Твитнуть
Возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22; 39)
Под утверждением о том, что человек должен любить ближнего своего, как самого себя, охотно подпишется почти каждый, включая сюда даже атеистов и обитателей преисподней, ибо всякий ищет себе друзей и товарищей, а там, где не признаётся необходимость любви ближайшего к тебе как самого себя, там невозможны ни дружба, ни даже хоть какое-либо товарищество.
Слово говорит нам, что любовь к ближнему - это любовь к исполнению, искренне и правдиво, всяческих служений для ближнего, и, в частности, исполнение служений таковых для всего человеческого сообщества. Но, опять же, нужно отметить, что под подобным толкованием с радостью подпишется практически всякий человек в мiре. И, поэтому, для того, чтобы уразуметь подлинный смысл, вложенный Господом в это утверждение из Слова, мы должны, прежде всего, уяснить для себя, что же там понимается под ближним, что - под собью, и что - под служением.
Сказано было, что когда Господь нисшёл в мiр, то там уже не оставалось совершенно никакого блага духовного, и едва ли хоть сколь-нибуть подлинного природного добра, и что, также, ко времени Его второго Пришествия, ситуация в мiре была ещё гораздо хуже, чем во время Его первого Пришествия. Согласно же учению, принятому Академией, в их собственные времена, если сравнивать с тем временем, когда в мiре жил Сведенборг, ситуация и ещё более ухудшилась.
И, тем не менее, если мы оглянемся вокруг, то вполне может показаться, что никогда ещё, за всю историю человечества нашего, не провозглашались здесь с большей помпой столь повсеместно и навязчиво идеи о всеобщем служении - как о самоотверженной службе своей родной стране в частности, так и о служении всему человеческому сообществу вообще, и что никогда ещё не кричалось повсюду, так громко, и так настойчиво, о всеобщей и единой братской любви, как между отдельными людьми, так и между различными их группами, расами, нациями и народами. И, поэтому, вполне может показаться, что дух всеобщего дружелюбия, добросердечности, склонности ко взаимослужению, а, также, и к соблюдению универсального общечеловеческого порядка и взаимной гармонии, что дух этот утвердился в современном мiре с гораздо большей прочностью и основательностью, нежели удавалось ему это во всех иных временах и эпохах, особенно же в нашей собственной стране [в США - прим. пер.], или же, что любовь к ближнему в мiре нашем постоянно и непрерывно всё более и более возрастает и крепнет, или же, по крайней мере, что она правит у нас с той же, если не с гораздо большею силою, чем это было во времена Античности или же Средневековья.
Но, однако же, Слово Господне учит нас, что ближний, в духовном понимании, есть исключительно те блага и истины, которые, в ближнем этом, от Господа обретаются, или же, в высшем смысле - Сам Господь. И оно учит нас и тому также, что любовь к ближнему в человеке принадлежит исключительно Самому Господу, ибо, как мы читаем там:
Божественное начало Господа на небесах есть любовь к Нему и любовь (charitas) к ближнему. (HH 13)
Существует любовь к Господу, и любовь к ближнему, происхождение своё ведущая от Господа, и которая есть Господним Божественным началом как в Небе, так и в Церкви, но существует, также, любовь к Господу, и любовь к ближнему, происхождение своё ведущая от соби человеческой. Во внешнем своём, обе эти любви могут казаться нам абслютно одинаковыми, но, рассмотренные внутренне, они совершенно противоположны друг другу. Ибо, поверхностному наблюдателю, они могут казаться внешне одинаковыми таким же образом, как, например, могут показаться неискушенному взгляду совершенно одинаковыми драгоценные камни с жемчугом и их искуусные иммитации, или же как могут казаться подобными друг другу настоящее лицо, оживотворяемое изнутри чистотой и приятностью естественного и прямого характера, и его искусное подобие, созданное профессиональным портретистом, каковые подделки и подобия, к тому же, ещё и являются ужасающими соответствиями различного вида осквернений вещей духовных.
