Твитнуть
Как мы теряли Церковь
(рассуждения о причинах западного раскола)
Не каждый христианин призван быть историком Церкви, но в обязанности абсолютно каждого входит по возможности серьезное и внимательное изучение истории Церкви, помогающее нам избежать тех грехов и ошибок, которые были совершены в прошлом, и которые незачем, да и глупо было бы, повторять.
Исследуя позицию православных историков и богословов (а именно их мнение интересует меня в первую очередь) о причинах, приведших к отпадению западного христианства от Церкви, а также анализируя современные нам явления и тенденции, я прихожу к определенным, вероятно небезупречным, но все же выводам относительно сущности данного явления, а также близкой родственности таких на первый взгляд враждебных друг к другу течений как католичество и протестантизм, и чуждости их обоих православию.
В своей книге «Исторический путь православия», в главе, посвященной так называемой «великой схизме», прот.А.Шмеман утверждает две вещи: во-первых, главной и едва ли не единственной причиной отпадения Запада от Церкви стало притязание пап не только на первенство (что еще можно было терпеть), но и на главенство в Церкви, тогда как единственный подлинный Глава Церкви Христос.
И уже отсюда произошли, а значит, отчасти вторичны, распри и разногласия по поводу догматических и обрядовых вопросов. И второй вывод, который он делает, состоит в том, что обе стороны по-своему повинны в развитии «ереси папизма» - одни соблазнились, а другие не сумели, или лучше не захотели их вразумить. Основной же причиной тому стало оскудение любви в Церкви, неисполнение ее сынами своего христианского предназначения и воли Божьей.
Тенденция ко главенству надо всей полнотой Церкви со стороны Рима проявилась практически сразу, поскольку авторитет Рима как столицы империи, где увенчали свой земной путь мученической кончиной апостолы Петр и Павел, был достаточно высок. И постепенно, с ростом могущества империи и властных амбиций некоторых пап, данная тенденция стала преобладающей на Западе. С определенного момента осознание собственного превосходства позволяло представителям «апостольской кафедры» бесцеремонно вмешиваться в дела Восточной Церкви, считать себя своего рода арбитрами во всех важнейших церковных вопросах. Так, не советуясь и не считаясь со всею Церковью, Рим, нарушив принцип соборности, самовольно внес изменения в догмат об исхождении Св.Духа, а также принял ряд обрядовых новшеств.
Когда же опухоль в Теле Христовом развилась настолько, что грозила погубить и все Тело, ее пришлось отсечь насовсем. Так, Римский патриархат, прельстившись собственной значимостью, отпал от содружества четырех патриархатов Вселенской Церкви, постепенно, тем самым, утрачивая принцип соборности и чувство Церкви.
В конечном итоге, это привело к безраздельному господству пап над церковью в средние века, произволу и беззакониям инквизиции, принятию множества лжеучений, как-то о главенстве папы, искупительных делах (индульгенциях), чистилище, непорочном зачатии Девы Марии и проч.
Отвергнув Церковь, поставив себя ее судьями, и отпав от нее, Запад тем самым превратил вверенную ему часть Церкви в организацию с жестко централизованным управлением. Теперь решения папы, произнесенные им с кафедры, признавались неизменно истинными. Утратив Церковь и полноценное водительство Духа Святого, община Запада неизбежно должна была поставить на место Управителя Церкви человека. И вот это человекопоклонство или человекобожие и стало главной причиной (и следствием) дальнейшего положения дел в западном христианстве.
Отцы-реформаторы, видя творимые от имени церкви беззакония, выступили против засилья одного человека в церкви. Однако, поскольку сама церковность была в тот момент давно утрачена, и по сути свелась к культу одного человека, то выступая против человека, олицетворявшего и являвшего собой всю церковную систему, реформаты тем самым выступили и против церкви, разрушая все то, что от нее к тому времени еще оставалось. Имея благородные устремления, но не разумея необходимости вернуться к Церкви, без которой борьба за Церковь немыслима, протестанты обратили борьбу за нравственность в церкви в борьбу против самой же Церкви.
