (чем бы она не проявлялась) на жизнь другого и на свою собственную, не в таких вот словесных формах, когда одно слово можно заменить другим более мягким, более обтекаемым.
И не вернуть. Не переделать то, что было сделано или наоборот, не сделано.
Это мука.
Прямо сейчас и времени нет. Все наши привычные точки отсчёта: это было вчера, а через час мне можно будет пойти на дружескую встречу с любимыми и любящими людьми всё это выпадает из восприятия.
Это мука вечная без чувства времени, вне ощущения времени.

[domestic]

В жизни явленной она останавливается разными способами какое-то событие явленной жизни привлекает внимание звук, запах, , и из мира пре-исподнего возвращаешься в мир явленный, в тот же самый мир, но ты (я) уже иной. И обычно окружающий мир этого не знает и общается с тобой, как с тем прежним. И это тоже принять непросто. Нужно просто понять, что внешне эта внутренняя перемена отразится не скоро. А пока тебя могут даже счесть лжецом. И это нужно принять ты сам причина образа, сложившегося о тебе у окружающих. Этот образ меняется не от наших слов, а от наших дел. Наши слова окружающие только слышат, а наши дела дают им всю полноту восприятий, которая и создаёт образ.

Как она останавливается, когда уже без тела, целиком и окончательно в мире ином? не знаю, не бывала. Но уверенна, что смерть не может отделить нас от Его Любви, а Его Любовь не зависит от того, хорошие ли мы, верим ли мы и пр. пр. пр. Его Любовь зависит лишь от того, что Он вечно и неизменно Любовь. Не гордо или бессильно постукивающая или стучащая в нашу крепость: поверь Мне и Я тебя спасу. Но творящая из нас нелюбящих, нас любящих. Не человеков, а Своих детей. И именно Его Любовь не позволит остаться нам такими мало или ограниченно любящими. Научиться всё равно придётся. Как человеки мы все умрём. Но все мы боги. Родиться только надо, когда придёт время.
И сколько бы я не рассуждала, а теперь уже и стала совершенно уверенной в полной, стопроцентной предопределенности всего, самого для нас малозначащего в этом мире, в состоянии покаяния всё это совершенно уходит из рассуждения и из восприятия. До покаяния было, после покаяния возродилось и окрепло, а во время покаяния его просто нет. Есть событие и его связи и последствия с вывернутыми налицо с изнанки швами и узелками.


Ну до чего же умным становишься после каждого покаяния!
Да нет, шучу. Действительно умнее. И Любимее. Но одновременно раскрывается необъятность того, сколько ещё шагать до Ума и Любви. И чем дальше, тем больше раскрывается необъятность Его Премудрости и Его Любви (см. Иоанн. Он любимый ученик или любящий ученик?). И своё теперешнее, сиюминутное продвижение ощущается одновременно и семимильным шагом, и ползанием муравья. И счастье продвижения, и стыд за ту себя, считавшую себя и любящей, и понимающей, и всех простившей всего лишь несколько чего? мгновений? часов? минут? назад. И всё это одновременно. Это после первых покаяний кажется, что вот теперь-то всё понял и стал таким хорошим и любимым учеником.

Я не утверждаю, что всё в такой яркости, болезненности и счастье должно происходить у каждого. Мы, каждый из нас, входим в труд многих, проделываем часть своего пути и отдаём результаты его многим. Тем, кто принял эти результаты, принял как свои, нет нужды шаг за шагом повторять тот чужой, уже пройденный путь. Для того, чтобы принять от Павла, Иоанна, Петра, (я не смею вписать сюда ещё одно Имя, хоть это так без Него ничего бы этого не было), чтобы принять и понять их, мне не требуется встретиться с Иисусом именно так, как встретился с Ним Павел, стоять под Крестом, как стоял Иоанн или быть распятой вниз головой, как Пётр. Но в духе всё это всё равно совершается. В духе. В нашем внутреннем мире, который, совершенно реальный, но который не нащупать, разрезав тело и даже раскрошив его на мельчайшие детальки. В духе, который не разрезать на части, но который уходит в жизнь вечную с разрезанием тела, оставляя тело, как покинутый жителями в одночасье город. И там служит своим опытом тем, кто ушел из жизни явленной раньше. А телом остаётся в мире явленном, чтобы служить своим опытом многим тем, кто ещё родиться. Вопрос только как служить для осуждения или для жизни вечной, её развития? /Ин.5,29/

Поэтому мне думается (я так поняла из своего опыта, но не стану утверждать, что это так для всех), что то, что принял без муки покаяния, просто приняв чужие рассуждения, ощутив от них беспокойство, рассудив теперь уже сам, касательно своей собственной жизни, сделав выводы и воплотив их в жизнь, то уже не придётся вновь переживать в покаянии. Это принято из жизни вечной и отдаётся дальше в жизнь. Это не моё того, кто пережил это лично. Я моё тело, в этом случае являюсь лишь тем, что приняло эстафетную палочку и передало дальше. То, что принято мной из того, что воскресло в моём теле для осуждения, если оно действительно осуждено мной пережито в моей жизни, как неприемлемое или пережито, как своё, а затем осуждено в покаянии и это осуждение воплощено в жизнь моей дальнейшей явленной жизнью, то дальнейший путь этого предназначенного к осуждению прекращён в моём теле. Моё тело прекратило жизнь этого осужденного и взамен родилось нечто в жизнь вечную (вдвое в мир иной и в мир явленный, Откр.18,6).
Нечто один из способов победы. Осуждения не кого-то, что он вот такой нехороший человек, а осуждения в самом себе того, что мешает жить без боли и слёз. Мешает не только мне, но и всему Миру.

Но это в моих жизненных ситуациях. Это предназначенное к осуждению принято множеством тел и в их телах воскресло. И в каждом из таких тел, в их жизненных ситуациях, происходит либо передача для осуждения дальше, несколько "обогащённая" личным опытом реализации - повторения его, либо прекращение (убийство в себе неверного) этого предназначенного для осуждения и рождение его собственного нового в жизнь вечную. Думается, именно об этом идёт речь в Ин.4,36-38 "жнущий получает награду и собирает плод в жизнь вечную, так что и сеющий и жнущий вместе радоваться будут. Ибо в этом случае справедливо изречение: один сеет, а другой жнёт. Я послал вас жать то, над чем вы не трудились, а вы вошли в труд их". Посланные Иисусом приходили, говорили и получали радостный отклик у тех, в ком всё внутри было подготовлено к принятию этой вести прошлыми поколениями.

Может быть, всё-таки нужен конкретный пример. Попробую рассказать об одном из собственных таких принятий. Теперешнему поколению (во всяком случае, моим собственным детям) трудно поверить в то, что мы могли прожить многие годы и не иметь никакого представления о наркотиках. Тем более, живя несколько таких лет в студенческом общежитии. Но, тем не менее, это так. К началу этой истории я никак не соприкасалась с ними ни теоретически, ни практически. Однажды, уже в достаточно зрелые годы, мне случилось перенести незначительную операцию под внутривенным наркозом. При выходе из состояния вне осознания, мне случилось пережить нечто. Не скажу, что это было очень сильное переживание, но чем-то, наверное, своей необычностью, оно было настолько притягательным, что я отчётливо осознала, что мне очень хочется пережить его вновь. И я бы повторила подобный опыт непременно. Но одновременно с этим осознанием, где-то внутри, я не могу даже сказать, что в голове, настолько глубоко это было, появилась и отчётливая, полностью сформированная мысль: "выхода из этого не будет". Я даже не сразу поняла из чего "из этого". Это была даже не властная, останавливающая мысль, а какая-то тихо обречённая. И она остановила меня именно своей обречённостью. Повторяю, о наркотиках, их действии, кроме обезболивания, о наступающей от них зависимости, я в те годы не знала ничего. Я просто получила это в подарок от кого-то из живших до меня и воскресших во мне. Уже не для осуждения. Просто в защищающий дар.
Много лет спустя, когда мне случилось помогать человеку при ломке, я не понимала состояние страдающей, а ощущала его, лишь в несколько ослабленном варианте. Что помогало и понять его. И это не мои фантазии. Когда, после этого, я описала свои ощущения в позвоночнике, вкус во рту и пр., человек (другой), знакомый с этими ощущениями на практике, сказал мне, что это именно ощущения, даваемые определённым видом наркотиков. Но я никогда не вводила их в свой организм, и до того подобных ощущений не испытывала. Но мой организм знал их. Он откликнулся на них, как на знакомое, когда они были рядом, хоть и в другом теле. Мало того, когда, уже после ломки, мы шли с той девочкой, и она встретилась со своим со-товарищем по этой беде, нечто побудило меня встать между ними. И я буквально ощутила и этот вкус во рту, и прямо таки зовущий, призывающий поток чего-то, но обращённый сквозь меня к ней. Я просто была на пути этого потока.
Поверьте, я не экстрасенс.
Простите, за столь долгое (и, может быть, не к месту) воспоминание.

То, что просто принято и передано дальше хоть хорошее, хоть плохое это не наше. Наше тело было лишь как ячейка в банке: что положено, то и вынуто. Имеет значение лишь то, что лично пережито, прочувствовано, осмыслено и явлено делом. Неверное остановлено, верное развито. И чем с большим избытком прожита жизнь, тем больше возможностей что-то родить. Того, что сделает оставленное тело "родившим" больше детей, чем тело, родившее 1-2 детей в простом телесном воспроизводстве /Ис.54,1/. Которое будет иметь больше "домов, братьев и сестёр, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной" до Конца явленного мира в каждом из множества новых тел, являясь его составной частью, чем имело оно в этой явленной жизни /Мк.10,29-30/. И что, насколько я понимаю, станет новым телом в Новом Мире.

[domestic]

Вот так, "не драматизируя", мы можем начать разговор о смысле жизни человека. И не только человека, а всего явленного мира. Можем заговорить о философии.
Философия. Ну до чего же страшное слово! Во-первых, непонятное. Да ещё и Павел сказал /Кол.2,8/ "Смотрите, братья, чтобы кто не увлёк вас философиею" и добавляет к тому "и пустым обольщением". Обольщение вообще слово жуткое и бросает свой отсвет на философию. Ну её.
Но и атеист, в руки не бравший Библию, скажет: "ну, опять философию развели". Что это значит? Заговорили о чём-то непонятном, стали играть словами.

Что же такое философия? Наука, имеющая огромное количество ответвлений, но все они сводятся к вопросу о смысле. Смысле всего, с чем мы соприкасаемся. Да, в философии, как науке, используется огромное количество слов, которые неспециалисту приходится всё время сверять по философскому словарю. Но это всего лишь потому, что для разговора о смысле нужно для начала уточнить смысл самих слов, используемых в разговоре. В простой житейской ситуации можно наблюдать, как двое, поговорив весьма содержательно и договорившись, расходятся, а через какое-то время начинается ссора "мы же договорились, а ты ".
Оказывается, оба говорили о своём, но считали, что говорят об одном и том же.
Если человек говорит, что его не интересует философия, то, тем самым, он утверждает, что его не интересует смысл. Что же, можно и так жизнь прожить. Но тогда и сама жизнь человека бессмысленна. Если же его заинтересовал смысл хоть чего-нибудь, то он уже занимается философией. Хоть и не использует её специфические термины.

