Нужны ли военные капелланы в Российской армии?

[YouПитер]

Прочел на эту тему несколько статей и просмотрел телепередачи. Несмотря на свою православную веру я против преподавания Слова Божьего в школах и насаждения института капелланов в воинских частях. Своё развёрнутое мнение я выскажу немного позже, а пока для ознакомления с темой - несколько статей. Особо "понравившиеся" фрагменты я выделю. Прошу высказываться.

Петр КУРКОВ

Как сделать из капеллана слона



Бывают темы, публичное обсуждение которых выглядит практически бесперспективным. Обычно это темы, тесно увязанные с личными этическими и мировоззренческими ценностями спорщиков. Их очень трудно рассматривать в качестве независимого предмета для дискуссии; оппоненты быстро скатываются к прямому противостоянию аксиом и вместо конкретной сиюминутной мухи начинают обсуждать абстрактного, извечного, трансцендентного слона.
Продолжающийся уже более года спор о создании в Российских Вооруженных силах института военных капелланов типичный пример такого тупика. Позиции по этому вопросу изначально, еще до начала разговора, жестко детерминированы. Религиозный человек заведомо знает, что армейские священники очевидное благо. Воинствующий атеист и (или) либерал точно так же априори верит, что это очевидное зло. Налицо рефлекторная реакция, которая обусловлена базовой аксиоматикой, «стартовыми характеристиками». По сути она ничем не отличается от простейшего тропизма. Разумеется, затем, в процессе дискуссии, оппоненты приводят массу осмысленных и разумных доводов в пользу своей позиции; но это именно что позднейшая рационализация выбора, сделанного мгновенно и совершенно иррационально. Конечно, в такой ситуации никакие разумные доводы никого ни в чем переубедить не могут. Содержание любого аналитического материала можно предсказать в тот момент, когда автор как-то позиционирует себя. Возникает ощущение, что бесконечные споры, немедленно сползающие к метафизической дилемме духовность мракобесие, ведутся с какими-то посторонними целями, ничего общего с поиском истины не имеющими (по крайней мере если судить по интернет-баталиям).
В принципе, это совершенно естественно. Объективность и беспристрастность в таких вопросах почти синонимы равнодушия. А если некто абсолютно равнодушно относится и к армии, и к священникам то он, скорее всего, просто ничего и не думает на упомянутую животрепещущую тему. Однако попробуем все-таки отстраниться от всех базовых ценностей и подойти к проблеме снаружи, с позиции незаинтересованного наблюдателя. Временно отложив морально-этическую, оценочную составляющую дискуссии, зададимся совершенно детским вопросом: зачем вообще в абстрактной армии некоторой условной страны нужны военные священники любой конфессии?
Можно выделить три группы задач, которые в самом общем случае могут стоять (быть поставлены) перед капелланами.
1. Самая очевидная духовное окормление верующих военнослужащих соответствующего вероисповедания.
2. Прозелитизм и (или) миссионерство, то есть обращение в свою веру военнослужащих «неправильных» исповеданий (как частный случай неверующих). Гипотетически лишения и тяготы военной службы могут благоприятствовать такой деятельности.
3. Политико-воспитательная и просветительная работа. Воспитание патриотизма, борьба с неуставными взаимоотношениями, психологическая поддержка; исполнение функций «межкастового буфера», ходатаев за интересы нижних чинов перед офицерами и т.д. Де-факто подобные обязанности исполняли, например, капелланы в британской армии XIX в., когда о военных психологах и политофицерах никто еще не помышлял.
Мы видим, по какой схеме строятся все опасения и возражения либерально-свободомыслящих противников института военных священников. Если теоретически представима какая-то область их деятельности, несовместимая с современными реалиями, значит, они именно этим и начнут немедленно заниматься Со своей стороны, и православная общественность не упускает случая подкинуть дровишек в костер дискуссии, периодически призывая, например, «заменить священниками военных психологов».
Но высокие взаимоотношения свободомыслящей и православной общественности это вообще особая тема. Иногда возникает ощущение, что они, как страстные любовники, существуют исключительно друг ради друга, не обращая никакого внимания на скучную окружающую действительность. А нам интересно именно к этой конкретной действительности примерить теоретические возможности. Посмотрим, какие из перечисленных задач гипотетические капелланы реально смогут исполнять в реальной Российской армии начала XXI в. независимо от чьих-либо субъективных желаний или опасений.
Начнем с последнего пункта подмена функций офицеров-воспитателей и психологов, «ползучее нарушение принципа отделения Церкви от государства» и т.д., и т.п. Вопреки распространенному мифу, государство вовсе не собирается «отдавать в руки церковников дело патриотического воспитания военнослужащих». Наоборот, в этом году состоялся первый (после десятилетнего перерыва) выпуск профессиональных офицеров-воспитателей отныне контингент замполитов со специфическим высшим образованием будет расти со скоростью 450 человек в год. Должность заместителя командира по воспитательной работе предусмотрена на уровне роты-батареи (!) и, например, во внутренних войсках и в Сибирском военном округе эти штаты заполнены уже на 90% (пока что офицерами после специальных курсов).
Далее, в Российских ВС около 2 тыс. военных психологов, а по штату психолог должен быть в каждом батальоне плюс группы поддержки в дивизии и округе. Если верить авторам учебника «Введение в профессию военного психолога» (А. Караяни, И. Сыромятников, 2007 г.), действующая в России программа подготовки этих специалистов призвана создать «самую мощную армейскую психологическую службу в истории». Разумеется, с программами у нас всегда все гораздо лучше, чем с их исполнением; однако показательно само наличие таких планов.

