Твитнуть
[25 МАЯ 2005, 00:22] АЛЕКСЕЙ МАКАРКИН
| (Фото: Admin.smolensk.ru) Когда Россия признала факт расстрела в 1940 году польских военнопленных в Катыни, Твери и Харькове, то сразу же встал традиционный для нашей страны вопрос о национальном самолюбии. Трудно признать, что совершил преступление по отношению к соседней стране, уничтожив тысячи представителей ее интеллигенции: как кадровых офицеров, так и врачей, педагогов, инженеров, мобилизованных в польскую армию в начале войны. В этом случае было два сценария поведения: или безоговорочно признать свою вину, или начать искать оправдания и выдвигать контробвинения.
Как ни печально признать, но российское общественное мнение пыталось и надо сказать, небезуспешно повернуть на второй путь. В течение последних лет в СМИ появилась масса публикаций о трагической судьбе красноармейцев, попавших в плен в 1919-1920 годах во время советско-польской войны. Из политиков эту тему поднимал кемеровский губернатор Аман Тулеев, радеющий за национальное достоинство, характерно название его статьи: «Нельзя жить на коленях». Он даже утверждает, что пытки в польских лагерях «превосходили зверством палачей Освенцима». Главная идея Тулеева проста: да, мы черненькие, но и вы не беленькие. В общем, у нас были свои палачи, а у вас свои, все виноваты, и поэтому каяться нам не стоит. Именно подпитываемый такими настроениями, стал возможен скандальный отказ российской Генпрокуратуры предоставить польской стороне большую часть «катынского досье» материалы расследования событий многолетней давности оказались засекречены.
Действительно, многие из красноармейцев не вернулись из польского плена, стали жертвами эпидемий, плохого питания, а то и дурного обращения. Это хорошо известно историкам, равно как и то, что нельзя ставить на одну доску трагедию Катыни и судьбы пленных советско-польской войны. В первом случае речь шла о преступлении, санкционированном высшей государственной властью в лице Сталина и его ближайших соратников, о целенаправленной варварской акции. Во втором о сочетании объективных и субъективных событий, которые часто принимали драматический оборот, но далеко не всегда были проявлением целенаправленной злой воли. Так, с эпидемиями польские власти боролись, и небезуспешно им удалось существенно снизить смертность. Случаи же военных преступлений имели несанкционированный сверху характер, такое нередко бывало и в других армиях того времени (да и современных тоже).
Однако все это не значит, что тема советских военнопленных не нуждается в изучении, очищенном от политических спекуляций. Этим и занялись российские и польские историки, которые под эгидой Федеральной архивной службы России и Генеральной дирекции государственных архивов Польши подготовили многосотстраничный том под названием «Красноармейцы в польском плену». В результате кропотливой совместной работы удалось выявить и опубликовать множество ценных архивных документов. При этом поляки не скрывали и тех страниц истории, которые представляют их соотечественников не в лучшем виде. Например, в одном из опубликованных документов рассказана трагическая история двухсот красноармейцев, расстрелянных в ответ на такую же казнь 99 польских военнослужащих.
В сборнике рассеивается культивируемый политиками и публицистами миф о том, что в польском плену погибли то ли 60, то ли 80 (эту цифру называет Тулеев), то ли даже 100 тысяч советских военнослужащих. Анализ исторических документов свидетельствует о том, что в плену скончалось 18-20 тысяч (из примерно 157 тыс.), что близко к известным ранее польским данным. Причины указаны выше суровые военные годы не способствовали выживанию пленных. Конечно, гибель даже одного человека трагедия, но никаких свидетельств целенаправленного массового уничтожения красноармейцев польскими властями найдено не было. Подобные драмы происходили и в других странах, за примерами далеко ходить не надо: из более чем 44 тыс. поляков, оказавшихся в те же 1919-1920 годы в советском плену, домой вернулись лишь 26,5 тысячи. Однако польская сторона не «приплюсовывает» этих погибших к числу жертв Катыни, проводя принципиальное различие между причинами их гибели.
Что же касается судеб красноармейцев, якобы пропавших в польском плену (в российских СМИ обычно назывались цифры 62-64 тыс.), то кое-что о них удалось выяснить. Не менее 20 тыс. красноармейцев вступили в антибольшевистские формирования под руководством Булак-Балаховича, Перемыкина, Петлюры. Еще 12 тыс. бывшие «стрельцы», члены Украинской галицийской армии перешли на сторону большевиков, а затем сдались полякам. Рядовых тут же распустили по домам, офицеры пошли служить к Петлюре. Кстати, некоторых из этих бывших пленных, оставшихся после войны в Польше, органы НКВД настигли уже в 40-е годы, репрессировав за «антисоветскую деятельность».
Таким образом, не менее трети «пропавших» пленных с оружием в руках воевали против большевиков, а западные украинцы не захотели участвовать в русско-польских разборках. Но куда же делись остальные? Историки доказывают, что часть пленных была освобождена наступавшей на Варшаву и Львов Красной армией (только в один из дней удалось «отбить» у противника 7 тыс. пленных). Позднее в официальных списках вернувшихся из плена их не учитывали. Другие бежали из-под стражи и вернулись на Родину «самотеком» таких были тысячи, так как у польских властей часто не хватало сил для того, чтобы сторожить пленных. Некоторые были освобождены поляками. Около одной тысячи не вступили в антисоветские формирования, но предпочли остаться в Польше в том числе у родственников. Наконец, часть пленных составили мобилизованные в Красную армию белорусские крестьяне-возчики, которых, ввиду их явной безобидности, распустили по домам.
В общем, работа историков смогла прояснить темные места давней трагедии. Вряд ли, однако, их аргументы убедят политиков и публицистов, которые все ищут «противовес» Катыни и обвиняют поляков в сознательном сокрытии массовых военных преступлений. Ведь исторические сборники выходят небольшим тиражом и не для массового читателя, а спекуляции на беде русских крестьян и рабочих, посланных большевистским начальством экспортировать революцию в соседнюю страну, были обнародованы в многотиражных СМИ.
В любом случае, однако, выход в свет сборника о судьбе советских пленных в Польше свидетельствует о том, что наряду с политиканской и спекулятивной тенденцией существует и другая, демократическая, которой свойственен открытый и честный диалог на основе исторических фактов, вне зависимости от того, удобны ли они для кого-то или нет.
Автор заместитель генерального директора Центра политических технологий
Комментарий