Твитнуть
Мир всем! 
Часть 1
Как еврей, я обратился ко Христу через евангельское Протестантство, мне естественно хотелось знать Бога лучше посредством чтения Священных писаний. Фактически, это произошло через чтение Евангелий "запрещенных книг" названых Новым Заветом, в возрасте шестнадцати лет, я пришел к вере в Иисуса Христа, как Сына Божьего и нашего обещанного Мессии. В ранние годы моего христианства, большую часть моего религиозного образования составило личное изучение Библии. К времени моего поступления в колледж, я имел карманную версию целой Библии, которая была моим постоянным компаньоном. Я запоминал любимые выдержки из Писания, и часто цитировал их себе непосредственно в минуты искушения или другим, поскольку я стремился убеждать их во Христе. Библия стала для меня, - к этому дню - самой важной книгой когда-либо напечатанной. Я мог сказать от своего сердца со святым апостолом Павлом, "Все Священное писание богодухновенно, и полезно для научения, для порицания, для исправления, для обучения в праведности" (2 Тим.3.16).
Плохая новость заключалась часто в моем собственном решении, что означают Священные Писания. Например, я стал таким восторженным относительно моего познания Иисуса как моего близкого и личного друга, и мне казалось, что мое собственное понимание Его заключало в себе все, в чем я нуждался. Так что я отмечал стихи относительно Иисуса моим желтым маркером, но пропускал отрывки касающиеся Бога Отца, или Церкви, или крещения. Я рассматривал Библию как небесную инструкцию. Я не думал, что нуждаюсь в Церкви, которая мной воспринималась либо как хорошее место, чтобы познакомиться, либо же существующего для еще большего познания Библии; поэтому мне казалось, что могу становиться лучшим христианином, делая это непосредственно сам. Я пришел к мысли, что могу строить свою жизнь, и Церковь, посредством Книги. Я имею в виду, что серьезно принял принцип sola scriptura ("только Писание")! История Спасения мне была ясна: Бог послал Своего Сына, затем они вместе послали Святого Духа, а после был дан Новый Завет, чтобы раскрыть спасение, и наконец появилась развитая Церковь.
Это было немного позже моего обращения к Христианству, которое я обрел в потоке религиозного сектантства, в котором Христиане раскалывались по причине одного разногласия за другим. Казалось, что имелось столько же много мнений о Втором Пришествии как и людей дискутирующих по этому вопросу. Так что мы все обращались к Священным Писаниям. "Я верю в Библию. Если этого нет в Библии, я не верю этому," - это стало мой военным кличем. То, чего я не понимал, было то, что каждый заявлял о том же! Вовсе не Библия, но каждая частная интерпретация ее, становилась нашим окончательным значением. В возрасте, который высоко возвеличивает независимость мысли и самоуверенности, я стал себе самому собственным римским папой! Руководящие принципы, которые я использовал в интерпретации Священного писания, казались достаточно простыми: когда простой смысл Священного писания казался здравым, не искать никакого другого смысла. Я полагал, что те, кто были верно преданны и честны в следовании этому принципу, достигнут Христианского единства. К моему удивлению, этот общий подход "здравого смысла" не вел к увеличению Христианской ясности и единству, а скорее к духовной дискуссии! Те, кто наиболее настоятельно твердо придерживались принципа "только Библия" имели тенденцию стать, самыми раскольническими, сеющими распри, и агрессивными из Христиан - возможно неумышленно.
Фактически, мне казалось, что чем сильнее они придерживались Библии как единственного источника духовного авторитета, то становились наиболее раскольническими и сектантскими. Мы даже спорили горячо по стихам о любви! В пределах моего круга верующих Библии друзей, я могу засвидетельствовать мини-взрыв сект и раскольнических быть "истинным по Библии" и каждое находилось в ожесточенном конфликте с другими точками зрения. Серьезный конфликт возник по каждому вообразимому вопросу: харизматические дары, интерпретация пророчества, надлежащий способ поклоняться, община, форма правления в Церкви, ученичество, дисциплина в Церкви, этике, ответственности, евангелизации, социальном служении, соотношении веры и дел, роль женщин, и экуменизме. Список тем бесконечен.
