Твитнуть
Выдежки из статьи: Вторая жизнь византийского генома - обобщающая гуманитарная формула - Владислав Бачинин
"О кризисе православия размышляют и пишут уже чуть ли не две сотни лет. Эти размышления опираются, как правило, на обилие эмпирических данных. Что же касается обобщающих концепций, теологических, философских, социологических рефлексий, то такие опыты встречаются не часто. А те из них, что способны пролить дополнительный свет на самые сложные, запутанные и просто тёмные проблемы указанного кризиса, и совсем редкость.
Заметным интеллектуальным прорывом в данном направлении стало обращение исследователей к методу маркировки важнейших изъянов, роковых изломов в исторической судьбе российского православия посредством концепта византизма.
Разлагаясь, умирая, Византия нашептала России все свои предсмертные ярости и стоны и завещала крепко их хранить России. А та очаровалась этими предсмертными вздохами, приняла их в своё детское сердце и дала умирающему клятву хранить в сердце чувство смертельной ненависти к западным племенам, более счастливым по их исторической судьбе. (В. Розанов)
Византизм парадоксален своим странным упорством. Он фактически отстаивает измену главному ради второстепенного. Так он отсекает от себя духовные корни Иерусалима, интеллектуальные корни Афин и Рима ради сохранения верности одному лишь Константинополю. Триаду «Афины-Рим-Иерусалим» он меняет на монаду «Константинополь», эту засыхающую ветвь христианства.
Больная византийская церковность передала Руси все свои духовные немощи и болезни. А унаследованные болезни, как известно, практически не подаются излечению. В результате они стали одним из причинных факторов последующего распространения нездоровой российской религиозности.
Псевдоморфоз православия это историческая трансформация восточного христианства, в результате которой его внешние формы перестали соответствовать, во-первых, значительной части того, что составляет дух и смысл христианства, и, во-вторых, тем нуждам и требованиям, которые предъявляет к этой конфессии постоянно усложняющийся миропорядок. Отсюда неспособность православия творчески пережить свой кризис.
Отсюда попадание церкви в плен эстетики идолопоклоннического эккзезиоцентризма (умудряющегося существовать под прессом государствоцентризма), нарциссизма, где главным предметом поклонения выступает она сама. В её языке утверждается тон горделивого кокетства и самодовольной удовлетворенности своей византистской древностью. Её мало смущает укоренившаяся привычка общаться при помощи искусственного языка и приподнято-фальшивого тона, оторванных от реальности и лишенных признаков любви и свободы. Обратной стороной такой искусственной стилизации, старательно воспроизводящей внешнюю атрибутику византийского православия, явилось отсутствие духовной силы. Всегда присущая истинному христианству, здесь она едва теплится и почти не ощущается. (А. Шмеман)
Сам факт исторического существования византизма заставляет говорить о двух типах христианства истинном и ложном, т. е. историческом симулякре, продукте псевдоморфоза. Первый тип это христианство Нового Завета, Иисуса Христа, истинное, неповрежденное, светлое и бесконечно прекрасное. Второй византистское, сумрачное, тяжеловесное, ущербное, безблагодатное, с цезаропапизмом, обрядоверием и помпезной театральностью. В первом много воздуха, а во втором тяжело дышать из-за вечно «спертого воздуха» омертвевших традиций и обрядов. Византистская «эмпирическая» православность с ее малопродуктивной суетностью, сугубо внешней «эстетикой» и бессильной «духовностью» рассыхается, распадается, уводит людей от созидательной жизни духа. (А. Шмеман)
После принятия Русью константинопольского православия византийская специфика превратилась в «варварскую отметину» на духовном облике и социальном теле российской цивилизации. (А. Тойнби)
Византизм девиантная ветвь христианства, отклонившаяся от евангельского ствола на максимальное расстояние и грозящая отломиться. Причиной этого стал ложный выбор между Христом и кесарем, между христоцентричностью и государствоцентризмом, между должным и недолжным. Избрав недолжное, перейдя на государеву службу, церковь проявила неповиновение Христу и потому обрекла себя на длинную череду духовных поражений. Они стали платой за фактическое богоотступничество, за предательство. В результате всё пришло к тому, что остались только две исторические возможности либо полный крах церкви, либо внутреннее возрождение через реформирование.
Непомерная скованность церкви прошлым, её пленённость традициями, зажатость окаменевшим стилем, ставшим предметом чуть ли не идолопоклонства. Она сотворила себе кумира из мертвой Византии и поклонилась ему. Возникло «романтическое православие» с его «литургическим слепым консерватизмом», культом прошлого и внешнего (бород, ряс и проч.) «богословской возней» почти исключительно с отцами церкви, ненависть к современному миру. Всё это придало православию вид «внутреннего гетто». (А. Шмеман)"
Но лучше всю статью целиком прочесть.