На смену военным капелланам скоро придут «замполиты» нового типа

О качестве этих специалистов (и всей вообще воспитательной, политической и психологической работы в войсках) мы тут говорить не будем, потому что к нашей теме это не относится. Но вспомним, что самые смелые фантазии сторонников военного духовенства не доходят до ротных священников, и сразу станет очевидно: никакого особого улучшения оной воспитательной работы от появления капелланов ждать не стоит при всем желании. Полковой батюшка как оплот духовности или патриотизма, победитель дедовщины и спаситель самоубийц это очень заманчивая картина (или зловещая, в зависимости от точки зрения) Но совершенно нереальная. Тем более что в проектах и предложениях, послуживших детонатором дискуссии, вообще говорится всего лишь о 400500 капелланах на всю армию. А это даже и не полковой уровень. Скорее всего, если хотя бы в полку (включая приравненные части и корабли) ввести штатную должность священника РПЦ просто не сможет эти штаты заполнить
Итак, никакой подмены функций, но и никакого «повышения эффективности борьбы с неуставными взаимоотношениями и ростом числа самоубийств». Не тот масштаб явления. Собственно, уже один этот факт способен благополучно похоронить все опасения и по 2-му пункту нашего списка потенциальных задач. Невозможно вести индивидуальную работу с неверующими или язычниками, если в сфере ответственности одного-единственного священника пара тысяч «заблудших овец». Но тут есть и дополнительный нюанс.
Никто и не собирается делать данную службу исключительной монополией РПЦ. Центральное духовное управление мусульман России и Федерация еврейских общин уже в конце прошлого года поддержали православную инициативу и ничего не имеют против «введения в каждом военном округе должностей военного раввина и военного имама». Антиклерикальные пропагандисты, разумеется, постарались этой позиции ЦДУМ и ФЕОР в упор не заметить. Зато они очень любят цитировать Равиля Гайнутдина, лидера Совета муфтиев России (СМР), который выступил против «имамов в военных погонах». Однако если прочитать высказывания Гайнутдина целиком, то становится ясно: он возражает не против самой идеи армейских священнослужителей, а против присвоения им статуса военнослужащих и воинских званий; не против концепции, а против одного из вариантов ее реализации. Кроме того, СМР нельзя считать «более полномочным» выразителем интересов российских мусульман, чем ЦДУМ. Выбор, кого когда цитировать, определяется личными политическими пристрастиями и вкусами цитирующего И в конце-то концов, на самом деле эти разногласия яйца выеденного не стоят. Будут ли в Российской армии имамы, раввины и ламы в погонах или без погон православный прозелитизм по-любому окажется, мягко говоря, крайне затруднителен
Итак, остается самая первая и самая естественная обязанность военного священника. «Военное духовенство имеет своим назначением исполнение духовных треб для лиц воинского звания» (Брокгауз и Ефрон, 1894 г.). Как мы убедились, никаких иных задач институт военных капелланов в реальных условиях современной России решать не будет, потому что не сможет. Даже если кто-нибудь захочет вдруг эти задачи перед ним поставить.