Фактически любой вопрос во всем мог и часто давал причины христианам разделятся по разным направлениям. Плод этого сектантского духа был созданием буквально тысяч независимых церквей и деноминаций. Поскольку сам я становился все больше и больше сектантом, мой усиленный радикализм, и я пришел к заключению, что все церкви были небиблейские: стать членом любой церкви означало ставить под угрозу веру. Для меня слово "церковь" означала - "Библия, Бог, и я". Эта враждебность к церквям хорошо соответствовала моему еврейскому происхождению. Я естественно не доверял всем церквям, потому что я чувствовал, что они предали учение Христа, когда участвовали или пассивно игнорировали преследование евреев повсюду истории. Но чем большим сектантом я становился - предосудительным и антиобщественным - больше я начал понимать, что кое-что было неправильно с моим подходом к Христианству. Моя духовная жизнь не работала. Ясно, моя частная вера в Библию и то, чему это научило, уводило меня от любви и сообщества с моим товарищем христианством, и поэтому я далеко оказался от Христа. Как написал святой Иоанн Евангелист: "Тот, кто не любит своего брата, которого он видел, как, он может любить Бога, которого он не видел?" (1 Ин. 4:20). Это разделение и враждебность не были, тем что тянуло меня ко Христу. Но я знал, что ответ не должен был отрицать веру или отклонять Священные Писания. Кое-что было должно измениться. Возможно это был я. Я обратился к изучению истории Церкви и Нового Завета, надеясь, что изольется некоторый свет на то, как мне относиться к Церкви и Библии. Результаты превзошли все ожидания, я такого не ожидал.
Моя исходная позиция заключалась в следующем: все, что было достаточно хорошо для Апостолов, будет достаточно хорошо и для меня. Здесь и заключалась первая неожиданность для меня. Как говорилось выше, я знал, что Апостол Павел расценивал Священные Писания как вдохновленные Богом (2 Тим. 3:16).
Но я всегда предполагал, что под "Священными Писаниями", относительно которого говорится в этом стихе, была целая Библия - оба Ветхий и Новый Заветы. В действительности, не имелось никакого "Нового Завета", когда это утверждение было сделано.
Даже Ветхий Завет был все еще в процессе формулировки, поскольку Евреи не имели окончательного списка или канона книг Ветхого Завета до окончания появления Христианства. Поскольку я учился далее, я обнаружил, что ранние Христиане использовали Греческий перевод Ветхого Завета называемого Септуагинта. Этот перевод, который был начат в Александрии, Египте, в третьем столетии до Р.Х., он содержал расширенный канон, который включал множество так называемых "второканонических" (или "апокрифических") книг. Хотя имелись некоторые начальные дискуссии по этим книгам, они были, в конечном счете, включены христианами в канон Ветхого Завета. В реакции на распространение Христианства, Евреи сузили их каноны и, в конечном счете, исключили второканонические книги, хотя они все еще расценивали их как священные. Современный Еврейский канон твердо не был установлен до третьего столетия нашей эры[1].
Интересно, это - более поздняя версия Еврейского канона Ветхого Завета скорее, чем канон раннего Христианства, принимается современными Протестантами сегодня. Когда Апостолы жили и писали, не имелось никакого Нового Завета и никакого завершенного Ветхого Завета. Концепция "Священного Писания" была намного менее четкая чем, я представлял.
Второе большое удивление возникло, когда я понял, что первое полное составление канона Нового Завета, которое мы имеем сегодня не появился не ранее чем 300 лет после смерти и Воскресения Христа. (Первое полное внесение в список сделалось Афанасием в его Пасхальном послании написанном в 367 году по Р.Х.) Вообразите это! Если бы написание Нового Завета было начато в то же самое время как Американская Конституция, мы не увидели бы конечный продукт до 2076 года! Четыре Евангелия были написаны от тридцати до шестидесяти лет после смерти Иисуса и Воскресения. Тем временем, Церковь полагалась на устные "традиции" свидетелей - также как разрозненные пред-Евангелия (типа тех, которые указаны в 1 Тимофею 3:16 и 2 Тимофею 2:11-13) и письменной традиции. Большинство Церквей только имело, части того, что должно было стать Новым Заветом.
Поскольку свидетели жизни Христа и Его учения начали умирать, Апостолы написали, поскольку они руководствовались Святым Духом, чтобы сохранить и укрепить рассеянную письменную и устную традицию. Поскольку Апостолы ожидали, что Христос возвратится скоро, кажется, что они не имели в виду, что эти Евангелия и апостольские письма будут со временем собранными в новую Библию.