Чем же Павлу не угодила философия? Постижение смысла до и во время жизни Павла не включало в себя Иисуса Христа. По той простой причине, что это Событие ещё только недавно произошло и никто, кроме Апостолов, ещё толком ничего в этом Событии не понимал. А философы и не обсуждали. Для эллинов, тех, кто, собственно, и занимался философией в той местности, это просто безумие. /Деян.17,32/ "Об этом послушаем тебя в другое время" просто вежливая форма предложения "заткнуться". Бог человек, человек умер и воскрес бред. Философия в то время, как и весь языческий мир, постигал мир через стихии. И хоть все учения мира говорят об умирающем и воскресающем боге в образе человека, но это, развивающимся рассудком человечества, воспринималось ещё лишь как образный рассказ о явлениях природы (явленное, "земное" через духовное) или как рассказ о невидимых, управляющих миром сущностях, которые нужно задабривать ("духовное" через душевное). И соединить всё это в одно человеческий рассудок ещё был не в состоянии. Потому что духовное во плоти ещё только начало своё, преобразующее мир, действие. А иудеи вообще старались избегать постижения мира. (Я не говорю о каббалистах и других ответвлениях иудаизма. Я говорю о традиционной религии.) Разобраться бы с Законом, который к тому времени разросся до неимоверных размеров. И вообще Закон: сказано выполняй.
Вот и вся проблема.
Однако тот же Павел во всех своих посланиях говорит о смысле Богоявления, т.е. открывает новый раздел философии богословие. Чем занимается нынче любой проповедник, если он не просто повторяет заученные истины, даже если он по-прежнему шарахается от слова "философия", как чёрт от ладана. И это несмотря на то, что Иоанн использует в своём Евангелии самый обычный философский термин того времени Логос, Слово. И если философия того времени (как и значительная часть нынешнего) считала Логос некой безличной Силой, то Иоанн, наученный Иисусом, говорит о том, что эта Сила не безличная, а Личностная, обладающая Смыслом и Провидением, что эта Сила и есть Бог, сотворивший небо и землю и всё, что в них.
До чего же силён в нас страх непонятного. Лучше спрятаться, чем разобраться.
Слово "рассудить", в разных его изменениях, встречается в Библии, считая по симфонии, 73 раза. Да ещё какое-то количество раз слово "разумно" используется в значении, близком к "рассудительно". И лишь в книге Иова, написанной не позже времён Соломона, а то и раньше, это слово встречается в укоризненном смысле и то, от Бога, предлагающего Иову, прежде, чем укорять Бога, разобраться с состоянием собственной способности рассуждать и собственным объёмом знаний, что остаётся злободневным и ныне. "Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла?" Более 3-х тысяч лет прошло, но как раз те, кто меньше всего склонны к развитию собственного рассудка, больше всего склонны предъявлять претензии Богу. За некоторым исключением: по причине недостаточного объёма знаний человечества.
Вопрос "почему?" предполагает рассуждение, а не простой ответ "потому что". А уж вопрос "зачем?" это уже чисто философский вопрос.
В этом плане замечателен стих у Иова 38, 17 /13-17/ о страусе. Подобно страусу, зарываем от страха голову в песок, считая, что этим снимается существующая проблема. Но "Бог не дал ему мудрости, не уделил смысла". Но человеку Бог дал и уделил. Лишь сам человек добровольно от них отказывается, как не взывает Премудрость к человеку /Пр.1,20-33; 8,1-36/.

Мудрость и философия близнецы братья (или сёстры?). Мудрствование и философствование тоже близкие родственники. Мудрствование это малоосмысленное использование значительных слов для придания себе значимости. Философствование это словесная эквилибристика с использованием слов в их символическом значении без придания им смысла, или привязка к частностям и уход через них в сторону от основного разговора, от разговора о смысле.

Обычно это происходит по двум причинам. Либо одному из собеседников непонятен сам предмет разговора или отдельных слов, используемых в разговоре. И либо гордыня не позволяет уточнить их, либо он стесняется (одна из разновидностей гордыни, которую трудно признать в себе, как гордыню), либо просто от лени ума. Либо знает или уже подозревает свою неправоту и, не имея веских аргументов, пытается таким способом увести разговор в сторону, во избежание признания своей неправоты или, что ещё тяжелее для человека, опасаясь самому убедиться в том, что прежнее убеждение, не только личное, но и исповедуемое, пропагандируемое другим, оказывается несостоятельным. И чем старше и убеждённее человек, тем это тяжелее. Мне пришлось несколько раз пройти через это за короткий срок, и я очень даже понимаю это состояние. Мне было проще. У меня эти ломки канонов происходили перед Богом, а не перед людьми. Поэтому к ним не примешивалась гордыня перед Ним-то какая может быть гордыня, если действительно принять Его Богом. Перед людьми это несоизмеримо труднее. И так-то, ломка канона это как маленькая смерть. И чем твёрже и длительнее время существование канона, тем больше ощущение смерти (см. "о словах и выражениях" - канон). Но за ломкой канона наступает более свободная и яркая жизнь. Собственно говоря, ломка канона, это очень близко по своему смыслу к покаянию.

Часто случается, что, присутствуя или участвуя в разговоре о смысле (чего бы то ни было) человек сразу или спустя какое-то время начинает ощущать эти две причины потеря смысла разговора от появившихся непонятных слов и/или возможности потери канона. И, т.к. разговор идёт между людьми, то примешивается чувство уязвлённого самолюбия. А уязвлённое самолюбие это всегда, безо всяких исключений, изменение внутренних химических и физических параметров тела. Значит восприятия и реакции на них становятся не адекватными (см. "тело человека" эффект Мёсбауэра). Так устроено наше тело и с этим ничего не поделать, это просто нужно понимать и учитывать каждой из сторон. Так как раздувающаяся гордыня одерживающего победу в споре в равной степени вызывает неадекватность. В споре истина не рождается. Она рождается в спокойной, рассудительной беседе. В споре идёт сражение двух гордынь. Конечно, если смыслом жизни являются человеческие "петушиные" бои, то тогда в этих неадекватных ощущениях (выделение адреналина и пр.) и заключается смысл бесед. Но тогда нам нужно придумать какой-то опознавательный знак, чтобы, вступая в беседу, человек знал пободаться с ним хотят или действительно поговорить. Человеческое тело это физико-химический "агрегат" неимоверной сложности. И управляется он, в первую очередь собственным состоянием человеческого сознания. Это если не говорить о Боге. Поэтому, если делать, не зная, что делаешь, то результат может получиться самым неожиданным, и следствием всегда оказываются болезни расстройство этого "физико-химического агрегата", (не просто огорчение, а поломки; огорчение это эмоциональное сопровождение поломок).
Есть чья-то притча: мудрец, выслушав одного из спор-щиков, говорит ему: "ты прав". Выслушав другого, и ему говорит: "ты прав". Присутствующий ученик удивляется: "они ведь не могут быть правы оба". "И ты прав" отвечает ему мудрец.
Не претендуя на звание мудреца, всё-таки можно сказать: человеческое тело, это компьютер да, это скафандр да, это Животное да, это кусок мяса, с жилами и костями да, это скопище идей да. И ещё многие да. И, в то же самое время, всё не так. Потому что, включая все эти "да", как некую аналогию, человек это нечто большее. Настолько большее, что ему, даже при всей развитости его рассудка, своим осознанием не охватить всего сразу. Поэтому и приходится ему постигать это по отдельным составляющим, прибегая к аналогиям.

Может ли человек жить без поисков смысла? И да, и нет. Если он с детства научен смыслу жизни, то дальнейшая его жизнь может протекать в русле этого смысла без особых проблем, без разрушительных проблем. Но если жизнь то и дело разрушается, то нужно же понять причины разрушений, а не метаться по жизни, как среди раскачивающихся из стороны в сторону чугунных болванок.
То, что сейчас происходит с миром, это и есть такое метание. Мир вступил в новую фазу развития, и её просто нужно понять. И всё начнёт понемногу устраиваться. Не враз, не одномоментно, потому что много накопилось проблем. Но начнёт. И устроится. Но если осмыслить этот новый мир хотя бы в общих чертах.

"А ты кто такая?"
Да никакая. Я ничего не говорю нового. Всё уже сказано. Только разрозненно одно одними, другое другими. И не моя какая-то особенная хорошесть или мудрость является причиной того, что говорю об этом я.
Я спросила со страстью и стала получать ответ. Спросила для себя, чтобы понять самой, вовсе без жажды научить мир. Но ответ оказался настолько всеобъемлющим, что я просто не вправе оставлять его для себя.
Всеобъемлющим не в смысле объемлющим всё это не реально. Объемлющим всех. В той или иной степени касающимся любой из сторон нашей жизни. Нашего здоровья, наших взаимоотношений с близкими и дальше-дальше-дальше.

Нет никакой необходимости вникать во все тонкости, нет необходимости во всём соглашаться со мной. Я не бог, и не претендую на то, чтобы говорить от имени Бога. Я лишь предлагаю оглянуться вокруг и задуматься целенаправленно, не блуждая мыслью из стороны в сторону. Предлагаю. Хоть сама, то и дело уклоняюсь то в одну, то в другую сторону. Слишком всё иное, отличное от прежнего восприятия. И слишком всё переплетено. Так, что не уточнив одно, нет смысла говорить о другом, а не уточнив третье, нет смысла начинать разговор о первом. Хоть из этого первого, третье-то и вытекает. Может быть, когда закончу, то и сама что-нибудь пойму, как следует понимать.

Мы замечаем, что многое в нашей жизни определяется и меняется случайными событиями. Но это не случайность. Это случай, событие.
Творец всегда, непрерывно направляет нашу жизнь. (Каким способом это другой вопрос.) Как непрерывный луч света. Но совершает это через каждое точечное событие нашей жизни как квант света. Наше ограниченное внимание воспринимает лишь наиболее яркие из них, вернее, когда множество точечных событий сливаются в яркую черту, пятно.
Можно от случаев отмахнуться, считая правыми тех, кто говорит: "случайность" и считая неизменно правильным то, что раньше считал правильным. А можно начать вглядываться, и тогда, среди череды ярких "случайных" событий, сначала разглядеть, а затем отчётливо увидеть "луч" Его направляющей Руки. В череде событий своих, чужих, всего явленного мира увидеть результат множества "лучей" Его направляющего воздействия Его Славу. Как и любую славу, являющуюся результатом чьей-либо деятельности. Потом, после произошедшего или череды произошедших событий "со спины". Читая в Библии "Иисус явится в славе", "отошла слава от храма", "Моисей увидел славу", нам представляется эдакий блеск, сияние. Мы очень падки на мишуру, блёстки. Однако вряд ли кто-нибудь из нас замечал какое-нибудь сияние вокруг наших действительно прославившихся своими делами, людей. Разве что слава малость вскружила им голову, и они стали одеваться в одежду с блёстками.
Ну, то люди, а вот Бог!

Но во многом потому иудеи не признавали (и сейчас не признают) Иисуса Мессией, что слишком крепко держались за свои человеческие представления о том, каким Он должен быть царём, который приведёт государство Израиль к господству над всем остальным миром /Ис.14,2 и др./ или хотя бы к благоденствию.

Ту же ошибку совершает христианский мир, ожидая второго пришествия Иисуса в блеске, на коне, на облаке "таким же образом" /Деян.1,11/ и всем, на зёмном шаре, одновременно. Попробуйте представить себе это один, телесный и видимый нашими телесными глазами в любой точке мира. Ладно ещё в мире, не знавшем о том, что наша Земля это шар. А ведь именно так многими это и теперь представляется. Как? Ну, это уж дело Бога. На то Он и Бог. И представление о Боге, как о неком Волшебнике, которого нужно только хорошо попросить, правильно спеть Ему песню и Он устроит какое-нибудь чудо. Он же Всемогущий, что Ему стоит. Но Он Творец Всемогущий, а не Волшебник Всемогущий.


Нет ничего удивительного в том, что человечество, проходя по пути познания мира, прошло (Господи, хоть бы уже прошло скорей) через пору познания отдельных ярких пятен мироустройства. Когда казалось, что всё удивительно, но всё-таки случайно совпало, и образовался вот такой взаимосвязанный мир. Не хватало знаний о внутреннем устройстве, о внутренней взаимосвязи мира, и всё казалось, что ещё чуть-чуть, и будут найдены те недостающие звенья в предметном мире, связывающие непрерывные линии развития животно-человеческого мира через естественный отбор мутирующих особей. Однако открылось нечто иное удивительный генетический мир.

[domestic]

Каждое мельчайшее событие нашей жизни и жизни Вселенной является сплетением множества "лучей" (волновых лучей) Его управления и творения Мира. Яркое же событие это касание нас ещё одного нескольких лучей, которое изменяет каким-либо образом в каком-либо направлении наше размеренное движение по жизни в привычном направлении.
Касанием. Этот новый луч или пучок лучей в нашей жизни не в нас и не в нашем "соседе" родился. Он всегда был, но не касался нас, меня лично. И я не замечал его существования. Но пришло время, и коснулся.
Ничто "случайное" не зря в нашей жизни, коснулось ли оно нашего тела, души или всего лишь органов восприятия мы лишь узнали об этом. Рано или поздно нам придётся вернуться к каждой "случайности", от которой мы отмахнулись, и переосмыслить её.

От степени осознания каждого "случайного" события во многом зависит то, будет ли дальнейшее наше продвижение по жизни сопряжено с радостью или с болью. В любом случае путь наш определён не нами. Но, упираясь на этом пути, особенно при изменении его направления из-за своей инертности или упрямства, как разновидности гордыни, мы испытываем боль. В теле, в душе. Следуя по намеченному Им пути с согласием, и ощущаем жизнь иначе.
Но, чтобы согласиться, нужно осознать, понять. Иначе это будет рабское, принуждённое, малоболезненное, но и безрадостное существование. Покорное шагание в стаде куда погонят.
Он Творец. И растит из нас со-Творцов. Боговедение наши старания познать Его и Его замысел дороже для Него наших всяческих жертвований /Ос.6.6/
Лишь младенческое неразвитое мышление или мышление, парализованное каким-либо страхом (что очень близко, по сути), может и в третьем тысячелетии от Р.Х. видеть в Библии образ Бога, размахивающего дубинкой или образ Бога, раздающего "пряники" и вечную жизнь в обмен на веру в Него, а человека, как его раба, старающегося угадать и угодить Его желаниям /Ин.15,15/.
Его Планы, в объёме, достаточном для того, чтобы нам строить свою жизнь сознательно, написаны в Откровении открытым текстом. Закрытым лишь для тех, кто жить не может без догм, хоть богословских, хоть научных, хоть атеистических.

