Твитнуть
Сын мой
Он толком не помнил, кто он и откуда взялся. Он не знал ровным счетом ничего, и, однако же, чувствовал будто что-то вокруг него было не так, хотя и затруднялся определенно сказать, что именно. Этот свинцовый воздух, это мертвое небо, эти безжизненные лица. Во всем окружающем ощущалось что-то кощунственно противоестественное. «Так быть не должно, так не бывает», - твердил он снова и снова, но именно так все и обстояло на самом деле. Ему начинало казаться, что сам этот город неисцелимо болен неведомой болезнью и даже не подозревает об этом. Более того, он словно свыкся с нею и даже успел полюбить, так что и слышать не хочет о выздоровлении. В такие минуты родной город представлялся ему сумасшедшим домом, а населяющие его люди пациентами, которые искренне считали себя здоровыми, а людей в белых халатах ненормальными. А бывало, весь окружающий мир начинал вдруг казаться ему нереальным и несуществующим, просто чьей-то неудачной выдумкой, кошмарным сном. Но сон все никак не заканчивался, и пробуждения не наступало. «Явь», - сокрушенно осознавал он.
«Неужели всегда так было?» - спрашивал он себя тогда в отчаянии. «Неужели всегда так будет?» - беззвучно ужасался он при одной мысли об этом. «Всегда,» - злорадно и неумолимо вторило эхо.
Он силился, но никак не мог вспомнить, как же было раньше и было ли раньше что-либо вообще? Одно он мог сказать наверняка, что если и было что-то, то, во всяком случае, не так, как сейчас. Правда, спроси вы его, почему он так в этом уверен, он не смог бы дать вразумительного ответа. Он этого не помнил. Он просто знал и все.
Как знал он и то, что так не может продолжаться вечно, и что в один прекрасный день все обязательно будет по-другому. По крайней мере, он верил в это. Хотел верить. Потом он закрыл глаза и опять увидел совершенно иной мир, полный необычайного света и радости, царство любви и неземной красоты. Там он бродил в безмятежном одиночестве по девственным лесам, пил из небесных источников и катался верхом на белогривых облаках. И почему-то он всегда видел себя ребенком. По крайней мере, по ту сторону реальности. Хотя на самом деле он не был молод. Как, впрочем, не был и стар. Он просто был, и это все, что он мог бы сказать о себе. И уже одно то, что он есть, не давало ему покоя. «Зачем?» - кричал он во сне. «Просто так,» - отвечал чей-то стальной голос внутри. «Так не бывает,» - возражал он теперь уже наяву. «Еще как бывает,» - улыбался некто. Тогда он просыпался в холодном поту. Он просто не мог спать, как это делали все. А спать здесь любили даже больше, чем есть. Его же не покидал страх, что он проспит что-то очень важное. Что-то такое, что сразу ответит на все его вопросы. На все. Сразу. Что это за голос постоянно говорит с ним, когда рядом никого нету? Что ему нужно? Зачем он пришел? И опять оглушительная тишина наваливалась на него из ниоткуда, всем своим весом придавливая к земле. И он опять ничего не слышал, кроме этой пронзительной тишины. Даже тот странный голос, казалось, на время покидал его.
Между тем, жизнь вокруг текла своим чередом. Другие рождались и умирали, появляясь на свет и вновь уходя в небытие. Не менялся лишь он. Он не мог позволить себе умереть, пока не узнает, зачем жил. Он помнил древних ящеров и родовые муки земли, на его истоптанных башмаках осела звездная пыль других вселенных. Но при этом он не знал самого главного, и это мучило его еще больше. Когда другие интересовались его именем, он отвечал кратко: Человек. И писал это слово как имя с большой буквы. А вокруг тысячелетиями вращались такие же человеки, неизменно крутили у виска и уходили туда, откуда нет возврата, так и не узнав, зачем были здесь. Им это было просто неинтересно. Проходили лета, сменялись лица, но все оставалось как прежде.