Но кому в наше время действительно нужны эти самые духовные требы? Статистика, как всегда, изображает из себя Януса. С одной стороны, почти все военнослужащие ВС РФ формально (по самоидентификации) принадлежат к какой-либо конфессии. РПЦ уверяет, что у нас в армии 7080% православных, ЦДУМ говорит о 1517% мусульман. Но, с другой стороны, потребность в регулярном отправлении религиозных обрядов испытывают (по разным «независимым» оценкам) всего лишь 47%. Эти данные очередной и последний аргумент противников идеи военного священства. «Искренне верующих людей очень мало, говорят они. Стоит ли огород городить, бюджетные деньги тратить ради жалкой горстки отсталых личностей?» Верующая общественность, как правило, начинает спорить с самими числами, объявляя их заниженными и тенденциозными; это, по-моему, серьезная тактическая ошибка.
Ведь на самом деле именно здесь против «свободомыслящих» можно и нужно обратить их собственное оружие. Как известно, защита прав меньшинства их кредо, базис мировоззрения. Говоря о незначительности количества «нуждающихся в регулярном отправлении обрядов», ревнители либеральных свобод противоречат сами себе. Пусть в армии действительно всего 4% воцерковленных и правоверных институт военных священнослужителей становится от этого не менее, а более оправдан с точки зрения последовательной правозащитной логики. И никакие расходы в данном случае не лишние, даже если все 500 служителей получат генеральские оклады. Лучше уж знаменитый авианосец не строить
Кстати, оклады действительно потребуются близкие к генеральским. Штатный армейский капеллан будет лишен всех обычных источников дохода приходского батюшки или сельского муллы. И при этом он не сможет спокойно сидеть в дивизионном (окружном) храме, выезжая к войскам по праздникам. Эффективно исполнять свои обязанности для него значит постоянно мотаться по отдаленным гарнизонам и точкам, чтобы каждый из тех нуждающихся солдат и матросов мог исповедаться и причаститься хоть 23 раза в год. Если такая беспокойная служба окажется еще и низкооплачиваемой, то высшее духовное начальство неизбежно рано или поздно начнет ссылать в армию проштрафившихся или неугодных. Последствия легко себе представить. А на идеалистов-подвижников рассчитывать нельзя. Не потому, что их не бывает; не потому, что автор не верит в идеализм священства; просто потому, что никакой проект вообще никогда нельзя начинать с расчетом на энтузиазм и подвижничество. Достойное материальное обеспечение и другие формы стимуляции будущих капелланов серьезная проблема. Но, в отличие от «подмены функций» или «насаждения мракобесия», она реальная, а не сказочная; и при наличии должной воли вполне решаемая.
Таким образом, изучив вопрос с позиции постороннего наблюдателя, мы пришли к выводу: страхи, опасения, надежды и чаяния, накрученные вокруг проекта «Священник в армии», раздуты до чрезвычайности. А то единственное дело, которое они реально смогут делать (хотя и здесь есть практические сложности), не может вызывать возражений ни у одного честного и вменяемого либерала, последовательного приверженца гражданских свобод.

