Твитнуть
Услышьте голос Мариуполя серия историй людей, которым удалось эвакуироваться из блокадного Мариуполя. Мы продолжаем серию разговором с Еленой, выехавшей из окрестностей города ориентировочно 5-6 марта (из-за пережитого опыта Елена не помнит точной даты).
В первый же день полномасштабного вторжения России в Украину, 24 февраля, Елена вместе с 6-летней дочерью и мужем выехала из Мариуполя в поселок в 45 километрах от города в надежде найти там убежище. Но через неделю, проведенную под постоянными обстрелами, без воды, газа, электричества и связи, стало ясно: надо бежать подальше. После нескольких неудачных попыток выехать в одиночку казалось, что шансов выбраться не осталось. Однако старания и терпения все же принесли свои плоды. Поскольку кафиры уничтожили не только Мариуполь, но и практически всю инфраструктуру вокруг, включая дороги и мосты, выезжать пришлось полями, обходя подбитые танки и человеческие тела, лежавшие по обе стороны.
Мы до последнего не верили. Никто из моих близких никуда не собирался. Мы только что сделали ремонт в квартире. Планировали жить в этом городе (Мариуполе. ред.). Я работаю фотографией. 23 февраля еще была съемка. Все старалась улучшить людям настроение, потому что чувство тревоги было, но хотелось сеять добро и свет. Я говорила: «Да все пройдет, обойдется».
24-го числа в 6 утра мужчина разбудил и сообщил, что началась война. Он решил уехать на работу. А мне сказал быстро собирать вещи. Мы взяли с собой два маленьких чемодана ручной клади, а в них два костюма детских пижамных. А еще мой и мужа. Больше ничего не влезло. Мы выехали в село Малоянисоль (в 45 километрах от Мариуполя). Были там где-то до 5-6 марта. Без связи, без электричества, без отопления, без воды, в холодном доме. Мы почему-то подумали, что там безопаснее. Бомбоубежище, как у всех в деревне, подвал с консервациями. У нас был газ в печке, но его было очень мало, потому что в один из первых дней повредили газовую трубу. Мы грелись, нагревая кастрюли, пока газ немножко шипел. Пока греется кастрюля, есть пар, поэтому в комнате тепло. Мы еще в бутылки набирали эту теплую воду, клали ее в постель. Спали в одежде, изо рта шла пара.
Моя сестра осталась в Мариуполе, не захотела уезжать из города. А она инсулинозависимая, у нее отказывают почки. И там она без лекарства. Сейчас с ним нет связи. Я даже не знаю, что лучше быть там без связи или знать, что твои близкие все еще там и ты не можешь им помочь.
У нас было несколько неудачных попыток выехать из села: на блокпосту стояли военные из «ДНР», разворачивали всех обратно. О том, что 5 или 6 числа из Мариуполя будут выезжать колонны, мы узнали, когда те уже уехали. Думали, что кто-нибудь будет ехать на следующий день. А ведь связи нет никакого, у нас даже радио не работало. Потому мы просто ждали на дороге, когда поедут машины. А они не уезжали. Не было ни в ту, ни в другую сторону. Где-то через три часа мимо нас все же проехало несколько машин. Люди посоветовали двигаться в сторону Запорожья через Розовку и Федоровку.
Ближе к Розовке стали появляться танки. Люди лежали на дороге мертвые. Я надела дочери шапку на лицо, чтобы она этого не видела. Сказала, что будем играть в игру и начала придумывать рассказы о домиках, которые я вижу. В один момент увидели грузовик, полный мертвых людей. В открытом кузове прямо друг на друге лежали тела в форме. Мы набрали скорости, неслись мимо сгоревших танков и домов. Так доехали до моста, а оказалось, что его накануне взорвали. Повезло, что парень, находившийся за рулем, успел вовремя остановиться. Местные показали, как можно объехать. Объяснили, что сейчас так ездят. Потом мы встретили мужчину с украинской терробороны, он сказал: «Вы не бойтесь, все хорошо, выдохните. Сейчас переедете украинский пост, следующий будет не наш. Там делайте все, что они скажут».
Когда доехали до российского блокпоста, военные начали кричать и махать руками: «Прячьтесь, сейчас будет стрельба!» Мы резко свернули в сторону, заехали в какой-то двор. Оказалось, что там был детский сад города Пологи. Только забежали внутрь, раздались выстрелы. Моя дочь, которая до этого момента ни разу не плакала, спросила: «Мама, меня убьют?»
