Твитнуть
Когда-то мы с Денисом долго обсуждали вопрос свободы воли. При этом широко экслуатировался образ витязя на распутье. Позже я написал рассказ. Правда, честно сказать, без связи с обсуждавшейся темой. Но, как-то перекликается.
Перекресток
Солнце уж клонилось к закату и едва проглядывало через серые груды облаков, когда деревья, наконец, расступились. Лес остался позади, но вместо гостеприимных ворот славного города Лыкова перед Ильей распростерлась какая-то на редкость мрачная и неуютная пустошь. Сивка сделал еще несколько шагов и остановился, с подозрением разглядывая подернутое сероватой дымкой поле.
- Да, паршивое место, - согласился с конем Илья. Похоже, нет здесь никакого Лыкова. Заблудились мы с тобой Сивка
Сивка кивнул головой и тяжело вздохнул. Настоящим вещим богатырским конем он не был, говорить не умел, и поддерживать беседу мог только с помощью жестов и междометий.
- Заблудились мы с тобой, Сивка. Но, - не беда. Любая дорога хоть куда-нибудь, да ведет. Главное, - не оставаться на месте. Стоя-то мы точно никуда не доедем.
Снова кивнув в знак согласия, Сивка двинулся через поле, тяжело впечатывая в жухлую траву свои огромные копыта.
Едва заметная, заросшая до последней крайности дорога вела в сторону одиноко стоящего посреди пустоши сухого дуба. Дуб же был необычайный: не то, чтобы очень большой, но ощутимо древний, с невообразимо уродливым раздутым стволом и простертыми к серому небу узловатыми голыми ветвями. В общем, мистический был дуб
Засмотревшись на дуб, Илья только в последний момент заметил, что именно возле этого дерева предательский лже-Лыковский тракт пересекается какой-то другой дорогой. Тоже, впрочем, заброшенной и непроезжей. Непохоже было, чтобы она вообще использовалась в этом столетии.
Илья остановился и по богатырскому обычаю глубоко задумался. Не столько даже над выбором направления, сколько, так, вообще Над горемычной долей странствующего витязя. В принципе, традиция также требовала прочесть надписи на камне, но, как раз, с этим-то пунктом и был облом. Камень-указатель на перекрестке, - как тому и полагалось быть, - присутствовал. Но решительно никаких надписей на нем не наблюдалось. Илья затруднился.
Сивка фыркнул и вопросительно скосил глаз на всадника. Он был прав. Раздумья дело благое, но надо же было и что-то решать, пока не стемнело. Илья спрыгнул с коня и двинулся к камню. Логика подсказывала, что какие-то надписи на нем, все-таки, должны иметься. Не даром же он здесь стоит? Другой вопрос, что буквы могли зарасти мхом.
Тщательно присматриваясь, соскабливая в подозрительных местах лишайник и тихо ругая местные власти, доведшие дорожное хозяйство до столь плачевного состояния, Илья двинулся вокруг камня. Надпись он, в конце концов, нашел, но только одну и в высшей степени странную. «Куда ни пойдешь, ничего не найдешь, а камень сей сдвинешь, на месте умрешь», - гласила она.
- Тоже - поэзия - констатировал Илья. Вот, Сивка, ежели бы мне такой талант богами был даден, как сочинителю сих виршей, разве ж таскался бы я с тобой по лесам этим постылым? Нет Сразу повесился бы.
Сивка кивнул. Убожество рифмы и размера было понятно даже ему. Илья же, прислонившись к странному валуну, задумался снова. Уже крепче.
- Эх, грехи наши тяжкие! - сказал богатырь минуту спустя и решительно навалился на камень плечом. Камень не шелохнулся, зато, откуда-то сбоку раздалось громкое карканье. Илья оглянулся.
- Это ты зря затеял, - прокаркавшись, сообщил здоровенный, каких не бывает, ворон. Ворон величественно восседал на ветке сухого дуба. Как и когда он туда попал, Илья не заметил.
- Почему? поинтересовался витязь, прекращая бесплодные усилия.