[YouПитер]

Бог нам генерал



В этом году съезд военного духовенства уже пятый по счету проходил в подмосковном городке Монино, на базе Академии ВВС имени Ю.А. Гагарина. И несмотря на то что собравшимся там приходится служить сразу нескольким «господам» Отечеству, Церкви и народу, никакой суматошности в их действиях заметно не было. Как говорится, «на войне как на войне» и по команде «священство слева на тренажер, священство справа в музей Академии» все, кому положено, шли на тренажер, а кому положено в музей. И никакой путаницы, потому как дисциплина у собравшихся батюшек была в прямом смысле слова военная. Об особенностях работы священника в Вооруженных силах «Политическому журналу» рассказали два батюшки. Протоиерей Владимир Мищенко, председатель отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями Екатеринодарской и Кубанской епархии, настоятель храма святого мученика Иоанна-Воина на территории летного училища в городе Краснодаре. Бывший военный летчик-инструктор I класса, майор в отставке, он работает с курсантами будущими офицерами. Священник Сергий Ичигин, в прошлом капитан ВВС, продолжает свою службу в 31-й гвардейской бригаде ВДВ в городе Ульяновске, в храме Ильи-пророка, расположенном прямо на территории части. Отец Сергей Ичигин воспитывает воинов-десантников.
Протоиерей Владимир МИЩЕНКО: Воину надо молиться. Победа от Бога
В чем специфика вашей службы в военном училище?
Там готовятся кадры для Вооруженных сил нашей страны, а точнее ВВС. Училище готовит летчиков, которые потом отправляются во все части истребительной и транспортной авиации. А контактировать с курсантами мне приходится самым непосредственным образом. По воскресным дням они приходят в храм на утреннее богослужение, потом божественная литургия. Они имеют возможность исповедоваться и причаститься в этот же день. Все это является действом основным и знаковым когда военнослужащий имеет возможность прийти в храм, исповедоваться, причаститься.
Среди курсантов-летчиков много воцерковленных?
Воцерковленных достаточное количество. Причем они, начиная с первого курса, к третьему еще более воцерковляются, потому что я с ними постоянно встречаюсь, общаюсь посредством обсуждения каких-то важных вопросов, в том числе и по православной тематике. Читается курс лекций, в котором им освещаются вопросы веры. Начинать всегда приходится с азов православия, потому что многие совсем ничего не понимают и не знают даже, например, как поставить свечку правильно, перед каким образом, кому помолиться, как помолиться, как исповедаться, как причаститься и для чего вообще все это нужно. Ну и, конечно, они ко мне приходят со всеми их болевыми точками, которые возникают у них в жизни, как и у каждого человека. Ведь Церковь это прежде всего помощник, это опора в жизни. И они получают эту поддержку, придя в храм.
Получается, что вы выполняете обязанности тех, кто в Советской армии назывался политработником?
Я бы так не сказал. Дело в том, что политработник сфера очень узкая, а сфера церковная, духовная всеобъемлюща. Тут нет вопросов, которые бы не могли решаться. Потому что посредством молитвы решаются все вопросы с помощью Божией. «Без меня вы не можете творить ничего», говорит Господь. Поэтому упование на Бога, оно прежде всего для воина. Это самое важное: научиться молиться и просить у Бога помощи. Вот в этом, наверное, и есть назначение войскового священника.
Вероятно ли, что институт военных священников в армии будет восстановлен?
Я думаю, что это нужно сделать и важно сделать. И чем раньше мы это сделаем, тем у нас будет меньше проблем в армии. И тем могущественнее она станет.
А достаточно ли найдется священнослужителей, готовых «надеть погоны», если этот институт восстановят? Ведь им наравне с солдатами и офицерами придется переносить те же самые тяготы и лишения воинской службы?
Само назначение священника носить тяготы. Поэтому я думаю, что обязательно найдутся, обязательно. Есть люди. Мы все заинтересованы в том, чтобы наша страна жила в безопасности, чтобы на нее не напали, а если это все-таки случится чтобы мы победили. А победа, как говорил Александр Васильевич Суворов, от Бога: «Молись Богу от него Победа». Этот постулат известен давно и всем, мы о нем просто забыли. И многие военачальники тоже. И те беды, которые преследовали армию во время военных конфликтов и в прочих ситуациях это все поэтому. Потому что не молились. Потому что все делали, даже не задумываясь над тем, что делается и для чего делается.
Но ведь у нас страна мало того, что многонациональная, в ней существуют еще и другие христианские конфессии, другие вероисповедания. Кто будет заботиться о душе и духе мусульман или буддистов, если в армии будут лишь православные священники?
Это все глупости. Было уже исторически сложено, что у нас основная Церковь православная. И основное вероисповедание православное. И этот вопрос в таком виде не стоял никогда и не должен стоять. И при императоре был полк охраны из мусульман, но это не мешало им выполнять их обязанности те, которые они выполняли, и строить соответствующие взаимоотношения. Но, я еще раз повторяю, главенствующая сила России мы, русские, мы, православные, и мы сейчас не должны даже говорить об этом. Это пусть они думают, пусть они переживают и как-то выполняют законы основного русского населения. Мысль-то в этом: они живут в России, и пусть они находят возможности и пути как-то устраивать свои запросы, духовные в том числе. Не мы должны об этом беспокоиться. Вообще, почему я в России должен беспокоиться об этом? Ну почему?
Тем курсантам, которые воцерковлены, это дает лишь духовный опыт или им с верой и служить легче?
Безусловно. Перед началом полетов, прежде чем на них уехать, у меня все курсанты приходят, берут благословение, а большая часть исповедуется и причащается.

О. Сергей Ичигин: «Пройдя через войну, многие становятся верующими»

