Твитнуть
Наконец нашел мысли православного человека обнимающего в своей любви всех людей и христианина с большой буквы Льва Толстого.
Кому интересно прочтите.
В них Свенцицкий выявил, что Толстой не в силах дать ответ на все центральные религиозные вопросы: о происхождении мира и зла, о религиозном смысле материи и страданий, о существе Бога и смысле жизни. На его примере показал, во что превращается христианство, лишенное Христа, обличал подмену величайшей религии беспочвенным моральным построением: хотя Толстой любит настоящего Бога но учит бездушному идолу, отвлеченной идее блага, невольно создавая толстовцев-идолопоклонников. Их мораль Свенцицкий не считал христианской, которая вся проникнута началом действенной любви; логика непротивленства приводит к абсурду: Насилием придется признать всякое активное проявление любви, всякое публичное высказывание своего мнения, и человеческая жизнь превратится в мертвую, бездушную нирвану. Отсюда следовал неумолимый вывод: Отрицание насилия в общей форме не может быть провозглашено как безусловное требование христианства.
Тем не менее, для Свенцицкого Толстой громадное мировое явление, величайший русский мыслитель, восставший против неправды жизни оскотинившихся людей. При всем несходстве мировоззрений молодой человек чувствовал общность религиозного опыта: Он передает такую глубину переживаний, до которой сам я дойти бы не мог передает мне свою любовь, настоящую любовь помогает мне ощутить высший смысл жизни с совершенно исключительной силой. Но чтобы вместе с ним воистину все это пережить, необходимо самое строгое отношение, самая беспощадная критика его теоретических, головных схем. Полагая, что существенная сторона в его учении несоответствие переживаний с теми теоретическими рамками, в которые они заключены, значительную часть лекций Свенцицкий посвятил разграничению Толстого и толстовства, считая это общественное явление отрицательным результатом его деятельности, накипью, собранием уродливых сторон его духовной личности, от которого ему с ужасом придется отвернуться.
Среди исторических заслуг Толстого в области религиозного сознания Свенцицкий выделял основную: Образованный и гениальный человек заявил что одна только религия может дать действительное знание с небывалой силой поставил перед сознанием культурного человечества религиозную проблему. Заслуга Толстого не в том, как он ее решил, а в той силе, с которой он ее поставил. Свенцицкий считал, что в Толстом-моралисте раскрывается главная мощь его гения, и здесь он подлинный Божий пророк: своими вопросами зачем и как люди живут? он сорвал разукрашенные одежды с нашей совести, встряхнул загипнотизированное самодовольное сознание атеистов.
Указывал Свенцицкий и на значение Толстого в судьбах Церкви. По его мнению, он не разрушил христианской догматики, поскольку со слитками самой сути религиозно-философского содержания религии не покончить с помощью простого здравого смысла. Но застывшая религиозная жизнь, превращающая догмат из живых подвижных творческих начал в мертвые и сухие, почти бессодержательные слова получила от Толстого мощный толчок. Что же касается практики жизни, то Толстой, отвернувшийся от Церкви в значительной степени благодаря ее позорному современному состоянию, выстрадал себе право безжалостно обличать и духовенство, и называющих себя христианами. Пусть он не прав в своей критике церковного учения, но он страшно прав в своих обличениях ее безобразной жизни.
Полный текст здесь Журнальный зал | Знамя, 2010 N11 | Валентин Свенцицкий - Венок на могилу Льва Толстого.
Кому интересно прочтите.
В них Свенцицкий выявил, что Толстой не в силах дать ответ на все центральные религиозные вопросы: о происхождении мира и зла, о религиозном смысле материи и страданий, о существе Бога и смысле жизни. На его примере показал, во что превращается христианство, лишенное Христа, обличал подмену величайшей религии беспочвенным моральным построением: хотя Толстой любит настоящего Бога но учит бездушному идолу, отвлеченной идее блага, невольно создавая толстовцев-идолопоклонников. Их мораль Свенцицкий не считал христианской, которая вся проникнута началом действенной любви; логика непротивленства приводит к абсурду: Насилием придется признать всякое активное проявление любви, всякое публичное высказывание своего мнения, и человеческая жизнь превратится в мертвую, бездушную нирвану. Отсюда следовал неумолимый вывод: Отрицание насилия в общей форме не может быть провозглашено как безусловное требование христианства.
Тем не менее, для Свенцицкого Толстой громадное мировое явление, величайший русский мыслитель, восставший против неправды жизни оскотинившихся людей. При всем несходстве мировоззрений молодой человек чувствовал общность религиозного опыта: Он передает такую глубину переживаний, до которой сам я дойти бы не мог передает мне свою любовь, настоящую любовь помогает мне ощутить высший смысл жизни с совершенно исключительной силой. Но чтобы вместе с ним воистину все это пережить, необходимо самое строгое отношение, самая беспощадная критика его теоретических, головных схем. Полагая, что существенная сторона в его учении несоответствие переживаний с теми теоретическими рамками, в которые они заключены, значительную часть лекций Свенцицкий посвятил разграничению Толстого и толстовства, считая это общественное явление отрицательным результатом его деятельности, накипью, собранием уродливых сторон его духовной личности, от которого ему с ужасом придется отвернуться.
Среди исторических заслуг Толстого в области религиозного сознания Свенцицкий выделял основную: Образованный и гениальный человек заявил что одна только религия может дать действительное знание с небывалой силой поставил перед сознанием культурного человечества религиозную проблему. Заслуга Толстого не в том, как он ее решил, а в той силе, с которой он ее поставил. Свенцицкий считал, что в Толстом-моралисте раскрывается главная мощь его гения, и здесь он подлинный Божий пророк: своими вопросами зачем и как люди живут? он сорвал разукрашенные одежды с нашей совести, встряхнул загипнотизированное самодовольное сознание атеистов.
Указывал Свенцицкий и на значение Толстого в судьбах Церкви. По его мнению, он не разрушил христианской догматики, поскольку со слитками самой сути религиозно-философского содержания религии не покончить с помощью простого здравого смысла. Но застывшая религиозная жизнь, превращающая догмат из живых подвижных творческих начал в мертвые и сухие, почти бессодержательные слова получила от Толстого мощный толчок. Что же касается практики жизни, то Толстой, отвернувшийся от Церкви в значительной степени благодаря ее позорному современному состоянию, выстрадал себе право безжалостно обличать и духовенство, и называющих себя христианами. Пусть он не прав в своей критике церковного учения, но он страшно прав в своих обличениях ее безобразной жизни.
Полный текст здесь Журнальный зал | Знамя, 2010 N11 | Валентин Свенцицкий - Венок на могилу Льва Толстого.
Комментарий