- Ну, во-первых, не сдвинешь, и не пытайся, - ответила птица. - А, во-вторых, - там же написано: «не влезай, убьет».
- Второе противоречит первому, - заметил Илья. Если бы камень нельзя было сдвинуть, то высекать на нем предупреждение не имело бы смысла.
Ворон не ответил, только перемялся на ветке и каркнул. Было ли это знаком согласия или протеста, Илья не понял. Леший разберет интонации вещих воронов.
- Вот, и тебя, дурака, сюда сажать никто не стал бы, если б камень не сдвигался, - добавил он, возобновляя натиск.
Как Илья и надеялся, на «дурака» ворон обиделся.
- Да, ты хоть знаешь, кто и с какой целью начертал на камне сие предупреждение?! возопил он, перелетев с дуба на валун. Знаешь ли ты несчастный, что ждет пренебрегшего им?!
- Нет, - отдуваясь, признался Илья. В невозможности одолеть камень дурной силой он уже убедился и, теперь, решал, что делать дальше.
- Нет, - повторил он. - Не знаю, и не вижу иного способа узнать, кроме как своротив эту проклятую каменюгу Или, может быть, ты мне расскажешь?
Ворон будто того и ждал. Поболтать он был явно не дурак. Правда, лишь затем, чтобы блеснуть красноречием и эрудицией. Как Илья и ожидал, сказать что-либо по существу вопроса ворон не мог. Это, впрочем, было общим пороком всех когда-либо встречавшихся Илье хранителей тайного знания.
Не заставляя просить себя дважды, птица снова взлетела на дуб и оттуда, как с трибуны, принялась грозить какими-то неопределенными бедствиями Илье, а, затем, постепенно поднимая ставки, - всей волости, княжеству, Руси и, наконец, человечеству в целом. Исчерпав эту тему, ворон перешел к более общим вопросам и, не касаясь уже конкретного камня, заговорил о старинных примерах гибельных последствий кошачьего любопытства и человеческой гордыни.
Илья решил стащить камень с места конем, и, теперь, соображал, как ловчее примотать его ремнями к седлу. Ворон отвлекал. Кроме того, уже окончательно ясно стало, что ничего полезного он не скажет. Даже если его обозвать дятлом. Илья стал вытаскивать из саадака лук. Ворон все понял и исчез.
***
Илья уже почти управился с ремнями, когда на сцене обозначилось новое действующее лицо. От опушки леса через поле к Илье шагал человек. Во всяком случае, гуманоид. Толком разглядеть его не получалось. В сгущающихся сумерках можно было разобрать только, что одет незнакомец в защитного цвета плащ с капюшоном, и за спиной у него, вроде бы, виднеется лук. Илье это не понравилось. Ожидая дальнейшего развития событий, для вида он продолжал возиться с упряжью, но старался при этом держаться так, чтобы между ним и лучником постоянно находились либо дуб, либо камень, либо конь.
Зелено-крапчатая фигура приближалась, и скоро стало заметно, что владелец плаща высок, строен, и лук у него имеется в самом деле. В руках, впрочем, у незнакомца не было ничего, и держал он их на виду. Илья вышел из-за крупа коня и стал ждать.
- По поводу камня? спросил витязь, когда гость, остановившись в нескольких шагах, приветствовал его скупым, коротким поклоном.
- Да, - спокойно подтвердил незнакомец. Голос у него оказался приятный и музыкальный. Капюшон он снял, и Илья увидел длинные светлые волосы и острые уши. Тоже длинные.
- Ну, и? не удивился Илья. Почему я не должен его трогать? Только коротко и по делу. Не досуг мне сейчас, как видишь.
Вообще-то, Илье полагалось бы обомлеть, встретив во Владимирских землях говорящего по-русски эльфа. Тем более, эльфа должно было смутить то, что Илья вел себя так, будто дивный народ бродил по Руси табунами. Однако и эльф был, явно, не пальцем делан. Даже бровью не повел, подлец.