И это потму так, что любовь к служениям, происходящая от Господа, есть Господней любовью к образованию Небес, любовь же к служениям, происходящая от соби, есть любовью грубых, скотских служений преисподней. И как же легко может обманываться современный человек, принимая любовь к служениям от соби своей, за подлинную и неподдельную благостыню!
Небо и церковь есть царством служений, и формою этих служений является Большой Человек Неба, и каждый человек лишь настолько пребывает внутренне в служении, насколько он обретается, в своём собственном месте, и в своём собственном отправлении в Божественном небесном человеке, который, под усмотрением Господним, и есть Небом и Церковью. Ибо, как сказано в Слове:
Сокровенное (Божественного Провидения) заключается в том, дабы человек был бы в том или другом месте в небе, и в том или другом месте в Божественном небесном Человеке, ибо тогда он в Господе. ... Небо, как было сказано, различается на столько же обществ, сколько есть органов, черев и членов в человеке, каждая же частица их не может быть ни в каком ином месте, как лишь на своем собственном; а так как ангелы суть такими частицами в Божественном небесном Человеке, и только бывшие людьми становятся ангелами, то и следует, что человек, допускающий вести себя к Небу, постоянно приуготовляем Господом к своему собственному месту. (DP 67, 68)
А также и что:
Это, будучи тайной ангельской Мудрости, не может быть понято иначе, как человеком, духовный разум которого открыт; ибо такой, по сочетанию с Господом, есть ангел; и лишь человек этот ... и может понять следующие положения: 1. Что все, как люди, как и ангелы, суть в Господе и Господь в них, сообразно с сочетанием с Ним или же, что то же самое, сообразно с восприятиями любви и мудрости, исходящих от Него. 2. Что каждый из них получает место в Господе, и, таким образом в Небе, сообразно качеству сочетания, или восприятия им Господа. 3. Что каждый, в своем месте, имеет состояния, отличные от состояния других, и извлекает от общего свое назначение, сообразно со своим положением, со своею функцией и со своею потребностью, совершенно так же, как каждая частица в человеческом теле. 4. Что каждый человек внедряется в свое место Господом сообразно со своею жизнью. 5. Что каждый человек с детства вводится в Божественного Человека, душою и жизнью которого есть Господь, и он веден и поучаем по Его Божественной Любви согласно Его Божественной Мудрости, и в нём, а не вне Его; но так как свобода не отнята у человека, то человек может быть ведён и поучаем лишь сообразно с восприятием его, то есть как бы сам собою. 6. Что воспринимающие ведутся на свои места по бесчисленным изгибам и поворотам, почти так же как перевариваемая пища, переносимая месентериальными и млечными сосудами в цистерну, и оттуда, грудными протоками, в кровь и, таким образом, в свое вместилище. 7. Что не воспринимающие отделяются от тех, которые в Божественном Человеке, как отделяются кал и моча от человека. (DP 164)
И что:
В числе тайн неба есть и та, что все Ангельское Небо перед Господом предстоит как один человек, которого душою и жизнью есть Господь, и что этот Божественный человек есть человеком в совершенной форме, не только что до внешних членов и органов, но даже относительно внутренних членов и органов, которые многочисленны, затем, также, и относительно кожи, плевы, хрящей и костей; однако части эти, как внешние, так и внутренние, в теле Человека этого не материальны, но духовны; и от Промысла Господня дабы те, к которым не могло достичь Евангелие, но у которых есть религия, могли бы иметь место в Божественном Человеке, то есть в Небе, образуя в нём части, именуемые кожею, плевою, хрящем и костью. (DP 254)
Если мы рассудим о вышеприведенном, то мы в состоянии будем уразуметь, что значит подлинно быть в любови к ближнему, или же во благостыне, а также и сможем увидеть, что означает пребывание в Божественном Человеке на своём собственном месте, и в своём собственном отправлении, или же, что то же самое, пребывание именно в том Божественном служении, для которого конкретно мы и были созданы. Ибо любые служения, которые не совершаются, в этом Божественном Человеке, на своём должном месте, и в своём должном отправлении, все они тогда - лишь скотские служения, совершаемые в человекоподобном чудовище, иле же в преисподней.