Иерей Сергей ИЧИГИН: Без веры солдат превращается в наемника
Когда вспоминают о том, что в армии наконец появились священники, то прежде всего начинают говорить о том, что это должно способствовать искоренению страшных армейских грехов типа «дедовщины». И якобы в частях со священниками незамедлительно резко падает число самоубийств среди военнослужащих. Все это действительно так?
Все лучшее, что есть у нас в армии, это суворовская школа. А Суворов был очень набожным человеком и частенько говаривал: «Бог нам генерал, от него Победа». И те Победы, которые давал нам Господь, были дадены благодаря нашей вере. И солдат русский всегда был верующим. А если наш солдатик будет неверующим, то как же он одержит победу? Ведь наши воины побивали врагов французов или немцев, теряя малое свое количество, но побеждая умением: один к пяти, один к десяти Погибал, допустим, наш один человек, а тех же турок или французов семьдесят. Благодаря чему? Сильному духу. А задача священника укрепить дух воина
Та же задача была и у «комиссаров в пыльных шлемах»
Нет, мы возрождаем традиции русской армии. Священники всегда были в армии и мы должны поддерживать веру наших бойцов. Если веры у них не будет, они будут преступниками, наемниками. А наемник, чтобы заработать денег, может пойти и в американскую армию, и в любую другую. Он и против нас может повернуть оружие ему ведь все равно. А верующий солдат никогда не повернет оружия против своей Родины, против своих товарищей, потому что у него есть духовный стержень.
Много ли людей приходит к вере в армии или основная масса «военных» верующих те, кто уже был воцерковлен на «гражданке»?
Да, многие приходят, крестятся. Особенно те, кто был в Чечне, имеет скорбный опыт житейский: терял своих товарищей и близких, видел смерть и на себе почувствовал ту грань. Человек вообще-то не может стать верующим, пока не пройдет через некое горнило страданий. То есть он должен почувствовать: ты, возможно, умрешь. Может быть сейчас, может через пять минут или через год. И он должен быть готов к этому переходу. Поэтому, пройдя через войну, многие солдаты и офицеры становятся верующими. Как говорят, на войне неверующих не бывает.
В армию призывают не по национальному признаку, как в ней быть мусульманам или буддистам-калмыкам, если в войсках лишь православные священники?
Русский народ это титульная нация и духовный стержень России. Если он развратится, то и Россия перестанет существовать. Все остальные народы возле нас потому, что мы доброжелательны, добры, открыты, всех любим, всех принимаем. Поэтому Россия и такая многонациональная. То же самое и в духовном контексте, мы мусульман тоже любим, тоже их уважаем. И мусульмане ко мне в храм заходят, молятся, подходят с какими-то вопросами. Они тоже понимают им не хватает учителей, того же муллы, которых почему-то нет в частях. Я сам в разных частях служил, в разных городах и везде только наши православные священники, муллы ни разу не видел. А им, еще раз повторюсь, тоже нужно духовное слово и они подходят к священнику.
Возродят ли прекрасный опыт старой русской армии, когда во всех воинских частях были штатные должности военных священников?
Думаю, что да. Духовенство сейчас себя заново зарекомендовывает. Ведь действительно, старая армейская воспитательная система политработников ушла, а офицеры зачастую уже просто и не знают, что сказать солдатам. А священник тоже сейчас учится он тоже привыкает, приспосабливается, получает свой опыт, нарабатывает личный внутренний опыт и на основе этого опыта работает. И не все сразу получается. Офицеры и солдаты тоже должны это понимать. Если где-то в чем-то батюшка ленится, то его жизнь где-нибудь подстегнет, чего-то не умеет жизнь научит. Да и когда взаимопонимание есть можно все. Независимо от того, бурят ты или казах мы все в душе русские люди.
Хватит ли священников на все воинские части и будут ли они готовы быть со своей паствой, например, в боевых условиях?
Я считаю, что дефицита в этих людях не будет их много. Сегодня в Центре подготовки космонавтов инструктор во время своей лекции по космическим аппаратам задал риторический вопрос: почему американцев-героев мало, а мы своих вообще не знаем? Да потому, что у нас их так много, что мы их не можем перечислить.
Армейским священникам обязательно нужны хотя бы азы военной подготовки. Сейчас ими становятся в основном люди, служившие в армии, а со временем не будет ли батюшек-«лейтенантов» выпускать какое-нибудь Высшее военное училище РПЦ имени архистратига Михаила?
Не только солдаты и офицеры должны знать, что такое Церковь, но и войсковые священники должны знать, что такое армейский опыт в жизни. Например, как бывшие кадровые офицеры или служившие в армии солдаты и сержанты. Это имеет только положительный аспект. Понимаете, он заходит в казарму а он жил там, он знает, что такое солдатик, что он кушает, что делает вечером, что такое портянки и даже как они пахнут. И это правильно.
Отнюдь не все воинские части благополучны. Сможет ли священник справиться одним лишь словом с тем, с чем не смогли справиться офицеры, и «дедовщина» в этом наборе еще цветочки по сравнению с землячествами «воинов» с Кавказа?
Одному священнику не справиться, ему нужна «группа поддержки» хотя бы командир части, замполит, два-три человека в части из командного состава, которые понимают, что это такое и для чего все это нужно
Кстати, а командный состав понимает, что это нужно?
Понимает. Он понимает необходимость, но может не понимать каких-то тонкостей. Недопонимая что-то, что священники советуют, они все же понимают, что священники предпринимают правильные действия. И если командир, замполит, зампотыл заходят в храм все остальные солдаты, младшие офицеры проникнутся уважением и пониманием: ого, раз сам командир в храм заходит Путин же у нас ходит в храм, молится. Он русский человек. И мы тоже все смотрим: раз президент православный русский человек, значит, и мы должны быть такими же.

[Мачо]

Вообще удар по умам необразованных солдат - это выигрышная штука. Тот, кто ничего не знает, всему верит.

