У католиков "лучше" священники, а у православный "лучше" верующие?

[Anamos]

У меня вопрос к братьям католикам. Я не раз слышала такое мнение, что, поскольку в православие прийти труднее, чем в католичество (трудности с церковно славянским языком, строгость пастырей и др.) те, кто все-таки воцерковились в православной церкви более последовательны в вере. В католицизме же желающего обратиться пастыри принимают радостно и поддерживают его во всем, что делает приход в конфессию делом не сложным. Это же обстоятельство способствует частому уходу из церкви верующих католиков. Легко прийти - легко уйти, трудно прийти, но, если уж пришел, то останешься надолго. Получается, что у православных верующие "лучше", более последовательны и строги к себе на духовном пути, а у католиков "лучше" священники - они менее требовательны, более лояльны к пастве. Согласны ли вы с таким мнением, сталкивались ли вы с такими тенденциями в своих приходах?

[zeroman]

Может лучше привести высказывания известных людей?

Светлана Аллилуева "Книга для внучек":

«С русской церковью на Западе я не чувствовала связи, из-за ее раздробленности, из-за вечных политических разногласий между ее различными «юрисдикциями». Каждая церковь восточного православия была, по существу, маленьким национальным клубом, свято охранявшим свою этническую обособленность. Для меня же христианство это всеобъемлющая всечеловеческая вера, охватывающая все расы и национальности, весь мир. Такой верой было римское католичество.
Вячеслав Иванов, великий русский ученый и поэт, принял католичество именно на этом основании. Я поняла и ощутила это с того момента, когда впервые встретилась с католиками в Швейцарии в 1967 году. В прошлом многие прогрессивные русские переходили в католичество потому, что оно приближало их к цивилизации Западного мира. В наше время католичество не чурается бедных, больных, униженных во всем мире тогда как многие так называемые христианские церкви, особенно в Америке, стали служить только влиятельным богачам и всем сильным мира сего.
Я долгие годы думала о переходе в католичество, говорила об этом со многими своими друзьями, и вот теперь, в Англии, где католичество, хотя и в меньшинстве, но так сильно, я чувствовала, что надо наконец сделать решающий шаг. Анджей познакомил меня с замечательным монсеньором, служившим тогда в одной лондонской семинарии. Мы долго говорили, и я исповедовалась. «Но вы и так уже там! повторял Анджей без конца. Это протестантам труден такой шаг. А для вас, православных, это ведь, по существу, одно и то же!» Я вступила в римскую церковь 13 декабря 1982 года, в день Св. Лючии.
Начала ходить рано утром к причастию в церковь Св. Марии и Всех Английских Мучеников в Кембридже. Потом зимой 1984 года, в холод и ледяной дождь, поехала в маленький приют на восточном берегу Англии, при монастыре Св. Марии в Суффолке. Там я провела несколько дней в состоянии ни с чем не сравнимого мира и внутренней тишины и никогда не забуду этого.
Мне нужна была вера, способная охватить все человечество, весь земной шар, вера без «национальной гордости», без «патриотизма», без «побед» одного народа над другим. Я перечитывала снова и снова «Римский дневник» и другие работы Вячеслава Иванова в его сборнике «Свет вечерний» (1949, Оксфорд) и с удовлетворением чувствовала, что до меня были другие, кто мыслил так же. Это было уже сложившейся исторически обоснованной традицией. Я только присоединилась к ней».