Твитнуть
Недавно я получил от человека мне не близкого, но пользующегося большим уважением с моей стороны, пространное письмо, в котором, помимо прочего, было сказано буквально следующее:
«Дело в том, что где-то с 80-х годов ХХ века историки получают все больше свидетельств о том, что катаризм (как и богомильство) это не последствия гностицизма в истории, это традиция гностически окрашенной ортодоксии, отвергнувшей как гностические системы, так и ортодоксальные догматы. Это кое-что особенное. <...> Традиция эта следует от Оригена (по всей видимости) и христианского монашеского мистицизма (особенно у египетских оригенистических монахов). Но она не заканчивается там, и не продолжается только в исламском мистицизме. Она возрождается одновременно в восточной и западной Европе».
С радостью готов допустить, что этот уважаемый мною человек либо написал это, не подумав, либо сам не понял, что написал. По крайней мере, любые рассуждения о «гностически окрашенной ортодоксии» тождественны рассуждениям о «христиански окрашенном сатанизме». И вот почему:
Подлинно христианской традицией может называться только традиция, основывающаяся на учении, преподанном Иисусом Назореем Своим ученикам (Апостолам) во время Его земной жизни и сохраненном в христианских писаниях. Полагаем, что никто из принимающих историчность Самого Иисуса Назорея этого очевидного положения оспаривать не станет. Столь же очевидно, что традиция, именующая себя «христианской», но основывающаяся на каких-либо иных учениях, в действительности может претендовать лишь на имя «псевдо-христианской» или «псевдо-апостольской». И именно слово «псевдо-апостолы» является ключом к пониманию.
В своем прологе к Посланию Апостола Павла к Галатам Маркион Синопский прямо указывает, что галаты, принявшие от Апостола слово истины, затем были соблазнены лже-апостолами (a falsis apostolis) и приведены к Закону и обрезанию (in legem et circumcisionem), в прологе к Посланию Апостола к Римлянам уточняя, что обманутых привели к Закону и пророкам (in legem et prophetas), и сделано это было под именем Господа нашего Иисуса Христа (sub nomine domini nostri Jesu Christi). Таким образом, речь идёт не о противопоставлении христианской традиции иудейской, которой, собственно и принадлежат «Закон и обрезание», а о противостоянии двух христианских традиций подлинной и мнимой, апостольской и «лже-апостольской». И если подлинная апостольская традиция должна проистекать из учения, преподанного Иисусом Назореем Своим ученикам и восходящего через Иисуса к Его небесному Отцу, мнимая традиция должна восходить к совсем иному источнику.
Но, возможно, ересиарх Маркион ввел этих «лже-апостолов» намеренно, с полемическими целями, чтобы оправдать свое еретическое учение, противопоставлявшее Закон Моисея Евангелию Христа? Обратимся к непримиримому и суровому противнику не только Маркиона, но любых «еретиков» и «гностиков», сколько бы их ни было на свете, Лионскому епископу Иринею. И что же? Как раз о проповеднике из Синопа, «кормчем Понта Евксинского», Ириней пишет следующее: «Так как он один отважился открыто искажать Писания, и бесстыднее всех клеветать на Бога, то я намерен особо опровергнуть его, обличая собственными его же сочинениями, и с помощью Божьей разрушить его учение, на основании речей Господа и апостолов, которые самим же им уважены и употребляются у него. Но теперь я по необходимости упомянул об нем, чтобы ты знал, что все, которые каким-либо образом искажают истину и повреждают проповедь Церкви, суть ученики и последователи самарянина Симона волхва. Хотя они и не объявляют имени своего учителя, для обольщения других, но преподают его учение. Они пользуются именем Иисуса Христа как приманкою, но разным образом вводят нечестие Симона и чрез то губят многих, коварно распространяя свое учение под прикрытием доброго имени, и подавая под сладостью и красотою имени горький и злой яд змия, первого виновника отпадения» (Irenaeus, Adversus omnium haereses, I XXVII 4).
