Твитнуть
ПСИХОТЕРАПЕВТ ИЛИ СВЯЩЕННИК - К КОМУ БЕЖАТЬ?
Все началось с исповеди. Седой священник смотрел на меня внимательно и грустно: "Я не могу тебе помочь, сказал он, твоя проблема не духовная, а душевная. Но я не психолог, я священник. Ищи хорошего специалиста, лучше верующего, чтобы вы говорили на одном языке". Я стала искать, сработала "сарафанное радио" и через несколько дней у меня был телефон психотерапевта. Он оказался священником. Так, четыре года назад, я познакомилась с Игорем Аркадьевичем Поляковым.
Игорь Поляков окончил Ленинградский институт авиационного приборостроения. Работал в Академии гражданской авиации, там же закончил аспирантуру. Занимался вопросами подготовки лётного состава. В 1989 году поступил в Духовную Семинарию. В 1991 году был рукоположен в сан священника, служил на приходах Санкт-Петербургской епархии. Окончил Духовную Академию с защитой кандидатской диссертации на тему "Религия, её сущность и происхождение". Преподавал в Духовной Семинарии основное богословие, сравнительное богословие, введение в философию. Получил дополнительное профессиональное образование в Институте психологического консультирования. В настоящее время практикующий психолог, директор Центра практической психологии "ПРОТОС", священник за штатом.
За эти годы я узнала, что совет, полученный мною на исповеди, большая редкость: в церковной среде существует стойкое и агрессивное предубеждение против психологов. "Батюшка не благословляет", часто слышала я в ответ на предложение обратиться к психотерапевту. С другой стороны, светские люди, напротив, священников и психологов отождествляют: "Зачем тебе психолог, поговори с батюшкой".
Должна заметить, мне в Церкви повезло и со священниками, и с катехизаторами, и друзьями-прихожанами. Мой опыт, скорее, позитивный: мне помогли пройти путь сознательного воцерковления, священники учили меня быть самостоятельной и ответственной, я видела убедительные примеры любви, уважения и милосердия. Но обнаружила противоречие, которое не давало мне покоя: почти у каждого из моих церковных друзей, несмотря на их искреннюю веру, была какая-то своя болезненная проблема, которая никак не находила решения.
У одной женщины крайне тяжелые отношения с родителями. Другая отрицает свою женственность и сексуальность, безвкусно одевается и не ухаживает за собой. Мать не любит и с трудом уживается со своей дочерью. Мужчина боится и унижает женщин. А женщина презирает мужчин. Примеров множество. Кто-то осознает свою проблему и страдает, кто-то не видит и знать не хочет. Строго говоря, светский человек имеет право спросить как же вы можете называть себя христианами? А ведь и я, и мои друзья в Церкви более десяти лет
Разрешить свои недоумения и получить ответы на вопросы в церковной среде мне не удалось. И я снова обратилась к Игорю Аркадьевичу Полякову с просьбой помочь разобраться в противоречиях. Впервые за эти годы мы разговаривали не как клиент-психолог, а как, можно сказать, свободные люди.
Игорь Аркадьевич, когда вы учились в Духовной Семинарии и Академии, преподавали ли там психологию?
В те годы нет.
А сейчас?
Преподают, но "православную психологию" и лучше б они этого не делали. Понимаете, когда психология приобретает конфессиональный, согласованный с религиозной парадигмой характер, она перестает быть психологией. Это некое психологическое знание. Глубинная, современная психология, которая развивалась с 20-х годов XX, воспринимается как бесовская. Это крайне непрофессиональный подход, когда какую-то область, раздел науки называют бесовской и выбрасывают фундаментально важные, основополагающие разделы, которые необходимы для понимания человеческой души.
То есть выпускника Духовной Семинарии, рукоположенного священника нельзя априори считать квалифицированным психологом уже в силу того, что он не получил необходимого уровня и объема знаний?
Отчасти да, но это деликатная сфера. Можно получить диплом университета, психфака, но это не значит, что человек стал психологом. Место психологии определяют между наукой и искусством. Чтобы стать хорошим психологом, нужны особый склад души, способности, дар, но и образование обязательно. Кроме того, человек может быть прекрасным профессором, лектором и плохим психотерапевтом.
Однако священника заведомо воспринимают как хорошего психолога. Очень распространено мнение: в Россия функцию психотерапевта всегда выполнял священник.
