Твитнуть
О том, как Евангелие из вора делает благородного человека.
В нескольких шагах от лесной изгороди, у подножья высоких скал находился родник с чистой кристальной водой. От него, протискиваясь между высокой травой, бежал блестящий ручеек. Далеко за горой раскинулось широкое поле, дышущее ароматом цветущей гречихи. За полями виднелся лениво качающийся лес, за лесом - опять поля, опять белая гречиха, шелестящий овес и цветы. От родничка бежала через поля еле заметная тропинка, пробегала через колосистую рожь, сворачивала за кустом терновника и скрывалась в зарослях леса.
Жаркий летний день склонялся к вечеру. Усталое солнце перекативши далеко за полдень, украдкой выглядывало из-за набегающих туч и, словно большой позолоченный шар, катилось за горизонт. Ночная прохлада носилась над землею. Белая гречиха казалось еще сильнее благоухала, а ветерок, шелестя листьями зелени, разносил в вечернем тумане свои ласки.
Из лесу вышел старик и, держа в руке старый солдатский котелок, направился к роднику. Придя под гору, почерпнул воды, напился, опять почерпнул и зашагал босыми ногами обратно. Хромая на левую ногу и опираясь на палку, старик пошел в лес. Прошел ряд густых кустов, свернул налево, перебрался через глубокий овраг и очутился на поляне, покрытой пестрыми цветами и высокой травой. На краю поляны стояла небольшая избушка о двух кривых окошках с почерневшей соломенной крышей, а над ней задумчиво стояла старая липа, развешивши ветви и как бы укрывая ее от грозы и бури. На липе заворковал дикий голубь и утих.
Старик подошел к двери, повернул в дыре косяка большим деревянным ключом и дверь со скрипом полетела в сени. Вошел и поставил котелок с водой на небольшом столике. Из под стола выскочила большая собака, поднялась на задние лапы, оперлась передними о ящик и смотрела старику прямо в глаза. Старик достал с полки кусок хлеба и дал ей, сам же уселся на лавку, облокотился о стол и задумался.
- С каждым днем все труднее носить мне эту воду, - прошептал он, провел рукой по лбу и отер выступивший пот. Встал, наложил в котелок очищенного картофеля, вставил в печку и начал варить. На дворе стемнело. Большие клубы серого дыма вырвались из трубы и понеслись над верхушками леса. Лгонь в печке потрескивал и дрожащим пламенем освещал седую голову старика и противоположную, покрытую паутиной стену. Старик сварил картофель, зажег маленькую лампочку и принялся ужинать.
Вдруг за дверью раздался осторожный стук. Вздрогнул. На пороге показался молодой человек среднего роста, который глядел старику прямо в глаза и как бы силился что-то сказать.
Старик поднялся и сказал: «Пожалуйста, заходите!» пригласил он незнакомца. Тот вошел, положил сумку на лавку и заговорил:
- Я, знаете, заблудился. Шел в село, сбился с дороги и, увидев свет, направился к вам. Нельзя ли мне переночевать здесь?
- Разумеется. Куда пойдете, ночь... ответил старик.
Высыпал картофель в миску, достал с полки хлеба и пригласил гостя к столу. Наступила минута молчания. Наконец старик стал распрашивать гостя, откуда и куда Бог ведет. Тот рассказал, что где-то из под Латвии, работал на заводе, в прошлом году лишился работы и теперь скитается по миру, добывая кусок хлеба.
В старике отозвалась жалость. Достал из сундука последний кусок сала, разрезал пополам и предложил гостю. Потом оперся спиной о стену, поднял брови так, что на лбу образовалось несколько глубоких морщин, и со вниманием начал слушать гостя.
В роще за окном давно умолкли птицы. Было тихо. Большой месяц вынырнул из-за туч и, плывя над лесом, разливал свой серебристый свет. Старик разостлал на досках соломы, отдал гостю свою подушку, а сам прилег на лавке. Захотелось и ему рассказать о своей жизни. Имел двух сыновей, одного убили на войне, а другой выехал в Бразилию, и уже прошло шесть лет, как от него ничего не слышно. «Остался я сам, один, - продолжал старик, - и нужно добывать себе пропитание. Хорошо, что общество кое-чем помогает. Выбрали сторожем этого леса, сколотили избушку. Живу здесь, как отшельник уже несколько лет, а нет добра». Старик горько вздохнул и хотел продлжать, но, услышав, что гость храпит, умолк. Хотелось высказать свое горе, поделиться скучным одиночеством, да некому было его слушать. Натянул свой кожух и задремал.
