Твитнуть
18 лет назад, когда в центре Москвы танки били по зданию парламента, было совершено самое страшное преступление в новейшей истории России. И не только потому, что даже по официальным данным в сентябре октябре 1993 года убито около 200 человек. А истинное число жертв, как и имена всех расстрелянных тогда граждан, неизвестны и сегодня.
Сложно вспомнить другой случай в истории, когда по воле президента в нарушении действующей Конституции высший орган законодательной власти не просто распускается, но публично, на глазах у всего мира уничтожается из танковых орудий. Недаром вскоре после октябрьского расстрела появились такие аналогии: мол, по приказу Гитлера в Германии поджигали рейхстаг, но тот был пуст; по приказу Пиночета в Чили расстреливали президентский дворец и его защитников, но Пиночет не был тогда президентом. А в России государственный переворот, то есть тягчайшее преступление, совершил именно глава государства.
«В целях: сохранения единства и целостности Российской Федерации; вывода страны из экономического и политического кризиса; обеспечения государственной и общественной безопасности Российской Федерации; восстановления авторитета государственной власти; основываясь на статьях 1, 2, 5, 121-5 Конституции Российской Федерации, итогах референдума 25 апреля 1993 года, постановляю: 1. Прервать осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций съездом народных депутатов Российской Федерации и Верховным Советом Российской Федерации. До начала работы нового двухпалатного парламента Российской Федерации Федерального собрания Российской Федерации и принятия им на себя соответствующих полномочий руководствоваться указами президента и постановлениями правительства Российской Федерации».
Это цитата из указа №1400, изданного Борисом Ельциным 21 сентября 1993 года и послужившего отправной точкой грядущих трагических событий. Ельцин, ссылаясь на статьи Конституции, цинично растаптывал основной закон государства. «Полномочия президента РФ не могут быть использованы для изменения национально-государственного устройства РФ, роспуска либо приостановления деятельности любых его законно избранных органов государственной власти. В противном случае они прекращаются немедленно», гласила 121-я статья той самой попранной, а менее чем через две недели расстрелянной им Конституции. Недаром вслед за парламентом Указ приостанавливал и деятельность Конституционного суда.
Оказывается, это в «целях безопасности» 34 октября в Москве будут убиты сотни защитников Дома Советов да и случайных прохожих. А главным поборником в ельцинском истолковании «единства и целостности России» на тот момент являлся глава сепаратистской Чечни Джохар Дудаев. Ведь Дудаев был одним из немногих тогдашних глав регионов, кто публично поддержал действия Ельцина, оценив указ №1400 как «правильное восприятие Москвой чеченского опыта». Что касается «преодоления экономического кризиса» с этим тоже все очевидно. Верховный Совет РФ был последней преградой на пути уже начавшегося разграбления общенародной собственности, созданной в Советском Союзе, при Советской власти.
Указ №1400 стал непосредственным детонатором расстрела Советской власти. Но начало событиям положено за два года до этого. Две «защиты Белого дома» в августе 1991-го и в сентябреоктябре 1993-го часто рассматривают как антагонистические события. И действительно: первая из этих «защит» стала фарсом, ибо никто Белый дом не штурмовал, а попытавшиеся восстановить законность и Конституцию члены ГКЧП не решились применить силу. Два года спустя защита Конституции вылилась в трагическое и кровавое противостояние.
Но в обоих случаях «победил Ельцин», проиграла страна и подавляющее большинство ее граждан. И далеко не случайно, что и в 1991-м, и в 1993-м центром событий стал Верховный Совет России, а многие депутаты и другие видные политические фигуры того времени оказались по разные стороны баррикады, что называется, с самими собой. Например, Руслан Хасбулатов, один из ближайших соратников Ельцина в августе 1991-го. 29 октября 1991 г. на пятом (внеочередном) съезде народных депутатов РСФСР Хасбулатов избран председателем Верховного Совета РСФСР. Естественно, заслуги в борьбе с ГКЧП сыграли при этом избрании не последнюю роль. Недаром же Хасбулатов сознался, что «Ельцин на танке» это была его идея. Мог ли Хасбулатов, сотни других депутатов Верховного Совета и съезда, в эйфории приветствовавших «победу демократии», представить, что совсем скоро из самых настоящих танков по приказу Ельцина будут стрелять и по ним тоже?