В некотором смысле это оправдано. Священник может оказать психологическую поддержку, помощь выслушать человека, посочувствовать, сопереживать. В этом есть психотерапевтический эффект. Но дальше эта помощь не идет.
Чтобы говорить о процессах, связанных с коррекцией отношений, о внутриличностных конфликтах человека, для этого требуется понимание и знание динамики психических процессов, знание картографии души человека. Священник этого не знает и знать не хочет, потому что "это бесовщина". Священник не может эффективно помочь, например, в решении семейной проблемы, так как надо понимать причину конфликта внутри семьи, а эту причину бывает очень трудно найти. И еще большой вопрос а захочет ли человек с этой причиной разбираться и над этим работать?
Священник чаще всего навязывает определенный образ жизни, изнурительное и тяжелое поведение. В психологии такой прием называется "переключение внимания". Например, человек находится в состоянии депрессии, а депрессией заниматься очень трудно, это сложная тема Как помочь при депрессии? Священник загружает страждущего религиозными предписаниями и, если человек запуган, он добровольно это на себя принимает. Он начинает вычитывать бесконечные акафисты, молитвы, соблюдать посты и "отключается", уходит от острого конфликта, переключает внимание на что-то другое. Но человек проживет в таком состоянии несколько месяцев и поймет, что ему это не помогает. И на него наваливается та же депрессия с большей силой.
А ему говорят это потому, что ты плохо молишься, у тебя нет веры
И чувство вины становится все сильнее, а ему все хуже. И тогда человек либо уходят из Церкви, либо уходит от священника (таких мало), или, что бывает гораздо чаще, начинает еще более ревностно изнурять себя таким "лекарством".
Поскольку у вас есть опыт и психотерапевта, и священника, принимающего исповедь, позвольте конкретный вопрос. Представим, что к вам на исповедь пришла женщина, она исповедует грех нелюбви к своему ребенку. Она его родила вынужденно, он ей не нужен, откровенно говоря, она его ненавидит. Но она человек церковный и страдает от того, что испытывает такие эмоции. Это проблема духовная или душевная, психологическая? К кому в такой ситуации обращаться к психотерапевту или священнику?
Это проблема психологическая. Но как будет складываться поведение женщины религиозной и нерелигиозной? Религиозная женщина никогда не признается в том, что она ненавидит своего ребенка. Такое признание само по себе очень трудно "я родила ребенка, не любя его отца, вынужденно". Религиозная женщина будет иметь массу претензий к самому ребенку что он плохо молится, не любит ходить в Церковь. Она будет не любить его именно за это.
Приведу пример из своей практики. Когда я служил, ко мне обратился отец одного ребенка: "Сын не хочет читать "Отче наш". Я его бью ремнем. Не помогает. Надо ли его бить палкой?"
Отец нормальный?
Абсолютно. Адекватный верующий, истинно православный, воцерковленный. Я его стал убеждать, говорить о любви, о Христе. По мере того, как я говорил, его лицо искажала гримаса отвращения ко мне. Он пошел к настоятелю и нажаловался, что я говорю еретические, неправильные вещи ведь если ребенок не хочет молиться, его надо заставлять ради его же спасения!
А ребенок не хочет молиться, потому что в нем бес, которого надо изгнать ремнем или палкой?
Да, иначе ребенок не спасется! Вот здесь первичные, подлинные отношения между отцом и ребенком заворачиваются в религиозную упаковку. А когда их так завернули, можно делать все, что угодно! Как в советское время там же не убивали людей, там убивали "врагов народа". Так и здесь это уже не просто ребенок, а "бесовский" ребенок! У религиозного человека в распоряжении всего две компоненты, две составляющие божественное или бесовское, и он всем сложным и многообразным явлениям пытается найти простое, зачастую наивное и глупое объяснение. И самое страшное им следовать.
Если светский человек обращается к психологу, ему можно помочь признать правду: вы ребенка не любите. Матери это очень тяжело и трудно. Но если она мужественна, честна и хочет добра ребенку она этот шаг делает. И тут уже нужна моя помощь как психолога, это моя практика: помочь сделать шаг, признать правду. И тогда она делает следующий шаг: "Помогите мне его полюбить!" И мы вместе делаем эту тяжелую и трудную работу. Она делается не за один раз. И не за одну прочитанную молитву. Но за год мать может сделать максимум и полюбить ребенка, во всяком случае перестать его ненавидеть.