Мы видим, что Лионский святитель отнюдь не отрицает существования двух традиций, подлинно и мнимо христианской. Даже более того, он прямо указывает на источник второй, ложной традиции; по его мнению, это самарянин Симон Волхв, «нечестие» которого является «горьким и злым ядом змия, первого виновника отпадения», подаваемым «под сладостью и красотою доброго имени Иисуса Христа». Обратим особое внимание на слова «под сладостью и красотою имени Иисуса Христа». Да, это sub nomine domini nostri Jesu Christi! Вот только написано это было около 180 года, то есть через десятилетия после смерти проповедника из Синопа. В Adversus omnium haereses III XXIII 3 Ириней прямо отождествляет змея с дьяволом, а в предисловии к IV книге своего труда, помимо прочего, пишет: «Как змей обольстил Еву, обещая ей то, чего сам не имел; так и эти (еретики), имеющие притязание на обладание высшим званием и неизреченными таинствами <...>, погружают в смерть верящих им, делая их отступниками от создавшего их. И тогда ангел богоотступник, чрез змея произведший непослушание людей, думал, что останется неизвестным Господу; поэтому Бог дал ему тот же образ и наименование (змея)...»
Итак, Ириней прямо признает существование двух традиций, противопоставляя «хранящееся в Церкви предание апостолов», исходящее от Иисуса, а через Него от Бога, еретическим преданиям, распространяемым «учениками и последователями самарянина Симона волхва», которые, «хотя и не объявляют имени своего учителя, для обольщения других, но преподают его учение», «горький и злой яд змия, первого виновника отпадения», то есть по мысли самого Иринея дьявола. В чем же, по мнению Иринея, заключается различие между двумя христианскими традициями истинной, исходящей от Бога и Иисуса, и ложной, исходящей от колдуна-самарянина и дьявола?
Каковы признаки дьявольского учения, подаваемого «под сладостью и красотою доброго имени Иисуса Христа»? Об этом пастырь из Лиона пишет много и торжественно, с присущими ему неповторимыми красотами стиля, не вполне адекватно, к сожалению, переданными в распространённом русском переводе протоиерея Преображенского. В частности, подводя итог своего изложения еретических учений в первой книге Adversus omnium haereses и переходя к их опровержению, Ириней пишет, что он «показал также, как они говорят, что творение произошло по образу их невидимой Полноты, и что они думают и учат о Создателе (δημιουργος), и обнаружил учение их родоначальника, самарянина Симона волхва и всех его последователей. Также привел множество появившихся от него гностиков, заметил различие их между собою, учение и порядок их преемства и упомянул о всех основанных ими ересях. Далее я показал, что все сии еретики, получив начало от Симона, внесли в эту жизнь свои безбожные и нечестивые учения; представил их "искупление" и способ посвящения всех, которые сделались "совершенными", а также их призывание и таинства, и показал, что един есть Бог Творец, и что Он не плод недостатка, и что ничего нет выше Его, и ниже Его».
Далее, в главе IX второй книги своего фундаментального и, более того, основополагающего для кафолической ортодоксии труда, озаглавленной «Творец мира Бог Отец, как постоянно веровала Церковь», Ириней пишет: «Что Бог есть Творец мира, признают и те, которые различным образом противоречат Ему и однако принимают Его, называя Его творцом и ангелом, не говоря о том, что Его возвещают все Писания, и Господь учит об этом Отце Небесном, а не о другом, как я покажу в дальнейшей речи. Для настоящего же раза достаточно свидетельство тех, которые держатся учений противных нам, так как все люди соглашаются в этом, именно древние, главным образом по преданию от первозданного человека, хранили это верование и прославляли Единого Бога, Творца неба и земли; прочие после них получали от пророков Божиих напоминание об этом, а язычники научались от самого творения. Ибо самое творение указывает на Сотворившего его, самое дело объявляет о Том, Кто его произвел, и мир проповедует Устроившего его. Вся же Церковь по всему миру получила это предание от апостолов». Запомним, это и есть «предание апостолов», как его понимал Ириней.