Мне часто случалось слышать обращённое к себе или сказанное другим в ответ на рассказы о том, как Бог направляет, помогает, утешает, укрепляет участвует в жизни, на свидетельства о неизменном присутствии Бога в нашей жизни: "Это тебе кажется. Это случайные совпадения". Или: "ты просто выискиваешь то, что тебе хочется увидеть". И вроде бы нечего возразить. Я скажу: "не выискиваю", он скажет: "выискиваешь". Ну и что? Либо разошлись, каждый при своём мнении, либо стали ссориться. Ладно бы, если просто разошлись. Но ведь возникает та самая неприязнь, а то и враждебность, ведь для человека, встретившегося с Богом, это становится самым жизненноважным, а наши близкие чаще хотят сами быть нашим самым жизненноважным. Ревность, глупая детская ревность к Богу(!), не такая уж редкость в нашей семейной жизни.
Даже невысказанные, а может быть даже невысказанные в большей степени, вражда, неприязнь, ревность нашу жизнь отравляют. Даже жизнь тех, кто, казалось бы, сознательно идут на конфликты и сами их провоцируют.

Я, в самом деле, ищу. Только не то, что хочется увидеть, а смысл. Очень часто случается увидеть то, что, в общем-то, увидеть не хотелось бы. Либо то, что препятствует моим планированиям, моему недальновидному "я". Либо те события в мире, которые, вроде бы, должны моё "я" подогревать, но от которых хочется взмолиться Господи, пусть я оказалось глупой и неправильно поняла, пусть не будет так. Но в Библии так написано и так и идёт. И тогда остаётся молиться скажи, Господи, Сам, в каждое сердце Сам. Ведь многим и многое уже Сказал, ведь так многие так и идут по Твоему Пути. А потом раз, и в сторону. И я не успеваю, не умею, помоги, научи. Все в Своё время. Тяжело, Господи.

Когда смотришь в мир с желанием увидеть смысл происходящего, то этот смысл начинает проявляться. Как при проявке фотографии сначала самые засвеченные места, затем всё чётче, затем те места, которых свет едва коснулся. Не сразу, но со временем обретается навык, т.е. научаешься видеть, замечать смысл событий всё чётче и раньше от предвестников, затем в развитии и, в какой-то мере, дальнейшее, ещё не наступившее их развитие. В этом "знании" ожидаемого мы делаем очень много ошибок. И в первую очередь по торопливости. И уже во вторую от недостаточного знания всех линий развития, определяющих каждое событие, от неумения их различать. Ни одно событие не происходит внезапно. И Его "подталкивающую Руку" мы способны ощутить, заметить задолго до того, как событие должно произойти. (Лишь бы мы не торопились и не "бросались в бой" по одному лишь признаку, по всего лишь предвестнику. Ну а вдруг уже пора, вдруг я предвестники прозевала? Как минимум три "координаты" дают возможность разглядеть линию развития события, хотя бы две в пространстве и две во времени, причём одна связывает и пространство, и время.)

Равно, как и удерживающую нас от события, к которому мы порой не просто стремимся, но и ломимся. Удерживающую от того вреда, который мы сами себе и окружающим причиним. Увидим удержимся. Не увидим меньше ударимся и ударим с меньшей силой, с меньшим размахом. Кто-то на работу опоздает, при всей своей приверженности к порядку и пунктуальности, а кто-то в так ожидаемую поездку. А кто-то, не смотря на всё сопротивление окружающего мира, преодолеет его своей волей и всё-таки успеет. А там больно.

А как же с предопределением? Он-то знает сумеем увидеть или нет. После двух, трёх, сотни ударов, или уже после "смерти первенца", но захотим, а значит, и научимся увидеть причину, а значит, и смысл этих ударов /Исх.гл.5-12/. Если до конца явленной жизни не сумеем дорасти, значит по её окончании будем разбираться с их смыслом уже без помех тела, о котором нам так нужно заботиться, что оно поглощает всё наше внимание. Но уже и без его защиты. С внутренним исподним и преисподним смыслом тех событий, смысл которых мы не захотели или не сумели (это почти одно и то же) видеть в жизни явленной.

Ну уж если и не пытаешься, и даже и не хочешь разглядеть смысл своей собственной жизни что же? Живи бессмысленно, в случайном, бессмысленном мире. Только уж не возмущайся, пожалуйста, когда становится больно "за что это мне?". Не за что, а почему. Потому, что шел, не глядя на дорогу.
Никто не может разглядеть смысл чужой жизни, увидеть чужую дорогу и подсказать, куда идти. Даже если этот "чужой" самый родной и любимый. Мы можем говорить лишь об общих законах развития мира. Личную дорогу Отец показывает каждому лично. И лишь лично от нас зависит, смотреть на эти указатели или считать их случайностью.

Я не вправе навязывать и, тем более, заставлять другого жить, поступать, делать (это развитие от общей линии жизни к отдельным её линиям, тенденциям к конкретным событиям) так, как я считаю правильным. Кроме тех случаев, когда другой сводит смысл своей жизни к управлению моей жизнью, к навязыванию мне своего представления о жизни, своих правил /1Кор.10,29/. Фактически, делая меня своим идолом так, как будто его жизнь зависит от меня. Так бывает, что реально зависит ребёнок ещё маленький, физически больной человек. Но гораздо чаще мы сами делаем себя психически больными людьми, дорисовывая в своём воображении не существующую зависимость, сами подстраиваем свою жизнь под эту зависимость, сами обижаемся, что за такую нашу "жертвенную" жизнь нас не благодарят и не приносят ответной жертвы. Не об этом служении ведёт речь Иисус /Ин.13,14-15/. Там речь о самовозвеличивании. И речь о служении реально необходимом. А не о взаимных услугах, втягивающих нас во взаимное рабство и неоплатный долг. В неоплатный, потому что, как правило волшебства явленного мира, сделанное нами кажется нам больше, чем ровно такое же, полученное нами от других. Покупать дорого, продавать дёшево, хоть цена на ценнике одна. В ощущение сделанного нами вплетаются все чувствования планирования, усилий делания, память о прошлом обладании, с которым при отдавании мы расстаёмся и пр. ощущения. В получаемом всех этих ощущений нет. Мы видим лишь то, что видим конечный результат. А то, что будем обладать это ещё будущие ощущения. Которые могут оправдать наши надежды. А могут и не оправдать.

Человек вправе оградить себя от таких посягательств на свою жизнь. Способы есть разные. От мягких, до жестких. Лишь бы не жестоких.

Максимум, что я вправе сделать, это в свободное для обеих сторон время, по обоюдному расположению, поговорить об этих общих законах развития мира, человека, жизни. И как бы не считала я себя знающей, в этом разговоре я всегда почерпну для себя что-то ещё, то, что раньше я не различала, что недопонимала. Если только заранее не решу, что знаю уже всё, и буду не беседовать, а наставлять. Вот в том, что я почувствую, как даже едва промелькнувшее раздражение, там и прячется очередная "жемчужина".
И нет никакого смысла продолжать разговор, если это раздражение, неприятие уже стало подниматься и, тем более, проявляться с какой-либо из сторон. Всё. Дальше восприятие будет не адекватным для обоих. Нужно сначала "переварить" то, что "съедено". Иначе можно дойти до тошноты друг от друга. Хорошо, если не до драки.

[domestic]

Это с той же точностью справедливо и для обсуждения условий общежития. В случаях, когда люди, любя, или всё ещё любя, или стараясь родить-возродить любовь, начинают устраивать свою общую жизнь так, чтобы не "заедать" жизнь друг друга. И того, кто родится или уже родился у них. Нам слишком крепко вбивали в голову, что "стерпится слюбится", а теперь вбивают, что "ну, не слюбимся, так разбежимся". Настолько крепко, что мы начинаем замечать, что уже пора разбегаться тогда, когда есть тот, или те, кого никак не разделить, даже если их двое. И вопрос никак не разрешить как не реши, для детей всегда плохо. Хоть разделят их, хоть одному выдадут, хоть оба родителя будут, стиснув зубы, терпеть друг друга, ради доброго для детей. Всяко - плохо.

Слюбится. Даже если начали слюбливаться два совершенно разных человека. Но не само собой. Даже если вступили в брак те, кому, казалось бы, дальше слюбливаться некуда, так подходят они друг другу. Взаимоотношения развиваются всегда.
Если обоюдно, по первым признакам шевеления раздражения искать смысл этого раздражения в себе. И без единого шевеления раздражения в себе, обсуждать эти вопросы и договариваться. Не оглядываясь на то, как поступали в таких ситуациях наши папы, мамы, да хоть бы и весь мир. "Почитая" уважая их и их жизнь, но выстраивая свою жизнь самостоятельно.

И эта работа на всю жизнь. В этом и заключается смысл парного брака. Не в загадках друг для друга, а в разгадках, в раскрывании себя и другого. Это лишь слишком примитивный и самовлюблённый рассудок и равнодушное сердце может решить, что в другом человеке, а уж в самом-то себе и подавно, всё разгадано. Собственная примитивность рассудка и чувствования мешает разглядеть и, может быть, даже раскрыть глубину и содержательность другого и свою собственную. В этом смысл запрета на прелюбодеяние. Не в безнравственности, хоть и в ней тоже, т.к. в прелюбодеянии всегда есть причинение боли каждому из его участников. Не в страхе перед Богом он наш Отец, понимающий нас так, как и сами мы себя не понимаем, создавший нас. В том, что, перепрыгивая от одного человека к другому, мы вообще ничего понять-познать не сумеем, лишь будем искать всё новой остроты поверхностных ощущений, хоть бы и в глубине тела.

Познание простирается гораздо глубже мясных внутренностей. Телесная, половая близость это отдельный, очень важный вопрос. Но вслушаемся сейчас хотя бы только в само звучание слова со-во-купл-ение. Соединение, проникновение и равноценный обмен. Дополнение друг другом того, чего не хватает в каждом и чего один без другого вообще не в состоянии постичь, усвоить.
Это только для двоих, потому что добавление хотя бы одного третьего уже создаёт винегрет, а не изысканное питание. Уже само подсознательное сравнение мешает познанию (см. Плод познания добра и зла). Уже само тайное знание о причинённой обиде выставляет барьер для собственного познания. Не говоря уж о том, что собственно познание происходит не на уровне ума-мыслей, а на гораздо более глубоком уровне, на котором нет ничего тайного. Лишь результат этого внутреннего познания со временем достигает нашего рассудка, если и он тоже познаёт и развивается. В ином случае, мы начинаем свою явленную жизнь, куском мяса, вопящим от страха, перед открывшимся нам миром, так и заканчиваем её.

Когда начинают различаться сначала звенья цепочек, а потом линии событий и начинает проявляться их смысл, то, так как сам наблюдающий и постигающий смысл находится в центре своих наблюдений, то у него создаётся такое ощущение, что все события, охватываемые его мыслящим взором, предназначены для него, для лично его постижения смысла событий и вмешательства в события.

Так оно и есть. Точнее почти так. Не вмешательства, как активного действия по переламыванию событий. Вмешательства, как активного и осознанного участия в событиях. Потому что переламывать-то, зачастую, приходится себя. В первую очередь себя и в последнюю очередь себя. Потому что это тот уровень, который Иисус определил словами /Мф.24,23; Мк.13,21; Лк.17,23/ и Иоанн в посланиях констатировал, как уже наблюдаемое, уже происходящее /2Ин.1,7/
"Тогда, если кто скажет вам: "вот здесь Спаситель (Христос)" или "там" не верьте; ибо восстанут лжеспасители и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных".

Первое переламывание когда, сознавая себя никем и ничем, являясь попираемым людьми или чувствуя себя игрушкой в хаосе событий, человек начинает осознавать себя значимым в этом мире (долы наполняются).
И последнее переламывание, когда человек начинает сознавать, что таким значимым является каждый человек, из когда-либо проходящих через этот явленный мир (горы и холмы понижаются). Замечательно при этом то, что понижается не личность. Понижается её гордыня. В процессе развития мира неизменно повышается содержательность и значимость каждой личности, как бы низко не стояло её развитие, в сравнении с окружающими её современниками.

А между этими переламываниями стоит "человек зла", "лжепророк", "человек погибели", "антихрист" и все, какие есть синонимы этого, различаясь лишь способом и активностью действий.

Одним из стихов, провоцирующих (не скажу ожидание, как желание) ожидание, как некий признак приближающегося или Конца, или второго пришествия Иисуса, являются 2Фес.2,3-4. " доколе не придёт прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею ".
В толкованиях, рассуждениях слово "откроется" легко заменяется на "появится". Не было и вот он. Однако слово "откроется" означает: был не замечаемым, не различаемым, но стал различаемым и замечаемым.
Вот ряд стихов, которые связаны отдельными словами и их общим смыслом с процитированными: 1Ин.2,22; 2,18-19; 4,3; Ин.17,12; 2Ин.1,7; 1Тим.4,1.