Все началось с исповеди. Седой священник смотрел на меня внимательно и грустно: "Я не могу тебе помочь, сказал он, твоя проблема не духовная, а душевная. Но я не психолог, я священник. Ищи хорошего специалиста, лучше верующего, чтобы вы говорили на одном языке". Я стала искать, сработала "сарафанное радио" и через несколько дней у меня был телефон психотерапевта. Он оказался священником. Так, четыре года назад, я познакомилась с Игорем Аркадьевичем Поляковым. Игорь Поляков окончил Ленинградский институт авиационного приборостроения. Работал в Академии гражданской авиации, там же закончил аспирантуру. Занимался вопросами подготовки лётного состава. В 1989 году поступил в Духовную Семинарию. В 1991 году был рукоположен в сан священника, служил на приходах Санкт-Петербургской епархии. Окончил Духовную Академию с защитой кандидатской диссертации на тему "Религия, её сущность и происхождение". Преподавал в Духовной Семинарии основное богословие, сравнительное богословие, введение в философию. Получил дополнительное профессиональное образование в Институте психологического консультирования. В настоящее время практикующий психолог, директор Центра практической психологии "ПРОТОС", священник за штатом.
За эти годы я узнала, что совет, полученный мною на исповеди, большая редкость: в церковной среде существует стойкое и агрессивное предубеждение против психологов. "Батюшка не благословляет", часто слышала я в ответ на предложение обратиться к психотерапевту. С другой стороны, светские люди, напротив, священников и психологов отождествляют: "Зачем тебе психолог, поговори с батюшкой".
Должна заметить, мне в Церкви повезло и со священниками, и с катехизаторами, и друзьями-прихожанами. Мой опыт, скорее, позитивный: мне помогли пройти путь сознательного воцерковления, священники учили меня быть самостоятельной и ответственной, я видела убедительные примеры любви, уважения и милосердия. Но обнаружила противоречие, которое не давало мне покоя: почти у каждого из моих церковных друзей, несмотря на их искреннюю веру, была какая-то своя болезненная проблема, которая никак не находила решения.
У одной женщины крайне тяжелые отношения с родителями. Другая отрицает свою женственность и сексуальность, безвкусно одевается и не ухаживает за собой. Мать не любит и с трудом уживается со своей дочерью. Мужчина боится и унижает женщин. А женщина презирает мужчин. Примеров множество. Кто-то осознает свою проблему и страдает, кто-то не видит и знать не хочет. Строго говоря, светский человек имеет право спросить как же вы можете называть себя христианами? А ведь и я, и мои друзья в Церкви более десяти лет
Разрешить свои недоумения и получить ответы на вопросы в церковной среде мне не удалось. И я снова обратилась к Игорю Аркадьевичу Полякову с просьбой помочь разобраться в противоречиях. Впервые за эти годы мы разговаривали не как клиент-психолог, а как, можно сказать, свободные люди.
Игорь Аркадьевич, когда вы учились в Духовной Семинарии и Академии, преподавали ли там психологию?
В те годы нет.
А сейчас?
Преподают, но "православную психологию" и лучше б они этого не делали. Понимаете, когда психология приобретает конфессиональный, согласованный с религиозной парадигмой характер, она перестает быть психологией. Это некое психологическое знание. Глубинная, современная психология, которая развивалась с 20-х годов XX, воспринимается как бесовская. Это крайне непрофессиональный подход, когда какую-то область, раздел науки называют бесовской и выбрасывают фундаментально важные, основополагающие разделы, которые необходимы для понимания человеческой души.
То есть выпускника Духовной Семинарии, рукоположенного священника нельзя априори считать квалифицированным психологом уже в силу того, что он не получил необходимого уровня и объема знаний?
Отчасти да, но это деликатная сфера. Можно получить диплом университета, психфака, но это не значит, что человек стал психологом. Место психологии определяют между наукой и искусством. Чтобы стать хорошим психологом, нужны особый склад души, способности, дар, но и образование обязательно. Кроме того, человек может быть прекрасным профессором, лектором и плохим психотерапевтом.
Однако священника заведомо воспринимают как хорошего психолога. Очень распространено мнение: в Россия функцию психотерапевта всегда выполнял священник.