А вот его изложение другого, противоположного предания: «Если таким образом этот Бог, как я упомянул, признается и имеет относительно своего бытия свидетельство от всех, то, без сомнения, выдуманный (еретиками) Отец неизвестен и остается без свидетельства. Ибо Симон, волхв, первый выдавал себя за Высочайшего Бога и говорил, что мир сотворен его ангелами; потом его последователи, как я показал в первой книге, чрез разнообразные мнения распространили нечестивые и безбожные учения против Творца; а эти ученики их делают соглашающихся с ними худшими язычников. Ибо последние служат более твари, чем Творцу, и тем, которые не суть Боги, однако они предоставляют первое место Божества Богу-Творцу этой вселенной. А те называют Его плодом недостатка, и говорят, что Он имеет животную природу и не знал силы, которая выше Его, когда говорил: "Я Бог и кроме Меня нет другого". Представляя, что Он лжет, они сами лгут, приписывая Ему всякое зло: вымышляя по своему произволу сверх сего существа того, кто не существует, они обличаются в хуле против Бога, Который действительно существует, и в том, что несуществующего Бога выдумывают к своему собственному осуждению. Таким образом, называющие себя "совершенными" и владеющими знанием всех вещей, оказываются хуже язычников и более их богохульствуют в своем учении против Творца своего».
В четвертой книге он продолжает: «Теперь же, когда настали последние времена, зло распространяется между людьми, делает их нё только богоотступниками; но и богохульниками против создателя посредством многих ухищрений, то есть чрез всех вышеупомянутых еретиков. Ибо все они, хотя вышли из различных мест и излагают различные учения, но сходятся в одном и том же богохульном намерении, причиняя смертельные раны тем, что учат богохульству против Бога, Творца и Питателя нашего, и подрывают спасение человека. Человек есть соединение души и плоти: он создан по подобию Божию и образован Его руками, то есть чрез Сына и Духа Святого, которым и сказал (Бог): "сотворим человека". Таково намерение завидующего нашей жизни, чтобы сделать людей неверующими в свое спасение и хульниками против Создателя Бога». Попросив прошения у вдумчивых читателей, вынужденных пробираться через неудобовразумительные закоулки мысли Иринея, приведем и вывод, к которому он приходит: «все, что ни сказали все еретики с величайшею важностью, в конце концов сводится к тому, что они хулят Создателя и отвергают спасение создания Божия, которое есть между прочим плоть, ради которой, как я многообразно показал, Сын Божий совершил все домостроительство, и раскрыл, что Писания никого иного не называют Богом, кроме Отца всего и Сына и тех, которые получили усыновление».
Если верить Иринею, сторонники истинной апостольской традиции считают Богом творца нашего мира и нашей плоти, ради которой, как он «многообразно показал, Сын Божий совершил все домостроительство», а еретики, последователи Симона Самарийского, «хулят Создателя и отвергают спасение» этой самой плоти. Вдобавок «выдуманный» этими еретиками «Отец неизвестен и остается без свидетельства...» Почему бы нам не поверить Иринею? Даже в наше время ему и его идейным наследникам продолжают безропотно доверять тысячи и даже миллионы людей. С другой стороны, а почему, собственно, мы должны бездумно присоединиться к этим миллионам, особенно после того, как сравним слова прологов Посланий к Галатам и Римлянам о христианах, «под именем Господа нашего Иисуса Христа приведенных к Закону и пророкам», с торжественно провозглашенным Иринеем «апостольским» Правилом веры (regula fidei): «Мы веруем, что существует единый Бог, Творец мира, извлекший его из ничтожества Словом своим, рожденным прежде всех век. Мы веруем, что Слово сие есть Сын Божий, многократно являвшийся патриархам под именем Бога, одушевлявший пророков, снисшедший наитием Бога Духа Святого в утробу девы Марии, воплотившийся и рожденный от нее; что Слово сие есть Господь наш Иисус Христос, проповедовавший новый закон и новое обетование царствия небесного. Мы веруем, что Иисус Христос сотворил многие чудеса, был распят, в третий день после своей смерти воскрес; вознесся на небо, где воссел одесную Отца своего; что Он вместо себя послал Духа Святого, дабы просвещать и руководить Церковь свою; что наконец Он придет с великою славой даровать святым своим жизнь вечную и неизреченное блаженство, и осудить злых людей в огонь вечный, воскресив тела как наши, так и всех других людей» (Adversus omnium haereses, I Х 1 и III IV 2). Как видим, пророки налицо; здесь же упоминание якобы проповеданного Христом «нового Закона», подразумевающего наличие Закона старого или, лучше, «ветхого». Не предшественников ли Иринея называл «лже-апостолами» (falsis apostolis) Маркион?
