Есть очень интересный текст одного психолога, его для затравки сюжета сначала сбрасываю сюда. Прочитав его поймете о чем речь.
Назад в будущее
Расставание с любимым человеком это почти всегда обида и разочарование. В один миг «быть вместе» становится бессмысленным, невыносимым или невозможным. Вас мучает стыд, вам почти физически больно смотреть на того, кого вы любите: как ты мог?! Почему ты так поступил? «Быть рядом» причиняет страдание, неведомая изнурительная пытка не дает вам покоя: затрудняет дыхание, выкручивает суставы, стучит молоточками в висках, стальным обручем сжимает грудь, острыми иглами колет сердце
Когда рыбу выбрасывают на берег, она хватает ртом воздух до тех пор, пока не иссякнут ее силы. Расстающийся чем-то подобен рыбе: в одно мгновение он оказывается на песке обиды и разочарования, начиная отчаянную борьбу за свою жизнь. Ничто теперь не кажется таким важным, как неодолимая потребность уйти, укрыться, убежать, спрятаться, не видеть и не слышать, быть как можно дальше. В этом он видит свое единственное спасение.
И как в моменты физической боли человек инстинктивно отшатывается от всего того, что является для него источником этой боли, так и в мгновения боли психологической он поступает так же. Это потребность, и её невозможно преодолеть. И если вы понимаете, что неуместно винить человека за то, что он отдернул руку от раскаленной плиты, то равно и нет смысла винить его в том, что он как бы «отдернул руку» от вас, что он отшатнулся, отпрыгнул и отстранился. Это безусловная реакция на боль. Это инстинкт, и его нельзя ослушаться.
Человек переживает свою боль ровно так, как он её переживает. Здесь нет места никаким теориям о том, что «всё не так уж плохо» и что «ничего страшного не случилось». И когда вы обожгли руку, когда сильно порезались, когда в кровь разбили колено, то боль всегда имеет абсолютный характер.
Вы можете кричать от боли, или вы способны мужественно её терпеть: но совершенно точно, что вы не хотите, чтобы она повторилась ещё раз. Так и в моменты психологической боли: мы можем переживать её по-разному, но ясно одно, что мы не можем допустить её повторения, это для нас невыносимо и непереносимо.
И поэтому, если вы являетесь причиной появления у близкого вам человека «инстинкта расстаться», то запомните и повторите одну простую вещь, признайте, что ему больно настолько, насколько он это чувствует (а не настолько, как вам это может показаться). Во многих случаях это может стать первым шагом к вашему примирению. Вы можете слегка преувеличить понимание того, как больно близкому вам человеку, но только никогда и ни при каких обстоятельствах не приуменьшайте и не отрицайте его переживание этой боли.
И это важно не только потому, что строго соответствует переживаниям человека, но еще и потому, что это, в сущности, единственное, что он способен услышать в такие минуты. В моменты острой боли сознание человека суживается до маленькой щелочки, в которую не проникает ничего кроме желания избавиться от боли, и надежды, что боль скоро пройдет.
Ничто другое не будет услышано, ибо не может быть услышано. Восприятие мира в такие минуты всецело иррационально и эмоционально. Логическое и абстрактное мышление не работают. Апелляции к здравому смыслу будут бессмысленны. Единственное, что в этот момент может услышать сознание, вы понимаете, как сильно человеку в этот момент больно и плохо. Именно вы стали причиной этой боли. Именно вы ранили человека. Именно вы так сильно ударили или обожгли его. Именно вы стали источником этой боли. И это, вполне возможно, станет вторым шагом к вашему примирению: бессознательно мы не способны отвергнуть признание того, что нам очень больно, мы жаждем услышать это. Поэтому для многих (а, возможно, для большинства) случаев предъявление себя в качестве источника боли ослабляет интенсивность ее переживания.
Почему?! Объясняю. На боль (или страдание) человек всегда реагирует двумя бессознательными стратегиями. Первая, как я уже говорил, заключается в потребности «отскочить» от всего того, что причиняет боль. Вторая стратегия заключается в поиске потенциальной защиты.
Допустим, ребенка шлепнула мать: и он со слезами убегает от матери и бежит к отцу. Или ребенка шлепнул отец, и он убегает от отца жаловаться матери. От источника боли, обиды к источнику спасения, поддержки, защиты.
Теперь смотрите: некто является источником боли, и ситуация резко начинает стремиться к разводу, расставанию. Но уход это только часть стратегии, а её завершение это найти источник защиты, безопасности, поддержки. И в этот самый момент источник боли вдруг становится источником поддержки!
