Твитнуть
Наткнулся как-то я на книгу Сергия Булгакова "На высотах духа", где прочитал о повседневной Иисусовой молитве, которая может быть даже непрерывной, в ней были собраны мнения разных людей монахов и не только, по этому поводу.
Вот одна из бесед:
"Архимандрит Аркадий. Псково-Печерский монастырь Отец Аркадий стоял на балкончике своей кельи и кормил голубей. Был он высок, красив, лет пятидесяти. Отец Аркадий всегда находился в благодушном настроении и был ласков.
- Скажите, отец Аркадий, как это вы всегда пребываете в столь благодушном настроении?
Отец Аркадий ответил, улыбаясь:
- Чему мне огорчаться? Сыт, здоров, одет, обут, живу в уютной келье, служу в церкви как диакон, работаю в столярной мастерской по ремеслу своему, читаю душеполезные книги и в молитве подвизаюсь. Чего еще нужно? Желающие этого подвергаются, по Апостолу Павлу, многим скорбям и страстям. Их одолевает то жадность, то честолюбие, то мстительность, то похоти. Когда они не могут достичь того, чего желают, то злобствуют и раздражаются, а достигнув, впадают в беспокойство, как бы не потерять того, что захватили. А потому всегда они в огорчениях и сумлений. Вы, Сергей Николаевич, если хотите быть в благодушии, то живите просто, не мудрствуя лукаво, и все будет хорошо. Вон Старец Амвросий Оптинский говорит: "Живи просто, и проживешь лет до ста".
- Это в обители, отец Аркадий, а в миру?
- Да вот тот же Старец Амвросий присовокупляет: "Можно жить и в миру, только не как на юру, а тихо".
- А если грехи у кого, то как?
- Тоже просто, Сергей Николаевич. У пустынных отцов говорится: "Пришел раз молодой монах к старому Авве и говорит: "Что делать, Авва, впадаю я все в тот же грех?" А Старец ему и говорит: "Ну раз впал, встань и покайся". - "А если опять впал?" - "Тогда встань и покайся опять". - "До какой же поры?" - "До самой смерти". Вот секрет, Сергей Николаевич, как пребывать в благодушии. Несть человек в миру, аще не согрешит. О том же и святой Апостол Иоанн Богослов пишет. Но на всякий грех есть покаяние. И вот это-то непрестанное покаяние спасает нас, с одной стороны, от гордости и высокомудрия, а с другой - не дает впасть в отчаяние.
- Как раз тут к месту молитва Иисусова, отец Аркадий. Там все взывается: "Господи, помилуй".
- Так оно и есть, брат Сергий. Мы грешим не только ежечасно, но ежеминутно: словом, делом и помышлением - принимаем охотно прилоги, то есть неподобные, сомнительные, кощунственные или похотливые помыслы, рассматриваем их со всех сторон и соглашаемся с ними, и даже если не падаем, то потому только, что не имеем подходящего случая. Вот тут-то и уместна молитва Иисусова. Пришел, например, тебе в голову хульный помысел, или разожгло тебя вожделение к женщинам, или тянет тебя кого оскорбить или даже побить - то ты и обращайся к молитве Иисусовой, шепчи или в уме проходи: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного" - и это медленно, со вниманием и скорбью. И отстанут помыслы. А если внемлешь им и падешь, то тоже не отчаивайся, а читай ту же молитву. И умиротворится дух твой. Бесы имеют обыкновение представлять нам Бога перед падением милостивым и всепрощающим. Внушают, что Господь знает, как молодой и сильный мужчина склонен к нечистоте, и строго не взыщет. А по грехе бесы представляют Господа суровым и беспощадным Судией, дабы ввергнуть нас в отчаяние. Иных даже и до самоубийства доводят, не говоря уже о помешательстве. А взывающий ко Господу о помиловании всегда пребывает в смирении. Святый и Великий Антоний видел раз всю землю, усеянную ловушками дьявола, и в ужасе вопросил: "Кто же тогда может спастись?" И услышал ответ: "Смирение". Вот почему важна молитва непрестанная Иисусова. Многие, даже в монашестве, говорят: "Ни к чему она! Вполне довольно церковной службы да келейного правила". Но, во-первых, мы не всегда в церкви или келье, а искушения следуют за нами всюду, а во-вторых, если бы выпевание да вычитывание молитв в церкви или в келье подлинно спасало бы, то, как Старец Василий Пояпомерульский писал, певцы и чтецы на клиросе были бы всюду образцами добродетели, а сего мы не видим. Даже если поют красиво и читают верно, то внимание употребляется больше на самый порядок пения и чтения, как музыкальнее пропеть или по-театральному прочесть, а не на смысл поемого или читаемого. Есть, конечно, певцы и чтецы весьма духовные...