Протестантизм, по сути дела, банально продолжил начатое римо-католичеством уничтожение Церкви. Как Рим в свое время поставил одного человека папу надо всей Церковью, предоставив ему божественные полномочия, точно так и протестантизм, отвергнув папу, поставил на его место судьей Церкви каждого верующего. Отныне каждый христианин стал «сам себе папа» и может в совершенстве знать и толковать истину (то, что было дано всей полноте церковной) а раз так, то нужда в Церкви становится относительной, и сама Церковь перестает быть реальностью, становясь чем-то «невидимым», непонятным, и, в конце концов несуществующим.
Принцип раскола заключается в том, что, однажды отделившись, община более не в состоянии удерживать и собственного единства. Поэтому, как свидетельствует об этом в своем эссе «Церковь одна» Хомяков, католичество в самой своей сущности уже содержит зачатки протестантизма, и оба являются двумя проявлениями, или стадиями, одного и того же феномена.
С тех пор, утратив единство с Церковью и пережив внутренний распад, западное христианство неизменно продолжало и продолжает распадаться на все более мелкие элементы. Достаточно посмотреть на современную нам картину: десятки тысяч церквей, религиозных организаций и откровенных сект, наподобие Свидетелей Иеговы, являются прямым результатом данной тенденции, порождением западного раскола.
Но если в Единой Церкви раскол считался тягчайшим грехом, то теперь многие протестанты усматривают в отделении общины от других определенное благо, т.к. это позволяет создать великое множество разрозненных и несвязанных между собою общин, способных привлечь большее количество членов. Но если в апостольской церкви община могла образоваться только с благословения и при поддержке матери-общины, сохраняя с нею общение, то теперь нередко происходят самые настоящие расколы, в основании которых стоят страсти, стремление к первенству и несогласие с вероучением прежней общины.
Своим современным разнообразием христианский мир обязан прежде всего Западу. И разнообразие это нередко принимается верующими за дар Божий, тогда как Церковь усматривает в нем трагедию утраты единства в вере и любви. Правда, и внешние проявления церковной жизни могут и должны быть самыми разнообразными в конце концов, суть не во внешних проявлениях, разнообразие и многоликость которых некоторые протестанты считают своего рода красотой и ставят себе в заслугу. То, что говорит типичный протестант о Церкви, можно свести к совершенно абсурдному (если задуматься) утверждению «зачем мне Церковь, я итак в ней».
Подлинная красота же состоит в единстве любящих сердец то, к чему призвана стремиться Церковь, и что осуществить невозможно, разорвав с ней связь. Пока семья номинально вместе, пусть охладели взаимоотношения, но до развода дело не дошло и все по-прежнему живут под одной крышей, всегда есть шанс одуматься, помириться (хотя им необязательно воспользуются). Когда же происходит фактический распад, шансов уже не остается, семья церковь в данном случае перестает существовать, как кто-то сказал «люди поворачиваются спиной друг к другу и смотрят в противоположные стороны. Внешне они все еще рядом, но, по сути бесконечно далеки друг от друга».
В результате мы, современные протестанты, рождаемся в христианстве, будучи чуждыми Церкви, не понимая ее значимости для нашей духовной жизни, не разумея того, что вне Церкви даже Писание, этот обоюдоострый меч Слова Божьего, обращается против нас. Не умея им пользоваться «по рассуждению», мы сами себе и ближним наносим незаживающие раны. Ключ к уразумению Писаний дан Христом Церкви не отдельным ее представителям, но всей полноте народа Божьего и понять Писание в отрыве от нее возможно лишь в весьма ограниченных пределах и ровно настолько, чтобы рано или поздно постучаться в дверь Церкви. Познание же тайн Царства Божьего, которые Христос разъяснял наедине ученикам, возможно только для тех, кто духом пребывает в мире со всей полнотой церковной.