«Кого ищешь, приятель?» - он обернулся, чтобы узнать, чей это голос заговорил с ним. Но, обернувшись, увидел лишь привычный для этого мира унылый, однообразный пейзаж. «Не знаю,» - честно проговорил он в пустоту. «Кто твой отец?» - поинтересовался невидимый незнакомец. «У меня нет отца,» - грустно заметил он и добавил: «И никогда не было». «И никогда не будет,» - радостно вмешался кто-то третий. «Так не бывает,» - иронично улыбнулся голос: «У всех есть отцы». «А у меня нет,» - возразил он. «Ну, тогда бывай,» - попрощался голос и замолк. «Скатертью дорога,» - подумал было он, но побоялся сказать в слух, чтобы чего доброго не обидеть незваного гостя. «Не бойся, я не обидчивый,» - словно с издевкой ответил прочитавший его мысль голос и на этот раз действительно умолк. Испугавшись, он попытался не думать вовсе, чтобы не подумать чего лишнего, но это оказалось не так-то просто. В голову как назло лезли какие-то дурацкие мысли, которые ему никак не удавалось отогнать. В конце концов, он сдался и оставил их в покое. Тогда и они вдруг оставили в покое его. Одна только мысль теперь продолжала будоражить его сознание: кому принадлежал этот голос и почему он заговорил об отце? «Ты сошел с ума,» - ревниво заметил внутренний голос. «Я знаю,» - почему-то ответил он. «Слышишь всякие голоса, да еще веришь им. Это ли не безумие?» - «А сам-то ты кто?» - неожиданно для самого себя возмутился он. «Так я ж свой, родной. Не забывайся!», - завелся голос. «Ладно, успокойся, проехали» - отрезал он и побрел дальше наудачу. А навстречу плыли такие довольные и одновременно несчастные лица. Несчастные оттого, что они тоже не знали. Вдвойне несчастные потому, что они даже не догадывались, что не знали и не особенно беспокоились по этому поводу.
«Кто ваш отец?» - прокричал он им. Большинство усмехались и проходили мимо. Другие гордо заявляли, что у них нет отца и они сами себе хозяева. Третьи радостно сообщали, что само понятие «отец» давно устарело, и что сегодня каждый сам волен выбрать себе отца. А четвертые и вовсе утверждали, что никакого отца не существует и в помине, и наука давно это доказала. «У вас может быть нет отца и самих вас тоже нет, а я есть, и если наука противоречит здравому смыслу, зачем она вам нужна?» - в оскорбленных чувствах кричал он им вслед, словно они покусились на что-то особенное дорогое его сердцу. В душе он страшился, что эти люди правы и все это только им придуманный миф и потому особенно трепетно оберегал его от поползновений извне. «Пусть лучше я буду безумцем, придумавшим новый мир,» - думал он: «чем мудрецом, любящим этот». В моменты подобных откровений он начинал завидовать сам себе, своему безумию и чувствовать непередаваемое словами превосходство над остальными.
А в ответ по-прежнему летели насмешки и камни. Кто-то хотел было даже поволочь его на костер, но остальные заметили, что это уж как-то чересчур нецивилизованно и старомодно, и что солидным, законопослушным гражданам подобное варварство не к лицу. В конце концов, есть более современные способы заставить человека замолчать.
«Я видел твоего отца,» - сказал Нищий на паперти: «Он проходил мимо этого места много лет назад, когда тебя, сынок, еще не было на свете.» «Скажи мне, какой он, мой отец?». «Добрый,» - ответил Нищий: «Он дал мне денег». «Ты знаешь, где он теперь?» - нетерпеливо спросил он. «Ушел.» - «Надолго?» - «Думаю, навсегда» - печально, но при этом категорично заявил попрошайка. «И ты не остановил его?» - в отчаянии переспросил он, словно не веря своим ушам. «Его прогнали отсюда, твоего отца,» - продолжил Нищий. «И он больше никогда не вернется?» - закричал он в бессилии. «Может быть да, может быть нет, кто его знает» - отрешенно промолвил тот. «И ты помнишь то время, когда меня еще не было?» - «Мы, нищие, всегда были,» - «Тогда ты должен знать, каким был мир раньше и что за катастрофа с ним произошла!» - настаивал он. «Ничего не произошло. Он всегда был таким,» - на этот раз зло бросил Нищий и отвернулся.