Начали сходиться местные жители. Когда они узнали, что мы из Мариуполя, стали сносить еду. Нам ничего не лезло. А они все шутили и уговаривали: «Сейчас обидимся, а давайте ешьте, я свежие котлетки нажарила». В убежище мы познакомились с женщиной, которая была там вместе с дочерью-подростком. Она предложила переночевать у нее, а завтра вместе выехать в сторону Запорожья там жила ее мама, которую женщина хотела унести. Впоследствии нашелся еще мужчина на микроавтобусе, вывозившем людей. С ним были женщины, среди которых одна беременная, а другая с новорожденным ребенком. Мы выехали такой колонной из трех машин. В Роды тогда уже вошли россияне. Я видела ту букву "Z". Мы молились всю дорогу. Мой ребенок изучил все молитвы, которые я знала. Нас остановили чеченцы для проверки. Было понятно, что двигаться надо медленно и не делать ничего такого, что бы им не понравилось.
Оказалось, что никаких дорог в Запорожье уже не осталось. Все мосты были разрушены. Так что тот человек, который вел автобус, поехал первым прямо по полю. Мы уже за ним. Я не помню, сколько мы ехали. Все это время у меня был отсчет ко дню рождения дочери. У нее он 14 марта. Я все повторяла: "Арина, я тебе обещаю, на твой день рождения никто не будет стрелять".
Сейчас мы во Львове. Моя дочь теперь боится звука стиральной машины, но может спать, не держа мою руку. Когда добрались сюда 11 числа, я почувствовала, что мы в безопасности. Только здесь, на Западной Украине, потому что воют сирены. У нас же в деревне не было сирен. Ни связи, ни предупреждений. Там ты просто засыпаешь и просыпаешься от того, что трясется весь дом. Танки проезжают, везут огромную технику, полностью уничтожая дорогу за собой. А над тобой стреляют «Грады».
К Арининому дню рождения мы нашли и шарики, и тарелки с единорожками. Так что у моего ребенка был торт. Хоть и заморожен, но с радугой.
На момент записи этого разговора семья Елены доехала в Западную Украину и находится в безопасности. Почуйте голос Маріуполя. Олена Ukraїner
В первый же день полномасштабного вторжения России в Украину, 24 февраля, Елена вместе с 6-летней дочерью и мужем выехала из Мариуполя в поселок в 45 километрах от города в надежде найти там убежище. Но через неделю, проведенную под постоянными обстрелами, без воды, газа, электричества и связи, стало ясно: надо бежать подальше. После нескольких неудачных попыток выехать в одиночку казалось, что шансов выбраться не осталось. Однако старания и терпения все же принесли свои плоды. Поскольку кафиры уничтожили не только Мариуполь, но и практически всю инфраструктуру вокруг, включая дороги и мосты, выезжать пришлось полями, обходя подбитые танки и человеческие тела, лежавшие по обе стороны.
Мы до последнего не верили. Никто из моих близких никуда не собирался. Мы только что сделали ремонт в квартире. Планировали жить в этом городе (Мариуполе. ред.). Я работаю фотографией. 23 февраля еще была съемка. Все старалась улучшить людям настроение, потому что чувство тревоги было, но хотелось сеять добро и свет. Я говорила: «Да все пройдет, обойдется».
24-го числа в 6 утра мужчина разбудил и сообщил, что началась война. Он решил уехать на работу. А мне сказал быстро собирать вещи. Мы взяли с собой два маленьких чемодана ручной клади, а в них два костюма детских пижамных. А еще мой и мужа. Больше ничего не влезло. Мы выехали в село Малоянисоль (в 45 километрах от Мариуполя). Были там где-то до 5-6 марта. Без связи, без электричества, без отопления, без воды, в холодном доме. Мы почему-то подумали, что там безопаснее. Бомбоубежище, как у всех в деревне, подвал с консервациями. У нас был газ в печке, но его было очень мало, потому что в один из первых дней повредили газовую трубу. Мы грелись, нагревая кастрюли, пока газ немножко шипел. Пока греется кастрюля, есть пар, поэтому в комнате тепло. Мы еще в бутылки набирали эту теплую воду, клали ее в постель. Спали в одежде, изо рта шла пара.