24.06.08
Не каждый христианин призван быть историком Церкви, но в обязанности абсолютно каждого входит по возможности серьезное и внимательное изучение истории Церкви, помогающее нам избежать тех грехов и ошибок, которые были совершены в прошлом, и которые незачем, да и глупо было бы, повторять.
Исследуя позицию православных историков и богословов (а именно их мнение интересует меня в первую очередь) о причинах, приведших к отпадению западного христианства от Церкви, а также анализируя современные нам явления и тенденции, я прихожу к определенным, вероятно небезупречным, но все же выводам относительно сущности данного явления, а также близкой родственности таких на первый взгляд враждебных друг к другу течений как католичество и протестантизм, и чуждости их обоих православию.
В своей книге «Исторический путь православия», в главе, посвященной так называемой «великой схизме», прот.А.Шмеман утверждает две вещи: во-первых, главной и едва ли не единственной причиной отпадения Запада от Церкви стало притязание пап не только на первенство (что еще можно было терпеть), но и на главенство в Церкви, тогда как единственный подлинный Глава Церкви Христос.
И уже отсюда произошли, а значит, отчасти вторичны, распри и разногласия по поводу догматических и обрядовых вопросов. И второй вывод, который он делает, состоит в том, что обе стороны по-своему повинны в развитии «ереси папизма» - одни соблазнились, а другие не сумели, или лучше не захотели их вразумить. Основной же причиной тому стало оскудение любви в Церкви, неисполнение ее сынами своего христианского предназначения и воли Божьей.
Тенденция ко главенству надо всей полнотой Церкви со стороны Рима проявилась практически сразу, поскольку авторитет Рима как столицы империи, где увенчали свой земной путь мученической кончиной апостолы Петр и Павел, был достаточно высок. И постепенно, с ростом могущества империи и властных амбиций некоторых пап, данная тенденция стала преобладающей на Западе. С определенного момента осознание собственного превосходства позволяло представителям «апостольской кафедры» бесцеремонно вмешиваться в дела Восточной Церкви, считать себя своего рода арбитрами во всех важнейших церковных вопросах. Так, не советуясь и не считаясь со всею Церковью, Рим, нарушив принцип соборности, самовольно внес изменения в догмат об исхождении Св.Духа, а также принял ряд обрядовых новшеств.
Когда же опухоль в Теле Христовом развилась настолько, что грозила погубить и все Тело, ее пришлось отсечь насовсем. Так, Римский патриархат, прельстившись собственной значимостью, отпал от содружества четырех патриархатов Вселенской Церкви, постепенно, тем самым, утрачивая принцип соборности и чувство Церкви.
В конечном итоге, это привело к безраздельному господству пап над церковью в средние века, произволу и беззакониям инквизиции, принятию множества лжеучений, как-то о главенстве папы, искупительных делах (индульгенциях), чистилище, непорочном зачатии Девы Марии и проч.
Отвергнув Церковь, поставив себя ее судьями, и отпав от нее, Запад тем самым превратил вверенную ему часть Церкви в организацию с жестко централизованным управлением. Теперь решения папы, произнесенные им с кафедры, признавались неизменно истинными. Утратив Церковь и полноценное водительство Духа Святого, община Запада неизбежно должна была поставить на место Управителя Церкви человека. И вот это человекопоклонство или человекобожие и стало главной причиной (и следствием) дальнейшего положения дел в западном христианстве.
Отцы-реформаторы, видя творимые от имени церкви беззакония, выступили против засилья одного человека в церкви. Однако, поскольку сама церковность была в тот момент давно утрачена, и по сути свелась к культу одного человека, то выступая против человека, олицетворявшего и являвшего собой всю церковную систему, реформаты тем самым выступили и против церкви, разрушая все то, что от нее к тому времени еще оставалось. Имея благородные устремления, но не разумея необходимости вернуться к Церкви, без которой борьба за Церковь немыслима, протестанты обратили борьбу за нравственность в церкви в борьбу против самой же Церкви.