- А скажите, отец Аркадий, что выше - жизнь деятельная, как вот в киновии или общежитии, или в одиночестве, в затворе или на пустыньке?
- Всему свое время. Новоначальному надо идти в общежитие, чтобы его перетерло. Вон камни на берегу озера или моря бывают угловаты и востры, а потом как попадут в воду, потершись друг об друга, так отшлифуются, что как яйцо или шарик становятся. Так вот общежитие перетирает наши угловатости и испытывает наше смирение, терпение, безгневие, нестяжание. А когда все эти добродетели станут нам обычны, тогда только можно устремляться на одиночество, уже в годах, лет к пятидесяти, а раньше это только прихоть, и суета, и многомнение. А вот если кто обтерся и с молитвой Иисусовой свыкся, тому можно и даже должно идти на одиночество и готовиться к переходу в мир иной, духовный. Ибо в чем застану, в том и сужду. Кто, как мудрые девы, всегда будет наготове и в молитве Иисусовой, имеет масло для факела своей души, тот и переходит в мир иной готовый и призываемый. Вот о такой-то кончине мы и просим в ектениях: Христианских кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны, и добраго ответа на Страшнем Судищи Христове... Вот какова молитва Иисусова. Подвизающийся в ней право - бывает смирен, прост, радушен, благостен. Чего же более мы можем желать? Стояло чудное летнее утро. На синем небе горели золотые кресты храмов, белых, розовых, светло-желтых. В яркой зелени деревьев пели птицы. Мирная радость была разлита повсюду."
И очень мне стало интересно, а встречается ли что-то подобное в жизни у разных христиан и часто ли у православных, протестантов, католиков...?
Вот одна из бесед:
"Архимандрит Аркадий. Псково-Печерский монастырь Отец Аркадий стоял на балкончике своей кельи и кормил голубей. Был он высок, красив, лет пятидесяти. Отец Аркадий всегда находился в благодушном настроении и был ласков.
- Скажите, отец Аркадий, как это вы всегда пребываете в столь благодушном настроении?
Отец Аркадий ответил, улыбаясь:
- Чему мне огорчаться? Сыт, здоров, одет, обут, живу в уютной келье, служу в церкви как диакон, работаю в столярной мастерской по ремеслу своему, читаю душеполезные книги и в молитве подвизаюсь. Чего еще нужно? Желающие этого подвергаются, по Апостолу Павлу, многим скорбям и страстям. Их одолевает то жадность, то честолюбие, то мстительность, то похоти. Когда они не могут достичь того, чего желают, то злобствуют и раздражаются, а достигнув, впадают в беспокойство, как бы не потерять того, что захватили. А потому всегда они в огорчениях и сумлений. Вы, Сергей Николаевич, если хотите быть в благодушии, то живите просто, не мудрствуя лукаво, и все будет хорошо. Вон Старец Амвросий Оптинский говорит: "Живи просто, и проживешь лет до ста".
- Это в обители, отец Аркадий, а в миру?
- Да вот тот же Старец Амвросий присовокупляет: "Можно жить и в миру, только не как на юру, а тихо".
- А если грехи у кого, то как?
- Тоже просто, Сергей Николаевич. У пустынных отцов говорится: "Пришел раз молодой монах к старому Авве и говорит: "Что делать, Авва, впадаю я все в тот же грех?" А Старец ему и говорит: "Ну раз впал, встань и покайся". - "А если опять впал?" - "Тогда встань и покайся опять". - "До какой же поры?" - "До самой смерти". Вот секрет, Сергей Николаевич, как пребывать в благодушии. Несть человек в миру, аще не согрешит. О том же и святой Апостол Иоанн Богослов пишет. Но на всякий грех есть покаяние. И вот это-то непрестанное покаяние спасает нас, с одной стороны, от гордости и высокомудрия, а с другой - не дает впасть в отчаяние.