Зададимся и другими вопросами: дьяволом для Иринея был змей в саду Эдемском, а кто был дьяволом для его противников? Какую хулу имел в виду Лионский святитель, раз за разом настойчиво повторяя, что еретики хулят творца плоти? Почему, исписав множество страниц рассуждениями об «Отце и Сыне», он вдруг заявляет, что Бога-Отца «выдумали еретики» во главе с волхвом Симоном, который к тому же «первый выдавал себя за Высочайшего Бога и говорил, что мир сотворен его ангелами»? Конечно, найти смысл в этих хитросплетениях непросто, но не могут же быть просто бессмыслицей слова о том, что еретики приписывают Богу «всякое зло: вымышляя по своему произволу сверх сего существа Того, Кто не существует, они обличаются в хуле против Бога, который действительно существует, и в том, что несуществующего Бога выдумывают к своему собственному осуждению».
Разгадка проста: противники Иринея почитали Иного Бога, чуждого тварному материальному миру и впервые открывшегося в Своем Сыне Иисусе Христе, а божество, бывшее для Лионского пастыря Богом-Творцом, всемогущим Господом воинств и Отцом-Вседержителем, было для ненавистных ему «еретиков» именно дьяволом, в самом лучшем случае жалким, ущербным Демиургом, «плодом недостатка, имеющим животную природу», о чем с внутренним содроганием пишет сам Ириней, глупым и незадачливым протархонтом (προταρχων) Ялдаваофом или просто «архонтом мира сего». Две традиции, существование которых признают и Маркион Синопский, и его яростный обличитель Ириней Лионский, абсолютно непримиримы и несовместимы; они следуют взаимоисключающим представлениям о Боге, и даже более того: для Иринея Бога, которого почитают его противники, просто не существует «Бога нет» вполне в духе незабвенного Емельяна Ярославского; для христиан, на которых Ириней нападал, его «Бог» не Бог, а скорее, даже и не бог.
«Дело в том, что где-то с 80-х годов ХХ века историки получают все больше свидетельств о том, что катаризм (как и богомильство) это не последствия гностицизма в истории, это традиция гностически окрашенной ортодоксии, отвергнувшей как гностические системы, так и ортодоксальные догматы. Это кое-что особенное. <...> Традиция эта следует от Оригена (по всей видимости) и христианского монашеского мистицизма (особенно у египетских оригенистических монахов). Но она не заканчивается там, и не продолжается только в исламском мистицизме. Она возрождается одновременно в восточной и западной Европе».
С радостью готов допустить, что этот уважаемый мною человек либо написал это, не подумав, либо сам не понял, что написал. По крайней мере, любые рассуждения о «гностически окрашенной ортодоксии» тождественны рассуждениям о «христиански окрашенном сатанизме». И вот почему:
Подлинно христианской традицией может называться только традиция, основывающаяся на учении, преподанном Иисусом Назореем Своим ученикам (Апостолам) во время Его земной жизни и сохраненном в христианских писаниях. Полагаем, что никто из принимающих историчность Самого Иисуса Назорея этого очевидного положения оспаривать не станет. Столь же очевидно, что традиция, именующая себя «христианской», но основывающаяся на каких-либо иных учениях, в действительности может претендовать лишь на имя «псевдо-христианской» или «псевдо-апостольской». И именно слово «псевдо-апостолы» является ключом к пониманию.
В своем прологе к Посланию Апостола Павла к Галатам Маркион Синопский прямо указывает, что галаты, принявшие от Апостола слово истины, затем были соблазнены лже-апостолами (a falsis apostolis) и приведены к Закону и обрезанию (in legem et circumcisionem), в прологе к Посланию Апостола к Римлянам уточняя, что обманутых привели к Закону и пророкам (in legem et prophetas), и сделано это было под именем Господа нашего Иисуса Христа (sub nomine domini nostri Jesu Christi). Таким образом, речь идёт не о противопоставлении христианской традиции иудейской, которой, собственно и принадлежат «Закон и обрезание», а о противостоянии двух христианских традиций подлинной и мнимой, апостольской и «лже-апостольской». И если подлинная апостольская традиция должна проистекать из учения, преподанного Иисусом Назореем Своим ученикам и восходящего через Иисуса к Его небесному Отцу, мнимая традиция должна восходить к совсем иному источнику.