«Вначале я был политически верен ему, поддерживал его, уважал его демократические заявления. Очень часто помогал ему выпутываться из дурацких ситуаций, дезавуируя его нелепые высказывания. Сейчас у меня нет в душе злобы и ненависти к нему, а только боль, горькое чувство. Ведь мы его сделали сами, создали его мнимый образ. Он «человек-неудача». Он тот, кто разрушил Ипатьевский дом, и этим все сказано. Два года его правления сплошной позор России», это слова Хасбулатова, сказанные им о Ельцине в сентябре 1993-го, в осажденном и блокированном Белом доме.
Мог ли будущий опальный вице-президент Александр Руцкой, в марте 1991-го с Хасбулатовым защищавший Ельцина от депутатов-коммунистов, требовавших его отставки с поста председателя Верховного Совета, представить, что вместе с этими депутатами он будет защищать демократию и закон от Ельцина?
Однако октябрь 1993-го стал логичным следствием событий 1991-го, когда большинство Верховного Совета под лозунгами борьбы за демократию поддерживало запрет Коммунистической партии и оставшихся верными Советской власти газет (в том числе и «Советской России»), ратифицировало Беловежские соглашения, тем самым нарушив волю народа, выраженную на референдуме по сохранению Союза.
Два следующих года для многих стали моментом истины. И не только для политиков, но и для рядовых граждан. Обещания «лечь на рельсы», если повысятся цены, обернулись ограблением в ходе гайдаровских реформ, а сами эти «реформы» разрухой.
В результате октябрьского расстрела разруха и грабеж в ходе «чубайсовской приватизации» стали тотальными. Тогда же был нанесен сокрушительный удар по робким росткам демократии и свободы слова. Именно после кровавого октября не стало более или менее независимого парламентского телевидения. Буквально через месяц после расстрела началась «реконструкция Манежной площади» стотысячные митинги, которые гремели на ней не только в 1989 1991 гг., но и после развала Союза (уже против новых антисоветских властей) стали невозможны. Впрочем, дело, конечно, не столько в Манежной площади, сколько во все более и более ужесточавшемся государственном давлении на организаторов массовых акций и их участников.
В своем недавнем интервью президент Медведев заявил, что ему нравится сегодняшнее российское телевидение и он не хочет, чтобы оно стало таким, как в 1993-м. Случайно ли он упомянул этот рубежный год, когда, повторимся, остатки свободы слова на ТВ еще присутствовали?
Характерно, что ни Владимир Путин, ни Дмитрий Медведев за годы своей президентской и премьерской власти ни разу не обратились к октябрьским событиям 1993-го. Казалось бы, им, в событиях этих непосредственного участия не принимавшим, ничто не мешает выразить горечь и соболезнования по всем жертвам междоусобицы, помянуть всех погибших. Но нет: «Единая Россия» заблокировала предложенный коммунистами закон, по которому 4 октября объявлялся памятным днем.
Эта фигура абсолютного умолчания и есть очевиднейшее признание: нынешние российские руководители плоть от плоти ельцинского режима. А закрутившееся еще в 19911993 годах колесо беззакония лишь набирает обороты. И жертвами этого беззакония становятся в том числе те, кто его породил. «Давите, давите, Виктор Степанович, времени нет!», с такими словами 4 октября 1993-го обратился к премьеру Черномырдину губернатор Нижегородской области Борис Немцов. Вспоминает ли он (да и другие плакальщики по свободе ельцинских 90-х) эти слова, когда вместе с другими несогласными под омоновскими дубинками выступает в защиту 31-й статьи Конституции? Конституции, принятой в декабре 1993-го на крови защитников Советской власти и, как ныне очевидно, не поддержанной большинством населения на референдуме. Вспоминает ли Григорий Явлинский, как в тот же день требовал «проявить максимальную жестокость к фашиствующим боевикам», то есть к защитникам Конституции?
Но речь не только о тех, кто так или иначе ответственен за кровь октября 1993-го, тех, кто отдавал приказы о расстрелах, исполнял их или поддерживал. Речь и о тех, кого называют «рядовые граждане». Они-то прежде всего и продолжают платить по счетам давних трагедий своими жизнями, своим благополучием, будущим своих детей. А ведь многие из них 18лет назад искренне полагали: московские разборки их не касаются.