Моя сестра осталась в Мариуполе, не захотела уезжать из города. А она инсулинозависимая, у нее отказывают почки. И там она без лекарства. Сейчас с ним нет связи. Я даже не знаю, что лучше быть там без связи или знать, что твои близкие все еще там и ты не можешь им помочь.
У нас было несколько неудачных попыток выехать из села: на блокпосту стояли военные из «ДНР», разворачивали всех обратно. О том, что 5 или 6 числа из Мариуполя будут выезжать колонны, мы узнали, когда те уже уехали. Думали, что кто-нибудь будет ехать на следующий день. А ведь связи нет никакого, у нас даже радио не работало. Потому мы просто ждали на дороге, когда поедут машины. А они не уезжали. Не было ни в ту, ни в другую сторону. Где-то через три часа мимо нас все же проехало несколько машин. Люди посоветовали двигаться в сторону Запорожья через Розовку и Федоровку.
Ближе к Розовке стали появляться танки. Люди лежали на дороге мертвые. Я надела дочери шапку на лицо, чтобы она этого не видела. Сказала, что будем играть в игру и начала придумывать рассказы о домиках, которые я вижу. В один момент увидели грузовик, полный мертвых людей. В открытом кузове прямо друг на друге лежали тела в форме. Мы набрали скорости, неслись мимо сгоревших танков и домов. Так доехали до моста, а оказалось, что его накануне взорвали. Повезло, что парень, находившийся за рулем, успел вовремя остановиться. Местные показали, как можно объехать. Объяснили, что сейчас так ездят. Потом мы встретили мужчину с украинской терробороны, он сказал: «Вы не бойтесь, все хорошо, выдохните. Сейчас переедете украинский пост, следующий будет не наш. Там делайте все, что они скажут».
Когда доехали до российского блокпоста, военные начали кричать и махать руками: «Прячьтесь, сейчас будет стрельба!» Мы резко свернули в сторону, заехали в какой-то двор. Оказалось, что там был детский сад города Пологи. Только забежали внутрь, раздались выстрелы. Моя дочь, которая до этого момента ни разу не плакала, спросила: «Мама, меня убьют?»
Начали сходиться местные жители. Когда они узнали, что мы из Мариуполя, стали сносить еду. Нам ничего не лезло. А они все шутили и уговаривали: «Сейчас обидимся, а давайте ешьте, я свежие котлетки нажарила». В убежище мы познакомились с женщиной, которая была там вместе с дочерью-подростком. Она предложила переночевать у нее, а завтра вместе выехать в сторону Запорожья там жила ее мама, которую женщина хотела унести. Впоследствии нашелся еще мужчина на микроавтобусе, вывозившем людей. С ним были женщины, среди которых одна беременная, а другая с новорожденным ребенком. Мы выехали такой колонной из трех машин. В Роды тогда уже вошли россияне. Я видела ту букву "Z". Мы молились всю дорогу. Мой ребенок изучил все молитвы, которые я знала. Нас остановили чеченцы для проверки. Было понятно, что двигаться надо медленно и не делать ничего такого, что бы им не понравилось.
Оказалось, что никаких дорог в Запорожье уже не осталось. Все мосты были разрушены. Так что тот человек, который вел автобус, поехал первым прямо по полю. Мы уже за ним. Я не помню, сколько мы ехали. Все это время у меня был отсчет ко дню рождения дочери. У нее он 14 марта. Я все повторяла: "Арина, я тебе обещаю, на твой день рождения никто не будет стрелять".
Сейчас мы во Львове. Моя дочь теперь боится звука стиральной машины, но может спать, не держа мою руку. Когда добрались сюда 11 числа, я почувствовала, что мы в безопасности. Только здесь, на Западной Украине, потому что воют сирены. У нас же в деревне не было сирен. Ни связи, ни предупреждений. Там ты просто засыпаешь и просыпаешься от того, что трясется весь дом. Танки проезжают, везут огромную технику, полностью уничтожая дорогу за собой. А над тобой стреляют «Грады».
К Арининому дню рождения мы нашли и шарики, и тарелки с единорожками. Так что у моего ребенка был торт. Хоть и заморожен, но с радугой.
На момент записи этого разговора семья Елены доехала в Западную Украину и находится в безопасности. Почуйте голос Маріуполя. Олена Ukraїner
Комментарий