По поводу 1Тим.4,1 да и всей этой главы можно сказать только лишь, что и Мартин Лютер, и Кальвин и длинная череда тех, кто развивал Боговедение, то самое, которое "более, нежели всесожжения" /Ос.6,6/, те самые, которые стали основателями вероучений, ставшей для многих незыблемой верой, когда-то именовались бесовскими. Надо думать, не о них ведёт речь Павел. (ср. с 1Кор.11,19.) И Иисусу, в своё время, говорили "бес в тебе". Так что не следует всё, что не соответствует "моему привычному и любимому мнению" так уж сразу клеймить "бесовским". Сначала нужно разобраться а не является ли это ступенькой, продвигающей Боговедение.

/Ин.17,12/. "сын погибели", как конкретная личность, открылся две тысячи лет назад Иуда Искариот. Он уже был и дело своё сделал. Был среди своих, не различаем своими до последней минуты, вплоть до ухода с вечери. Возможно, не различаем и самому в себе до последней недели. А потом до Последнего часа. Неделя, разделяющая два перелома. Не появился, а открылся.

/1Ин.2,22-23/. Антихрист отвергающий Иисуса, как Спасителя, т.е. отвергающий Его, как Сына и тем самым, отвергающий и Отца.
/1Ин.2,18-19/. "теперь появилось много антихристов", т.е. не когда-то появятся, но и при Иоанне открывались, появлялись и ещё долго будут и открываться, и появляться. "они вышли, и через то открылось, что не все наши".
/1Ин.4,3/. "всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти" "не всякому духу верьте".
/2Ин.1,7/. "не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти: такой человек есть обольститель и антихрист".
Вот, пожалуй, и всё.

1Ин.4,3 это для личного пользования. Мы в своих личных поисках ведём многие разговоры "в духе". Не о наших "духовных" собеседованиях речь, а о своих личных. Иоанн даёт, скажем так, рецепт как определить, кого, из всего собрания, невидимо живущего во мне, я слушаю. Чтобы самому в себе не обольщаться. Со-беседуем же мы не с духами, а с людьми.

А вот 2Ин.1,7 это уже для наших собеседований. Насколько уж я была внимательна, настолько я сделала вывод, что это единственный признак, который даёт Иоанн, по которому мы можем отличить "обольстителя, антихриста, еретика, противника" и т.п. в других, что может вызвать наше разделение и признание он не наш. Правда, Иоанн нигде не призывает: "на костёр его" или ещё к каким-либо действиям. Мало того, он не говорит: "мы их выгнали" "они вышли".

"Не обольщайтесь". Как можно обольщаться? Слушать и, отбрасывая прежнее научение, соглашаться.
А "не обольщаться"? Слушая, вникая, различать, в чём ошибка и сохранять своё мнение. Или не сохранять, если при рассуждении ошибка определилась в собственном пред-убеждении.
И Иоанн предупреждает, что сколь бы убедительно и аргументировано не звучало объяснение того, что Иисус Христос, либо не пришедший во плоти, либо Он не Мессия Спаситель, всё это ложь, не обольщайтесь стройными и красивыми речами.

Но мы часто обманываем сами себя. /1Ин.18; Иак.1,22/.
В основном, все послания обращены к научению исследовать самим самих себя. А про других "не обольщайтесь" и не более того. И "тест" Иоанна 4,6 "знающий Бога слушает нас; кто не от Бога, тот не слушает нас" обращён к тем, кому он писал послание. Кого мы не знаем, но знает Иоанн и говорит им: "мы от Бога". А что значит "мы от Бога" разъясняется и уточняется каждым стихом послания, которое всё можно свести к 2,6.

Поэтому, увидев, что нас не слушают, имеет смысл задуматься они не от Бога или я сам не от Бога? Или, может быть, мы оба от Бога, только ещё не научились "поступать так, как Он поступал".
Как часто можно услышать гордое "нас гонят" с упором на "Меня гнали, и вас будут гнать", не замечая, что гонят-то не за истину, а за стиль общения, за проявленную гордыню. С таким же успехом каждый, сидящий на скамье подсудимых за воровство, мошенничество, убийство и т.п., может заявить: "Его гнали и меня теперь гоните". И я не утрирую. Иисус ставит гордыню и самоправедность вровень с самыми тяжкими грехами.

Сейчас, утром седьмого Дня, можно с уверенностью сказать, что каждого, кто "от Бога" ("я в Боге и Он во мне" /1Ин.4,15/) и того, кто научился поступать хоть в какой-то мере так, как поступал Иисус, гнать уже не бу-дут, а будут принимать, как принимали Иоанна Крестителя, как принимали 12, а потом 70 посланных Иисусом, как принимали Самого Иисуса в той части, когда Он го-ворил, что Спасение пришло, и исцелял, и кормил, и учил. Его отвергали лишь в том (кроме Основного, чего просто не понимали и не воспринимали), что касалось отжившего буквального канона теми, кто держался буквального канона и кормился от буквального канона и его обрядов.

Теми, кто кормился от них и был распят Иисус. С помощью не рассуждающей, не проверяющей самоё себя толпы, подстрекаемой (обольщаемой) кричать "Распни Его".
Ими же, кормящимися от обрядов, распинаем Иисус и теперь. Как и те, кто нёс Его Слово в течение всех двух тысяч лет, постепенно раскрывая Его Слово всё глубже в Любовь.

Распинают Любовь, препятствующую взимать дань от Имени Бога. Распинают Любовь кормящую, а не требующую, чтобы кормили Её. Кормящую всегда, а не по субботам или воскресеньям. Кормящую везде, а не только в храмах или в домах молитвы.
Другое дело, что и храмы, и дома, в которых люди собираются вместе помолиться и чтобы научать друг друга слушать и слышать Слово Его, нужно содержать, как и любые другие дома. И одному-двум, несущим Его Слово это непосильно. И, конечно же, не с государства, т.е. косвенно с тех, кто не хочет молиться там и так, нужно взимать эти деньги. Тем более, коль уж государство распределяет платит, то и "музыку" заказывает тоже оно. А просто брать с государства деньги, но не подыгрывать ему, это уж куда как некрасиво. Для взявших плату, но не выполнивших заказ есть вполне определённое название. Даже если заказ прямо не назывался, но обеим сторонам ясно, в чём он заключался. Раз взял плату, значит согласился. Это иллюзия, что можно приняв плату, остаться независимым от оплачивающего.
Собирающиеся должны сообща оплачивать свои потребности из своих заработанных денег, а не вносить в храм "плату пса или плату крови". Не хватает денег или щедрости собираться на полянке. (Мф.10,10 тоже нужно учитывать, только не вместо 1Фес.2,9, а вместе. Как и 1Кор.9: 6-9 это одно, 15,17 другое. Вопрос лишь в 10 "пахота и молотьба" с надеждой на что ожидаемое? На оплату в звонкой монете или на то, что на Слово будет отклик в слушающих сердцах?)

Гнать и проклинать будут. До тех пор, пока не откроется "сын погибели, человек греха, сын противления". Но откроется в себе. Гонят те, кто ещё не открыл его в себе. Гонят тех, кто не открыл его в себе и поэтому несёт не Его Слово, а себя-любимого и самопревознесённого. И тех, кто открыл его в себе, тоже гонят, если они не стараются поступать так, как Иисус, тех, кто, читая: "те будут тебе как язычники и мытари" /Мф.18,17/, забывают прочитать, как же поступал Иисус с язычниками и мытарями. (И даже с прямым предателем Иудой сначала вымыв ему ноги, накормив, выпив с ним общую чашу, отпустил делать его дело. Что и "собрало на голову" Иуды огонь раскаяния так быстро. Он вполне мог со своим ящиком для сбора пожертвований и полученной платой за предательство ещё долго и безбедно существовать. Раскаяние наступило. Покаяние наступить не успело Распятия ещё не было.)

И всегда будут гнать те, кто любит, чтобы их кормили, тех, кто препятствует такой кормёжке. А тут уж ни религия, ни вера не при чём. За что кормят, тому и будут служить. И отгонять других от своей кормушки.
Вслушивайтесь, задумывайтесь, дорогие мои, о чём идёт спор, прежде чем примкнуть хотя бы и душой, не говоря уж о теле и деле, к одной из скандалящих сторон, или вообще хоть к одной. И не обольщайтесь. Если спор идёт о разделе кормушки, то вас к ней приглашают лишь на словах. Вы будете кормить, а не есть из неё. Разве что крошки сбросят, чтобы вы вернее служили. Там, где есть корысть, там каждый старается для себя. А слов красивых для этого можно придумать много. И даже создать иллюзию дела в полном соответствии с красивым нравственным обоснованием.

Мы давно уже научились находить человека греха в другом. Это умели ещё Адам, указывая на жену и Бога, давшего ему такую жену, и Ева, указывая на змея и Бога, создавшего такую змею, в свое оправдание. Для того, чтобы открыть сына погибели в другом, не нужно было Богоявления. Чуть-чуть развитого рассудка, данного изначально, достаточно, чтобы разглядеть его, скорее, отыскать того, кого можно обвинить в своих проблемах. И для такого рассудка учение Иисуса просто огромный подарок: ты подставь щёку, а я буду бить, ты прости, а я обижу, ты отдай, а я возьму. И посмотрю, какой ты христианин. И ещё более бедный рассудок соглашается: "ну да, так и сказано". Два рассудка, не научившиеся различать "я" и "ты".

И различать то, Кто и кому говорит эти слова "отдай, прости". А говорит их Тот, кто Сам это делает от сотворения человека даёт, учит, прощает, подставляет щёку под все наши "какой же Ты Любящий, если?".

[domestic]

Пришёл Он для того, чтобы дать Учение и Спасти. Чтобы мы смогли открыть сына греха в себе и тем самым обрести уже данное каждому из нас спасение. Ощутить его уже в явленной жизни. Кто когда в себе откроет, тогда и обретёт. И телесная смерть здесь не граница. Она кажется границей лишь для нас, видящих оставленное бездвижное тело, а у Бога все живы. Вт.4,4; Ам.5,5-6 (Вефиль, Галгал, Вирсавия это места традиционного поклонения Богу, сменяющие друг друга); Лк.20,38. Это всего лишь три отрывка из множества, показывающего развитие понимания события "жизнь" и процесса "будете живы", во времени.

2Фес.2,3-4. "доколе не придёт прежде отступление". Говорить об отступничестве тех, кто и не приступал к вере в Иисуса Христа, не принявших христианство, как своё вероисповедание, бессмысленно. Значит речь о христианах.
Точнее, о называющих себя христианами, принявших это вероисповедание без рассуждения (так всегда верили, так научили верить и т.п.) и/или без встречи с Живым Богом. Первое зависит только от научающих, второе от того, в каком соотношении находится проявление "написанного на внутренностях" и научение. Вслед за Иоанном, готова повторить, что тот, кто от Бога (а не от человеческого научения), тот не отступается. Продвигается вперёд или нет, это уже другой вопрос.

Теперь нужно разобраться с тем, что же собой представляет "отступление". Иоанн говорит, что обольщаются те, кто не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти. Требуется перевести на русский язык слова Иисус Христос, чтобы понять смысл этого выражения. Спаситель Мессия, Тот, чья миссия, назначение, предназначение Спасение. Ветхий Завет не даёт никаких оснований для дискуссий спасает только Бог. А Нового Завета и его толкований к тому времени ещё не было, так что их пока можно не принимать в расчёт.
Поэтому, выражениями 1Ин.4,3 и 2Ин.1,7 Иоанн однозначно заявляет, что всякий, не признающий того человека во плоти, имя которого Иисус, которого Иоанн знал лично, общался достаточный срок и при распятии Которого, он, Иоанн присутствовал, кто не признаёт этого человека Богом, тот либо обольщается, либо обольщает и других, т.е. сам заблуждается или ещё и других вводит в заблуждение. Вариант, когда человек сам верит, что Иисус Христос Бог (т.е. сам не заблуждается), но других вводит в заблуждение, невозможен в принципе. Искренняя вера в Бога это не тот предмет, с которым возможны наши игры типа демагогии.

Вроде бы простенькое заявление, но имеющее далеко идущие последствия, которые разъясняет Иоанн своими посланиями. Одно дело сказать, что я признаю Иисуса Богом "исповедовать устами". Павел, говоря в 1Кор.12,3 о том, что "никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым", заблуждался, как это не оскорбит тех, кто каждую букву Писания считает непогрешимой, продолжая при этом утверждать, что не заблуждается только Бог.