В течение первых четырех столетий имелись существенные разногласия по вопросу о том, какие книги должны быть включены в канон Священного Писания. Первый человек в истории, кто пробовал устанавливать канон Нового Завета, был еретик второго века, - Маркион. Он хотел, чтобы Церковь отклонила ее Еврейское наследие, и поэтому он обходился без Ветхого Завета полностью. Канон Маркиона включил только одно Евангелие, которое он сам редактировал, и десять из посланий Павла. Грустно, но первое предпринятое оформление канона Нового Завета было еретическим. Много ученых полагают, что частично в реакции на этот искаженный канон Маркиона ранняя Церковь решила создать ясно определенный ее собственный канон. Разрушение Иерусалима в 70 гг. нашей эры, разрыв еврейского - христианского сообщества там, и угроза потери непрерывности в устной традиции вероятно также вносил вклад в смысл срочной потребности в Церкви, чтобы стандартизировать список книг, на которые христиане могли полагаться. В течение этого периода развития канона, как предварительно отмечено, большинство церквей имело только несколько книг (впоследствии вошедших в канон), если таковые вообще имелись, апостольских писем, доступных им. Книги Библии были должны быть кропотливо скопированы вручную, все это требовало большого расхода времени и усилий. К тому же из-за того, что большинство людей того времени было неграмотно, эти книги могли читаться только привилегированным меньшинством. Доступ большинства Христиан к Священным Писаниям был ограничен тем, что они слышали в Церкви - из Закона и Пророков, Псалмов, и некоторые из Писаний Апостолов. Преследование Христиан Римской Империей и существование многих документов относительно не-апостольского происхождения в последствии усложнило вопрос.
Это было моей третьей неожиданностью. Так или иначе я наивно предполагал, что каждый дом и округ, имели полный Ветхий и Новый Заветы от самого начала Церкви! Мне было трудно вообразить жизнь Церкви и ее процветание без полного Нового Завета. Все же бесспорно они существовали. Возможно, это было моим первым ключом к тому, что имелся к более полной жизни Церкви чем только письменное Слово.
Часть 1
ЧТО ПОЯВИЛОСЬ РАНЬШЕ:
ЦЕРКОВЬ ИЛИ НОВЫЙ ЗАВЕТ?
ЦЕРКОВЬ ИЛИ НОВЫЙ ЗАВЕТ?
Джейм Бернстрейн
Как еврей, я обратился ко Христу через евангельское Протестантство, мне естественно хотелось знать Бога лучше посредством чтения Священных писаний. Фактически, это произошло через чтение Евангелий "запрещенных книг" названых Новым Заветом, в возрасте шестнадцати лет, я пришел к вере в Иисуса Христа, как Сына Божьего и нашего обещанного Мессии. В ранние годы моего христианства, большую часть моего религиозного образования составило личное изучение Библии. К времени моего поступления в колледж, я имел карманную версию целой Библии, которая была моим постоянным компаньоном. Я запоминал любимые выдержки из Писания, и часто цитировал их себе непосредственно в минуты искушения или другим, поскольку я стремился убеждать их во Христе. Библия стала для меня, - к этому дню - самой важной книгой когда-либо напечатанной. Я мог сказать от своего сердца со святым апостолом Павлом, "Все Священное писание богодухновенно, и полезно для научения, для порицания, для исправления, для обучения в праведности" (2 Тим.3.16).
Это - хорошие новости!
Плохая новость заключалась часто в моем собственном решении, что означают Священные Писания. Например, я стал таким восторженным относительно моего познания Иисуса как моего близкого и личного друга, и мне казалось, что мое собственное понимание Его заключало в себе все, в чем я нуждался. Так что я отмечал стихи относительно Иисуса моим желтым маркером, но пропускал отрывки касающиеся Бога Отца, или Церкви, или крещения. Я рассматривал Библию как небесную инструкцию. Я не думал, что нуждаюсь в Церкви, которая мной воспринималась либо как хорошее место, чтобы познакомиться, либо же существующего для еще большего познания Библии; поэтому мне казалось, что могу становиться лучшим христианином, делая это непосредственно сам. Я пришел к мысли, что могу строить свою жизнь, и Церковь, посредством Книги. Я имею в виду, что серьезно принял принцип sola scriptura ("только Писание")! История Спасения мне была ясна: Бог послал Своего Сына, затем они вместе послали Святого Духа, а после был дан Новый Завет, чтобы раскрыть спасение, и наконец появилась развитая Церковь.
Близко, возможно, но недостаточно.
Позвольте мне поспешить сказать, что Библия говорит о намерениях Бога, чтобы все это было. Нет проблемы с Библией. Проблема состоит в том методе, который я применял, подчиняя его своей личной интерпретации, иногда не плохо, а в других случаях не очень хорошо. БОРЬБА ЗА ПОНИМАНИЕ.