Но две чеченские и бесконечные теракты, боевые действия на Кавказе это продолжение гражданской войны, развязанной Ельциным в октябре 1993-го. Антисоциальные законы 2000-х, принятые при Путине Медведеве, рушащаяся от нещадной эксплуатации советская инфраструктура продолжение экономической политики Ельцина, «вывода страны из экономического кризиса», о котором говорилось в его указе №1400. Разгоны «несогласных», фальсификации выборов логическое следствие попранного референдума 1991-го, октябрьского побоища, фальсифицированного референдума по Конституции 1993-го.
«Белый дом отремонтировали быстро. Смыли копоть от пожара, убрали мусор. И вскоре о беспокойных днях октября напоминал лишь бетонный забор неподалеку от здания. Он был украшен надписями типа: «Грачёв палач», «Ельцин убийца»... Ненормативная лексика тоже часто встречалась. О содержании заборного фольклора я как-то рассказал Ю.М.Лужкову и его заместителю В.И.Ресину:
Мужики, сколько можно терпеть? Вы, наверное, не обращаете внимания на надписи, потому что там нет ваших фамилий.
Намек они поняли. За неделю по личному распоряжению мэра Москвы бетон разобрали и установили ограждение из железных прутьев на них ничего не напишешь», так писал в своей книге «Борис Ельцин. От рассвета до заката» к тому времени уже бывший и полуопальный ельцинский охранник, один из главных участников октябрьского расстрела Александр Коржаков. Кстати, Коржаков заблуждался: имя мэра Москвы Лужкова, лично обеспечивавшего организацию полной блокады Дома Советов, встречалось среди этих надписей весьма часто
Забор расстрельного Краснопресненского стадиона снесли, чтобы и памяти не осталось. Но и через 18 лет не забыть той стены с пулевыми пробоинами и надписями, ставшими на время единственной возможностью подать голос. «На этом месте 4.10.1993 был расстрелян Роман Веревкин, 17 лет». «Мама, прости, меня убили за то, что я любил родину». «Ельцин, куда дел трупы?»
Можно смыть копоть и убрать мусор, можно разрушить забор. Главное, чтобы мы, граждане России, не забывали тех, кто боролся и отдал жизни за справедливость, закон и Советскую власть в 1993-м, чтобы продолжили их дело и их борьбу сегодня. Потому что ни история, ни битва еще не окончены.
Официальный сайт газеты Советская Россия - Стена с пробоинами
Сложно вспомнить другой случай в истории, когда по воле президента в нарушении действующей Конституции высший орган законодательной власти не просто распускается, но публично, на глазах у всего мира уничтожается из танковых орудий. Недаром вскоре после октябрьского расстрела появились такие аналогии: мол, по приказу Гитлера в Германии поджигали рейхстаг, но тот был пуст; по приказу Пиночета в Чили расстреливали президентский дворец и его защитников, но Пиночет не был тогда президентом. А в России государственный переворот, то есть тягчайшее преступление, совершил именно глава государства.
«В целях: сохранения единства и целостности Российской Федерации; вывода страны из экономического и политического кризиса; обеспечения государственной и общественной безопасности Российской Федерации; восстановления авторитета государственной власти; основываясь на статьях 1, 2, 5, 121-5 Конституции Российской Федерации, итогах референдума 25 апреля 1993 года, постановляю: 1. Прервать осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций съездом народных депутатов Российской Федерации и Верховным Советом Российской Федерации. До начала работы нового двухпалатного парламента Российской Федерации Федерального собрания Российской Федерации и принятия им на себя соответствующих полномочий руководствоваться указами президента и постановлениями правительства Российской Федерации».
Это цитата из указа №1400, изданного Борисом Ельциным 21 сентября 1993 года и послужившего отправной точкой грядущих трагических событий. Ельцин, ссылаясь на статьи Конституции, цинично растаптывал основной закон государства. «Полномочия президента РФ не могут быть использованы для изменения национально-государственного устройства РФ, роспуска либо приостановления деятельности любых его законно избранных органов государственной власти. В противном случае они прекращаются немедленно», гласила 121-я статья той самой попранной, а менее чем через две недели расстрелянной им Конституции. Недаром вслед за парламентом Указ приостанавливал и деятельность Конституционного суда.