Дело в том, что Павел, как и другие Апостолы, никогда не жил в обстоятельствах, когда христианская религия была правящей (это ведь очень удобная для управления религия), когда за исповедание христианства давали хлебные должности (собирать дань и передавать правителям), а за НЕ исповедание христианства убивали. Так что произнести "верую, что Иисус Христос есть Бог" не проблема, когда так учили с детства и так велят говорить, и цари посещают церкви.
Другое дело, сказать так и устами, и сердцем /Рим.10,9/, т.е. и сказать, и самому поверить в то, что сказал.

Вот если устами принял христианство, а потом увидел, что оно не так уж для меня удобно, приятно и выгодно, тогда и может происходить отступление. Так что эти слова Павла относятся ко времени, когда учение Иисуса начнут использовать в корыстных целях. Что в частных, не государственных, проявлениях Павел ко времени написания послания к фессалоникийцам уже мог наблюдать. А общение с Господом не ограничилось у него Встречей, о чём можно судить и по развитию его взглядов от послания к посланию.

Веря, что Он Бог, то есть Тот, от которого зависит всё моё существование, даже не разбираясь с тем, любит ли Он меня или нет, волей или неволей, но приходится вчитываться в каждое слово, сказанное Им и принимать его и как истину в последней инстанции, и как руководство к действию. Иначе это не вера, а лишь декларация исповедание устами. (Нечто вроде того, что мы можем наблюдать, как одной рукой правители подписывают декларацию прав человека, и той же рукой подписывают решение о начале, убивающей людей, войны или о смертной казни. И якобы, во имя исполнения декларации о правах человека.)

А если вера, то пусть хоть камни в меня люди бросают, но камни с неба страшнее они от Бога. И мне тогда дела нет, если те, кто мне не нравятся, не исповедуют Бога так, как это делаю я.
Нигде не сказано: "идите и заставьте". Сказано: "идите и научите", "идите и проповедуйте", "будьте мне свидетелями". А если не слышат и не хотят слушать, то "отрясите прах от ног ваших". Но не бросайте же его им в лицо. Бог Сам разберётся с ними, как и когда сочтёт нужным. Поэтому и не возвращается мир в сердце, что начинаем в сердце или вслух призывать на головы не принявших наше слово "Содом и Гоморру" и желательно немедленно, чтобы нам самим удостовериться в том, что мы сами верим в то, о чём говорим. /Мф.10,12-15/; /Иона, гл.4/.

Тогда я должен исполнить всё, что Бог велел простить, отдать, посетить, накормить и т.д., и т.п. И не судить! Да, я оправдан, но то, что Бог велит, я обязан делать. Если верю, что Он Бог.
Возможно, что, сидя в канаве с грязью, приятно, что сидишь там не один, но если уж захотелось из канавы выбраться, то стоит ли сердиться на тех, кто категорически не хочет из неё выбираться и, тем более, вновь самому забираться в неё за компанию. (Я не о тех, кто не принимает христианство своим вероисповеданием, я о тех, кто живет по Животным законам и получает от этого удовольствие.)

Раньше не верил и делал то, что мне самому казалось справедливым: меня любят, и я люблю, мне дают, и я даю, меня обижают, и я даю сдачи. За то, прошлое, я оправдан, но теперь-то я верю, что Он Бог и не вправе поступать иначе, как только так, как Он велит.

Это если вера моя не достигла того, чтобы я понял и то, что Он не просто велит, а ещё и говорит: так для тебя лучше блаженнее.
Я думал, что для меня лучше, когда мне дают, а я беру. А Он говорит, что для меня лучше, если я даю, а у меня берут, а я при этом ещё и не жду благодарности, а радуюсь, что взяли.
Кому мне верить, если я верю, что Он Бог? Себе, своим ощущениям, тем более, что второго я ещё и не пробовал? Или всё-таки Ему, и всё-таки попробовать?

Можно до скончания века сидеть на берегу, завидуя или покручивая пальцем у виска, глядя на плавающих и слушая их рассказы о том, что в воде тело намного легче. Но убедиться и ощутить это можно лишь одним способом самому войти в воду. Всего лишь войти, и все сомнения развеются.

Тут придумана замечательная уловка, которую не найдёшь в Библии, хоть начни её читать задом наперёд. (Сродни иудейской уловке если нельзя в субботу ничего выносить из дому, то проволокой или веревкой обозначим, что вся улица это мой дом. И нет проблем. Игры ясельного возраста с богом. Я не ошиблась в букве. С придуманным богом. Который не знает наших мыслей и которого мы можем перехитрить.)

В общем-то, вполне логичная, но выведенная из человеческого рассуждения.
Сколько раз прощать? "до семижды семидесяти" /Мф.18,22/. Простил тех, кто жил до меня, простил тех, кто будет жить после меня. Ещё до того, как грехи были совершены. Значит мои - так же.
Значит сколько бы я не грешил теперь, исповедовав Его Богом, после каждого признания себя виновным буду прощён и можно опять грешить и снова каяться. Логика железная и ни с какого боку не придерёшься. И на ней основывались и основываются сейчас множество. Можно ещё, для большей устойчивости, добавить, что и Павел говорил: "что хочу, не делаю, что не хочу делаю. Бедный я человек".
И всё так, и всё совершенно верно. Волшебство явленного мира.

Мне случилось прочитать и выслушать множество предположений о том, что же за такое "жало во плоти" было у Павла. От болезни глаз в результате временной слепоты /Деян.9,8/, до тайной, подавляемой (о то и реализуемой, и такое высказывается) склонности к гомосексуализму. И всё с обоснованиями, с опорой на Библию.

Дело в том, что уровень проблем человека, реально принявшего Бога, и прошедшего несколько кругов перемен (см. Откр., послания церквям) меняется на порядок, если не больше.
Отец Арсентий, будучи в лагерях за веру, служа людям всем, что имел, вплоть до жалкой своей пайки, служа любовью и делом тем, кто его вначале бил и унижал за такое "безумие", с точки зрения здравого смысла, был потрясён, когда ему исповедовался умирающий тайный монах. Тайну исповеди отец Арсентий, разумеется, не раскрыл. Но он был потрясён тем, что можно, считать грехом и чувствовать себя грешником от чего-то такого, что даже такой подвижник не замечал, как грех. И после этой исповеди, отец Арсентий, который всего себя отдавал людям, почувствовал себя грешником. Внимательно вникая в жизнь и личность отца Арсентия, мне не представить, что бы это могло быть. Не более, чем какие-то глубинные шевеления в душе.

Я тоже тщательно вчитывалась в Деяние и послания Павла с целью понять, о каком "жале" говорит Павел. Я не стану утверждать, но, на мой взгляд, всё гораздо проще. Павел говорит о нём открытым текстом.

Самым тяжелым в служении Павла было то, что очень многие не признавали его за Апостола. Произошло это из-за самовольного служения /Кол.2,18;23/ Петра и остальных Апостолов. /Деян.2,15-26/. Не дожидаясь, пока Господь Сам решит этот вопрос так, как Он и решил, призвав к Апостольству Павла, они, в своём нетерпении и, вполне понятном, желании действовать, предложили Ему выбор из тех двоих, кого выбрали они сами /Деян.2,24/. Естественно, жребий, коль уж он брошен, должен был как-то "упасть". Не "висеть" же ему в воздухе, какой бы способ бросания жребия они не использовали. И, даже узнав о призвании Павла, Апостолы не переменили своего решения, и не признали официально двенадцатым Апостолом Павла. Что сохраняет некоторую двусмысленность положения Павла даже и по сей день. Вроде и Апостол, а вроде, как и тринадцатый, а, при всей нашей всё еще полуязыческой вере, и число это какое-то нехорошее.
Кого-то может смутить то, что в Библии прямо не говорится о том, что выбор Апостолов был самовольным.
Но в Библии много о чём не говорится прямо. Многое оставлено для нашего, человеческого рассуждения.
А косвенное подтверждение все-таки есть. Имя Матфия ни разу больше не упоминается в Библии. Ни до избрания, ни после. Имена менее значимые, чем имя одного из Апостолов упоминаются неоднократно.

Это их самовольное служение тяжёлым ярмом висело на Павле всю жизнь, всё его служение. И во многих строках посланий это отражено. Павел не хочет доказывать своё Апостольство и всё-таки доказывает. Всё его "жало" вылезало, может быть, в более резком осаживании Петра /Гал.2,11-14/, чем Павлу хотелось бы. И опять Павел и оправдывается, и доказывает свою правоту. Во многих местах посланий просвечивает то, что Павла прямо, а в большей степени, за глаза и в передаче через третьих лиц, что всегда сопровождается утрированиями и искажениями, и прямо не ответишь, без конца "покусывали" разные любители "чистоты веры": а ты не Апостол, ты сам от себя учишь. А если не прямо, когда можно обсудить и расставить точки над i, как это было с Петром, то внутренне продолжается и продолжается этот нескончаемый спор между уязвлённым самолюбием, знанием правды и, что важнее, сознанием того вреда, который причиняют его служению подобные пересуды. Которые продолжаются и по сей день, когда выискиваются в Деяниях доказательства вражды между Павлом и остальными Апостолами.

Павел говорит о "жале во плоти"? Так о плоти и речь. Разве Павел где-нибудь говорит о проблемах с "земной" стороной плоти? О том, что её нужно мыть, кормить, укрывать от холода или, наоборот, пренебрегать всем этим?
Он везде говорит о духовных и душевных проблемах, которые создаёт нам наше пребывание во плоти. Включая указания на платки, плетение волос, кому, о чём говорить или не говорить в собрании и о руководстве собраниями. Лишь "приземляя" Павла, мы и из его посланий делаем основания для создания традиций телодвижений и одежды.

Павел говорит о "жале во плоти"? И второй вариант: "так о плоти и речь." Наши духовные и душевные ошибки всегда отражаются на поломках в нашей плоти, проявляющихся в виде болезней. Если даст Бог, я немало забавного смогу порасказать о личных конкретных проявлениях этих поломок и их мгновенных "починках" тотчас же за пониманием этих ошибок. Пока не даёт. Может быть потому, что эти проявления всегда личные и подобные мои рассказывания могут "родить" ещё какую-нибудь "оккультную методу".
Однако мне кажется мало вероятным, чтобы человек, неоднократно побиваемый камнями до полусмерти и на следующий день отправлявшийся в новое путешествие, стал бы обращаться к Богу с просьбами избавить его от ещё какой-нибудь телесной болячки, да ещё и "трижды". /2Кор.2,7/ "Дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился".
На мой взгляд, речь о душевных проблемах.

Не было этой вражды между Апостолами. Они верили Иисусу и исполняли Его заповеди. И ни один из них не позволил бы себе проявлять или подогревать в себе это чувство нелюбви и неприятия, даже если оно и промелькивало в каких-либо ситуациях.
Несогласия с мнением были, и они выясняли эти мнения и приходили к соглашению. Оступались в своих поступках и Апостолы, и они поправляли друг друга и принимали от других эти поправки. Недопонимания были, и они признавали это своё недопонимание. 2Пет.3,8 это признание не слишком уж грамотным Петром сложности для понимания неких мест посланий высокообразованного Павла. В послании Петра просвечивается, что они с Павлом обсуждали эти места, и пришли к пониманию. И Пётр прямо подтверждает кому-то из сомневающихся, что Павел говорит в своих посланиях о Том же долготерпеливом спасающем Господе, что и Пётр, и другие Апостолы.

Вряд ли даже современные, самые высокообразованные, исследователи не согласятся с Петром, что многие места у Павла и сейчас трудно понять. Как не удерживается Павел, но огромная мудрость, данная ему Иисусом, просачивается в ту молочную пищу, которую он старается донести до своих адресатов. Она выше даже современных научных познаний в соединении с современными богословскими познаниями. И ещё не одно поколение исследователей найдут там новое, сокровенное, ранее и теперь не понятое.

Ноша Павла была очень тяжела, и выискивать ещё какие-то грешки в нём, следуя тем пересудам, которые сопровождали его при жизни, просто нет необходимости.

[domestic]

Зато есть необходимость поискать в себе самом что такое побуждает меня выискивать грешки в другом, осуждать других. Поискать и найти в себе то, что живёт, но должно погибнуть и тем самым сделать себя более свободным, открытым, счастливым. Это и есть человек погибели, который должен открыться.




Одно дело, когда сгоряча ляпнешь что-нибудь не разобравшись. За что станет стыдно тут же или попозже, когда сам поймёшь, что сказал. И либо повинишься перед тем, кому ляпнул, либо, если уже нет такой возможности, то уже только перед Господом. /Мф.5,25-26/ - это не только и не столько о мировом судье, сколько о нашем внутреннем Судье, которого никому из нас не избегнуть и о Его слуге нашей со-Вести. Не такой совести, которая нам нравится управляемая нами, а Его слуга.
И изо всех сил станешь сдерживаться в подобных ситуациях /Иак.1,19/.