- Истинно говорят, - торопливы люди, ибо живут кратко, - улыбнулся он. Но, ты прав, - не пристало двум благородным воинам кашу по тарелке размазывать. Потому, всякую дребедень о молодости человеческой расы, о ее неготовности воспринять мудрость тысячелетий, о том, что людям для их же блага лучше оставаться в неведении относительно некоторых вещей, в общем, всякую стандартную ерунду мы опускаем, и переходим непосредственно к выводам.
- Ага, - заинтересовался Илья. И каковы же выводы?
- А выводы просты, - с готовностью ответил эльф. Вали своей дорогой, смертный. Вали, пока цел. Вот и все выводы.
Выводы Илью, в целом, устраивали. Он кивнул и взялся за саблю. Но его собеседник, как оказалось, переходить от слов к делу не спешил. Снисходительно скалясь, эльф удобно прислонился к дубу, всем своим видом показывая, что драка может и подождать.
- Посмотри на это под таким углом, человек, - заговорил остроухий снова. - В запертом сундуке
- Погоди, - прервал его Илья. А если я «козлом» обзову?
- Не поможет, - отрезал эльф, не сбиваясь с мысли. И так, в запертом сундуке может сидеть огромный паук, но может лежать и золото. Есть смысл рискнуть, и открыть его. Но под этим камнем, как ты прекрасно понимаешь, золота нет. Клады не скрываются под приметными валунами, украшенными интригующими надписями. Значит, ты ищешь паука. А мудро ли это?
Илья имел особую точку зрения относительно мудрости и глупости, но тратить слова не стал, а, вместо этого, убрав саблю в ножны, пожал плечами и хлопнул ладонью по необъятному крупу Сивки. Конь рванул. Камень вздрогнул. Эльф тоже. Илья оглянулся на него, убедился, что дивной нападать не собирается, и стимулировал коня вторично. Сивка уперся, налег, и камень покачнулся.
- Эх, - обрадовался Илья. Пошла Ой, мать!
Третий рывок Сивки оказался роковым для ремня. Путы лопнули. Камень устоял. Эльф сразу же прилепил на место снисходительную ухмылку и нехорошо оживился, даже от дуба отлип. У него оставалась еще масса вопросов, и экономить их он не собирался.
- А тебе не приходит в голову, смертный, что, пытаясь своротить эту глыбу, ты идешь на поводу у неких сил? Не приходит в голову, что они намеренно манипулируют тобой, соблазняя загадкой? Что ты делаешь именно то, чего от тебя и ждут? Что кому-то очень нужно, чтобы ты сдвинул этот камень?
- Приходит. Давно уже приходит, - согласился витязь. Но ты лучше скажи: лопата есть? А то здесь подкопать придется, а у меня только совочек походный. Неудобно.
Илья вытянул из притороченного к седлу чехла саперную лопатку и показал ее эльфу. Эльф видел подобный инструмент впервые в жизни, и скрыть этого не смог.
Ударил Илья внезапно и почти без размаха. Лезвие прошло сквозь призрак, не встретив сопротивления. "Эльф" поплыл и распался.
- Только круглый дурак купится на такие паленые иллюзии, - сообщил богатырь камню.
Сивка язвительно фыркнул.
- Ну, да. Ну, да Дурак я, хоть и не Иван Еще по ворону должен был догадаться Хе! Ворон, эльф, а что еще?
Илья сел на землю, сомкнул веки и сконцентрировался, очищая сознание. Затем, отметая наваждение, резким движением развел руки. Осмотрелся.
Пустошь неуловимо изменилась. Теперь, даже в сгустившихся сумерках, она выглядела не мрачной, а скучной. Чудовищный сухой дуб превратился в невысокий чахлый клен. Исчезла давящая тишина: зашелестела на ветру листва, в лесу застучал дятел. Появились комары. Илья прихлопнул.
Камень остался прежним. Другими стали надписи. Теперь они гласили, что в шести верстах на запад находится Лаптево, а в одиннадцати на восток какие-то там Великие Бодуны. Лыков же, как выяснилось, располагался сорока верстами южнее.