Протестантизм, по сути дела, банально продолжил начатое римо-католичеством уничтожение Церкви. Как Рим в свое время поставил одного человека папу надо всей Церковью, предоставив ему божественные полномочия, точно так и протестантизм, отвергнув папу, поставил на его место судьей Церкви каждого верующего. Отныне каждый христианин стал «сам себе папа» и может в совершенстве знать и толковать истину (то, что было дано всей полноте церковной) а раз так, то нужда в Церкви становится относительной, и сама Церковь перестает быть реальностью, становясь чем-то «невидимым», непонятным, и, в конце концов несуществующим.
Принцип раскола заключается в том, что, однажды отделившись, община более не в состоянии удерживать и собственного единства. Поэтому, как свидетельствует об этом в своем эссе «Церковь одна» Хомяков, католичество в самой своей сущности уже содержит зачатки протестантизма, и оба являются двумя проявлениями, или стадиями, одного и того же феномена.
С тех пор, утратив единство с Церковью и пережив внутренний распад, западное христианство неизменно продолжало и продолжает распадаться на все более мелкие элементы. Достаточно посмотреть на современную нам картину: десятки тысяч церквей, религиозных организаций и откровенных сект, наподобие Свидетелей Иеговы, являются прямым результатом данной тенденции, порождением западного раскола.
Но если в Единой Церкви раскол считался тягчайшим грехом, то теперь многие протестанты усматривают в отделении общины от других определенное благо, т.к. это позволяет создать великое множество разрозненных и несвязанных между собою общин, способных привлечь большее количество членов. Но если в апостольской церкви община могла образоваться только с благословения и при поддержке матери-общины, сохраняя с нею общение, то теперь нередко происходят самые настоящие расколы, в основании которых стоят страсти, стремление к первенству и несогласие с вероучением прежней общины.
Своим современным разнообразием христианский мир обязан прежде всего Западу. И разнообразие это нередко принимается верующими за дар Божий, тогда как Церковь усматривает в нем трагедию утраты единства в вере и любви. Правда, и внешние проявления церковной жизни могут и должны быть самыми разнообразными в конце концов, суть не во внешних проявлениях, разнообразие и многоликость которых некоторые протестанты считают своего рода красотой и ставят себе в заслугу. То, что говорит типичный протестант о Церкви, можно свести к совершенно абсурдному (если задуматься) утверждению «зачем мне Церковь, я итак в ней».
Подлинная красота же состоит в единстве любящих сердец то, к чему призвана стремиться Церковь, и что осуществить невозможно, разорвав с ней связь. Пока семья номинально вместе, пусть охладели взаимоотношения, но до развода дело не дошло и все по-прежнему живут под одной крышей, всегда есть шанс одуматься, помириться (хотя им необязательно воспользуются). Когда же происходит фактический распад, шансов уже не остается, семья церковь в данном случае перестает существовать, как кто-то сказал «люди поворачиваются спиной друг к другу и смотрят в противоположные стороны. Внешне они все еще рядом, но, по сути бесконечно далеки друг от друга».
В результате мы, современные протестанты, рождаемся в христианстве, будучи чуждыми Церкви, не понимая ее значимости для нашей духовной жизни, не разумея того, что вне Церкви даже Писание, этот обоюдоострый меч Слова Божьего, обращается против нас. Не умея им пользоваться «по рассуждению», мы сами себе и ближним наносим незаживающие раны. Ключ к уразумению Писаний дан Христом Церкви не отдельным ее представителям, но всей полноте народа Божьего и понять Писание в отрыве от нее возможно лишь в весьма ограниченных пределах и ровно настолько, чтобы рано или поздно постучаться в дверь Церкви. Познание же тайн Царства Божьего, которые Христос разъяснял наедине ученикам, возможно только для тех, кто духом пребывает в мире со всей полнотой церковной.
24.06.08
Комментарий