[YouПитер]

«Хоть черта проповедуйте»



Пока идут споры о военных капелланах, российских военнослужащих ведут к Христу баптисты. Корреспондент «ПЖ» встретился с президентом Союза христиан-военнослужащих Олегом АСКАЛЕНКОМ.
Олег, вы, будучи баптистом и президентом Союза христиан-военнослужащих, занимаетесь проповедью Евангелия и даже выпустили специальное издание Библии для армии. Между тем некоторые православные священники считают, что патриотизм противоречит Евангелию, что у нас одна Родина на небесах. С другой стороны, отовсюду слышны упреки либералов в клерикализме и недопустимости присутствия священников в армии. Что вы думаете об этом?
Самого слова «патриотизм» в Библии, конечно, нет, если перевести его дословно. Но нельзя любить ближнего, если ты не любишь тех людей, кто живет вокруг тебя. Это означает любить своих людей и свою страну. Хочу сразу оговориться: страна и государство разные для меня вещи. Государство иногда делает все, чтобы отвратить сердца людей. А страна это дело совсем другое. Пришел как-то ко мне один корреспондент и спрашивает: «Вот вы, баптист, о чем вы будете молиться на поле боя?» Я ему так и отвечаю: «Знаете, буду молиться, чтобы моя рука не дрогнула и мушка с прицела не соскочила». Вокруг моих слов был большой шум. Но для меня все очень просто. Какой-то особой дилеммы для меня в этом отношении не стоит. Бери оружие и защищай Родину. Первый принцип возлюбить ближнего своего, а второй принцип отдать душу за этого ближнего, если потребуется. Но как его любить, если я буду смотреть на него равнодушно, когда он находится в беде? Любовь для меня это действие.
Был у нас в казарме такой случай. Один верующий солдат пришел служить, и его стали регулярно избивать. Говорили ему: «До тебя тут служил один стукач, ты пришел тоже, чтобы стучать на нас?» Ну, а поскольку верующему врать нельзя, он отвечает: «Буду. Причем регулярно. Но не офицерам, а Богу». И тогда ему придумали наказание. Дали этому солдату табуретку и сказали: «Будешь на ней стоять и читать солдатам Библию, пока они не позасыпают». И он целый месяц, стоя на табуретке, читал Библию, благодаря Господа за такое «наказание». И там был еще один хлопец из Дагестана, который этого верующего солдата особенно избивал. Он его бьет, а солдат улыбается. Тот его спрашивает: «Ты чего улыбаешься?» Он говорит: «Я Бога люблю». Дагестанец говорит: «Я тоже Бога люблю». Верующий солдат ему отвечает: «Нет, кто любит Бога, тот так не поступает, как ты». И вот через неделю этот дагестанец перестал драться, потом перестал материться. Потом как-то ночью поднимает его и ведет в соседнюю казарму. Верующий идет, а ноги у него ватные, потому что он не знает, что сейчас с ним сделают. Приводит его дагестанец, а там еще 70 человек мусульман сидят. И ему дагестанец говорит: «Расскажи о том Боге, которого ты любишь». И стали его регулярно к ним водить. В результате 30 мусульман обратились ко Христу. У них там образовалась своеобразная такая «ночная церковь». Дедовщина прекратилась и прочие безобразия. Патриот ли этот солдат? Для меня конечно, патриот.
А мы же говорим о любви к Родине еще и в таких обстоятельствах, когда она неизбежна. Человек держит в руках оружие, чтобы ее защищать. Он принимал присягу, в конце концов
Я свой рассказ офицерам всегда начинаю с книги Суворова, с того момента, где он размышляет о качествах воина. И перечисляет их: патриотизм, отвага, мужество, смелость, смекалка. И тут же он приводит цитаты из Библии. Этот человек никогда не начинал ни одного сражения без возношения молитвы к Богу. Суворов говорил: «Бог наш генерал, он нас водит, от него победа». Если я буду говорить, что Суворов был протестантом, то это будет неправдой. Он был православным. Чем был силен русский солдат? Не численностью, не оружием, а прежде всего силой своего духа. Не зря ведь русское воинство было христолюбивым воинством. Поэтому проповедь в армии должна обратить воина ко Христу и показать ему, что его сила в Боге. Только оттуда он может черпать источник своих побед. Конечно, мы имеем дело с измененными судьбами людей, измененными обстоятельствами. А обстоятельства у всех разные, не говоря уже про их влияние. Вот Петр идет по воде, глядит в глаза Иисуса, и для него вода становится дорожным асфальтом. А когда начинает смотреть на обстоятельства он начинает тонуть. Мы не призываем солдат не служить. У нас есть лагеря и военно-патриотические клубы. И если родители приводят к нам своего ребенка и пишут заявление, что они согласны, если его сына готовят в армию в нашем лагере, мы учим молодого человека не только по вере, а по закону исполнять, что ему положено. Кесарю кесарево, а Богу божье. Кесарь придумал службу, значит, надо идти и служить. Нам говорит молодой человек: а я боюсь служить. Я тогда отвечаю: раз боишься, читай пророка Даниила, как он сидел во рву со львами и про пещь огненную с отроками.