Настало утро. Алмазные капельки росы искрились и сверкали на листьях берез. Весело распевали проснувшиеся птички. Старик, обойдя порученный его надзору лес, возвращался домой. Дверь его избушки оказалась открытой и жуткое беспокойство овладело сердцем. Поспешил войти. Незнакомца, которого он оставил спящего, и след простыл. Вместе с ним исчезли новые сапоги, пиджак, белье и другие вещи. Старик бросился в кусты, перебрался через овраг и очутился на дороге, ведущей в село. Разглядел кругом и начал звать о помощи. Везде царило глубокое молчание, только эхо повторяло его охрипший и дрожащий голос.
Измученный ходьбой и усиленным бегом, старик присел на травку и, опустив голову, горько вздохнул. Посидел, встал и, прихрамывая, поплелся в лес. Придя домой, бросился на разложенные под стеной доски и тихое рыдание сотрясло его старческую грудь. Чувствовал себя бессильным, одиноким и обиженным. Тот, с которым поделился последним куском хлеба, которому открыл свое сердце, решил обокрасть его и убежать. Собака сочувственно терлась у ноги старика.
Прошло несколько лет. Жизнь старика не изменилась. Хатка на лесной поляне пришла в ветхость. Здоровье старика подкосилось и силы иссякли. Все реже и реже обходил он свой участок. Из села приносили ему хлеб и молоко. Целыми днями просиживал он на завалинке и глядел печальным взором на постоянно дрожащие листья молодых осин.
Припоминая прошлое, вспоминал и незнакомца, который обокрал его, но которого теперь он готов был простить. Чувствовал, что скоро оставит этот лес, а его место сторожа займет кто-то другой.
В воскресенье под вечер из села пришло несколько крестьян посетить старика. Он лежал на нарах, больной и близкий к смерти.
- Хорошо, что пришли, - сказал старик, - я верно вам послужил, а теперь чувствую, что недолго осталось мне быть здесь, найдите другого на мое место.
Крестьяне утешали его, уверяя, что он выздоровеет и еще послужит им, он же отрицательно качал головой. Вдруг заскрипела дверь и в избушку вошел среднего роста молодой человек. Он медленно подошел к нарам и, тревожно взглянув на больного, сказал:
- Вы узнаете меня?
Больной посмотрел на него блуждающим взглядом и чуть слышно прошептал:
- Нет.
- Я был у вас когда-то, - отрывисто сказал незнакомец, - и украл ваши сапоги, пиджак и жестоко обидел вас.
Незнакомец со слезами на глазах рассказал все подробно. Рассказал и то, как, блуждая по свету, он попал на Евангельское собрание, где услышал весть спасения и принял Христа Спасителя. Совесть его проснулась и он решил прийти к этому старику и загладить причиненную обиду. Затем он достал из кармана Евангелие и прочитал о Закхее, который, приняв Христа в свой дом, обещал воздать вчетверо тому, кого он обидел в своей прошлой жизни. «Так учит Евангелие, так и должно поступать», - закончил он.
Крестьяне внимательно слушали его речь. Когда стало смеркаться, они ушли в село, а он остался ночевать со стариком. Присел возле больного и начал говорить ему о том, как Бог возлюбил мир и отдал Сына Своего на страдание за грехи наши. Уверял, что Бог и теперь нас любит и ждет, чтобы все пришли к Нему.
Лицо умиравшего прояснилось. Он чувствовал близость Того, Который умер за него на Голгофе. Настал вечер. С озера доносилось веселое квакание лягушекЮ а ветер, шелестя листьями, носился над поляной. Незнакомец с зажженой лампой в руке наклонился над умирающим. Губы его дрожа шептали: «Боже, благодарю Тебя, что в последние минуты его жизни я смог загладить нанесенную ему обиду и засвидетельствовать ему о Твоей любви». Старик с плотно закрытыми глазами лежал недвижим. На его лице замерла чуть заметная улыбка. Он уснул и уснул навсегда.
Незнакомец, склонившись, тихо плакал и, то смотрел на спокойное лицо почившего, на котором были заметны следы высохших слез, то через открытое окно на темную даль неба, покрытую яркими звездами, и глубоко верил, что за этими звездами, в ясном небе он когда-нибудь снова встретится с этим стариком.
Была тихая ночь. Кругом спокойно дремал лес, над ним плыла луна, а за лесом раскинулись широкие поля, покрытые убеленной гречихой с шелестевшим овсом и цветами.