«Но если этот мир всегда был таким, значит тем более должен существовать другой мир, совершенный, мир без боли и зла.» - с этими мыслями он продолжил путь, не то радуясь, не то тревожась. Теперь он знал точно, кто ответит на все его вопросы. Нужно лишь постараться его найти. Нужно очень захотеть. И тут его взгляд уперся в украшенную рождественскими гирляндами, красочную вывеску на современном благоустроенном здании. Надпись на ней авторитетно гласила: «Дом Отца». Прочитанное буквально сразило его наповал, и, не теряя времени, он стремглав бросился внутрь. «Именно так, наверное, и должен выглядеть дом моего отца, самого лучшего отца на свете,» - мысли путались в голове, и от неминуемого, казалось бы, счастья, сердце готово было выпрыгнуть из груди наружу. «Где он?» - сходу спросил он у стоявшего в дверях почтенного седовласого господина. «Кто «он»?» - как будто встревоженно переспросил тот. «Мой отец,» - с нетерпением выдохнул он. «Тут нет никаких отцов, кроме меня. Ты ошибся, сын мой». «Так это вы мой отец?» - удивленно, словно не веря своему счастью, пробормотал он, готовый в любой момент заключить старика в объятия. «Я святой отец. И у меня вообще нет детей. Кроме духовных чад, разумеется,» - спокойно ответил священнослужитель. «А как же это?» - он указал пальцем на вывеску. «Ах, это!» - рассмеялся первосвященник: «Да, припоминаю, был тут один. Он съехал вскоре после того, как здесь объявился ваш покорный слуга. Исчез и больше не появлялся. Как говорится, был да сплыл. Зачем тебе все это, парень?» - «А что ваша паства, неужели и они не знают его лично?» - как будто не услышав только что сказанного, удивился он. «Достаточно того, что я сам его помню. Разве ты не читал, как написано: «Никто не приходит к отцу, минуя меня»? Слышал бы ты, как много доброго и чудесного я рассказываю людям о нем, тем самым, исполняя вверенное мне служение.» - «Неужели они просто довольствуются чужими рассказами?» - «Вполне.» - «Прощайте!» - в сердцах воскликнул наш герой. «Постой, сынок, ты куда? Снаружи тебя поджидает столько опасностей, а здесь ты всегда найдешь комфорт и умиротворение,» - закричал священнослужитель. «Вы ничего не поняли. Мне не нужен комфорт.» - с горечью ответил пилигрим. «А что же тебе тогда нужно?» - вскричал священник. «Я ухожу, но я обязательно вернусь. И вернусь не один!» - промолвил тот в ответ. «Вот это правильно! Приводи сюда новые души, чтобы и они могли вместе с нами смиренно ожидать его возвращения,» - обрадовался святой отец. «Он не вернется,» - уверенно ответил Человек, удивляясь собственной, невесть откуда взявшейся твердости. «Что ты такое несешь, еретик?» - вскричал тот. «Он никуда не уходил. Просто вы перестали его замечать. Чтобы увидеть его нужно просто закрыть глаза и открыть сердце, вы же сделали наоборот.»
«Погляди в окно, сын мой. Видишь, ночь на дворе. Когда он был с нами, был день. И когда он придет опять наступит новый день. Все просто,» - терпеливо продолжил увещевания старик, по-отечески похлопав его по плечу. «Солнце светит всегда,» - сухо возразил он: «Это вы погрузились во тьму, подобно земле, когда она отворачивается от солнца. Прощайте, святой отец!». С этими словами он закрыл глаза и исчез. В тот же самый миг исчез, как сквозь землю провалился и так ненавистный ему и в то же время так горячо любимый им город с его сытыми лицами и голодными душами.
«Здравствуй, сын,» - ясно услышал он такой родной и до боли знакомый голос. Он был тих и нежен, но в то же время необычайно серьезен. Это был тот самый голос. Сама вселенная, казалось, прониклась серьезностью момента, остановив привычный ход времени.
«Здравствуй, отец. Как долго я тебя искал!» - молча вымолвил он.
«Как долго я тебя ждал!» - еле слышно ответило небо.
«Вот наваждение!» - растерянно подумал священник: «Молиться надо чаще». И, перекрестившись, поскорее отправился спать.
Ночь напролет на улице раздавались оглушительные раскаты грома некоторые даже поговаривали, будто это Сам Отец говорил со своим Сыном. Но наутро, едва забрезжил день, священник прилюдно опроверг эти нелепые россказни непросвещенных горожан. Город зажил привычной будничной жизнью. И только полиция хватилась было пропавшего бедолаги, о котором ходили слухи, будто бы он окончательно тронулся умом. Правда, после того, как появились свидетели, утверждающие, что незадолго до своего исчезновения он якобы собирался отбыть к отцу, о нем и вовсе думать забыли. Между тем, городские башни окутывала густая, непроглядная мгла, за которой, как и прежде, сияло яркое весеннее солнце
Он толком не помнил, кто он и откуда взялся. Он не знал ровным счетом ничего, и, однако же, чувствовал будто что-то вокруг него было не так, хотя и затруднялся определенно сказать, что именно. Этот свинцовый воздух, это мертвое небо, эти безжизненные лица. Во всем окружающем ощущалось что-то кощунственно противоестественное. «Так быть не должно, так не бывает», - твердил он снова и снова, но именно так все и обстояло на самом деле. Ему начинало казаться, что сам этот город неисцелимо болен неведомой болезнью и даже не подозревает об этом. Более того, он словно свыкся с нею и даже успел полюбить, так что и слышать не хочет о выздоровлении. В такие минуты родной город представлялся ему сумасшедшим домом, а населяющие его люди пациентами, которые искренне считали себя здоровыми, а людей в белых халатах ненормальными. А бывало, весь окружающий мир начинал вдруг казаться ему нереальным и несуществующим, просто чьей-то неудачной выдумкой, кошмарным сном. Но сон все никак не заканчивался, и пробуждения не наступало. «Явь», - сокрушенно осознавал он.