- Ага, - понял Илья. Действительно Лыковский тракт. Ехал я, стало быть, правильно. Просто не в ту сторону.
Илья поднял лопатку, и стал копать.
Перекресток
Солнце уж клонилось к закату и едва проглядывало через серые груды облаков, когда деревья, наконец, расступились. Лес остался позади, но вместо гостеприимных ворот славного города Лыкова перед Ильей распростерлась какая-то на редкость мрачная и неуютная пустошь. Сивка сделал еще несколько шагов и остановился, с подозрением разглядывая подернутое сероватой дымкой поле.
- Да, паршивое место, - согласился с конем Илья. Похоже, нет здесь никакого Лыкова. Заблудились мы с тобой Сивка
Сивка кивнул головой и тяжело вздохнул. Настоящим вещим богатырским конем он не был, говорить не умел, и поддерживать беседу мог только с помощью жестов и междометий.
- Заблудились мы с тобой, Сивка. Но, - не беда. Любая дорога хоть куда-нибудь, да ведет. Главное, - не оставаться на месте. Стоя-то мы точно никуда не доедем.
Снова кивнув в знак согласия, Сивка двинулся через поле, тяжело впечатывая в жухлую траву свои огромные копыта.
Едва заметная, заросшая до последней крайности дорога вела в сторону одиноко стоящего посреди пустоши сухого дуба. Дуб же был необычайный: не то, чтобы очень большой, но ощутимо древний, с невообразимо уродливым раздутым стволом и простертыми к серому небу узловатыми голыми ветвями. В общем, мистический был дуб
Засмотревшись на дуб, Илья только в последний момент заметил, что именно возле этого дерева предательский лже-Лыковский тракт пересекается какой-то другой дорогой. Тоже, впрочем, заброшенной и непроезжей. Непохоже было, чтобы она вообще использовалась в этом столетии.
Илья остановился и по богатырскому обычаю глубоко задумался. Не столько даже над выбором направления, сколько, так, вообще Над горемычной долей странствующего витязя. В принципе, традиция также требовала прочесть надписи на камне, но, как раз, с этим-то пунктом и был облом. Камень-указатель на перекрестке, - как тому и полагалось быть, - присутствовал. Но решительно никаких надписей на нем не наблюдалось. Илья затруднился.
Сивка фыркнул и вопросительно скосил глаз на всадника. Он был прав. Раздумья дело благое, но надо же было и что-то решать, пока не стемнело. Илья спрыгнул с коня и двинулся к камню. Логика подсказывала, что какие-то надписи на нем, все-таки, должны иметься. Не даром же он здесь стоит? Другой вопрос, что буквы могли зарасти мхом.
Тщательно присматриваясь, соскабливая в подозрительных местах лишайник и тихо ругая местные власти, доведшие дорожное хозяйство до столь плачевного состояния, Илья двинулся вокруг камня. Надпись он, в конце концов, нашел, но только одну и в высшей степени странную. «Куда ни пойдешь, ничего не найдешь, а камень сей сдвинешь, на месте умрешь», - гласила она.
- Тоже - поэзия - констатировал Илья. Вот, Сивка, ежели бы мне такой талант богами был даден, как сочинителю сих виршей, разве ж таскался бы я с тобой по лесам этим постылым? Нет Сразу повесился бы.
Сивка кивнул. Убожество рифмы и размера было понятно даже ему. Илья же, прислонившись к странному валуну, задумался снова. Уже крепче.
- Эх, грехи наши тяжкие! - сказал богатырь минуту спустя и решительно навалился на камень плечом. Камень не шелохнулся, зато, откуда-то сбоку раздалось громкое карканье. Илья оглянулся.
- Это ты зря затеял, - прокаркавшись, сообщил здоровенный, каких не бывает, ворон. Ворон величественно восседал на ветке сухого дуба. Как и когда он туда попал, Илья не заметил.
- Почему? поинтересовался витязь, прекращая бесплодные усилия.
- Ну, во-первых, не сдвинешь, и не пытайся, - ответила птица. - А, во-вторых, - там же написано: «не влезай, убьет».