Оказывается, это в «целях безопасности» 34 октября в Москве будут убиты сотни защитников Дома Советов да и случайных прохожих. А главным поборником в ельцинском истолковании «единства и целостности России» на тот момент являлся глава сепаратистской Чечни Джохар Дудаев. Ведь Дудаев был одним из немногих тогдашних глав регионов, кто публично поддержал действия Ельцина, оценив указ №1400 как «правильное восприятие Москвой чеченского опыта». Что касается «преодоления экономического кризиса» с этим тоже все очевидно. Верховный Совет РФ был последней преградой на пути уже начавшегося разграбления общенародной собственности, созданной в Советском Союзе, при Советской власти.
Указ №1400 стал непосредственным детонатором расстрела Советской власти. Но начало событиям положено за два года до этого. Две «защиты Белого дома» в августе 1991-го и в сентябреоктябре 1993-го часто рассматривают как антагонистические события. И действительно: первая из этих «защит» стала фарсом, ибо никто Белый дом не штурмовал, а попытавшиеся восстановить законность и Конституцию члены ГКЧП не решились применить силу. Два года спустя защита Конституции вылилась в трагическое и кровавое противостояние.
Но в обоих случаях «победил Ельцин», проиграла страна и подавляющее большинство ее граждан. И далеко не случайно, что и в 1991-м, и в 1993-м центром событий стал Верховный Совет России, а многие депутаты и другие видные политические фигуры того времени оказались по разные стороны баррикады, что называется, с самими собой. Например, Руслан Хасбулатов, один из ближайших соратников Ельцина в августе 1991-го. 29 октября 1991 г. на пятом (внеочередном) съезде народных депутатов РСФСР Хасбулатов избран председателем Верховного Совета РСФСР. Естественно, заслуги в борьбе с ГКЧП сыграли при этом избрании не последнюю роль. Недаром же Хасбулатов сознался, что «Ельцин на танке» это была его идея. Мог ли Хасбулатов, сотни других депутатов Верховного Совета и съезда, в эйфории приветствовавших «победу демократии», представить, что совсем скоро из самых настоящих танков по приказу Ельцина будут стрелять и по ним тоже?
«Вначале я был политически верен ему, поддерживал его, уважал его демократические заявления. Очень часто помогал ему выпутываться из дурацких ситуаций, дезавуируя его нелепые высказывания. Сейчас у меня нет в душе злобы и ненависти к нему, а только боль, горькое чувство. Ведь мы его сделали сами, создали его мнимый образ. Он «человек-неудача». Он тот, кто разрушил Ипатьевский дом, и этим все сказано. Два года его правления сплошной позор России», это слова Хасбулатова, сказанные им о Ельцине в сентябре 1993-го, в осажденном и блокированном Белом доме.
Мог ли будущий опальный вице-президент Александр Руцкой, в марте 1991-го с Хасбулатовым защищавший Ельцина от депутатов-коммунистов, требовавших его отставки с поста председателя Верховного Совета, представить, что вместе с этими депутатами он будет защищать демократию и закон от Ельцина?
Однако октябрь 1993-го стал логичным следствием событий 1991-го, когда большинство Верховного Совета под лозунгами борьбы за демократию поддерживало запрет Коммунистической партии и оставшихся верными Советской власти газет (в том числе и «Советской России»), ратифицировало Беловежские соглашения, тем самым нарушив волю народа, выраженную на референдуме по сохранению Союза.
Два следующих года для многих стали моментом истины. И не только для политиков, но и для рядовых граждан. Обещания «лечь на рельсы», если повысятся цены, обернулись ограблением в ходе гайдаровских реформ, а сами эти «реформы» разрухой.
В результате октябрьского расстрела разруха и грабеж в ходе «чубайсовской приватизации» стали тотальными. Тогда же был нанесен сокрушительный удар по робким росткам демократии и свободы слова. Именно после кровавого октября не стало более или менее независимого парламентского телевидения. Буквально через месяц после расстрела началась «реконструкция Манежной площади» стотысячные митинги, которые гремели на ней не только в 1989 1991 гг., но и после развала Союза (уже против новых антисоветских властей) стали невозможны. Впрочем, дело, конечно, не столько в Манежной площади, сколько во все более и более ужесточавшемся государственном давлении на организаторов массовых акций и их участников.
В своем недавнем интервью президент Медведев заявил, что ему нравится сегодняшнее российское телевидение и он не хочет, чтобы оно стало таким, как в 1993-м. Случайно ли он упомянул этот рубежный год, когда, повторимся, остатки свободы слова на ТВ еще присутствовали?