Другое дело, когда сознательно делаешь нечто, что может причинить или заведомо причинит вред, рассчитывая, что покаюсь простит.

И совсем другое дело, когда собравшись, по "зрелом" разностороннем рассуждении, взвешивании, с опросом свидетелей, и даже спрашивая "судимого", всё-таки принять решение "анафема". Хорошо ещё, что" не на костёр" или "распять".
Павел говорит о подобного рода собраниях? Да, но они подразумевают наличие у собравшихся той любви к людям, которая была у Павла.

За что? За то, что человек упал? Не смог сразу сам подняться? Или даже не поверил, что теперь уже сможет встать? Вот за это его нужно пнуть ещё посильнее. Для того, чтобы он, озлобившись, сказал, страдая в душе, "я и не хочу вставать, мне и так неплохо". Да уже само такое обсуждение "праведными" неправедного поднимает в нём протест а вы-то кто? Не это ли, такое обсуждение, причиняет вред?

За что? За то, что "мы всегда так верили, а ты что?, умнее нас хочешь быть?"
А вдруг и правда - умнее? Такую мысль вы, произносящие "анафему", даже не допускаете? Но ведь вы повторяете вслед за Библией: не ошибается лишь Бог. Вы к Нему себя причисляете? Или тех людей, за мнение которых вы стоите горой?

Точно так же судили и распяли Иисуса. Точно на тех же основаниях и по той же причине. Не за то, что Он согласился с тем, что Он Христос. Они в это не верили, иначе бы не распяли. И Иисус не провозглашал этого открыто. Это лишь повод.
За то, что Он говорил и делал не так, как привыкли они.

Я не утверждаю, что те, кому в веках была и ещё будет вынесена "анафема" в любых областях жизни ни в чём не ошибаются. Ошибаются. Ошибаемся.
Но запрещая думать, рассуждать и обсуждать рассуждаемое, и даже доказывать свою правоту, мы и сами костенеем в своих ошибках и вынуждаем других костенеть в них. Не суди сказал Господь.
Рассуждай обновляйся умом, но не суди не осуждай, не выноси приговор, говорит вся Библия, кроме тех мест, где слово, похожее на "рассуждай" подменяет слово "мудрствуй".
Всё, что в 2Фес.2,4, о том, как воссядет человек греха, сын погибели в гл. Храм Божий.


Возвращаясь к Мк.13,21. К вопросу о значимости каждого и о человеке погибели.

Весь мир так устроен. Каждая его пылинка значима, но она не имеет человеческого рассудка и в ней не собран весь мир.
А в каждом человеке собран весь мир (см. тему Тело). И поэтому каждый человек, пользующийся своим рассудком для того, чтобы сначала действовать осмысленно в своих житейских ситуациях, потом, замечая в них какую-либо бессмысленность, начинающий пользоваться рассудком, чтобы о-смыслить более широкий мир и ещё более широкий, неизбежно приходит к осознанию своей чрезвычайной значимости, вплоть до ощущения себя спасителем мира, той или иной его ширины. Вплоть до всего мира.

Это достаточно сложный период для человека, даже знающего об Иисусе, даже встретившегося с Ним. У одного юноши такой период проходил на моих глазах.
Недели через две после Встречи от простой, но страстной молитвы (забывшего от неожиданности и волнения о всех школьных научениях о реанимационных действиях), вновь забилось, остановившееся было, сердце дорогой знакомой.
Это только начало. Ощущение себя Иисусом. Это естественно для того, в ком Он уже выстроил Свой Дом и живёт в ком, кто читает и читает, и проходит вместе с Ним каждый шаг Его Пути. И только это самое чтение и разбор Слова удержало от укрепления в себе антихриста. От утверждения себя Спасителем.
Давнишний городской слепой, понуро ожидающий милостыни, поднимал к нему лицо и протягивал руки. Подавая милостыню, "я не Он", говорил юноша скорее себе, чем нищему. Не исключено, что он мог бы совершить исцеление и здесь (Бог через него). Со многими и во многих церквях это происходит. Но, видимо, Отцу важнее было удержать это Своё дитя от самопревознесения. Видимо, для него это было "скользкое" место. Удержал. Через Слово.

Легко ли в подобной ситуации удержаться тому, кто не читает Библии и поэтому не знает о предупреждениях Иисуса о том, что такие явления будут происходить. Или не придаёт этой Книге особой значимости?
Свидетелем того, что очень не легко, являются многочисленные братства, возглавляемые полновластным руководителем, почувствовавшим себя Спасителем, подчиняющим себе и тела, и души, и всё, что есть у своей паствы. И за ними идут, как и предсказывал Иисус /Ин5,43/; /Мф24,5/. Потому что сила их действительно велика /Откр.3,8;11/, по-человечески - велика, не по Его.

В последнем телефонном разговоре тот юноша сказал: "мы как дети, держащиеся за ручку "КАМаза" и гордящиеся тем, что везём такой груз". Читал Слово да, и вникал, и верил. Но только теперь принял сердцем. Это уже не цитирование Писания. Это уже своё, пропущенное через собственный духовный мир. Не могу сказать, что в его голосе было много радости. Последнее переламывание даётся нелегко, хоть это всего один шаг: увидеть, что таковым чрезвычайно значимым и Любимым является каждый человек.

И всё дело всего лишь в степени развитости рассудка, уровня осознания, степени противостояния миру и уровне активности. Все эти четыре показателя развиваются. И волнообразно, и квантово, переходя от уровня к уровню.
Пожалуй, лишь противостояние миру имеет резкий перелом от противостояния к соединению себя с миром.
Я не уверенна, что это всегда является только лишь следствием осознанного принятия Бога.
Но следствием осознания Бога, как Бога Всемогущего, является перелом сознания по отношению к событиям.
Следствием осознания Бога, как Бога Всезнающего, является перелом сознания по отношению к участникам событий.
Следствием осознания Бога, как Бога Всеблагого, является перелом сознания по отношению к Самому Богу.

И уж от уровня осознания Его Всемогущества, Всезнания и Всеблагости зависит собственное мироощущение. Различные пробелы в этом "Все-" и создают различные конфессиональные и личностные проблемы. Потому что и конфессии создаются личностями и личности тянутся к определённым конфессиям.

Может быть, это только моё личное восприятие. В Исходе говорится о трёх путях исхода (любого исхода, из любого вида рабства, порабощения себя любым видам, типам и пр. идолов. Через "чудеса" внешнего мира, через "чудеса" исцеления и через получение знаний, информации. И, скорее всего, каждый из этих путей имеет свои особенности осознания, а значит и его последствий. Однако, встреча с Живым Богом практически у всех (за некоторым исключением, о котором говорится в Откр.3,4, но мне не случилось поговорить с такими) производит перелом. Который ведёт за собой изменения мировоззрения и мироощущений.

Может быть, эти резкие переломы являются лишь моим ощущением. Всего лишь потому, что у меня они произошли все три единовременно и одновременно. И потом уже развитие рассудка, осознание смысла и изменение активности шло вслед за этим переломом. Вот так волнообразно и квантово. И вслед за их изменениями шло снятие внутреннего противостояния от всего в целом, ко всё большему количеству частных линий, прежде вообще не попадавших в моё восприятие, и к каждому человеку в отдельности, прежде не воспринимаемому мной, как некая самостоятельная личность, потому что не была "моего круга".

Любые обобщения "все эти" просто убийственны для рассудка, а следовательно, и для осознания смысла существования "всех этих". Для того, чтобы разглядеть этот смысл, приходится сначала вникнуть в их индивидуальные проблемы, разглядеть каждого (хотя бы нескольких) личностно, как бы не казались, на мой поверхностный взгляд, они лишенными какой-либо личностности. Разглядеть вникая, проникая, а не отталкиваясь и возвышаясь над ними. И лишь тогда можно разглядеть в них тоже нечто объединяющее их, но совсем отличное от того первоначального.

Разглядеть причину проблем, а значит и смысл и, возможно, пути разрешения причины. А значит, и возможность помочь. И далеко не редкость помочь себе, увидев в себе ту свою болячку, которая вынуждала объединять таких разных людей во "все эти".

Прежде это было объединение по принципу неприятия мной чего-то, что было связано с какой-либо моей нравственной, психологической или физической травмой, связанной с одним каким-либо представителем "всех этих". И мое объединение их в некое целое и неразличимое это была моя проблема, не имеющая никакого отношения ко "всем этим" прошлой моей травмой нарушен мой различающий рассудок в этой, к счастью, достаточно узкой полосе признаков.

Но имеющая к ним, и ко мне, и к нашим взаимоотношениям, самое непосредственное отношение в том смысле, что, сталкиваясь с кем-либо из них в какой бы то ни было ситуации, я не могу различить их. У меня к ним общая неприязнь, ни на чём конкретно не основанная. И это сказывается на всём. Что уж говорить о том случае, если и я каким-либо образом включена теперь уже в его-собеседника не различающее "все эти"? Тут уж достаточно не спички неосторожного вздоха, для взрыва.

Теперь получается иное объединение по полученным ими нравственным, психологическим или физическим травмам. Которые тоже имеют некий объединяющий признак и некие объединяющие признаки. И все эти признаки могут проявиться в разных сочетаниях в представителях самых разных типов "всех этих", как и в любом из индивидуальных личностей, которые входили в "мой круг" и раньше. И теперь "все они" это разные они. Потому что теперь я могу разглядывать их проблемы, не тормозящие мой рассудок.

И в этом моя сила. Не испытывая к ним неприязни, я могу вовремя заметить то, что будит в них какое бы то ни было отторжение, какую бы то ни было агрессивность, то, что в их восприятии способствует включению меня в их не различающее "все эти" и убрать из поля зрения этот признак, нейтрализовать его в их восприятии.
В этом нет никакого притворства или жульничества. Ведь я на самом деле никак не причастна к тому далёкому событию, которое причинило травму, тому, кто находится теперь рядом со мной. О котором я даже не знаю, но о характере которого, я могу судить по некоторым типичным признакам.
И я действительно не имею в отношении него никаких скрытых корыстных намерений. Потому что, если имею, то внимание моё сужено до поисков того, на чём я могу сыграть в этих своих корыстных целях и тогда я не способна видеть человека в полноте.
И не испытываю никакого страха, связанного с какой-либо прошлой, давнишней травмой, полученной совсем не от этого человека.

И вся намечающаяся неприязнь, которая так легко переходит во вражду и даже причинение вреда действием, просто на глазах растворяется. И человек не просто готов, он просто жаждет рассказать о том, что промелькнуло перед его, когда-то избитом, со-знанием, но оказалось не тем.
Ему просто необходима разрядка.

И что самое ценное, что в этом разговоре, сам того не замечая, человек, хоть на какую-то малость, улучшит своё различение прошлого события и "сейчас", хоть на самую малость, но уменьшится заряд боли от той давнишней травмы. И в какой-то будущей ситуации это поможет ему не отреагировать мгновенно, как раненому или вышедшему на охоту Животному, а, помня свою прошлую (сегодняшнюю) ошибку и облегчение, наступившее в результате разъяснения ошибки, сможет притормозить свою израненную Животность. И не сделать новую ошибку, причинив зло другому, за когда-то причинённый вред не им.

[domestic]

/

[domestic]

Эта статья родилась из прочтения статьи

http://dpreznik.narod.ru/Agape.html

Не зная греческого языка я не смогла бы найти столь чёткого подтверждения в самой Библии различий агапэ, филео, эрос и не имеющей ещё своего отдельного названия даже во времена Апостолов для обозначения того вида Любви, которую привнёс в наш мир Иисус Любви Без-условной. Именно потому не имеющей в те времена отдельного слова-названия, что до Иисуса такой Любви в мире просто не было.
Я бесконечно благодарна автору статьи за предоставленную возможность увидеть в тексте Библии места использования слов агапэ, филео и эрос, чего не даёт Синодальный перевод.
Жаль, что моя неспособность к иностранным языкам не дает мне возможности продолжить эту работу по всем текстам Библии.


Существует любовь телесная.
Питающаяся телесными ощущениями зрением, слухом, обонянием, осязанием, вкусом, кине-статическими ощущениями положения и движений тела.
Отвечающая на весь комплекс получаемых по этим каналам раздражителям своими личными реакциями.
Эрос это любовь телесная. Которая не ограничивается лишь сексуальной любовью, но включает в себя любовь ко всему в этом мире, что доставляет телесное удовольствие. (В греческом языке существует слово порнео, но не зная контекстов, в которых это слово используется, мне не дано различить, означает ли оно именно сексуальную любовь или оно применимо лишь в негативном смысле незаконной сексуальной связи. Мне ничего не остаётся, как обозначить подвид всех телесных привязанностей эроса, касающийся половых взаимоотношений, словом секс.)
Но в области сексуальной это внимание, привязанность если хотите, ко всему, что шевелится, или даже не шевелится, лишь бы лично этому индивидуальному телу доставило сексуальное удовольствие. И ровно до тех пор, пока оно это шевелящееся или не шевелящееся таковое удовольствие доставляет, удовлетворяет потребность тела.
Равно и по всем остальным ощущениям, доставляющим телесное удовольствие.

