Твитнуть
Отношение к Священному Писанию - главный вопрос, лежащий в основе расхождения неопротестантизма и ортодоксального христианства. Главные тезисы современного неопротестантизма таковы:
только Писание является исчерпывающим источником веры и практики Церкви;
Писание само себе толкователь («scriptura sui ipsius interpres» М. Лютер);
Писание первично по отношению к Церкви.
Очевидно, что эти принципы породили всевозможные противоречивые версии пост-протестантского христианства, основанные на субъективной интерпретации библейского текста. Крайним же следствием данных принципов является следующий тезис: если в Библии о чем-то не сказано, это должно быть отвергнуто. Именно эта логика не позволяет протестантам принять православную идею Священного Предания.
Для протестанта идея несамодостаточности Писания звучит даже кощунственно. «Если автор Библии Бог, то почему же одного Писания не достаточно?» - вопрошают христиане евангельских деноминаций. Однако Описанные принципы неприемлемы для православного экклезиологического сознания и являются ошибочными, как с исторической, так и с точки зрения логики, по ряду веских причин. Рассмотрим их.
1. Писания Нового Завета написаны в Церкви (апостольской общине) и для Церкви. Поэтому Библия самоочевидна, если ее читают и понимают в том контексте, в котором, и для которого, она создавалась. Если Библия вырывается из этого контекста, она становится не самоочевидной сама по себе, потому что Писание не создавалось как автономный текст, живущий собственной жизнью. Следовательно, единственная возможность адекватного восприятия библейского текста это пребывание в вере тех самых апостольских общин.
2. Церковь предшествует Писанию, как хронологически, так и логически. Апостольская община, в широком смысле, создала и авторизовала новозаветные тексты, а не наоборот. В случае движения пост-протестантизма всё происходит иначе: субъективное чтение Библии порождает новую общину, которая мыслится как восстановленная версия первохристианства.
3. Новый Завет не упал с неба в готовом виде. Новозаветные авторы не имели цели создать продолжение Священных Писаний Ветхого Завета. Так же они не ставили перед собой задачу изложить учение Церкви в полном и систематизированном виде. Эти выводы следует не только из анализа специфики новозаветных текстов, но и из того обстоятельства, что первохристианское поколение с нетерпением ожидало второго пришествия Христа и скорой кончины века. Лишь во второй половине II века ядро новозаветных текстов стало рассматриваться как Священное Писание. И только к концу IV века был закрыт вопрос о каноническом статусе всех 27 книг Нового Завета.
4. Отрицание нормативных апостольских преданий, не описанных в НЗ, но повсеместно распространенных среди раннехристианских церквей II-III вв., основано на убеждении того, что устная передача и традиция практики не могут сохранить неповрежденным истинное учение. Только письменная фиксация является гарантом сохранения. Однако данное утверждение выбивает и само основание веры неопротестантских деноминаций Библию. Ведь большая часть Ветхого Завета и четыре новозаветных Евангелий являются ни чем иным, как более поздней письменной фиксацией разных устных свидетельств и преданий, которые бытовали в народе Божьем. Кроме того, неопротестанты упускают из вида тот факт, что апостольское предание передавалось и сохранялось главным образом не в виде теории, а на уровне практики веры: в таинствах, молитвах, чинопоследованиях, песнопениях, исповеданиях и церковных правилах. То есть, Предание, прежде всего, творилось, а не рассказывалось. Тексты могут быть подделаны или отредактированы. Но как подделать повсеместную традицию?!
Письменная фиксация традиции не исключает устной и может сосуществовать параллельно с последней. Приведем лишь два примера: ап. Павел, безусловно опираясь на устное предание, цитирует слова Христа, которые не вошли в Евангелия: «ибо Он Сам сказал: «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян.20:35), а автор послания к Евреям в описании подробностей заключения Синайского Завета (см. Евр. 9:19-21) послания выходит за рамки ветхозаветного повествования Пятикнижия. Так, в послании в Евр. 9:19-21 упоминаются жертвенные козлы, использование Моисеем багряной шерсти и иссопа, а также окропление книги Закона и сосудов скинии то, о чем не говорится в Исх. 24 гл. Иосиф Флавий, описывая посвящение скинии, так же говорит об окроплении кровью как скинии, так и сосудов, принадлежащих ей (Иудейские Древности III. 8.6). Очевидно, что автор послания воспроизводит ту же устную традицию, что и иудейский историк I века.