Характерно, что ни Владимир Путин, ни Дмитрий Медведев за годы своей президентской и премьерской власти ни разу не обратились к октябрьским событиям 1993-го. Казалось бы, им, в событиях этих непосредственного участия не принимавшим, ничто не мешает выразить горечь и соболезнования по всем жертвам междоусобицы, помянуть всех погибших. Но нет: «Единая Россия» заблокировала предложенный коммунистами закон, по которому 4 октября объявлялся памятным днем.
Эта фигура абсолютного умолчания и есть очевиднейшее признание: нынешние российские руководители плоть от плоти ельцинского режима. А закрутившееся еще в 19911993 годах колесо беззакония лишь набирает обороты. И жертвами этого беззакония становятся в том числе те, кто его породил. «Давите, давите, Виктор Степанович, времени нет!», с такими словами 4 октября 1993-го обратился к премьеру Черномырдину губернатор Нижегородской области Борис Немцов. Вспоминает ли он (да и другие плакальщики по свободе ельцинских 90-х) эти слова, когда вместе с другими несогласными под омоновскими дубинками выступает в защиту 31-й статьи Конституции? Конституции, принятой в декабре 1993-го на крови защитников Советской власти и, как ныне очевидно, не поддержанной большинством населения на референдуме. Вспоминает ли Григорий Явлинский, как в тот же день требовал «проявить максимальную жестокость к фашиствующим боевикам», то есть к защитникам Конституции?
Но речь не только о тех, кто так или иначе ответственен за кровь октября 1993-го, тех, кто отдавал приказы о расстрелах, исполнял их или поддерживал. Речь и о тех, кого называют «рядовые граждане». Они-то прежде всего и продолжают платить по счетам давних трагедий своими жизнями, своим благополучием, будущим своих детей. А ведь многие из них 18лет назад искренне полагали: московские разборки их не касаются.
Но две чеченские и бесконечные теракты, боевые действия на Кавказе это продолжение гражданской войны, развязанной Ельциным в октябре 1993-го. Антисоциальные законы 2000-х, принятые при Путине Медведеве, рушащаяся от нещадной эксплуатации советская инфраструктура продолжение экономической политики Ельцина, «вывода страны из экономического кризиса», о котором говорилось в его указе №1400. Разгоны «несогласных», фальсификации выборов логическое следствие попранного референдума 1991-го, октябрьского побоища, фальсифицированного референдума по Конституции 1993-го.
«Белый дом отремонтировали быстро. Смыли копоть от пожара, убрали мусор. И вскоре о беспокойных днях октября напоминал лишь бетонный забор неподалеку от здания. Он был украшен надписями типа: «Грачёв палач», «Ельцин убийца»... Ненормативная лексика тоже часто встречалась. О содержании заборного фольклора я как-то рассказал Ю.М.Лужкову и его заместителю В.И.Ресину:
Мужики, сколько можно терпеть? Вы, наверное, не обращаете внимания на надписи, потому что там нет ваших фамилий.
Намек они поняли. За неделю по личному распоряжению мэра Москвы бетон разобрали и установили ограждение из железных прутьев на них ничего не напишешь», так писал в своей книге «Борис Ельцин. От рассвета до заката» к тому времени уже бывший и полуопальный ельцинский охранник, один из главных участников октябрьского расстрела Александр Коржаков. Кстати, Коржаков заблуждался: имя мэра Москвы Лужкова, лично обеспечивавшего организацию полной блокады Дома Советов, встречалось среди этих надписей весьма часто
Забор расстрельного Краснопресненского стадиона снесли, чтобы и памяти не осталось. Но и через 18 лет не забыть той стены с пулевыми пробоинами и надписями, ставшими на время единственной возможностью подать голос. «На этом месте 4.10.1993 был расстрелян Роман Веревкин, 17 лет». «Мама, прости, меня убили за то, что я любил родину». «Ельцин, куда дел трупы?»
Можно смыть копоть и убрать мусор, можно разрушить забор. Главное, чтобы мы, граждане России, не забывали тех, кто боролся и отдал жизни за справедливость, закон и Советскую власть в 1993-м, чтобы продолжили их дело и их борьбу сегодня. Потому что ни история, ни битва еще не окончены.
Официальный сайт газеты Советская Россия - Стена с пробоинами
Комментарий