Это было немного позже моего обращения к Христианству, которое я обрел в потоке религиозного сектантства, в котором Христиане раскалывались по причине одного разногласия за другим. Казалось, что имелось столько же много мнений о Втором Пришествии как и людей дискутирующих по этому вопросу. Так что мы все обращались к Священным Писаниям. "Я верю в Библию. Если этого нет в Библии, я не верю этому," - это стало мой военным кличем. То, чего я не понимал, было то, что каждый заявлял о том же! Вовсе не Библия, но каждая частная интерпретация ее, становилась нашим окончательным значением. В возрасте, который высоко возвеличивает независимость мысли и самоуверенности, я стал себе самому собственным римским папой! Руководящие принципы, которые я использовал в интерпретации Священного писания, казались достаточно простыми: когда простой смысл Священного писания казался здравым, не искать никакого другого смысла. Я полагал, что те, кто были верно преданны и честны в следовании этому принципу, достигнут Христианского единства. К моему удивлению, этот общий подход "здравого смысла" не вел к увеличению Христианской ясности и единству, а скорее к духовной дискуссии! Те, кто наиболее настоятельно твердо придерживались принципа "только Библия" имели тенденцию стать, самыми раскольническими, сеющими распри, и агрессивными из Христиан - возможно неумышленно.
Фактически, мне казалось, что чем сильнее они придерживались Библии как единственного источника духовного авторитета, то становились наиболее раскольническими и сектантскими. Мы даже спорили горячо по стихам о любви! В пределах моего круга верующих Библии друзей, я могу засвидетельствовать мини-взрыв сект и раскольнических быть "истинным по Библии" и каждое находилось в ожесточенном конфликте с другими точками зрения. Серьезный конфликт возник по каждому вообразимому вопросу: харизматические дары, интерпретация пророчества, надлежащий способ поклоняться, община, форма правления в Церкви, ученичество, дисциплина в Церкви, этике, ответственности, евангелизации, социальном служении, соотношении веры и дел, роль женщин, и экуменизме. Список тем бесконечен.
Фактически любой вопрос во всем мог и часто давал причины христианам разделятся по разным направлениям. Плод этого сектантского духа был созданием буквально тысяч независимых церквей и деноминаций. Поскольку сам я становился все больше и больше сектантом, мой усиленный радикализм, и я пришел к заключению, что все церкви были небиблейские: стать членом любой церкви означало ставить под угрозу веру. Для меня слово "церковь" означала - "Библия, Бог, и я". Эта враждебность к церквям хорошо соответствовала моему еврейскому происхождению. Я естественно не доверял всем церквям, потому что я чувствовал, что они предали учение Христа, когда участвовали или пассивно игнорировали преследование евреев повсюду истории. Но чем большим сектантом я становился - предосудительным и антиобщественным - больше я начал понимать, что кое-что было неправильно с моим подходом к Христианству. Моя духовная жизнь не работала. Ясно, моя частная вера в Библию и то, чему это научило, уводило меня от любви и сообщества с моим товарищем христианством, и поэтому я далеко оказался от Христа. Как написал святой Иоанн Евангелист: "Тот, кто не любит своего брата, которого он видел, как, он может любить Бога, которого он не видел?" (1 Ин. 4:20). Это разделение и враждебность не были, тем что тянуло меня ко Христу. Но я знал, что ответ не должен был отрицать веру или отклонять Священные Писания. Кое-что было должно измениться. Возможно это был я. Я обратился к изучению истории Церкви и Нового Завета, надеясь, что изольется некоторый свет на то, как мне относиться к Церкви и Библии. Результаты превзошли все ожидания, я такого не ожидал.
БИБЛИЯ АПОСТОЛОВ.
Моя исходная позиция заключалась в следующем: все, что было достаточно хорошо для Апостолов, будет достаточно хорошо и для меня. Здесь и заключалась первая неожиданность для меня. Как говорилось выше, я знал, что Апостол Павел расценивал Священные Писания как вдохновленные Богом (2 Тим. 3:16).
Но я всегда предполагал, что под "Священными Писаниями", относительно которого говорится в этом стихе, была целая Библия - оба Ветхий и Новый Заветы. В действительности, не имелось никакого "Нового Завета", когда это утверждение было сделано.