Олег, вы упомянули о военно-патриотических клубах доармейской подготовки. Сколько их у вас, как много людей посещают их? Насколько они вообще эффективны?
Постоянно действующих клубов пока три. Мы проводим также военно-христианские лагеря. Работают там бывшие офицеры. Есть у нас и действующие офицеры, а также верующие. Они собирают детей. Половина детей приходят из подвалов и улиц, половина нормальные дети. 1012 дней устраиваем такие сборы. Мы действуем через церкви все происходит за счет их ресурсов, финансов. Там, в лагерях, уже разбирается библейская тема кто воин по сердцу божьему? Разбираем все подобные вопросы. У нас есть спецназовцы, которые обратились к Богу. Они работают инструкторами, следят за боевой подготовкой ребят. Верующие следят за духовной подготовкой. Сначала, в первые дни, дети говорят: нам трудно, заберите нас отсюда. А потом говорят: мы не хотим уезжать. Настолько большое желание у них было продолжать эти встречи, что потом они стали проходить два раза в неделю. Немало случаев, когда в армию уходили такие ребята, а потом офицеры частей, куда они ушли, говорили нам: мы никогда еще не получали настолько подготовленных солдат. И сами ребята говорили, что если бы не наши клубы, то им в армии было бы намного тяжелее. Мы объясняем, что такое дедовщина, как воспринимать это явление, что с ним делать. Главное чтобы на тебе оно не продолжалось, не двинулись эти «традиции» дальше.
А в действующей армии вы работаете?
В частях мы тоже проводим подобную работу. Некоторые офицеры нам так и говорят: «Хоть черта проповедуйте, но сделайте так, чтобы у нас не вешались и не стрелялись». Ужас ведь, что сейчас в военных частях творится в регионах, какая динамика суицидов! Мы приходим к командирам частей и говорим: «Вам ведь все равно, что будет. Давай мы попробуем». И через три года в части идеальный порядок.
Есть ли у вас программы и специальные методики такой работы?
По каждому отдельному случаю пока мы действуем отдельно. Но мы сейчас, правда, готовим специальную книгу, где есть академически выверенные методики и программа, в которую входит 54 занятия. Помимо проповедей показываем фильмы, потом на основании просмотра строим занятия. Показываем самые разные картины от боевиков до «Бен-Гура». И говорим после каждого фильма на основе увиденного, как надо поступать, а как поступать не надо. Потом этот великолепный фильм «Остров» он в армии сейчас просто на «ура» идет. В нем есть раскаяние, возвращение человека к Богу.
Нужно еще понять, что мы в армии не проповедуем протестантизм. Мы говорим о христианстве в армии. Мы в своем журнале публикуем самые разные точки зрения, не только протестантов. Есть у нас и православные. Мне очень много достается от тех и от других. Одна история с «камуфляжной Библией» чего стоит. Нам говорят православные, что мы что-то там от себя напечатали. Особенно православным не нравится «Божий план спасения». Мы говорим: напечатайте тогда свое. Пусть о вас узнают от вас самих. Но ведь этого нет. А пока мы все ругаемся, общее дело стоит.
Есть замечательные священники. В Чечне с одним встречаемся. Он иеромонах, звать вроде отцом Александром. Но все его зовут Батяня. Такова его «кличка» в армии. Шесть раз его в плен брали, сам уже без зубов. Но так он любит этих солдат, что его просто так не обойдешь. Мы идем одетые в камуфляж, а он увидел нас, кидается к нам с объятиями: «Ребятки!» Мы ему вроде объяснять, что мы баптисты, протестанты, а он в ответ: «Да какие вы протестанты! Братаны!!» И давай обниматься со слезами. Критиковать таких легче всего, а вот съезди и поработай в Чечне, как он.
Вы и в Чечне ведете работу?