- Как раз тут к месту молитва Иисусова, отец Аркадий. Там все взывается: "Господи, помилуй".
- Так оно и есть, брат Сергий. Мы грешим не только ежечасно, но ежеминутно: словом, делом и помышлением - принимаем охотно прилоги, то есть неподобные, сомнительные, кощунственные или похотливые помыслы, рассматриваем их со всех сторон и соглашаемся с ними, и даже если не падаем, то потому только, что не имеем подходящего случая. Вот тут-то и уместна молитва Иисусова. Пришел, например, тебе в голову хульный помысел, или разожгло тебя вожделение к женщинам, или тянет тебя кого оскорбить или даже побить - то ты и обращайся к молитве Иисусовой, шепчи или в уме проходи: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного" - и это медленно, со вниманием и скорбью. И отстанут помыслы. А если внемлешь им и падешь, то тоже не отчаивайся, а читай ту же молитву. И умиротворится дух твой. Бесы имеют обыкновение представлять нам Бога перед падением милостивым и всепрощающим. Внушают, что Господь знает, как молодой и сильный мужчина склонен к нечистоте, и строго не взыщет. А по грехе бесы представляют Господа суровым и беспощадным Судией, дабы ввергнуть нас в отчаяние. Иных даже и до самоубийства доводят, не говоря уже о помешательстве. А взывающий ко Господу о помиловании всегда пребывает в смирении. Святый и Великий Антоний видел раз всю землю, усеянную ловушками дьявола, и в ужасе вопросил: "Кто же тогда может спастись?" И услышал ответ: "Смирение". Вот почему важна молитва непрестанная Иисусова. Многие, даже в монашестве, говорят: "Ни к чему она! Вполне довольно церковной службы да келейного правила". Но, во-первых, мы не всегда в церкви или келье, а искушения следуют за нами всюду, а во-вторых, если бы выпевание да вычитывание молитв в церкви или в келье подлинно спасало бы, то, как Старец Василий Пояпомерульский писал, певцы и чтецы на клиросе были бы всюду образцами добродетели, а сего мы не видим. Даже если поют красиво и читают верно, то внимание употребляется больше на самый порядок пения и чтения, как музыкальнее пропеть или по-театральному прочесть, а не на смысл поемого или читаемого. Есть, конечно, певцы и чтецы весьма духовные...
- А скажите, отец Аркадий, что выше - жизнь деятельная, как вот в киновии или общежитии, или в одиночестве, в затворе или на пустыньке?
- Всему свое время. Новоначальному надо идти в общежитие, чтобы его перетерло. Вон камни на берегу озера или моря бывают угловаты и востры, а потом как попадут в воду, потершись друг об друга, так отшлифуются, что как яйцо или шарик становятся. Так вот общежитие перетирает наши угловатости и испытывает наше смирение, терпение, безгневие, нестяжание. А когда все эти добродетели станут нам обычны, тогда только можно устремляться на одиночество, уже в годах, лет к пятидесяти, а раньше это только прихоть, и суета, и многомнение. А вот если кто обтерся и с молитвой Иисусовой свыкся, тому можно и даже должно идти на одиночество и готовиться к переходу в мир иной, духовный. Ибо в чем застану, в том и сужду. Кто, как мудрые девы, всегда будет наготове и в молитве Иисусовой, имеет масло для факела своей души, тот и переходит в мир иной готовый и призываемый. Вот о такой-то кончине мы и просим в ектениях: Христианских кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны, и добраго ответа на Страшнем Судищи Христове... Вот какова молитва Иисусова. Подвизающийся в ней право - бывает смирен, прост, радушен, благостен. Чего же более мы можем желать? Стояло чудное летнее утро. На синем небе горели золотые кресты храмов, белых, розовых, светло-желтых. В яркой зелени деревьев пели птицы. Мирная радость была разлита повсюду."
И очень мне стало интересно, а встречается ли что-то подобное в жизни у разных христиан и часто ли у православных, протестантов, католиков...?
Комментарий