Даже Ветхий Завет был все еще в процессе формулировки, поскольку Евреи не имели окончательного списка или канона книг Ветхого Завета до окончания появления Христианства. Поскольку я учился далее, я обнаружил, что ранние Христиане использовали Греческий перевод Ветхого Завета называемого Септуагинта. Этот перевод, который был начат в Александрии, Египте, в третьем столетии до Р.Х., он содержал расширенный канон, который включал множество так называемых "второканонических" (или "апокрифических") книг. Хотя имелись некоторые начальные дискуссии по этим книгам, они были, в конечном счете, включены христианами в канон Ветхого Завета. В реакции на распространение Христианства, Евреи сузили их каноны и, в конечном счете, исключили второканонические книги, хотя они все еще расценивали их как священные. Современный Еврейский канон твердо не был установлен до третьего столетия нашей эры[1].
Интересно, это - более поздняя версия Еврейского канона Ветхого Завета скорее, чем канон раннего Христианства, принимается современными Протестантами сегодня. Когда Апостолы жили и писали, не имелось никакого Нового Завета и никакого завершенного Ветхого Завета. Концепция "Священного Писания" была намного менее четкая чем, я представлял.
РАННИЕ ХРИСТИАНСКИЕ ПИСАНИЯ
Второе большое удивление возникло, когда я понял, что первое полное составление канона Нового Завета, которое мы имеем сегодня не появился не ранее чем 300 лет после смерти и Воскресения Христа. (Первое полное внесение в список сделалось Афанасием в его Пасхальном послании написанном в 367 году по Р.Х.) Вообразите это! Если бы написание Нового Завета было начато в то же самое время как Американская Конституция, мы не увидели бы конечный продукт до 2076 года! Четыре Евангелия были написаны от тридцати до шестидесяти лет после смерти Иисуса и Воскресения. Тем временем, Церковь полагалась на устные "традиции" свидетелей - также как разрозненные пред-Евангелия (типа тех, которые указаны в 1 Тимофею 3:16 и 2 Тимофею 2:11-13) и письменной традиции. Большинство Церквей только имело, части того, что должно было стать Новым Заветом.
Поскольку свидетели жизни Христа и Его учения начали умирать, Апостолы написали, поскольку они руководствовались Святым Духом, чтобы сохранить и укрепить рассеянную письменную и устную традицию. Поскольку Апостолы ожидали, что Христос возвратится скоро, кажется, что они не имели в виду, что эти Евангелия и апостольские письма будут со временем собранными в новую Библию.
В течение первых четырех столетий имелись существенные разногласия по вопросу о том, какие книги должны быть включены в канон Священного Писания. Первый человек в истории, кто пробовал устанавливать канон Нового Завета, был еретик второго века, - Маркион. Он хотел, чтобы Церковь отклонила ее Еврейское наследие, и поэтому он обходился без Ветхого Завета полностью. Канон Маркиона включил только одно Евангелие, которое он сам редактировал, и десять из посланий Павла. Грустно, но первое предпринятое оформление канона Нового Завета было еретическим. Много ученых полагают, что частично в реакции на этот искаженный канон Маркиона ранняя Церковь решила создать ясно определенный ее собственный канон. Разрушение Иерусалима в 70 гг. нашей эры, разрыв еврейского - христианского сообщества там, и угроза потери непрерывности в устной традиции вероятно также вносил вклад в смысл срочной потребности в Церкви, чтобы стандартизировать список книг, на которые христиане могли полагаться. В течение этого периода развития канона, как предварительно отмечено, большинство церквей имело только несколько книг (впоследствии вошедших в канон), если таковые вообще имелись, апостольских писем, доступных им. Книги Библии были должны быть кропотливо скопированы вручную, все это требовало большого расхода времени и усилий. К тому же из-за того, что большинство людей того времени было неграмотно, эти книги могли читаться только привилегированным меньшинством. Доступ большинства Христиан к Священным Писаниям был ограничен тем, что они слышали в Церкви - из Закона и Пророков, Псалмов, и некоторые из Писаний Апостолов. Преследование Христиан Римской Империей и существование многих документов относительно не-апостольского происхождения в последствии усложнило вопрос.
Это было моей третьей неожиданностью. Так или иначе я наивно предполагал, что каждый дом и округ, имели полный Ветхий и Новый Заветы от самого начала Церкви! Мне было трудно вообразить жизнь Церкви и ее процветание без полного Нового Завета. Все же бесспорно они существовали. Возможно, это было моим первым ключом к тому, что имелся к более полной жизни Церкви чем только письменное Слово.
Комментарий