И источник поддержки говорит, что он и есть источник боли. Фактически, он переводит деструктивную часть себя в третье лицо, как бы предлагает совместно посмотреть фильм о нем самом, где он плохой и нехороший. И он предлагает поговорить о каком-то себе, который есть плохой, сделал плохо, причинил боль.
Именно потому, что источник боли вдруг волшебным образом превращается в источник защиты и поддержки, пострадавшая сторона очень часто сама минимизирует последствия травмы.
Боль или притупляется, или даже исчезает полностью, утихает враждебность, проясняется сознание, становится возможен конструктивный диалог, совместный поиск оптимального выхода из сложившейся ситуации.
Подведем итог. Во-первых, в состоянии сильной психологической боли человек целиком и полностью переходит на автопилот бессознательного поведения.
Все акты агрессии или «убегания» в этот момент это не его желания. Это инстинкты, проявление которых человек не контролирует. Поэтому, если перемирие у вас наступило, нельзя упрекать человека, что он «хотел уйти», ибо он этого не хотел. Запомните это крепко-накрепко.
Во-вторых, в состоянии сильной (острой) психологической боли сознание человека почти не функционирует, так что взывать к здравому смыслу не только бессмысленно, но еще и очень вредно. Любые попытки перетолковать ситуацию, «умалить» её, приуменьшить или вообще отрицать интенсивность переживания боли только усилят враждебность. Нужно немедленное и безусловное признание существования боли и страдания.
В-третьих, любая боль есть некое иррациональное доказательство тотальной несправедливости. Иначе говоря, в состоянии острой психологической боли вся узкая область сознания будет заполнена чувствами несправедливости, обиды и уверенности в собственной правоте. Это дает вам шанс стабилизировать ситуацию, согласившись с этим убеждением и взяв всю полноту вины на себя.
В-четвертых, очень важно отдавать отчёт в том, что все поведение человека в состоянии острой психологической боли всецело и тотально опосредовано инстинктами, которые не имеют никакого отношения ни к рассудку, ни к здравому смыслу, ни к реальному миру. Поэтому не стоит опасаться, что, взяв вину на себя, вы поступите вопреки здравому смыслу, или же проявите слабость, или поступитесь принципами, или станете «без вины виноватым». Как только острая фаза кризиса минует, к человеку возвращается способность мыслить здраво, объективно оценивать ситуации, рассуждать и вот только тогда появляется возможность установить истинную степень вины у каждой из сторон.
Назад в будущее
Расставание с любимым человеком это почти всегда обида и разочарование. В один миг «быть вместе» становится бессмысленным, невыносимым или невозможным. Вас мучает стыд, вам почти физически больно смотреть на того, кого вы любите: как ты мог?! Почему ты так поступил? «Быть рядом» причиняет страдание, неведомая изнурительная пытка не дает вам покоя: затрудняет дыхание, выкручивает суставы, стучит молоточками в висках, стальным обручем сжимает грудь, острыми иглами колет сердце
Когда рыбу выбрасывают на берег, она хватает ртом воздух до тех пор, пока не иссякнут ее силы. Расстающийся чем-то подобен рыбе: в одно мгновение он оказывается на песке обиды и разочарования, начиная отчаянную борьбу за свою жизнь. Ничто теперь не кажется таким важным, как неодолимая потребность уйти, укрыться, убежать, спрятаться, не видеть и не слышать, быть как можно дальше. В этом он видит свое единственное спасение.
И как в моменты физической боли человек инстинктивно отшатывается от всего того, что является для него источником этой боли, так и в мгновения боли психологической он поступает так же. Это потребность, и её невозможно преодолеть. И если вы понимаете, что неуместно винить человека за то, что он отдернул руку от раскаленной плиты, то равно и нет смысла винить его в том, что он как бы «отдернул руку» от вас, что он отшатнулся, отпрыгнул и отстранился. Это безусловная реакция на боль. Это инстинкт, и его нельзя ослушаться.
Человек переживает свою боль ровно так, как он её переживает. Здесь нет места никаким теориям о том, что «всё не так уж плохо» и что «ничего страшного не случилось». И когда вы обожгли руку, когда сильно порезались, когда в кровь разбили колено, то боль всегда имеет абсолютный характер.
Вы можете кричать от боли, или вы способны мужественно её терпеть: но совершенно точно, что вы не хотите, чтобы она повторилась ещё раз. Так и в моменты психологической боли: мы можем переживать её по-разному, но ясно одно, что мы не можем допустить её повторения, это для нас невыносимо и непереносимо.