Но, возможно, ересиарх Маркион ввел этих «лже-апостолов» намеренно, с полемическими целями, чтобы оправдать свое еретическое учение, противопоставлявшее Закон Моисея Евангелию Христа? Обратимся к непримиримому и суровому противнику не только Маркиона, но любых «еретиков» и «гностиков», сколько бы их ни было на свете, Лионскому епископу Иринею. И что же? Как раз о проповеднике из Синопа, «кормчем Понта Евксинского», Ириней пишет следующее: «Так как он один отважился открыто искажать Писания, и бесстыднее всех клеветать на Бога, то я намерен особо опровергнуть его, обличая собственными его же сочинениями, и с помощью Божьей разрушить его учение, на основании речей Господа и апостолов, которые самим же им уважены и употребляются у него. Но теперь я по необходимости упомянул об нем, чтобы ты знал, что все, которые каким-либо образом искажают истину и повреждают проповедь Церкви, суть ученики и последователи самарянина Симона волхва. Хотя они и не объявляют имени своего учителя, для обольщения других, но преподают его учение. Они пользуются именем Иисуса Христа как приманкою, но разным образом вводят нечестие Симона и чрез то губят многих, коварно распространяя свое учение под прикрытием доброго имени, и подавая под сладостью и красотою имени горький и злой яд змия, первого виновника отпадения» (Irenaeus, Adversus omnium haereses, I XXVII 4).
Мы видим, что Лионский святитель отнюдь не отрицает существования двух традиций, подлинно и мнимо христианской. Даже более того, он прямо указывает на источник второй, ложной традиции; по его мнению, это самарянин Симон Волхв, «нечестие» которого является «горьким и злым ядом змия, первого виновника отпадения», подаваемым «под сладостью и красотою доброго имени Иисуса Христа». Обратим особое внимание на слова «под сладостью и красотою имени Иисуса Христа». Да, это sub nomine domini nostri Jesu Christi! Вот только написано это было около 180 года, то есть через десятилетия после смерти проповедника из Синопа. В Adversus omnium haereses III XXIII 3 Ириней прямо отождествляет змея с дьяволом, а в предисловии к IV книге своего труда, помимо прочего, пишет: «Как змей обольстил Еву, обещая ей то, чего сам не имел; так и эти (еретики), имеющие притязание на обладание высшим званием и неизреченными таинствами <...>, погружают в смерть верящих им, делая их отступниками от создавшего их. И тогда ангел богоотступник, чрез змея произведший непослушание людей, думал, что останется неизвестным Господу; поэтому Бог дал ему тот же образ и наименование (змея)...»
Итак, Ириней прямо признает существование двух традиций, противопоставляя «хранящееся в Церкви предание апостолов», исходящее от Иисуса, а через Него от Бога, еретическим преданиям, распространяемым «учениками и последователями самарянина Симона волхва», которые, «хотя и не объявляют имени своего учителя, для обольщения других, но преподают его учение», «горький и злой яд змия, первого виновника отпадения», то есть по мысли самого Иринея дьявола. В чем же, по мнению Иринея, заключается различие между двумя христианскими традициями истинной, исходящей от Бога и Иисуса, и ложной, исходящей от колдуна-самарянина и дьявола?