И никто не может пребыть в этом Божественном Человеке, который и есть Небом и Церковью, как тот лишь, кто был рождён заново, тот, кто погубил жизнь свою, и кто обрёл, через это, новую жизнь от Господа, и, таким образом, введён был в своё собственное служение, или же в своё собственное отправление, на своём должном месте, в этом Божественном Человеке. Все же остальные, из тех, кто приуготовляемы Господом, все они - лишь как питательная субстанция в теле этом, которая, пока ещё, не была телом в себя преобразована; если же они не обретаются в состоянии приуготовления, то они тогда - как испражнения, которые направляемы к извержению вон из тела. И, кстати, одним из тех грубейших и примитивнейших служений, которые осуществляются адом для пользы Неба и Церкви, и есть удаление подобных извержений из этого тела.
Всякий человек или же исполняет, на своём должном месте в Божественном Человеке, своё собственное Божественное служение, под усмотрением Господним, или же он употребляем для какого-либо грубейшего служения, которое, внутренне рассмотренное, выглядит совершенно подобным какому-либо служению из преисподней. И, поэтому, живя в мiре, всякий человек, с точки зрения Неба, осуществляет или же служение небесное, или же какое-либо грубое скотское служение из преисподней, и это есть тогда его подлинное занятие в мiре. Скажем, сапожник, который, сразу же после смерти своей, возносится немедленно на третьи небеса, исполнял, со всей очевидностью, также и в мiре какое-либо небесное служение, тогда как король или же первосвященник, которые не проходят здесь через возрождение, и не рождаемы вновь Господом, они осуществляют, пока ещё в мiре, с точки зрения Неба, исключительно какое-либо грубое скотское служение, подобное какому-нибудь служению из преисподней. Скотскость же какого-либо служения заключается в том, что оно, служение это, есть служением лишь во внешних своих началах, тогда как внутренне оно состоит исключительно из нечистот, происхождение своё ведущих от любви соби, и любви к мiру.
Пусть же каждый из нас исследует себя, дабы распознать, что же именно является правящей им любовью, или же господствующим в нём стремлением. Правит ли в нём желание отказаться от жизни своей, дабы мог он быть перенесённым Господом в своё собственное место в Божественном Человеке, и войти в предначертанное ему там служение? Или же в нём господствует лишь желание продвинуться в своей профессии, или в чем-либо другом, чем он сейчас занимается? Или же он желает открыть что-либо новое, доселе совершенно неизвестное человечеству, дабы получить общественное признание и всеобще одобрение? Или же он желает трудится непрестанно, дабы его трудолюбие было бы отмечено и вознаграждено по заслугам, чтобы пустота и однообразие его скучной жизни, наконец, развеялись бы хоть чем-либо приятным и неожиданным? Или же, всё-таки, в нём правит неутолимое ожидание посещения Господнего, и непрекращающееся моление души о том, чтобы его собственная жизнь умерла бы безвозвратно, дабы, таким образом, Господь смог бы исполнить его чисто природное служение подлинно внутренним содержанием, и одарить его небесной благодатью?
Любовь к ближнему - это ничто иное, как обретение своего собственного места, и своего собственного отправления, вкупе с относящимися к жизни такой её собственными наслаждениями, в Божественном Человеке. Но, в противоположность мудрости этой, мы видим вокруг людей, лишь толкущих друг друга совершенно бестолково, в неистовейшем желании превзойти во всём друг дружку, до предела озабоченных, и по самое горло загруженных делами и заботами всяческими, мятущимися и бьющимися беспрестанно, как в последней агонии, без наималейшего постижения того, имеет ли всё то, что они делают, хоть малейшую ценность в глазах Неба, и относится ли это, хоть чуть-чуть, к отправлениям Божественного Человека, или же эта их активность есть не более чем вспомогательной деятельностью, подобной той, которой загружены находящиеся в преисподней, ибо и в преисподней также наличествуют все виды отправлений общественных, относящихся к должностям правителей, священников, судей, учителей, и многих, многих других общественных функций, и те, кто занимают там должности эти, они отправляют их там весьма прилежно, и весьма исправно, если только они, при этом, уж совершенно не ленивы от природы.