В некотором смысле это оправдано. Священник может оказать психологическую поддержку, помощь выслушать человека, посочувствовать, сопереживать. В этом есть психотерапевтический эффект. Но дальше эта помощь не идет.
Чтобы говорить о процессах, связанных с коррекцией отношений, о внутриличностных конфликтах человека, для этого требуется понимание и знание динамики психических процессов, знание картографии души человека. Священник этого не знает и знать не хочет, потому что "это бесовщина". Священник не может эффективно помочь, например, в решении семейной проблемы, так как надо понимать причину конфликта внутри семьи, а эту причину бывает очень трудно найти. И еще большой вопрос а захочет ли человек с этой причиной разбираться и над этим работать?
Священник чаще всего навязывает определенный образ жизни, изнурительное и тяжелое поведение. В психологии такой прием называется "переключение внимания". Например, человек находится в состоянии депрессии, а депрессией заниматься очень трудно, это сложная тема Как помочь при депрессии? Священник загружает страждущего религиозными предписаниями и, если человек запуган, он добровольно это на себя принимает. Он начинает вычитывать бесконечные акафисты, молитвы, соблюдать посты и "отключается", уходит от острого конфликта, переключает внимание на что-то другое. Но человек проживет в таком состоянии несколько месяцев и поймет, что ему это не помогает. И на него наваливается та же депрессия с большей силой.
А ему говорят это потому, что ты плохо молишься, у тебя нет веры
И чувство вины становится все сильнее, а ему все хуже. И тогда человек либо уходят из Церкви, либо уходит от священника (таких мало), или, что бывает гораздо чаще, начинает еще более ревностно изнурять себя таким "лекарством".
Поскольку у вас есть опыт и психотерапевта, и священника, принимающего исповедь, позвольте конкретный вопрос. Представим, что к вам на исповедь пришла женщина, она исповедует грех нелюбви к своему ребенку. Она его родила вынужденно, он ей не нужен, откровенно говоря, она его ненавидит. Но она человек церковный и страдает от того, что испытывает такие эмоции. Это проблема духовная или душевная, психологическая? К кому в такой ситуации обращаться к психотерапевту или священнику?
Это проблема психологическая. Но как будет складываться поведение женщины религиозной и нерелигиозной? Религиозная женщина никогда не признается в том, что она ненавидит своего ребенка. Такое признание само по себе очень трудно "я родила ребенка, не любя его отца, вынужденно". Религиозная женщина будет иметь массу претензий к самому ребенку что он плохо молится, не любит ходить в Церковь. Она будет не любить его именно за это.
Приведу пример из своей практики. Когда я служил, ко мне обратился отец одного ребенка: "Сын не хочет читать "Отче наш". Я его бью ремнем. Не помогает. Надо ли его бить палкой?"
Отец нормальный?
Абсолютно. Адекватный верующий, истинно православный, воцерковленный. Я его стал убеждать, говорить о любви, о Христе. По мере того, как я говорил, его лицо искажала гримаса отвращения ко мне. Он пошел к настоятелю и нажаловался, что я говорю еретические, неправильные вещи ведь если ребенок не хочет молиться, его надо заставлять ради его же спасения!
А ребенок не хочет молиться, потому что в нем бес, которого надо изгнать ремнем или палкой?
Да, иначе ребенок не спасется! Вот здесь первичные, подлинные отношения между отцом и ребенком заворачиваются в религиозную упаковку. А когда их так завернули, можно делать все, что угодно! Как в советское время там же не убивали людей, там убивали "врагов народа". Так и здесь это уже не просто ребенок, а "бесовский" ребенок! У религиозного человека в распоряжении всего две компоненты, две составляющие божественное или бесовское, и он всем сложным и многообразным явлениям пытается найти простое, зачастую наивное и глупое объяснение. И самое страшное им следовать.
Если светский человек обращается к психологу, ему можно помочь признать правду: вы ребенка не любите. Матери это очень тяжело и трудно. Но если она мужественна, честна и хочет добра ребенку она этот шаг делает. И тут уже нужна моя помощь как психолога, это моя практика: помочь сделать шаг, признать правду. И тогда она делает следующий шаг: "Помогите мне его полюбить!" И мы вместе делаем эту тяжелую и трудную работу. Она делается не за один раз. И не за одну прочитанную молитву. Но за год мать может сделать максимум и полюбить ребенка, во всяком случае перестать его ненавидеть.