И поэтому, если вы являетесь причиной появления у близкого вам человека «инстинкта расстаться», то запомните и повторите одну простую вещь, признайте, что ему больно настолько, насколько он это чувствует (а не настолько, как вам это может показаться). Во многих случаях это может стать первым шагом к вашему примирению. Вы можете слегка преувеличить понимание того, как больно близкому вам человеку, но только никогда и ни при каких обстоятельствах не приуменьшайте и не отрицайте его переживание этой боли.
И это важно не только потому, что строго соответствует переживаниям человека, но еще и потому, что это, в сущности, единственное, что он способен услышать в такие минуты. В моменты острой боли сознание человека суживается до маленькой щелочки, в которую не проникает ничего кроме желания избавиться от боли, и надежды, что боль скоро пройдет.
Ничто другое не будет услышано, ибо не может быть услышано. Восприятие мира в такие минуты всецело иррационально и эмоционально. Логическое и абстрактное мышление не работают. Апелляции к здравому смыслу будут бессмысленны. Единственное, что в этот момент может услышать сознание, вы понимаете, как сильно человеку в этот момент больно и плохо. Именно вы стали причиной этой боли. Именно вы ранили человека. Именно вы так сильно ударили или обожгли его. Именно вы стали источником этой боли. И это, вполне возможно, станет вторым шагом к вашему примирению: бессознательно мы не способны отвергнуть признание того, что нам очень больно, мы жаждем услышать это. Поэтому для многих (а, возможно, для большинства) случаев предъявление себя в качестве источника боли ослабляет интенсивность ее переживания.
Почему?! Объясняю. На боль (или страдание) человек всегда реагирует двумя бессознательными стратегиями. Первая, как я уже говорил, заключается в потребности «отскочить» от всего того, что причиняет боль. Вторая стратегия заключается в поиске потенциальной защиты.
Допустим, ребенка шлепнула мать: и он со слезами убегает от матери и бежит к отцу. Или ребенка шлепнул отец, и он убегает от отца жаловаться матери. От источника боли, обиды к источнику спасения, поддержки, защиты.
Теперь смотрите: некто является источником боли, и ситуация резко начинает стремиться к разводу, расставанию. Но уход это только часть стратегии, а её завершение это найти источник защиты, безопасности, поддержки. И в этот самый момент источник боли вдруг становится источником поддержки!
И источник поддержки говорит, что он и есть источник боли. Фактически, он переводит деструктивную часть себя в третье лицо, как бы предлагает совместно посмотреть фильм о нем самом, где он плохой и нехороший. И он предлагает поговорить о каком-то себе, который есть плохой, сделал плохо, причинил боль.
Именно потому, что источник боли вдруг волшебным образом превращается в источник защиты и поддержки, пострадавшая сторона очень часто сама минимизирует последствия травмы.
Боль или притупляется, или даже исчезает полностью, утихает враждебность, проясняется сознание, становится возможен конструктивный диалог, совместный поиск оптимального выхода из сложившейся ситуации.
Подведем итог. Во-первых, в состоянии сильной психологической боли человек целиком и полностью переходит на автопилот бессознательного поведения.
Все акты агрессии или «убегания» в этот момент это не его желания. Это инстинкты, проявление которых человек не контролирует. Поэтому, если перемирие у вас наступило, нельзя упрекать человека, что он «хотел уйти», ибо он этого не хотел. Запомните это крепко-накрепко.
Во-вторых, в состоянии сильной (острой) психологической боли сознание человека почти не функционирует, так что взывать к здравому смыслу не только бессмысленно, но еще и очень вредно. Любые попытки перетолковать ситуацию, «умалить» её, приуменьшить или вообще отрицать интенсивность переживания боли только усилят враждебность. Нужно немедленное и безусловное признание существования боли и страдания.
В-третьих, любая боль есть некое иррациональное доказательство тотальной несправедливости. Иначе говоря, в состоянии острой психологической боли вся узкая область сознания будет заполнена чувствами несправедливости, обиды и уверенности в собственной правоте. Это дает вам шанс стабилизировать ситуацию, согласившись с этим убеждением и взяв всю полноту вины на себя.
В-четвертых, очень важно отдавать отчёт в том, что все поведение человека в состоянии острой психологической боли всецело и тотально опосредовано инстинктами, которые не имеют никакого отношения ни к рассудку, ни к здравому смыслу, ни к реальному миру. Поэтому не стоит опасаться, что, взяв вину на себя, вы поступите вопреки здравому смыслу, или же проявите слабость, или поступитесь принципами, или станете «без вины виноватым». Как только острая фаза кризиса минует, к человеку возвращается способность мыслить здраво, объективно оценивать ситуации, рассуждать и вот только тогда появляется возможность установить истинную степень вины у каждой из сторон.
Комментарий