- Второе противоречит первому, - заметил Илья. Если бы камень нельзя было сдвинуть, то высекать на нем предупреждение не имело бы смысла.
Ворон не ответил, только перемялся на ветке и каркнул. Было ли это знаком согласия или протеста, Илья не понял. Леший разберет интонации вещих воронов.
- Вот, и тебя, дурака, сюда сажать никто не стал бы, если б камень не сдвигался, - добавил он, возобновляя натиск.
Как Илья и надеялся, на «дурака» ворон обиделся.
- Да, ты хоть знаешь, кто и с какой целью начертал на камне сие предупреждение?! возопил он, перелетев с дуба на валун. Знаешь ли ты несчастный, что ждет пренебрегшего им?!
- Нет, - отдуваясь, признался Илья. В невозможности одолеть камень дурной силой он уже убедился и, теперь, решал, что делать дальше.
- Нет, - повторил он. - Не знаю, и не вижу иного способа узнать, кроме как своротив эту проклятую каменюгу Или, может быть, ты мне расскажешь?
Ворон будто того и ждал. Поболтать он был явно не дурак. Правда, лишь затем, чтобы блеснуть красноречием и эрудицией. Как Илья и ожидал, сказать что-либо по существу вопроса ворон не мог. Это, впрочем, было общим пороком всех когда-либо встречавшихся Илье хранителей тайного знания.
Не заставляя просить себя дважды, птица снова взлетела на дуб и оттуда, как с трибуны, принялась грозить какими-то неопределенными бедствиями Илье, а, затем, постепенно поднимая ставки, - всей волости, княжеству, Руси и, наконец, человечеству в целом. Исчерпав эту тему, ворон перешел к более общим вопросам и, не касаясь уже конкретного камня, заговорил о старинных примерах гибельных последствий кошачьего любопытства и человеческой гордыни.
Илья решил стащить камень с места конем, и, теперь, соображал, как ловчее примотать его ремнями к седлу. Ворон отвлекал. Кроме того, уже окончательно ясно стало, что ничего полезного он не скажет. Даже если его обозвать дятлом. Илья стал вытаскивать из саадака лук. Ворон все понял и исчез.
***
Илья уже почти управился с ремнями, когда на сцене обозначилось новое действующее лицо. От опушки леса через поле к Илье шагал человек. Во всяком случае, гуманоид. Толком разглядеть его не получалось. В сгущающихся сумерках можно было разобрать только, что одет незнакомец в защитного цвета плащ с капюшоном, и за спиной у него, вроде бы, виднеется лук. Илье это не понравилось. Ожидая дальнейшего развития событий, для вида он продолжал возиться с упряжью, но старался при этом держаться так, чтобы между ним и лучником постоянно находились либо дуб, либо камень, либо конь.
Зелено-крапчатая фигура приближалась, и скоро стало заметно, что владелец плаща высок, строен, и лук у него имеется в самом деле. В руках, впрочем, у незнакомца не было ничего, и держал он их на виду. Илья вышел из-за крупа коня и стал ждать.
- По поводу камня? спросил витязь, когда гость, остановившись в нескольких шагах, приветствовал его скупым, коротким поклоном.
- Да, - спокойно подтвердил незнакомец. Голос у него оказался приятный и музыкальный. Капюшон он снял, и Илья увидел длинные светлые волосы и острые уши. Тоже длинные.
- Ну, и? не удивился Илья. Почему я не должен его трогать? Только коротко и по делу. Не досуг мне сейчас, как видишь.
Вообще-то, Илье полагалось бы обомлеть, встретив во Владимирских землях говорящего по-русски эльфа. Тем более, эльфа должно было смутить то, что Илья вел себя так, будто дивный народ бродил по Руси табунами. Однако и эльф был, явно, не пальцем делан. Даже бровью не повел, подлец.
- Истинно говорят, - торопливы люди, ибо живут кратко, - улыбнулся он. Но, ты прав, - не пристало двум благородным воинам кашу по тарелке размазывать. Потому, всякую дребедень о молодости человеческой расы, о ее неготовности воспринять мудрость тысячелетий, о том, что людям для их же блага лучше оставаться в неведении относительно некоторых вещей, в общем, всякую стандартную ерунду мы опускаем, и переходим непосредственно к выводам.