Под утверждением о том, что человек должен любить ближнего своего, как самого себя, охотно подпишется почти каждый, включая сюда даже атеистов и обитателей преисподней, ибо всякий ищет себе друзей и товарищей, а там, где не признаётся необходимость любви ближайшего к тебе как самого себя, там невозможны ни дружба, ни даже хоть какое-либо товарищество.
Слово говорит нам, что любовь к ближнему - это любовь к исполнению, искренне и правдиво, всяческих служений для ближнего, и, в частности, исполнение служений таковых для всего человеческого сообщества. Но, опять же, нужно отметить, что под подобным толкованием с радостью подпишется практически всякий человек в мiре. И, поэтому, для того, чтобы уразуметь подлинный смысл, вложенный Господом в это утверждение из Слова, мы должны, прежде всего, уяснить для себя, что же там понимается под ближним, что - под собью, и что - под служением.
Сказано было, что когда Господь нисшёл в мiр, то там уже не оставалось совершенно никакого блага духовного, и едва ли хоть сколь-нибуть подлинного природного добра, и что, также, ко времени Его второго Пришествия, ситуация в мiре была ещё гораздо хуже, чем во время Его первого Пришествия. Согласно же учению, принятому Академией, в их собственные времена, если сравнивать с тем временем, когда в мiре жил Сведенборг, ситуация и ещё более ухудшилась.
И, тем не менее, если мы оглянемся вокруг, то вполне может показаться, что никогда ещё, за всю историю человечества нашего, не провозглашались здесь с большей помпой столь повсеместно и навязчиво идеи о всеобщем служении - как о самоотверженной службе своей родной стране в частности, так и о служении всему человеческому сообществу вообще, и что никогда ещё не кричалось повсюду, так громко, и так настойчиво, о всеобщей и единой братской любви, как между отдельными людьми, так и между различными их группами, расами, нациями и народами. И, поэтому, вполне может показаться, что дух всеобщего дружелюбия, добросердечности, склонности ко взаимослужению, а, также, и к соблюдению универсального общечеловеческого порядка и взаимной гармонии, что дух этот утвердился в современном мiре с гораздо большей прочностью и основательностью, нежели удавалось ему это во всех иных временах и эпохах, особенно же в нашей собственной стране [в США - прим. пер.], или же, что любовь к ближнему в мiре нашем постоянно и непрерывно всё более и более возрастает и крепнет, или же, по крайней мере, что она правит у нас с той же, если не с гораздо большею силою, чем это было во времена Античности или же Средневековья.
Но, однако же, Слово Господне учит нас, что ближний, в духовном понимании, есть исключительно те блага и истины, которые, в ближнем этом, от Господа обретаются, или же, в высшем смысле - Сам Господь. И оно учит нас и тому также, что любовь к ближнему в человеке принадлежит исключительно Самому Господу, ибо, как мы читаем там:
Божественное начало Господа на небесах есть любовь к Нему и любовь (charitas) к ближнему. (HH 13)
Существует любовь к Господу, и любовь к ближнему, происхождение своё ведущая от Господа, и которая есть Господним Божественным началом как в Небе, так и в Церкви, но существует, также, любовь к Господу, и любовь к ближнему, происхождение своё ведущая от соби человеческой. Во внешнем своём, обе эти любви могут казаться нам абслютно одинаковыми, но, рассмотренные внутренне, они совершенно противоположны друг другу. Ибо, поверхностному наблюдателю, они могут казаться внешне одинаковыми таким же образом, как, например, могут показаться неискушенному взгляду совершенно одинаковыми драгоценные камни с жемчугом и их искуусные иммитации, или же как могут казаться подобными друг другу настоящее лицо, оживотворяемое изнутри чистотой и приятностью естественного и прямого характера, и его искусное подобие, созданное профессиональным портретистом, каковые подделки и подобия, к тому же, ещё и являются ужасающими соответствиями различного вида осквернений вещей духовных.
И это потму так, что любовь к служениям, происходящая от Господа, есть Господней любовью к образованию Небес, любовь же к служениям, происходящая от соби, есть любовью грубых, скотских служений преисподней. И как же легко может обманываться современный человек, принимая любовь к служениям от соби своей, за подлинную и неподдельную благостыню!