«Неужели всегда так было?» - спрашивал он себя тогда в отчаянии. «Неужели всегда так будет?» - беззвучно ужасался он при одной мысли об этом. «Всегда,» - злорадно и неумолимо вторило эхо.
Он силился, но никак не мог вспомнить, как же было раньше и было ли раньше что-либо вообще? Одно он мог сказать наверняка, что если и было что-то, то, во всяком случае, не так, как сейчас. Правда, спроси вы его, почему он так в этом уверен, он не смог бы дать вразумительного ответа. Он этого не помнил. Он просто знал и все.
Как знал он и то, что так не может продолжаться вечно, и что в один прекрасный день все обязательно будет по-другому. По крайней мере, он верил в это. Хотел верить. Потом он закрыл глаза и опять увидел совершенно иной мир, полный необычайного света и радости, царство любви и неземной красоты. Там он бродил в безмятежном одиночестве по девственным лесам, пил из небесных источников и катался верхом на белогривых облаках. И почему-то он всегда видел себя ребенком. По крайней мере, по ту сторону реальности. Хотя на самом деле он не был молод. Как, впрочем, не был и стар. Он просто был, и это все, что он мог бы сказать о себе. И уже одно то, что он есть, не давало ему покоя. «Зачем?» - кричал он во сне. «Просто так,» - отвечал чей-то стальной голос внутри. «Так не бывает,» - возражал он теперь уже наяву. «Еще как бывает,» - улыбался некто. Тогда он просыпался в холодном поту. Он просто не мог спать, как это делали все. А спать здесь любили даже больше, чем есть. Его же не покидал страх, что он проспит что-то очень важное. Что-то такое, что сразу ответит на все его вопросы. На все. Сразу. Что это за голос постоянно говорит с ним, когда рядом никого нету? Что ему нужно? Зачем он пришел? И опять оглушительная тишина наваливалась на него из ниоткуда, всем своим весом придавливая к земле. И он опять ничего не слышал, кроме этой пронзительной тишины. Даже тот странный голос, казалось, на время покидал его.
Между тем, жизнь вокруг текла своим чередом. Другие рождались и умирали, появляясь на свет и вновь уходя в небытие. Не менялся лишь он. Он не мог позволить себе умереть, пока не узнает, зачем жил. Он помнил древних ящеров и родовые муки земли, на его истоптанных башмаках осела звездная пыль других вселенных. Но при этом он не знал самого главного, и это мучило его еще больше. Когда другие интересовались его именем, он отвечал кратко: Человек. И писал это слово как имя с большой буквы. А вокруг тысячелетиями вращались такие же человеки, неизменно крутили у виска и уходили туда, откуда нет возврата, так и не узнав, зачем были здесь. Им это было просто неинтересно. Проходили лета, сменялись лица, но все оставалось как прежде.