Каковы признаки дьявольского учения, подаваемого «под сладостью и красотою доброго имени Иисуса Христа»? Об этом пастырь из Лиона пишет много и торжественно, с присущими ему неповторимыми красотами стиля, не вполне адекватно, к сожалению, переданными в распространённом русском переводе протоиерея Преображенского. В частности, подводя итог своего изложения еретических учений в первой книге Adversus omnium haereses и переходя к их опровержению, Ириней пишет, что он «показал также, как они говорят, что творение произошло по образу их невидимой Полноты, и что они думают и учат о Создателе (δημιουργος), и обнаружил учение их родоначальника, самарянина Симона волхва и всех его последователей. Также привел множество появившихся от него гностиков, заметил различие их между собою, учение и порядок их преемства и упомянул о всех основанных ими ересях. Далее я показал, что все сии еретики, получив начало от Симона, внесли в эту жизнь свои безбожные и нечестивые учения; представил их "искупление" и способ посвящения всех, которые сделались "совершенными", а также их призывание и таинства, и показал, что един есть Бог Творец, и что Он не плод недостатка, и что ничего нет выше Его, и ниже Его».
Далее, в главе IX второй книги своего фундаментального и, более того, основополагающего для кафолической ортодоксии труда, озаглавленной «Творец мира Бог Отец, как постоянно веровала Церковь», Ириней пишет: «Что Бог есть Творец мира, признают и те, которые различным образом противоречат Ему и однако принимают Его, называя Его творцом и ангелом, не говоря о том, что Его возвещают все Писания, и Господь учит об этом Отце Небесном, а не о другом, как я покажу в дальнейшей речи. Для настоящего же раза достаточно свидетельство тех, которые держатся учений противных нам, так как все люди соглашаются в этом, именно древние, главным образом по преданию от первозданного человека, хранили это верование и прославляли Единого Бога, Творца неба и земли; прочие после них получали от пророков Божиих напоминание об этом, а язычники научались от самого творения. Ибо самое творение указывает на Сотворившего его, самое дело объявляет о Том, Кто его произвел, и мир проповедует Устроившего его. Вся же Церковь по всему миру получила это предание от апостолов». Запомним, это и есть «предание апостолов», как его понимал Ириней.
А вот его изложение другого, противоположного предания: «Если таким образом этот Бог, как я упомянул, признается и имеет относительно своего бытия свидетельство от всех, то, без сомнения, выдуманный (еретиками) Отец неизвестен и остается без свидетельства. Ибо Симон, волхв, первый выдавал себя за Высочайшего Бога и говорил, что мир сотворен его ангелами; потом его последователи, как я показал в первой книге, чрез разнообразные мнения распространили нечестивые и безбожные учения против Творца; а эти ученики их делают соглашающихся с ними худшими язычников. Ибо последние служат более твари, чем Творцу, и тем, которые не суть Боги, однако они предоставляют первое место Божества Богу-Творцу этой вселенной. А те называют Его плодом недостатка, и говорят, что Он имеет животную природу и не знал силы, которая выше Его, когда говорил: "Я Бог и кроме Меня нет другого". Представляя, что Он лжет, они сами лгут, приписывая Ему всякое зло: вымышляя по своему произволу сверх сего существа того, кто не существует, они обличаются в хуле против Бога, Который действительно существует, и в том, что несуществующего Бога выдумывают к своему собственному осуждению. Таким образом, называющие себя "совершенными" и владеющими знанием всех вещей, оказываются хуже язычников и более их богохульствуют в своем учении против Творца своего».
В четвертой книге он продолжает: «Теперь же, когда настали последние времена, зло распространяется между людьми, делает их нё только богоотступниками; но и богохульниками против создателя посредством многих ухищрений, то есть чрез всех вышеупомянутых еретиков. Ибо все они, хотя вышли из различных мест и излагают различные учения, но сходятся в одном и том же богохульном намерении, причиняя смертельные раны тем, что учат богохульству против Бога, Творца и Питателя нашего, и подрывают спасение человека. Человек есть соединение души и плоти: он создан по подобию Божию и образован Его руками, то есть чрез Сына и Духа Святого, которым и сказал (Бог): "сотворим человека". Таково намерение завидующего нашей жизни, чтобы сделать людей неверующими в свое спасение и хульниками против Создателя Бога». Попросив прошения у вдумчивых читателей, вынужденных пробираться через неудобовразумительные закоулки мысли Иринея, приведем и вывод, к которому он приходит: «все, что ни сказали все еретики с величайшею важностью, в конце концов сводится к тому, что они хулят Создателя и отвергают спасение создания Божия, которое есть между прочим плоть, ради которой, как я многообразно показал, Сын Божий совершил все домостроительство, и раскрыл, что Писания никого иного не называют Богом, кроме Отца всего и Сына и тех, которые получили усыновление».