Небо и церковь есть царством служений, и формою этих служений является Большой Человек Неба, и каждый человек лишь настолько пребывает внутренне в служении, насколько он обретается, в своём собственном месте, и в своём собственном отправлении в Божественном небесном человеке, который, под усмотрением Господним, и есть Небом и Церковью. Ибо, как сказано в Слове:
Сокровенное (Божественного Провидения) заключается в том, дабы человек был бы в том или другом месте в небе, и в том или другом месте в Божественном небесном Человеке, ибо тогда он в Господе. ... Небо, как было сказано, различается на столько же обществ, сколько есть органов, черев и членов в человеке, каждая же частица их не может быть ни в каком ином месте, как лишь на своем собственном; а так как ангелы суть такими частицами в Божественном небесном Человеке, и только бывшие людьми становятся ангелами, то и следует, что человек, допускающий вести себя к Небу, постоянно приуготовляем Господом к своему собственному месту. (DP 67, 68)
А также и что:
Это, будучи тайной ангельской Мудрости, не может быть понято иначе, как человеком, духовный разум которого открыт; ибо такой, по сочетанию с Господом, есть ангел; и лишь человек этот ... и может понять следующие положения: 1. Что все, как люди, как и ангелы, суть в Господе и Господь в них, сообразно с сочетанием с Ним или же, что то же самое, сообразно с восприятиями любви и мудрости, исходящих от Него. 2. Что каждый из них получает место в Господе, и, таким образом в Небе, сообразно качеству сочетания, или восприятия им Господа. 3. Что каждый, в своем месте, имеет состояния, отличные от состояния других, и извлекает от общего свое назначение, сообразно со своим положением, со своею функцией и со своею потребностью, совершенно так же, как каждая частица в человеческом теле. 4. Что каждый человек внедряется в свое место Господом сообразно со своею жизнью. 5. Что каждый человек с детства вводится в Божественного Человека, душою и жизнью которого есть Господь, и он веден и поучаем по Его Божественной Любви согласно Его Божественной Мудрости, и в нём, а не вне Его; но так как свобода не отнята у человека, то человек может быть ведён и поучаем лишь сообразно с восприятием его, то есть как бы сам собою. 6. Что воспринимающие ведутся на свои места по бесчисленным изгибам и поворотам, почти так же как перевариваемая пища, переносимая месентериальными и млечными сосудами в цистерну, и оттуда, грудными протоками, в кровь и, таким образом, в свое вместилище. 7. Что не воспринимающие отделяются от тех, которые в Божественном Человеке, как отделяются кал и моча от человека. (DP 164)
И что:
В числе тайн неба есть и та, что все Ангельское Небо перед Господом предстоит как один человек, которого душою и жизнью есть Господь, и что этот Божественный человек есть человеком в совершенной форме, не только что до внешних членов и органов, но даже относительно внутренних членов и органов, которые многочисленны, затем, также, и относительно кожи, плевы, хрящей и костей; однако части эти, как внешние, так и внутренние, в теле Человека этого не материальны, но духовны; и от Промысла Господня дабы те, к которым не могло достичь Евангелие, но у которых есть религия, могли бы иметь место в Божественном Человеке, то есть в Небе, образуя в нём части, именуемые кожею, плевою, хрящем и костью. (DP 254)
Если мы рассудим о вышеприведенном, то мы в состоянии будем уразуметь, что значит подлинно быть в любови к ближнему, или же во благостыне, а также и сможем увидеть, что означает пребывание в Божественном Человеке на своём собственном месте, и в своём собственном отправлении, или же, что то же самое, пребывание именно в том Божественном служении, для которого конкретно мы и были созданы. Ибо любые служения, которые не совершаются, в этом Божественном Человеке, на своём должном месте, и в своём должном отправлении, все они тогда - лишь скотские служения, совершаемые в человекоподобном чудовище, иле же в преисподней.