«Кого ищешь, приятель?» - он обернулся, чтобы узнать, чей это голос заговорил с ним. Но, обернувшись, увидел лишь привычный для этого мира унылый, однообразный пейзаж. «Не знаю,» - честно проговорил он в пустоту. «Кто твой отец?» - поинтересовался невидимый незнакомец. «У меня нет отца,» - грустно заметил он и добавил: «И никогда не было». «И никогда не будет,» - радостно вмешался кто-то третий. «Так не бывает,» - иронично улыбнулся голос: «У всех есть отцы». «А у меня нет,» - возразил он. «Ну, тогда бывай,» - попрощался голос и замолк. «Скатертью дорога,» - подумал было он, но побоялся сказать в слух, чтобы чего доброго не обидеть незваного гостя. «Не бойся, я не обидчивый,» - словно с издевкой ответил прочитавший его мысль голос и на этот раз действительно умолк. Испугавшись, он попытался не думать вовсе, чтобы не подумать чего лишнего, но это оказалось не так-то просто. В голову как назло лезли какие-то дурацкие мысли, которые ему никак не удавалось отогнать. В конце концов, он сдался и оставил их в покое. Тогда и они вдруг оставили в покое его. Одна только мысль теперь продолжала будоражить его сознание: кому принадлежал этот голос и почему он заговорил об отце? «Ты сошел с ума,» - ревниво заметил внутренний голос. «Я знаю,» - почему-то ответил он. «Слышишь всякие голоса, да еще веришь им. Это ли не безумие?» - «А сам-то ты кто?» - неожиданно для самого себя возмутился он. «Так я ж свой, родной. Не забывайся!», - завелся голос. «Ладно, успокойся, проехали» - отрезал он и побрел дальше наудачу. А навстречу плыли такие довольные и одновременно несчастные лица. Несчастные оттого, что они тоже не знали. Вдвойне несчастные потому, что они даже не догадывались, что не знали и не особенно беспокоились по этому поводу.
«Кто ваш отец?» - прокричал он им. Большинство усмехались и проходили мимо. Другие гордо заявляли, что у них нет отца и они сами себе хозяева. Третьи радостно сообщали, что само понятие «отец» давно устарело, и что сегодня каждый сам волен выбрать себе отца. А четвертые и вовсе утверждали, что никакого отца не существует и в помине, и наука давно это доказала. «У вас может быть нет отца и самих вас тоже нет, а я есть, и если наука противоречит здравому смыслу, зачем она вам нужна?» - в оскорбленных чувствах кричал он им вслед, словно они покусились на что-то особенное дорогое его сердцу. В душе он страшился, что эти люди правы и все это только им придуманный миф и потому особенно трепетно оберегал его от поползновений извне. «Пусть лучше я буду безумцем, придумавшим новый мир,» - думал он: «чем мудрецом, любящим этот». В моменты подобных откровений он начинал завидовать сам себе, своему безумию и чувствовать непередаваемое словами превосходство над остальными.
А в ответ по-прежнему летели насмешки и камни. Кто-то хотел было даже поволочь его на костер, но остальные заметили, что это уж как-то чересчур нецивилизованно и старомодно, и что солидным, законопослушным гражданам подобное варварство не к лицу. В конце концов, есть более современные способы заставить человека замолчать.
«Я видел твоего отца,» - сказал Нищий на паперти: «Он проходил мимо этого места много лет назад, когда тебя, сынок, еще не было на свете.» «Скажи мне, какой он, мой отец?». «Добрый,» - ответил Нищий: «Он дал мне денег». «Ты знаешь, где он теперь?» - нетерпеливо спросил он. «Ушел.» - «Надолго?» - «Думаю, навсегда» - печально, но при этом категорично заявил попрошайка. «И ты не остановил его?» - в отчаянии переспросил он, словно не веря своим ушам. «Его прогнали отсюда, твоего отца,» - продолжил Нищий. «И он больше никогда не вернется?» - закричал он в бессилии. «Может быть да, может быть нет, кто его знает» - отрешенно промолвил тот. «И ты помнишь то время, когда меня еще не было?» - «Мы, нищие, всегда были,» - «Тогда ты должен знать, каким был мир раньше и что за катастрофа с ним произошла!» - настаивал он. «Ничего не произошло. Он всегда был таким,» - на этот раз зло бросил Нищий и отвернулся.