Существует любовь душевная.
Обусловленная тем, что
1. многие удовольствия возможно получить лишь парным способом.
2. существует память о полученном удовольствии, с надеждой на удовлетворение некой потребности в случае её появления, без длительных поисков источника удовлетворения.
3. Наличие инстинктов "встроенных" в организм "ступенек", когда удовольствие уже испытанное поступает к индивиду в паре с удовольствием ещё не испытанным. Затем первое удовольствие можно убрать, а потребность во втором будет надёжно воспроизводиться и "работать" в том направлении, которое необходимо создателю инстинкта в его целях. Примером может служить "подсадка на иглу" тем, кто заинтересован в сбыте наркотиков. Примеров "подсадки" в семейной и бессемейной сексуальной жизни, в государственной политике - льгот для лояльных и репрессий для не лояльных и пр. пр. пр., каждый может разглядеть в окружающей жизни предостаточно. Но все эти искусственно созданные (условные) инстинкты используются и эксплуатируются людьми и организациями лишь потому, что их механизм (безусловный) существует и "встроен" в тело Создателем, для осуществления Им Своих Целей.
Для интересующихся я попытаюсь прикрепить файл, содержащий любопытное наблюдение, которое позволило мне впервые разглядеть существование таких пар, а потом уже научиться видеть их в различных других проявлениях мира.


Для возникновения любви душевной необходимо наличие одинаковости (получение удовольствия) при дополнительности в действиях. Один без другого удовольствие получить не может, а вместе удовольствие получают оба. Хоть каждый свое и для себя.
Существует душевная любовь лишь до тех пор, пока партнёр доставляет удовольствие и доставляемое неудовольствие от различий в партнерах (например разные привычки, затраты) не превышают удовольствие получаемое. Среди греческих слов, однокоренных с филео, непременно должно быть что-то, созвучное с отдачей долга, взаимообразности.

Филео это любовь душевная. Она необходимо требует некой одинаковости между партнерами хоть в дружбе, хоть в любви, хоть однополой, хоть разнополой, независимо от возрастных сочетаний. "Я этого хочу это в нём есть я могу у него это получить в обмен на то, что он хочет и это есть у меня". Необходима одинаковость в получении удовольствия телесных ощущений. (в отличие от прямого насилия)
Само удовольствие от одинаковости интересов и является катализатором для возникновения душевной любви (привязанности) и является ступенькой, к возникновению любви духовной.
Душевная любовь всегда является использованием другого для удовлетворения каких-либо своих потребностей. Даже если для этого удовлетворения требуется родить новое существо.


Любовь духовная это собственно любовь к познанию. Она требует не одинаковости, а различия. Потому что в одинаковом нечего познавать. И эта любовь совершенно не зависит от телесных потребностей и удовольствий тела.
Ради удовлетворения духовной любви (познания) индивид соглашается на любые личные телесные и душевные ограничения. Это свойство присуще в нашем мире только лишь человеку, оно инородно для нашего мира, потому что не содержит в себе никакой пользы для тела и души и получаемое удовольствие заключается в самом процессе познания ещё непознанного.
И это удовольствие рождает желание доставить хоть какое-то удовольствие самому объекту познания, вне получения телесной пользы от этого объекта. Польза уже получена удовольствие познания. Об этом и говорят стихи 1Кор.9,11; Рим.15,18.
Это и есть агапэ.

Но сам Павел в 1Кор.9,15-18 и 19-23 говорит уже о своём приобщении к тому новому, что привнёс в мир Иисус о духовном отдавании невзирая ни на какие различия тех, кому отдаёшь, не ожидая никакого воздаяния за своё отдавание, ни телесного, ни душевного, но готов ради этого своего отдавания пойти даже на свои же телесные и/или душевные лишения. Лишь бы донести Весть и сделать тем духовно богаче и свободнее других.
И здесь уже речь о той Любви, которая не имеет слова для своего обозначения в греческом языке. По крайней мере, в древнегреческом. О Без-условной Любви.

Но так как вне тела человек в нашем мире не живёт (как человеки мы все умираем), то тело требует либо отказаться от столь бесполезного для него удовольствия, как агапэ, либо продавать результаты работы духовной любви ради удовлетворения нужд тела. На худой конец, идёт на уловку согласия подождать с оплатой времени, затраченного на любовь духовную, до жизни будущего века. Когда душа где-то там переждет, а само тело потом (по возвращении души) снова будет жить. Только уже не нуждаясь в усилиях для получения удовольствия. И вот ради этого, и только ради этого, тело соглашается претерпеть некие деспотичные ограничения со стороны души, жаждущей своего бессмертия. Но так как тело весьма прагматично, то оно постоянно требует хоть каких-то подтверждений того, что это возвращение состоится. Как и душа жаждет подтверждения своего бессмертия. Дух же ни в каких подтверждениях не нуждается. Он просто знает это. Потому что бессмертен именно он.

Таким образом агапэ любовь, как бескорыстное стремление к познанию ради своего удовольствия познавать, в чистом виде в нас не существует. Она всегда замутнена некими сделками с эрос и филео.

Мало того. Так как для формирования такой сложной структуры,
способной вместить в себе нечто инородное в этом мире, способное получать удовольствие от собственного познания,
да ещё и устремленной воспроизводить подобные себе структуры,
требовалось задействовать огромное количество инстинктов, цепочкой сцепленных парами,
то само это огромное переплетённое количество мешает различить в самом себе что же на самом деле побуждает меня к тому или иному действию.
И на примере 2Царств13,1-15 Слово учит нас этому различению и предостерегает от всей пагубности подмены агапэ и эроса.

У Амнона была к Фамари любовь-агапэ. Видимо, Фамарь была чем-то совсем не такой, каких знал до того Амнон и именно это вызывало в нём неиссякаемый, мучающий неутолённостью, интерес. Не было в нем и любви-филео, о чем говорит несогласие его жениться не ней, что предлагала ему Фамарь. Настолько, видимо, различны были они.
Выход подсказывает Ионадав, способный лишь к любви-эрос, которая согласна на любые уловки ради своего удовлетворения, вплоть до подлости и прямого насилия. В современном мире его роль с успехом выполняют средства массовой информации, использующие наличие эрос в людях для удовлетворения своих личных эросических потребностей хозяев этих средств. И, по-прежнему, "опытные" дружки-приятели.
Однако агапэ и эрос не только не взаимозаменяемы, но без своего связующего звена любви-филео, любовь-эрос убийственна для агапэ.
О чем и говорят заключительные строки этого отрывка.
Отвращение, возникшая ненависть от удовлетворения несуществующей эрос-потребности столь велика, что даже больше существовавшей до того агапэ. Может быть, следует выразиться так: Аммон, поддавшись уговорам Ионадава, что интерес к субъекту противоположного пола удовлетворяется одним лишь способом, убедился (ошибочно), что в Фамари нет ничего непознанного им до сих пор. Не то и не так он познавал. У него была агапэ, а познавал он эрос.

Мы сотворены таким образом, что потребность в эрос стимулирует поиск филео-партнёра
для встречи субъектов для любви агапэ-филео-эрос (полноты в единстве) в семейной жизни, когда "двое одно тело" нескончаемо.
Когда половые различия, но некая внутренняя схожесть, стимулирует тягу к эрос и рождает филео, эрос закрывает глаза на различия, утолённый эрос раскрывает глаза на различия, но филео, стремясь к сохранению связи, рождает агапэ; познанные в филео-эрос различия переходят в общность, утоляют эрос, но агапэ находит новые различия и так до тех пор, пока смерть не разлучит. И лишь в такой напряженной гармонии могут рождаться дети, способные гармонично развиваться изначально. Потому что они зачаты в уже развивающейся гармоничной среде. Любые посторонние включения в это "одно тело" уже вносят дисгармонию в зачинающееся-рождающееся-развивающееся существо. И в каждое из двух тел, составляющих одно. Строить семью лишь на основе пробудившегося эрос и даже при явных похожестях во взглядах и привычках, рождающих филео, нельзя. Удовлетворённые, они вскоре вызывают скуку, превращают жизнь в тягостную рутину. С поиском разнообразия эрос вне семьи или мукой от каких-либо внешних запретов (Закона) на такой поиск. Лишь обоюдная готовность начать нескончаемую игру филео-эрос-агапэ-филеа-эрос-агапэявляется основанием для заключения семейного союза.

Вне семьи возможно лишь филео-агапэ (дружба) и агапэ (совместное духовное познание) в чистом виде, когда чуть-чуть филео (одинаковости) необходимо лишь на первом этапе для возникновения первичной точки соприкосновения, для привлечения внимания. Иначе люди просто пройдут мимо друг друга взаимно незамеченными.
Для филео-агапэ сходства в интересах требуется больше, что стимулирует совместную деятельность, но наличие значительной дозы различий делает дружбу наполненной познанием и со-деятельностью, а не просто одинаковым функционированием. Второе-то как раз и приводит к смешиванию филео с эрос и является одной из причин возникновения разных видов сексуальных извращений и/или потребности в смене сексуальных партнеров.

Именно главенство в нас филео сказывается на нашем неприятии, раздражении, осуждении тех, кто не такой, как "я". кто думает не так, как я, выражает свои мысли не теми словами, к которым привык я, принадлежит к иной конфессии, нации, стране, полу и т.д. Иной, хоть по какому-нибудь признаку и этим всё сказано для человека-филео. При этом, "свой" по какому-либо из значимых для человека-филео признаку, означает закрывание глаз даже на самые вопиющие противоречия относительно агапэ, и это уже признак большей погруженности человека в эрос. Тогда достаточно уже просто "бирочки" с обозначением "свой" "чужей" и человек уже не различает индивидуальных особенностей принадлежащего к тому или иному сообществу.

И всё-таки любовь-агапэ это не Божественная Безусловная Любовь. Агапэ всё равно берёт, хоть и не тело и не душу, а познание. Это свойство некой составляющей человека, инородной для мира, но некой "зеркальности" к Богу Отдающему.
Творец "вдунул в лице его" нечто, отделив от себя, и это нечто сделало образование из праха душою живою. Творец соединил в единое образование прах, душу, дух. И лишь в таком соединении человек жив и развивается. Вне развития (познания) духа это всего лишь душевная тварь, в лучшем случае.

[domestic]

"Некий особый Дух Святой" дал способность авторам Писаний и переводчикам различить все эти виды любви и использовать разные слова, обозначающие их, в записи текстов Писания. Научая и нас такому различению.
Различные слова просто так не возникают. Просто мы сами, не прислушиваясь к научению Духа не веря в Него, не всегда умеем увидеть и почувствовать то разное, что они обозначают.
Слава Ему и благодарение.

А проповедники правы. Агапэ это действительно возвышенная божественная любовь, дарованная Свыше этому совокупному существу изначально. Но это его любовь человеческого существа, если оно уже научилось различать её в себе. А та Любовь, которая нисходит Свыше к существу, отдавая ему познание, умения, различения, та Любовь Без-условная. Дающая каждому и без условий. Только бери. Беря, мы ощущаем себя любимым Им. Не беря считаем берущих притворщиками.


Тонкости различения агапэ и филео представлены в отрывках, выбранных автором статьи, на которую я ссылаюсь.

Матфея 23:6-7: «[книжники и фарисеи] также любят (филео) предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель!»
Раз здесь использовано слово филео, значит в данном месте речь идет о том, что эти предвозлежания удовлетворяют потребность душевную.

Луки 11:43: «Горе вам, фарисеям, что любите (агапэ) председания в синагогах и приветствия в народных собраниях.»
А вот использование в этом отрывке слова агапэ говорит нам о том, что отношение Иисуса к фарисеям не столь уж и уничижающее их, как часто принято считать.
.
В познании Бога нет предела, это нескончаемый процесс. Потому так часто, говоря о взаимоотношении Бога и человека, у пророков Ветхого Завета используются образы супружества.
Как только познание совершилось, субъекты познания по сути дела становятся одинаковыми каждый передал свою непохожесть другому. И их взаимоотношения переходят в разряд филео.
Однако Иисус в /Лк.11,43/ все-таки использует слово агапэ. И тем не менее "горе вам".
На мой взгляд, здесь речь о том, что у них произошло смешение стремления к познанию Бога, для чего и были созданы синагоги, с обрядовой стороной этих собраний и религиозной жизни, с ощущением, что в этом и заключается познание Бога. А так как в познании обрядовой стороны фарисеи были на голову выше простолюдинов, то именно это и отражалось в их любви ко главенству.
В первом отрывке предвозлежание цель, которая достигается за счёт изучения Книг. Вся религиозная жизнь ради почестей и главенства. Весь контекст Мф.23,1-10 говорит об этом. И следует отметить, что Иисус говорит об этом не самим фарисеям, а ученикам и народу. Предостерегая их от подобной же ошибки. "любовь к дешевым эфектам" это из этой "оперы".
Во втором отрывке председания и приветствия результат и свидетельство о "совершенном познании Бога". Этот отрывок обращен к самим фарисеям. И использование здесь слова агапэ говорит о признании Иисусом духовности фарисеев и лишь указывает на их смешивание главного со второстепенным.