Протестанты выстраивают свою логику, исходя из модели Богопознания, когда ищущий человек самостоятельно соприкасается с Библией и начинает ее как-то интерпретировать. Естественно в такой ситуации библейский текст становится источником вероучения тем, что конструирует духовный опыт человека и, как правило, становится основанием создания новой «церкви». Такая ситуация стала возможной только благодаря эпохе книгопечатания, когда Писание приобрело автономную жизнь в виде книги, которую можно читать у себя дома, и соответственно понимать по-своему. Однако подобная ситуация не могла иметь место во времена апостольской проповеди. Человек впервые соприкасался не с Писанием, а с общиной учеников Христа, которая свидетельствовали о Спасителе. И уже, оказавшись в этой самой общине, приходящий человек слышал Священное Писание, понимаемое и переживаемое в контексте веры этой евхаристической общины. И даже, если человек уже был хорошо знаком с Писаниями, только опыт веры апостольской общины мог позволить увидеть в Писании Ветхого Завета Христа (2 Кор.3:14-18).
Эту точки зрения подтверждают и новозаветные свидетельства. Когда Савл встретил Христа по дороге в Дамаск, Господь направил его в город, где тот должен был встретиться с первыми учениками: «И был Савл несколько дней с учениками в Дамаске. И тотчас стал проповедовать в синагогах об Иисусе, что Он есть Сын Божий» (Деян.9:19,20). Христос не сказал ему: «теперь читай Писание и иди». Прежде должна была произойти встречи с учениками, свидетельство которых могло стать ключом к подлинному пониманию Писаний.
Аналогичен и пример Аполлоса: «Он был наставлен в начатках пути Господня и, горя духом, говорил и учил о Господе правильно, зная только крещение Иоанново. Он начал смело говорить в синагоге. Услышав его, Акила и Прискилла приняли его и точнее объяснили ему путь Господень» (Деян.18:25-27). Без встречи с апостольскими учениками Аполлос не мог уразуметь всей истины, имея лишь одно Писание.
Безусловно, это не означает, что Писание не может стать первым проводником на пути ко Христу. Блаженный Августин, Митр. Антоний (Сурожский) и арх. Кирилл (Павлов) были как раз тему людьми, которые уверовали через чтение Нового Завета. И он привел их в Церковь. И именно в Церкви они нашли полноту познания Бога и понимания Священного Писания.
Почему не «только Писание»: avgrigor ЖЖ
только Писание является исчерпывающим источником веры и практики Церкви;
Писание само себе толкователь («scriptura sui ipsius interpres» М. Лютер);
Писание первично по отношению к Церкви.
Очевидно, что эти принципы породили всевозможные противоречивые версии пост-протестантского христианства, основанные на субъективной интерпретации библейского текста. Крайним же следствием данных принципов является следующий тезис: если в Библии о чем-то не сказано, это должно быть отвергнуто. Именно эта логика не позволяет протестантам принять православную идею Священного Предания.
Для протестанта идея несамодостаточности Писания звучит даже кощунственно. «Если автор Библии Бог, то почему же одного Писания не достаточно?» - вопрошают христиане евангельских деноминаций. Однако Описанные принципы неприемлемы для православного экклезиологического сознания и являются ошибочными, как с исторической, так и с точки зрения логики, по ряду веских причин. Рассмотрим их.
1. Писания Нового Завета написаны в Церкви (апостольской общине) и для Церкви. Поэтому Библия самоочевидна, если ее читают и понимают в том контексте, в котором, и для которого, она создавалась. Если Библия вырывается из этого контекста, она становится не самоочевидной сама по себе, потому что Писание не создавалось как автономный текст, живущий собственной жизнью. Следовательно, единственная возможность адекватного восприятия библейского текста это пребывание в вере тех самых апостольских общин.
2. Церковь предшествует Писанию, как хронологически, так и логически. Апостольская община, в широком смысле, создала и авторизовала новозаветные тексты, а не наоборот. В случае движения пост-протестантизма всё происходит иначе: субъективное чтение Библии порождает новую общину, которая мыслится как восстановленная версия первохристианства.
3. Новый Завет не упал с неба в готовом виде. Новозаветные авторы не имели цели создать продолжение Священных Писаний Ветхого Завета. Так же они не ставили перед собой задачу изложить учение Церкви в полном и систематизированном виде. Эти выводы следует не только из анализа специфики новозаветных текстов, но и из того обстоятельства, что первохристианское поколение с нетерпением ожидало второго пришествия Христа и скорой кончины века. Лишь во второй половине II века ядро новозаветных текстов стало рассматриваться как Священное Писание. И только к концу IV века был закрыт вопрос о каноническом статусе всех 27 книг Нового Завета.