Перепечатано, журнал Вифания.
В нескольких шагах от лесной изгороди, у подножья высоких скал находился родник с чистой кристальной водой. От него, протискиваясь между высокой травой, бежал блестящий ручеек. Далеко за горой раскинулось широкое поле, дышущее ароматом цветущей гречихи. За полями виднелся лениво качающийся лес, за лесом - опять поля, опять белая гречиха, шелестящий овес и цветы. От родничка бежала через поля еле заметная тропинка, пробегала через колосистую рожь, сворачивала за кустом терновника и скрывалась в зарослях леса.
Жаркий летний день склонялся к вечеру. Усталое солнце перекативши далеко за полдень, украдкой выглядывало из-за набегающих туч и, словно большой позолоченный шар, катилось за горизонт. Ночная прохлада носилась над землею. Белая гречиха казалось еще сильнее благоухала, а ветерок, шелестя листьями зелени, разносил в вечернем тумане свои ласки.
Из лесу вышел старик и, держа в руке старый солдатский котелок, направился к роднику. Придя под гору, почерпнул воды, напился, опять почерпнул и зашагал босыми ногами обратно. Хромая на левую ногу и опираясь на палку, старик пошел в лес. Прошел ряд густых кустов, свернул налево, перебрался через глубокий овраг и очутился на поляне, покрытой пестрыми цветами и высокой травой. На краю поляны стояла небольшая избушка о двух кривых окошках с почерневшей соломенной крышей, а над ней задумчиво стояла старая липа, развешивши ветви и как бы укрывая ее от грозы и бури. На липе заворковал дикий голубь и утих.
Старик подошел к двери, повернул в дыре косяка большим деревянным ключом и дверь со скрипом полетела в сени. Вошел и поставил котелок с водой на небольшом столике. Из под стола выскочила большая собака, поднялась на задние лапы, оперлась передними о ящик и смотрела старику прямо в глаза. Старик достал с полки кусок хлеба и дал ей, сам же уселся на лавку, облокотился о стол и задумался.
- С каждым днем все труднее носить мне эту воду, - прошептал он, провел рукой по лбу и отер выступивший пот. Встал, наложил в котелок очищенного картофеля, вставил в печку и начал варить. На дворе стемнело. Большие клубы серого дыма вырвались из трубы и понеслись над верхушками леса. Лгонь в печке потрескивал и дрожащим пламенем освещал седую голову старика и противоположную, покрытую паутиной стену. Старик сварил картофель, зажег маленькую лампочку и принялся ужинать.
Вдруг за дверью раздался осторожный стук. Вздрогнул. На пороге показался молодой человек среднего роста, который глядел старику прямо в глаза и как бы силился что-то сказать.
Старик поднялся и сказал: «Пожалуйста, заходите!» пригласил он незнакомца. Тот вошел, положил сумку на лавку и заговорил:
- Я, знаете, заблудился. Шел в село, сбился с дороги и, увидев свет, направился к вам. Нельзя ли мне переночевать здесь?
- Разумеется. Куда пойдете, ночь... ответил старик.
Высыпал картофель в миску, достал с полки хлеба и пригласил гостя к столу. Наступила минута молчания. Наконец старик стал распрашивать гостя, откуда и куда Бог ведет. Тот рассказал, что где-то из под Латвии, работал на заводе, в прошлом году лишился работы и теперь скитается по миру, добывая кусок хлеба.
В старике отозвалась жалость. Достал из сундука последний кусок сала, разрезал пополам и предложил гостю. Потом оперся спиной о стену, поднял брови так, что на лбу образовалось несколько глубоких морщин, и со вниманием начал слушать гостя.
В роще за окном давно умолкли птицы. Было тихо. Большой месяц вынырнул из-за туч и, плывя над лесом, разливал свой серебристый свет. Старик разостлал на досках соломы, отдал гостю свою подушку, а сам прилег на лавке. Захотелось и ему рассказать о своей жизни. Имел двух сыновей, одного убили на войне, а другой выехал в Бразилию, и уже прошло шесть лет, как от него ничего не слышно. «Остался я сам, один, - продолжал старик, - и нужно добывать себе пропитание. Хорошо, что общество кое-чем помогает. Выбрали сторожем этого леса, сколотили избушку. Живу здесь, как отшельник уже несколько лет, а нет добра». Старик горько вздохнул и хотел продлжать, но, услышав, что гость храпит, умолк. Хотелось высказать свое горе, поделиться скучным одиночеством, да некому было его слушать. Натянул свой кожух и задремал.