"О кризисе православия размышляют и пишут уже чуть ли не две сотни лет. Эти размышления опираются, как правило, на обилие эмпирических данных. Что же касается обобщающих концепций, теологических, философских, социологических рефлексий, то такие опыты встречаются не часто. А те из них, что способны пролить дополнительный свет на самые сложные, запутанные и просто тёмные проблемы указанного кризиса, и совсем редкость.
Заметным интеллектуальным прорывом в данном направлении стало обращение исследователей к методу маркировки важнейших изъянов, роковых изломов в исторической судьбе российского православия посредством концепта византизма.
Разлагаясь, умирая, Византия нашептала России все свои предсмертные ярости и стоны и завещала крепко их хранить России. А та очаровалась этими предсмертными вздохами, приняла их в своё детское сердце и дала умирающему клятву хранить в сердце чувство смертельной ненависти к западным племенам, более счастливым по их исторической судьбе. (В. Розанов)
Византизм парадоксален своим странным упорством. Он фактически отстаивает измену главному ради второстепенного. Так он отсекает от себя духовные корни Иерусалима, интеллектуальные корни Афин и Рима ради сохранения верности одному лишь Константинополю. Триаду «Афины-Рим-Иерусалим» он меняет на монаду «Константинополь», эту засыхающую ветвь христианства.
Больная византийская церковность передала Руси все свои духовные немощи и болезни. А унаследованные болезни, как известно, практически не подаются излечению. В результате они стали одним из причинных факторов последующего распространения нездоровой российской религиозности.
Псевдоморфоз православия это историческая трансформация восточного христианства, в результате которой его внешние формы перестали соответствовать, во-первых, значительной части того, что составляет дух и смысл христианства, и, во-вторых, тем нуждам и требованиям, которые предъявляет к этой конфессии постоянно усложняющийся миропорядок. Отсюда неспособность православия творчески пережить свой кризис.
Отсюда попадание церкви в плен эстетики идолопоклоннического эккзезиоцентризма (умудряющегося существовать под прессом государствоцентризма), нарциссизма, где главным предметом поклонения выступает она сама. В её языке утверждается тон горделивого кокетства и самодовольной удовлетворенности своей византистской древностью. Её мало смущает укоренившаяся привычка общаться при помощи искусственного языка и приподнято-фальшивого тона, оторванных от реальности и лишенных признаков любви и свободы. Обратной стороной такой искусственной стилизации, старательно воспроизводящей внешнюю атрибутику византийского православия, явилось отсутствие духовной силы. Всегда присущая истинному христианству, здесь она едва теплится и почти не ощущается. (А. Шмеман)
Сам факт исторического существования византизма заставляет говорить о двух типах христианства истинном и ложном, т. е. историческом симулякре, продукте псевдоморфоза. Первый тип это христианство Нового Завета, Иисуса Христа, истинное, неповрежденное, светлое и бесконечно прекрасное. Второй византистское, сумрачное, тяжеловесное, ущербное, безблагодатное, с цезаропапизмом, обрядоверием и помпезной театральностью. В первом много воздуха, а во втором тяжело дышать из-за вечно «спертого воздуха» омертвевших традиций и обрядов. Византистская «эмпирическая» православность с ее малопродуктивной суетностью, сугубо внешней «эстетикой» и бессильной «духовностью» рассыхается, распадается, уводит людей от созидательной жизни духа. (А. Шмеман)
После принятия Русью константинопольского православия византийская специфика превратилась в «варварскую отметину» на духовном облике и социальном теле российской цивилизации. (А. Тойнби)
Византизм девиантная ветвь христианства, отклонившаяся от евангельского ствола на максимальное расстояние и грозящая отломиться. Причиной этого стал ложный выбор между Христом и кесарем, между христоцентричностью и государствоцентризмом, между должным и недолжным. Избрав недолжное, перейдя на государеву службу, церковь проявила неповиновение Христу и потому обрекла себя на длинную череду духовных поражений. Они стали платой за фактическое богоотступничество, за предательство. В результате всё пришло к тому, что остались только две исторические возможности либо полный крах церкви, либо внутреннее возрождение через реформирование.
Непомерная скованность церкви прошлым, её пленённость традициями, зажатость окаменевшим стилем, ставшим предметом чуть ли не идолопоклонства. Она сотворила себе кумира из мертвой Византии и поклонилась ему. Возникло «романтическое православие» с его «литургическим слепым консерватизмом», культом прошлого и внешнего (бород, ряс и проч.) «богословской возней» почти исключительно с отцами церкви, ненависть к современному миру. Всё это придало православию вид «внутреннего гетто». (А. Шмеман)"
Но лучше всю статью целиком прочесть.
Комментарий