4. Отрицание нормативных апостольских преданий, не описанных в НЗ, но повсеместно распространенных среди раннехристианских церквей II-III вв., основано на убеждении того, что устная передача и традиция практики не могут сохранить неповрежденным истинное учение. Только письменная фиксация является гарантом сохранения. Однако данное утверждение выбивает и само основание веры неопротестантских деноминаций Библию. Ведь большая часть Ветхого Завета и четыре новозаветных Евангелий являются ни чем иным, как более поздней письменной фиксацией разных устных свидетельств и преданий, которые бытовали в народе Божьем. Кроме того, неопротестанты упускают из вида тот факт, что апостольское предание передавалось и сохранялось главным образом не в виде теории, а на уровне практики веры: в таинствах, молитвах, чинопоследованиях, песнопениях, исповеданиях и церковных правилах. То есть, Предание, прежде всего, творилось, а не рассказывалось. Тексты могут быть подделаны или отредактированы. Но как подделать повсеместную традицию?!
Письменная фиксация традиции не исключает устной и может сосуществовать параллельно с последней. Приведем лишь два примера: ап. Павел, безусловно опираясь на устное предание, цитирует слова Христа, которые не вошли в Евангелия: «ибо Он Сам сказал: «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян.20:35), а автор послания к Евреям в описании подробностей заключения Синайского Завета (см. Евр. 9:19-21) послания выходит за рамки ветхозаветного повествования Пятикнижия. Так, в послании в Евр. 9:19-21 упоминаются жертвенные козлы, использование Моисеем багряной шерсти и иссопа, а также окропление книги Закона и сосудов скинии то, о чем не говорится в Исх. 24 гл. Иосиф Флавий, описывая посвящение скинии, так же говорит об окроплении кровью как скинии, так и сосудов, принадлежащих ей (Иудейские Древности III. 8.6). Очевидно, что автор послания воспроизводит ту же устную традицию, что и иудейский историк I века.
Протестанты выстраивают свою логику, исходя из модели Богопознания, когда ищущий человек самостоятельно соприкасается с Библией и начинает ее как-то интерпретировать. Естественно в такой ситуации библейский текст становится источником вероучения тем, что конструирует духовный опыт человека и, как правило, становится основанием создания новой «церкви». Такая ситуация стала возможной только благодаря эпохе книгопечатания, когда Писание приобрело автономную жизнь в виде книги, которую можно читать у себя дома, и соответственно понимать по-своему. Однако подобная ситуация не могла иметь место во времена апостольской проповеди. Человек впервые соприкасался не с Писанием, а с общиной учеников Христа, которая свидетельствовали о Спасителе. И уже, оказавшись в этой самой общине, приходящий человек слышал Священное Писание, понимаемое и переживаемое в контексте веры этой евхаристической общины. И даже, если человек уже был хорошо знаком с Писаниями, только опыт веры апостольской общины мог позволить увидеть в Писании Ветхого Завета Христа (2 Кор.3:14-18).
Эту точки зрения подтверждают и новозаветные свидетельства. Когда Савл встретил Христа по дороге в Дамаск, Господь направил его в город, где тот должен был встретиться с первыми учениками: «И был Савл несколько дней с учениками в Дамаске. И тотчас стал проповедовать в синагогах об Иисусе, что Он есть Сын Божий» (Деян.9:19,20). Христос не сказал ему: «теперь читай Писание и иди». Прежде должна была произойти встречи с учениками, свидетельство которых могло стать ключом к подлинному пониманию Писаний.
Аналогичен и пример Аполлоса: «Он был наставлен в начатках пути Господня и, горя духом, говорил и учил о Господе правильно, зная только крещение Иоанново. Он начал смело говорить в синагоге. Услышав его, Акила и Прискилла приняли его и точнее объяснили ему путь Господень» (Деян.18:25-27). Без встречи с апостольскими учениками Аполлос не мог уразуметь всей истины, имея лишь одно Писание.
Безусловно, это не означает, что Писание не может стать первым проводником на пути ко Христу. Блаженный Августин, Митр. Антоний (Сурожский) и арх. Кирилл (Павлов) были как раз тему людьми, которые уверовали через чтение Нового Завета. И он привел их в Церковь. И именно в Церкви они нашли полноту познания Бога и понимания Священного Писания.
Почему не «только Писание»: avgrigor ЖЖ
Сообщение от Володя77 
апостолы и 
А как же = (
Комментарий