«Но если этот мир всегда был таким, значит тем более должен существовать другой мир, совершенный, мир без боли и зла.» - с этими мыслями он продолжил путь, не то радуясь, не то тревожась. Теперь он знал точно, кто ответит на все его вопросы. Нужно лишь постараться его найти. Нужно очень захотеть. И тут его взгляд уперся в украшенную рождественскими гирляндами, красочную вывеску на современном благоустроенном здании. Надпись на ней авторитетно гласила: «Дом Отца». Прочитанное буквально сразило его наповал, и, не теряя времени, он стремглав бросился внутрь. «Именно так, наверное, и должен выглядеть дом моего отца, самого лучшего отца на свете,» - мысли путались в голове, и от неминуемого, казалось бы, счастья, сердце готово было выпрыгнуть из груди наружу. «Где он?» - сходу спросил он у стоявшего в дверях почтенного седовласого господина. «Кто «он»?» - как будто встревоженно переспросил тот. «Мой отец,» - с нетерпением выдохнул он. «Тут нет никаких отцов, кроме меня. Ты ошибся, сын мой». «Так это вы мой отец?» - удивленно, словно не веря своему счастью, пробормотал он, готовый в любой момент заключить старика в объятия. «Я святой отец. И у меня вообще нет детей. Кроме духовных чад, разумеется,» - спокойно ответил священнослужитель. «А как же это?» - он указал пальцем на вывеску. «Ах, это!» - рассмеялся первосвященник: «Да, припоминаю, был тут один. Он съехал вскоре после того, как здесь объявился ваш покорный слуга. Исчез и больше не появлялся. Как говорится, был да сплыл. Зачем тебе все это, парень?» - «А что ваша паства, неужели и они не знают его лично?» - как будто не услышав только что сказанного, удивился он. «Достаточно того, что я сам его помню. Разве ты не читал, как написано: «Никто не приходит к отцу, минуя меня»? Слышал бы ты, как много доброго и чудесного я рассказываю людям о нем, тем самым, исполняя вверенное мне служение.» - «Неужели они просто довольствуются чужими рассказами?» - «Вполне.» - «Прощайте!» - в сердцах воскликнул наш герой. «Постой, сынок, ты куда? Снаружи тебя поджидает столько опасностей, а здесь ты всегда найдешь комфорт и умиротворение,» - закричал священнослужитель. «Вы ничего не поняли. Мне не нужен комфорт.» - с горечью ответил пилигрим. «А что же тебе тогда нужно?» - вскричал священник. «Я ухожу, но я обязательно вернусь. И вернусь не один!» - промолвил тот в ответ. «Вот это правильно! Приводи сюда новые души, чтобы и они могли вместе с нами смиренно ожидать его возвращения,» - обрадовался святой отец. «Он не вернется,» - уверенно ответил Человек, удивляясь собственной, невесть откуда взявшейся твердости. «Что ты такое несешь, еретик?» - вскричал тот. «Он никуда не уходил. Просто вы перестали его замечать. Чтобы увидеть его нужно просто закрыть глаза и открыть сердце, вы же сделали наоборот.»
«Погляди в окно, сын мой. Видишь, ночь на дворе. Когда он был с нами, был день. И когда он придет опять наступит новый день. Все просто,» - терпеливо продолжил увещевания старик, по-отечески похлопав его по плечу. «Солнце светит всегда,» - сухо возразил он: «Это вы погрузились во тьму, подобно земле, когда она отворачивается от солнца. Прощайте, святой отец!». С этими словами он закрыл глаза и исчез. В тот же самый миг исчез, как сквозь землю провалился и так ненавистный ему и в то же время так горячо любимый им город с его сытыми лицами и голодными душами.
«Здравствуй, сын,» - ясно услышал он такой родной и до боли знакомый голос. Он был тих и нежен, но в то же время необычайно серьезен. Это был тот самый голос. Сама вселенная, казалось, прониклась серьезностью момента, остановив привычный ход времени.
«Здравствуй, отец. Как долго я тебя искал!» - молча вымолвил он.
«Как долго я тебя ждал!» - еле слышно ответило небо.
«Вот наваждение!» - растерянно подумал священник: «Молиться надо чаще». И, перекрестившись, поскорее отправился спать.
Ночь напролет на улице раздавались оглушительные раскаты грома некоторые даже поговаривали, будто это Сам Отец говорил со своим Сыном. Но наутро, едва забрезжил день, священник прилюдно опроверг эти нелепые россказни непросвещенных горожан. Город зажил привычной будничной жизнью. И только полиция хватилась было пропавшего бедолаги, о котором ходили слухи, будто бы он окончательно тронулся умом. Правда, после того, как появились свидетели, утверждающие, что незадолго до своего исчезновения он якобы собирался отбыть к отцу, о нем и вовсе думать забыли. Между тем, городские башни окутывала густая, непроглядная мгла, за которой, как и прежде, сияло яркое весеннее солнце
Если понравилось, значит, не я. Когда пишу я, обычно ерунда получается. А сами Вы пишите что-то в этом роде? Было бы очень интересно почитать, т.к. читая неизменно узнаешь ближе душу другого. Особенно, если речь идет о поэзии, но и проза тоже ничего. Всех вам благ и еще раз спасибо огромное за форум. Мы зачастую слишком неблагодарны к вам и вашей работе. Хотя ваш труд в моей жизни не пропал даром точно. 
Комментарий