- Ага, - заинтересовался Илья. И каковы же выводы?
- А выводы просты, - с готовностью ответил эльф. Вали своей дорогой, смертный. Вали, пока цел. Вот и все выводы.
Выводы Илью, в целом, устраивали. Он кивнул и взялся за саблю. Но его собеседник, как оказалось, переходить от слов к делу не спешил. Снисходительно скалясь, эльф удобно прислонился к дубу, всем своим видом показывая, что драка может и подождать.
- Посмотри на это под таким углом, человек, - заговорил остроухий снова. - В запертом сундуке
- Погоди, - прервал его Илья. А если я «козлом» обзову?
- Не поможет, - отрезал эльф, не сбиваясь с мысли. И так, в запертом сундуке может сидеть огромный паук, но может лежать и золото. Есть смысл рискнуть, и открыть его. Но под этим камнем, как ты прекрасно понимаешь, золота нет. Клады не скрываются под приметными валунами, украшенными интригующими надписями. Значит, ты ищешь паука. А мудро ли это?
Илья имел особую точку зрения относительно мудрости и глупости, но тратить слова не стал, а, вместо этого, убрав саблю в ножны, пожал плечами и хлопнул ладонью по необъятному крупу Сивки. Конь рванул. Камень вздрогнул. Эльф тоже. Илья оглянулся на него, убедился, что дивной нападать не собирается, и стимулировал коня вторично. Сивка уперся, налег, и камень покачнулся.
- Эх, - обрадовался Илья. Пошла Ой, мать!
Третий рывок Сивки оказался роковым для ремня. Путы лопнули. Камень устоял. Эльф сразу же прилепил на место снисходительную ухмылку и нехорошо оживился, даже от дуба отлип. У него оставалась еще масса вопросов, и экономить их он не собирался.
- А тебе не приходит в голову, смертный, что, пытаясь своротить эту глыбу, ты идешь на поводу у неких сил? Не приходит в голову, что они намеренно манипулируют тобой, соблазняя загадкой? Что ты делаешь именно то, чего от тебя и ждут? Что кому-то очень нужно, чтобы ты сдвинул этот камень?
- Приходит. Давно уже приходит, - согласился витязь. Но ты лучше скажи: лопата есть? А то здесь подкопать придется, а у меня только совочек походный. Неудобно.
Илья вытянул из притороченного к седлу чехла саперную лопатку и показал ее эльфу. Эльф видел подобный инструмент впервые в жизни, и скрыть этого не смог.
Ударил Илья внезапно и почти без размаха. Лезвие прошло сквозь призрак, не встретив сопротивления. "Эльф" поплыл и распался.
- Только круглый дурак купится на такие паленые иллюзии, - сообщил богатырь камню.
Сивка язвительно фыркнул.
- Ну, да. Ну, да Дурак я, хоть и не Иван Еще по ворону должен был догадаться Хе! Ворон, эльф, а что еще?
Илья сел на землю, сомкнул веки и сконцентрировался, очищая сознание. Затем, отметая наваждение, резким движением развел руки. Осмотрелся.
Пустошь неуловимо изменилась. Теперь, даже в сгустившихся сумерках, она выглядела не мрачной, а скучной. Чудовищный сухой дуб превратился в невысокий чахлый клен. Исчезла давящая тишина: зашелестела на ветру листва, в лесу застучал дятел. Появились комары. Илья прихлопнул.
Камень остался прежним. Другими стали надписи. Теперь они гласили, что в шести верстах на запад находится Лаптево, а в одиннадцати на восток какие-то там Великие Бодуны. Лыков же, как выяснилось, располагался сорока верстами южнее.
- Ага, - понял Илья. Действительно Лыковский тракт. Ехал я, стало быть, правильно. Просто не в ту сторону.
Илья поднял лопатку, и стал копать.
Комментарий