В Чечне мы тоже ведем работу. По два-три раза в месяц туда выезжаем. А там без разницы, кто приезжает с проповедью к солдатам, никто на это внимания не обращает. Солдатам Евангелия раздаем. Нужно сказать, что чеченцы очень хорошо нас принимают. Пока ты в его доме ничего с тобой не случится. Был такой случай одного нашего мусульмане попросили почитать «из своей книги». А у него руки грязные были. Он пошел, без какой-либо задней мысли руки помыл с мылом, приходит им читать, открывает Библию. А для чеченцев уже одного этого знака было достаточно сами они никогда без омовения рук за Коран не примутся. И они говорят: «Эта вера настоящая!» Я часто езжу по разным странам, по армиям, спрашиваю, как у вас там. Поразил один случай. В Америке в одну часть прислали пять православных из «бывших русских». Только их привезли сразу им выделен был капеллан православный. Их мало, но уже свой капеллан. Самое большое потрясение у меня вызвали корейцы. У них сейчас 60% офицеров верующие христиане. Причем не только номинальные. Когда корейский курсант поступает в училище, ему говорят: солдат это твой сын, это твой младший брат. И ты его должен любить, как своего брата. И вот это их патриотизм! В одной части там было крещение. Каждый месяц они в этой части крестят 56 тысяч солдат. Ежегодно крестят 220 тысяч солдат и офицеров. Не служить в армии для корейца страшный позор. Там нет никакой контрактной системы, все по призыву. И все служат. Уже детей готовят к службе. Вот это армия!
А вы сами как относитесь к институту капелланов в российской армии?
Вопрос о капелланстве для нашей армии неоднозначный. С одной стороны я за, с другой против. Капеллан ведь в первую очередь военный. Появятся «старшие капелланы», «младшие капелланы», «форма 47» и все прочее. Потом введут строгое присутствие на молитве и сразу же эту идею затопчут.
Используете ли вы в своей работе психологов и их методики?
У нас есть люди с психологическим образованием. Есть и те, которые заведуют кафедрами в университетах. Один такой приезжал, он профессионально занимается проблемой суицидов. И он наработал огромный опыт такой работы. И успех у нас поэтому тоже ощутимый. Собираем людей, проводим семинары среди местных психологов и смотрим, насколько все это приемлемо. Сейчас в одну из частей, которую мы посещаем, в первый раз на моей памяти пришли 30 человек с высшим образованием. А то общий уровень новобранцев все ниже и ниже. Скоро до уровня питекантропа дело дойдет. Техника все сложнее, а солдат все хуже. Мы приходим и говорим с людьми. У солдат самые большие проблемы суицид и дедовщина, у офицеров сплошь разбитые семьи.
Проблема чувства коллектива у верующих в армии присутствует?
Конечно. Как и чувство национальной сплоченности. Русские в армии почти все разрозненные и отчужденные. А те же дагестанцы все как один кулак. То же и на конфессиональном уровне. Православные все больше поодиночке, в силу определенных причин. Протестанты все заодно, несмотря на деноминацию пятидесятник ты или баптист. Но мы помогаем всем, как православным, так и протестантам. В Чечне был случай солдаты попросили нас иконы привезти и крестики. Мы договорились с людьми, объездили церкви, закупили ящик икон, крестики и все привезли им. Такой у меня принцип: если тебе это помогает идти к Богу, то пусть это будет. А то есть среди нас такие: мы здесь самые умные и вперед с шашкой наголо. А я таким говорю: ты сперва сядь и почитай Святых Отцов. Ты там столько всего найдешь!
Одним словом, вы в армию идете не только со словами утешения?
Мы все военные. Я все это пережил на собственном опыте. Я понимаю, что солдату надо сказать.
То есть не надо специально человеку объяснять, что надо Родину любить?
Это де-факто. Как и де-юре. Что мне тогда прикажете, обратное проповедовать? Давайте не любить Родину? Какой же ты мужик, если ты свою Родину не любишь? И если ты Родину не любишь, то кого тогда любить? А я могу начать с себя, могу начать с окружающих. Я был в Америке, увидел там столько идиотизма и индивидуализма, что иногда думаешь: Господи, избави меня от того, чтобы я там жил. Дело ведь в отношениях между людьми. Индивидуализм там настолько глубокий, что люди не знают, кто живет рядом, хотя 40 лет живут рядом на одном и том же месте. Спрашиваешь их: «Почему же вы столько лет живете рядом и никого не знаете?» А человек в ответ: «Они ко мне не ходят, и я к ним не хожу». Вот и вся любовь. А мы народ коллективный. Русскому жить самому по себе противоестественно. А в армии тем более. Там в одиночку вообще не выживешь.
Беседовал Дмитрий ДАНИЛОВ

[YouПитер]

Фотоотчёт.


Счастья на лицах не видно.



Как-то непонятно. Просто так, в коридоре казармы поцеловать мужчине руку? Любовь?



К торжественному маршу, поротно, на одного линейного дистанции, первая рота прямо, остальные напра-ВО!



Может быть специальные войска ввести?


Мне кажется, что они ходят по кругу.



По-моему крестят автоматы