Настало утро. Алмазные капельки росы искрились и сверкали на листьях берез. Весело распевали проснувшиеся птички. Старик, обойдя порученный его надзору лес, возвращался домой. Дверь его избушки оказалась открытой и жуткое беспокойство овладело сердцем. Поспешил войти. Незнакомца, которого он оставил спящего, и след простыл. Вместе с ним исчезли новые сапоги, пиджак, белье и другие вещи. Старик бросился в кусты, перебрался через овраг и очутился на дороге, ведущей в село. Разглядел кругом и начал звать о помощи. Везде царило глубокое молчание, только эхо повторяло его охрипший и дрожащий голос.
Измученный ходьбой и усиленным бегом, старик присел на травку и, опустив голову, горько вздохнул. Посидел, встал и, прихрамывая, поплелся в лес. Придя домой, бросился на разложенные под стеной доски и тихое рыдание сотрясло его старческую грудь. Чувствовал себя бессильным, одиноким и обиженным. Тот, с которым поделился последним куском хлеба, которому открыл свое сердце, решил обокрасть его и убежать. Собака сочувственно терлась у ноги старика.
Прошло несколько лет. Жизнь старика не изменилась. Хатка на лесной поляне пришла в ветхость. Здоровье старика подкосилось и силы иссякли. Все реже и реже обходил он свой участок. Из села приносили ему хлеб и молоко. Целыми днями просиживал он на завалинке и глядел печальным взором на постоянно дрожащие листья молодых осин.
Припоминая прошлое, вспоминал и незнакомца, который обокрал его, но которого теперь он готов был простить. Чувствовал, что скоро оставит этот лес, а его место сторожа займет кто-то другой.
В воскресенье под вечер из села пришло несколько крестьян посетить старика. Он лежал на нарах, больной и близкий к смерти.
- Хорошо, что пришли, - сказал старик, - я верно вам послужил, а теперь чувствую, что недолго осталось мне быть здесь, найдите другого на мое место.
Крестьяне утешали его, уверяя, что он выздоровеет и еще послужит им, он же отрицательно качал головой. Вдруг заскрипела дверь и в избушку вошел среднего роста молодой человек. Он медленно подошел к нарам и, тревожно взглянув на больного, сказал:
- Вы узнаете меня?
Больной посмотрел на него блуждающим взглядом и чуть слышно прошептал:
- Нет.
- Я был у вас когда-то, - отрывисто сказал незнакомец, - и украл ваши сапоги, пиджак и жестоко обидел вас.
Незнакомец со слезами на глазах рассказал все подробно. Рассказал и то, как, блуждая по свету, он попал на Евангельское собрание, где услышал весть спасения и принял Христа Спасителя. Совесть его проснулась и он решил прийти к этому старику и загладить причиненную обиду. Затем он достал из кармана Евангелие и прочитал о Закхее, который, приняв Христа в свой дом, обещал воздать вчетверо тому, кого он обидел в своей прошлой жизни. «Так учит Евангелие, так и должно поступать», - закончил он.
Крестьяне внимательно слушали его речь. Когда стало смеркаться, они ушли в село, а он остался ночевать со стариком. Присел возле больного и начал говорить ему о том, как Бог возлюбил мир и отдал Сына Своего на страдание за грехи наши. Уверял, что Бог и теперь нас любит и ждет, чтобы все пришли к Нему.
Лицо умиравшего прояснилось. Он чувствовал близость Того, Который умер за него на Голгофе. Настал вечер. С озера доносилось веселое квакание лягушекЮ а ветер, шелестя листьями, носился над поляной. Незнакомец с зажженой лампой в руке наклонился над умирающим. Губы его дрожа шептали: «Боже, благодарю Тебя, что в последние минуты его жизни я смог загладить нанесенную ему обиду и засвидетельствовать ему о Твоей любви». Старик с плотно закрытыми глазами лежал недвижим. На его лице замерла чуть заметная улыбка. Он уснул и уснул навсегда.
Незнакомец, склонившись, тихо плакал и, то смотрел на спокойное лицо почившего, на котором были заметны следы высохших слез, то через открытое окно на темную даль неба, покрытую яркими звездами, и глубоко верил, что за этими звездами, в ясном небе он когда-нибудь снова встретится с этим стариком.
Была тихая ночь. Кругом спокойно дремал лес, над ним плыла луна, а за лесом раскинулись широкие поля, покрытые убеленной гречихой с шелестевшим овсом и цветами.
Перепечатано, журнал Вифания.
Комментарий