И никто не может пребыть в этом Божественном Человеке, который и есть Небом и Церковью, как тот лишь, кто был рождён заново, тот, кто погубил жизнь свою, и кто обрёл, через это, новую жизнь от Господа, и, таким образом, введён был в своё собственное служение, или же в своё собственное отправление, на своём должном месте, в этом Божественном Человеке. Все же остальные, из тех, кто приуготовляемы Господом, все они - лишь как питательная субстанция в теле этом, которая, пока ещё, не была телом в себя преобразована; если же они не обретаются в состоянии приуготовления, то они тогда - как испражнения, которые направляемы к извержению вон из тела. И, кстати, одним из тех грубейших и примитивнейших служений, которые осуществляются адом для пользы Неба и Церкви, и есть удаление подобных извержений из этого тела.
Всякий человек или же исполняет, на своём должном месте в Божественном Человеке, своё собственное Божественное служение, под усмотрением Господним, или же он употребляем для какого-либо грубейшего служения, которое, внутренне рассмотренное, выглядит совершенно подобным какому-либо служению из преисподней. И, поэтому, живя в мiре, всякий человек, с точки зрения Неба, осуществляет или же служение небесное, или же какое-либо грубое скотское служение из преисподней, и это есть тогда его подлинное занятие в мiре. Скажем, сапожник, который, сразу же после смерти своей, возносится немедленно на третьи небеса, исполнял, со всей очевидностью, также и в мiре какое-либо небесное служение, тогда как король или же первосвященник, которые не проходят здесь через возрождение, и не рождаемы вновь Господом, они осуществляют, пока ещё в мiре, с точки зрения Неба, исключительно какое-либо грубое скотское служение, подобное какому-нибудь служению из преисподней. Скотскость же какого-либо служения заключается в том, что оно, служение это, есть служением лишь во внешних своих началах, тогда как внутренне оно состоит исключительно из нечистот, происхождение своё ведущих от любви соби, и любви к мiру.
Пусть же каждый из нас исследует себя, дабы распознать, что же именно является правящей им любовью, или же господствующим в нём стремлением. Правит ли в нём желание отказаться от жизни своей, дабы мог он быть перенесённым Господом в своё собственное место в Божественном Человеке, и войти в предначертанное ему там служение? Или же в нём господствует лишь желание продвинуться в своей профессии, или в чем-либо другом, чем он сейчас занимается? Или же он желает открыть что-либо новое, доселе совершенно неизвестное человечеству, дабы получить общественное признание и всеобще одобрение? Или же он желает трудится непрестанно, дабы его трудолюбие было бы отмечено и вознаграждено по заслугам, чтобы пустота и однообразие его скучной жизни, наконец, развеялись бы хоть чем-либо приятным и неожиданным? Или же, всё-таки, в нём правит неутолимое ожидание посещения Господнего, и непрекращающееся моление души о том, чтобы его собственная жизнь умерла бы безвозвратно, дабы, таким образом, Господь смог бы исполнить его чисто природное служение подлинно внутренним содержанием, и одарить его небесной благодатью?
Любовь к ближнему - это ничто иное, как обретение своего собственного места, и своего собственного отправления, вкупе с относящимися к жизни такой её собственными наслаждениями, в Божественном Человеке. Но, в противоположность мудрости этой, мы видим вокруг людей, лишь толкущих друг друга совершенно бестолково, в неистовейшем желании превзойти во всём друг дружку, до предела озабоченных, и по самое горло загруженных делами и заботами всяческими, мятущимися и бьющимися беспрестанно, как в последней агонии, без наималейшего постижения того, имеет ли всё то, что они делают, хоть малейшую ценность в глазах Неба, и относится ли это, хоть чуть-чуть, к отправлениям Божественного Человека, или же эта их активность есть не более чем вспомогательной деятельностью, подобной той, которой загружены находящиеся в преисподней, ибо и в преисподней также наличествуют все виды отправлений общественных, относящихся к должностям правителей, священников, судей, учителей, и многих, многих других общественных функций, и те, кто занимают там должности эти, они отправляют их там весьма прилежно, и весьма исправно, если только они, при этом, уж совершенно не ленивы от природы.
Комментарий