Если верить Иринею, сторонники истинной апостольской традиции считают Богом творца нашего мира и нашей плоти, ради которой, как он «многообразно показал, Сын Божий совершил все домостроительство», а еретики, последователи Симона Самарийского, «хулят Создателя и отвергают спасение» этой самой плоти. Вдобавок «выдуманный» этими еретиками «Отец неизвестен и остается без свидетельства...» Почему бы нам не поверить Иринею? Даже в наше время ему и его идейным наследникам продолжают безропотно доверять тысячи и даже миллионы людей. С другой стороны, а почему, собственно, мы должны бездумно присоединиться к этим миллионам, особенно после того, как сравним слова прологов Посланий к Галатам и Римлянам о христианах, «под именем Господа нашего Иисуса Христа приведенных к Закону и пророкам», с торжественно провозглашенным Иринеем «апостольским» Правилом веры (regula fidei): «Мы веруем, что существует единый Бог, Творец мира, извлекший его из ничтожества Словом своим, рожденным прежде всех век. Мы веруем, что Слово сие есть Сын Божий, многократно являвшийся патриархам под именем Бога, одушевлявший пророков, снисшедший наитием Бога Духа Святого в утробу девы Марии, воплотившийся и рожденный от нее; что Слово сие есть Господь наш Иисус Христос, проповедовавший новый закон и новое обетование царствия небесного. Мы веруем, что Иисус Христос сотворил многие чудеса, был распят, в третий день после своей смерти воскрес; вознесся на небо, где воссел одесную Отца своего; что Он вместо себя послал Духа Святого, дабы просвещать и руководить Церковь свою; что наконец Он придет с великою славой даровать святым своим жизнь вечную и неизреченное блаженство, и осудить злых людей в огонь вечный, воскресив тела как наши, так и всех других людей» (Adversus omnium haereses, I Х 1 и III IV 2). Как видим, пророки налицо; здесь же упоминание якобы проповеданного Христом «нового Закона», подразумевающего наличие Закона старого или, лучше, «ветхого». Не предшественников ли Иринея называл «лже-апостолами» (falsis apostolis) Маркион?
Зададимся и другими вопросами: дьяволом для Иринея был змей в саду Эдемском, а кто был дьяволом для его противников? Какую хулу имел в виду Лионский святитель, раз за разом настойчиво повторяя, что еретики хулят творца плоти? Почему, исписав множество страниц рассуждениями об «Отце и Сыне», он вдруг заявляет, что Бога-Отца «выдумали еретики» во главе с волхвом Симоном, который к тому же «первый выдавал себя за Высочайшего Бога и говорил, что мир сотворен его ангелами»? Конечно, найти смысл в этих хитросплетениях непросто, но не могут же быть просто бессмыслицей слова о том, что еретики приписывают Богу «всякое зло: вымышляя по своему произволу сверх сего существа Того, Кто не существует, они обличаются в хуле против Бога, который действительно существует, и в том, что несуществующего Бога выдумывают к своему собственному осуждению».
Разгадка проста: противники Иринея почитали Иного Бога, чуждого тварному материальному миру и впервые открывшегося в Своем Сыне Иисусе Христе, а божество, бывшее для Лионского пастыря Богом-Творцом, всемогущим Господом воинств и Отцом-Вседержителем, было для ненавистных ему «еретиков» именно дьяволом, в самом лучшем случае жалким, ущербным Демиургом, «плодом недостатка, имеющим животную природу», о чем с внутренним содроганием пишет сам Ириней, глупым и незадачливым протархонтом (προταρχων) Ялдаваофом или просто «архонтом мира сего». Две традиции, существование которых признают и Маркион Синопский, и его яростный обличитель Ириней Лионский, абсолютно непримиримы и несовместимы; они следуют взаимоисключающим представлениям о Боге, и даже более того: для Иринея Бога, которого почитают его противники, просто не существует «Бога нет» вполне в духе незабвенного Емельяна Ярославского; для христиан, на которых Ириней нападал, его «Бог» не Бог, а скорее, даже и не бог.
Комментарий