Конечно, любого, считающего себя духовным, задевает сомнение в его духовности.
Так же, как и сомнение в том, что достигнутая цель предвозлежание, захвачено по праву.
И обратите внимание на развитие первого и второго разговоров.
Первый завершается объявлением, что подобному отношению Богом будет положен конец /Мф.23,36-39/.
Во втором фарисеи сами стремятся продолжить разговор. И здесь тоже двоякое отношение фарисеев (присутствие разных фарисеев). Здесь и "вынуждая у Него ответы на многое", что все-таки отражает жажду познания. Во многих разговорах присутствует признание фарисеев: да, Ты прав. И стремление "уловить что-нибудь из уст Его, что бы обвинить Его", то есть всё-таки получить подтверждение своей духовности "вот тут Ты не прав, значит мы духовнее".
(Не правда ли, многие наши беседы скатываются на подобный уровень. Не на уточнение своих взглядов и познание чужих взглядов, а на стремление "уловить". Хоть бы по какому-то неудачному слову.)
И далее (гл.12), уже в разговоре с народом, разъясняет эти тонкости различения филео и агапэ, душевных потребностей тела человека и духовных нужд сущности человека.

Два таких похожих разговора. Но использование слов филео и агапе придает каждому из них совершенно различную окраску.

Подобно второму варианту отношения к фарисеям и применение слова агапэ к Валааму. Агапэ относится к мзде, как свидетельству признания духовности Валаама. Подтверждается это и тем, что не смог Валаам проклясть Израиль, несмотря на обещанную мзду. Бога слушал, познавал, что говорит Бог. А вот то, что мзда была обещана за проклятие и делает мзду неправедной. Весь этот сюжет, включая /Чис.31,16/, говорит о личном кризисе Валаама. "Пошел обратно в своё место" /Чис.24,25/, значит в Пефор, который на реке Евфрате /Чис.22,5/, а оказался у мадианитян /Чис.31,7-8/. Благословить-то благословил, но совет-то дал против произнесённого благословения. Мзда перевесила духовность и агапэ превратилась в эрос. И именно от такого заблуждения предостерегает нас Писание /2Пет.2,15/.

Использование слова агапэ в отношении Димаса, оставившего Павла и возлюбившего мир, характеризует в первую очередь самого Павла, умеющего различать корыстную ложь и добросовестное заблуждение. Отказ от сотрудничества с Павлом, расхождение с ним во взглядах и веровании, не ставит автоматически Павла во враждебную позицию по отношению к Димасу. И уже во вторую очередь характеризует заблуждения Димаса. Использование слова агапэ говорит о том, что Димас возлюбил мир не корыстно, а не принимая (не сумев принять) то новое, что привнёс в мир Иисус. Не перейдя черты, отделяющей любовь агапэ от любви безусловной. Но этот шаг даётся лишь Отцом /Ин.6,43-45/. "не ропщите между собой" сказал Иисус.
Понимание этих различий даёт понимание и таких, вроде бы противоречивых мест, как /Мк.9,38-39; 16,17/ и /Мф.7,22; 24,5/. Мотив вот что различает эти чудеса и исцеления Именем Иисуса. Агапэ или филио. И нам снаружи слишком трудно различить эти чужие внутренние мотивы, потому и "многие прельстятся". Если с эросом, если за плату, то здесь, вроде бы, понятно. А филео - это очень тонкая штучка, глазом не увидеть.


Иоанна 3:19: «Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы».
Иоанн 12:43: «ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию».

Духовная любовь, стремление и удовольствие от познания другого, непохожего, неизведанного всегда была в людях. Она была заложена в них изначально. Но состоит этот суд-кризис в том, что и познание мира происходит в тесной связи с подчинением себя потребностям тела и неспособностью отделить чистое духовное познание от познания ради материальной пользы и душевного удовольствия от похвалы. Познание этого мира это агапэ. Вопрос в том, ради чего познание. "Вот перед вами То чисто духовное, что может дать вам всю полноту исцеления духовного различения и наслаждения духовным познанием. А вы не можете оторваться от "хотим чудес", "поесть", "исцелить свои болячки", которые-то и происходят от того, что пренебрегается то духовное, для чего сотворён человек". Вот так, пожалуй, своими словами перескажу я смысл этих строк, который неразрывен с пониманием следующих строк:

1Иоанн 2:15: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей».

Этот мир сотворён для эрос и филео, дан нам в ощущениях и для "плодитесь, размножайтесь, владейте". Но не для Агапэ. Мы странники в этом мире. Живя в этом мире, кормясь в нём, размножаясь, обустраивая его для телесного и душевного удобства, мы не должны духовно привязываться ко всему этому. Наша задача здесь учиться познавать бескорыстно, отдавая плоды своего познания бескорыстно, как отдаёт нам Отец. Но учимся-то познавать мы, находясь в этом мире. Так что, говоря о любви и нелюбви к миру, следует иметь в виду именно личностные качества живущего в этом мире. Его потребительское отношение к миру или познающее. И результатом первых ступенек такого познания, прорастания в нас любви-агапэ и является наша способность к заботе об эрос и филео других. Это нам самим свидетельство, а не для демонстрации для других. Проба для самого себя насколько легко я могу расстаться с куском чего бы-то ни было своего для помощи тому, кто в нужде. И предлагает нам Бог начать с самого малого для начала хотя бы проверьте, не воздам ли Я вам за любую вашу благотворительность. И такое наше деяние тоже на первых порах должно быть означено, как агапэ. Но стоит нам задержаться на этой ступеньке, как она превратиться в филио в деяние ради воздаяния.

И теперь это странное словосочетание: "ученик, которого любил Иисус.
Мне всегда казалось оно странным. Как его понимать?
Как лицеприятие Господа? Мол из всех учеников Он отдавал предпочтение Иоанну? Но это противоречит слишком многому. И тому, что Бог нелицеприятен, и тому, что даже Иуду Он любил. Да многому противоречит.
Как то, что Иоанн возвышает себя над другими учениками? Это можно было бы допустить, если бы Евангелие писалось сразу, ещё до Воскресения или хотя бы до сошествия Духа Святого или хотя бы вскоре после того. Но оно написано позже всех Евангелий. Иначе оно было бы полнее по фактическому, событийному материалу. А так оно как бы дополняет то, что не сказано в других и подаёт некоторые события под другим духовно другим углом зрения. Вот эта подача под более духовным углом и говорит о значительно возросшей духовности, а она исключает превознесение себя над другими.

Вот это "филео" в Ин.20,2 многое проясняет. И то, что агапэ в принципе неприменимо к Богу.
Что Бог во Плоти может познавать в Своём ученике? Что может быть в нём неведомо для Него? Кого Он не видел насквозь, даже без разговора с кем?
Не было слова, обозначающего Без-условную Любовь, которой Любил Иисус каждого из учеников в равной степени, но по разному, которой Любит каждого человека и весь мир. Не было слова, могущего обозначить ту Любовь, которой Любит нас Отец /3Ездры8,46 "многого недостаёт тебе, чтобы ты мог возлюбить создание Моё более Меня"/. Потому что не было на земле человека, способного на Такую Любовь. Не было того, что требовало обозначения каким-либо словом. И это безо всяких богословских рассуждений открывает нам, что Иисус То же, что и Отец. Иисус Бог. Иисус Творец. Внеся Это в мир, он преобразует творит Этим мир. Мир иной, Мир в мире. И те, кто уже преобразованы Им хоть в малой степени, уже не от мира сего. Хоть и живут в этом мире. Ровно в той степени, в какой преобразованы.

Мы ощущаем Его Любовь ровно в той степени, в какой сами способны полюбить (агапэ) Его. И слова Иоанна "ученик, которого любил Иисус", были понятны тем, кто Его. Любил ли Иоанн Иисуса больше других учеников? Да. В его любви не было страха, присущего эрос. Как не было и любви-филео, способной громко заявить о своей преданности, но в критическую минуту отказаться от неё, ради сохранения себя. Не было и корыстного ученичества, от которого Иисус излечил Иоанна в /Лк.9,52-56/ и /Мк.10,35-45/.
"Ученик, который агапэ Иисуса", следует понимать нам, читая "ученик, которого любил Иисус".
И лишь о периоде между Смертью и Воскресеньем Иоанн честно признаётся филео. Момент безверия и горечь человека, потерявшего, лишившегося своего любимого человека. Это филео свидетельство Иоанна о своем неверии в тот период в Воскресение Иисуса, в то, что Он - Бог.
Возможно, в этом "филео" отразилась и некоторая человеческая родственность, ощущение брата, появившееся после предсмертной передачи Иисусом Иоанну обязанности сыновьей заботы о матери.


Агапэ жертвенная любовь, это не Безусловная Любовь.
Как видим, с выявлением понятия "Без-условная любовь", происходит некая метаморфоза и с пониманием других видов любви. И с развитием нас самих, конечно. То, что мы обычно называли любовью жертвенной не требующей себе ничего взамен, больше заслуживает названия безусловной. А вот любовь "жертвенная", из-за тесного смешения в нас телесного, душевного и духовного, подразделяется на
ожидающую, чтобы её заметили и явно оценили другие;
довольствующуюся всего лишь знанием о том, что жертва (или духовность) замечена и оценена;
требующая воздаяния в обозримом будущем,
согласная повременить с воздаянием вплоть до жизни иной,
находящая удовлетворение в одном лишь собственном самосознании своей жертвенности.

Всё это хоть сколько-нибудь, но недотягивает до любви безусловной. Даже последнее является лишь ступенькой по взращиванию "нас в нас". Все эти вариации основываются на определённых сочетаниях самооценки, потребности в оценке со стороны других и изначальной замкнутости интересов плоти на личных интересах. По большому счету, мы начинаем становиться, а не называться детьми своего Отца, лишь когда в нас, хотя бы на краткие мгновения, начинает прорезываться любовь, не нуждающаяся ни в каких оценках или воздаянии. И можно заметить в себе, как яростно плоть противится этому. Как, после таких мгновений, нечто выныривает из нас и начинает нахваливать или выискивать какую-нибудь упрятанную корыстишку. Если бы я не отказалась окончательно от идеи некой самостоятельной злой сущности, вселяющейся в нас по своей прихоти или даже по воле "божества, испытывающего человека" то именно эту составляющую нашего сложного организма я и назвала бы сатаной. Есть основания считать, что именно так считал Иисус. Именно эта наша (неотделимая, неуничтожаемая, но сковываемая /Откр.20,2/) составляющая и заслуживает названия "противник", "клеветник" и пр. пр. Изначально (сын зари утра, начала) исполняющая роль образования индивидуальности, со всеми отграничивающими, регулирующими, сберегающими и защищающими свою индивидуальность функциями.
Наш разум, наша основа. Всеми своими инстинктами, отработанными за все времена своего существования до автоматизма, всей своей основой, яростно сопротивляется своему "падению" /Отк.17,10/. Тому, чтобы войти на равных в единый Организм единого Мира. Но именно на этой основе создает Бог Свою Церковь (собрание), Свой храм, который не одолеют "врата ада" /Мф.16,18/. Создаёт в каждом отдельном человеке.
В объединениях которых (во всевозможных церквях), в самых разных своих сочетаниях, взращиваются Им, вырабатываются нами всевозможные варианты взаимодействий на равных, в течение этих двух тысяч лет.

[domestic]

Ps. Похоже, что мне лень набирать обещанный подробный рассказ о ступеньках-цепочках "включения" инстинкта. Правда, обычно смысл наблюдений заключается в увязке мельчайших деталей. Но коротко вот так.
Первотёлочка, родившая телёнка на поляне, от которой телёнка сразу унесли и обтёрли, в течение часов двух старательно вылизывала траву, на которую она родила, и кустики, которых коснулось тельце телёнка. И не увести было её в коровник от этой травности. Смазка вкусная!
Но ни траву, ни кустики она не "возлюбила". Они не ответили ей встречным потоком движений, нежности и покоя. Но и телёнка не "возлюбила". Даже не подпускала к себе, как некое чужое и странно-пугающее. И так до следующего отёла. Хоть с мамочкой своей нежничала постоянно.
Пришлось бабушке этого телёнка, у которой был уже выработан инстинкт, обихаживать внучечку. Что она и делала с упоением.
Выпало одно звено и нет инстинкта. Есть инстинкт, и уже не нужно подводящее к инстинкту звено.