сказка о *** и работнике его Балде

**void** · 06 September 2006, 10:37 AM

... кстати

«Сказка о попе и его работнике Балде» - сатира на служителей православной церкви. Эта сказка при жизни поэта не была напечатана. Впервые ее опубликовал В. А. Жуковский в 1840 г. в журнале «Сын Отечества» с большими переделками, вызванными строгостями цензуры. «Поп» был превращен в «купца Кузьму Остолопа». Начиналось оно так: Жил-был купец Кузьма Остолоп, По прозванью Осиновый Лоб. А вся сказка была озаглавлена: «Сказка о купце Кузьме Остолопе и о работнике его Балде». Изменения, внесенные Жуковским, искажали антицерковную направленность сказки, нарушали систему ее образов и поэтическую целостность. У Пушкина сказочные персонажи психологически и художественно совершенны; в процессе работы над сказкой он постоянно оттачивал ее стих, приближая его к народному, заостряя сатиру.
Детские сказки
Lib.ru/Классика: Белинский Виссарион Григорьевич. Сочинения Александра Пушкина. Комментарии

Был ли Пушкин религиозным человеком? Каким было его отношение к русскому духовенству и православной церкви, а также к христианству и к религии вообще? Верил ли он в бессмертие души и в Провидение?...
Журнальный зал | Вопросы литературы, 2004 N3 | Феликс РАСКОЛЬНИКОВ. Пушкин и религия.

**void** · 08 September 2006, 09:54 AM

Сказка о попе и о работнике его Балде
(новая редакция)

Жил-был поп,
Православный лоб.
Пошел поп по базару
Посмотреть кой-какого товару.
Навстречу ему Балда.
Идет, сам не зная куда.
"Что, батька, так рано поднялся?
Чего ты взыскался?"
Поп ему в ответ: "Нужен мне работник:
Повар, конюх и плотник.
А где мне найти такого
Служителя не слишком дорогого?"
Балда говорит: "Буду служить тебе славно,
Усердно и очень исправно,
В год за три щелчка тебе по лбу,
Есть же мне давай вареную полбу."
Призадумался поп,
Стал себе почесывать лоб.
Щелк щелку ведь розь.
Да знал он, что заступник его сам Христос.
Поп говорит Балде: "Ладно.
Не будет нам обоим накладно.
Поживи-ка на моем подворье,
Окажи свое усердье и проворье".
Живет Балда в поповом доме,
Спит себе на соломе,
Ест за четверых,
Работает за семерых;
До' светла все у него пляшет,
Лошадь запряжет, полосу вспашет,
Печь затопит, все заготовит, закупит,
Яичко испечет да сам и облупит.
Попадья Балдой не нахвалится,
Поповна лишь о Балде и печалится,
Попенок зовет его тятей;
Кашу заварит, нянчится с дитятей.
Поп Балду в хвалениях возносит,
За балдову душу Бога просит,
О спасеньи думает частенько
Грядет Спаситель, срок уже близенько.
Поп постится, и в ночи не спит,
И за Балду душою болит.
Вот он попадье и признается:
"Так и так: что делать остается?"
Ум у бабы догадлив,
На всякие хитрости повадлив.
Попадья говорит: "Знаю средство,
Как удалить от нас такое бедство:
Закажи Балде службу, чтоб стало ему невмочь;
А требуй, чтоб он ее исполнил точь-в-точь.
Тем ты и от греха Балду избавишь,
И пред Богом его чистым оставишь".

Стало на сердце попа веселее,
Начал он глядеть на Балду посмелее.
Вот он кричит: "Поди-ка сюда,
Верный мой работник Балда.
Слушай: платить обязались черти
Мне оброк по самой моей смерти;
Лучшего б не надобно дохода,
Да есть на них недоимки за три года.
Как наешься ты свой полбы,
Собери-ка с чертей оброк мне полный".
Балда, с попом понарасну не споря,
Пошел, сел у берега моря;
Там он стал веревку крутить
Да конец ее в море мочить.
Вот из моря вылез старый Бес:
"Зачем ты, Балда, к нам залез?"
- Да вот веревкой хочу море мо'рщить,
Да вас, проклятое племя, корчить. -
Беса старого взяла тут унылость.
"Скажи, за что такая немилость?"
- Как за что? Вы не плотите оброка,
Не помните положенного срока;
Вот ужо будет нам потеха,
Вам, собакам, великая помеха.
"Ба'лдушка, погоди ты морщить море,
Оброк сполна ты получишь вскоре.
Погоди, вышлю к тебе внука".
Балда мыслит: "Этого провести не штука!"
Вынырнул подосланный бесенок,
Замяукал он, как голодный котенок:
"Здравствуй, Балда мужичок;
Какой тебе надобен оброк?
Об оброке век мы не слыхали,
Не было чертям такой печали.
Ну, так и быть, - возьми, да с уговору,
С общего нашего приговору -
Чтобы впредь не было никому горя:
Кто скорее из нас обежит около моря,
Тот и бери себе полный оброк,
Между тем там приготовят мешок".
Засмеялся Балда лукаво:
"Что это выдумал, право?
Где тебе тягаться со мною,
Со мною, с самим Балдою?
Экого послали супостата!
Подожди-ка моего меньшого брата".
Пошел Балда в ближайший лесок,
Поймал двух зайков, да в мешок.
К морю опять он приходит,
У моря бесенка находит.
Держит Балда за уши одного зайку:
"Попляши-тка ты под нашу балалайку:
Ты, бесенок, еще молоденек,
Со мною тягаться слабенек;
Это было б лишь времени трата.
Обгони-ка сперва моего брата.
Раз, два, три! догоняй-ка".
Пустились бесенок и зайка:
Бесенок по берегу морскому,
А зайка в лесок до дому.
Вот, море кругом обежавши,
Высунув язык, мордку поднявши,
Прибежал бесенок, задыхаясь,
Весь мокрешенек, лапкой утираясь,
Мысля: дело с Балдою сладит.
Глядь - а Балда братца гладит,
Приговаривая: "Братец мой любимый,
Устал, бедняжка! отдохни, родимый".
Бесенок оторопел.
Хвостик поджал, совсем присмирел.
На братца поглядывает боком.
"Погоди, - говорит, - схожу за оброком".
Пошел к деду, говорит: "Беда!
Обогнал меня меньшой Балда!"
Старый Бес стал тут думать думу.
А Балда наделал такого шуму,
Что все море смутилось
И волнами так и расходилось.
Вылез бесенок: "Полно, мужичок,
Вышлем тебе весь оброк -
Только слушай. Видишь ты палку эту?
Выбери себе любимую мету.
Кто далее палку бросит,
Тот пускай и оброк уносит.
Что ж? боишься вывихнуть ручки?
Чего ты ждешь?" - Да жду вон этой тучки;
Зашвырну туда твою палку,
Да и начну с вами, чертями, свалку. -
Испугался бесенок да к деду,
Рассказывать про Балдову победу,
А Балда над морем опять шумит
Да чертям веревкой грозит.
Вылез опять бесенок: "Что ты хлопочешь?
Будет тебе оброк, коли захочешь..."
- Нет, - говорит Балда, -
Теперь моя череда,
Условия сам назначу,
Задам тебе, враженок, задачу.
Посмотрим, какова у тебя сила.
Видишь, там сивая кобыла?
Кобылу подыми-тка ты,
Да неси ее полверсты;
Снесешь кобылу, оброк уж твой;
Не снесешь кобылу, ан будет он мой. -
Бедненький бес
Под кобылу подлез,
Понатужился,
Понапружился,
Приподнял кобылу, два шага шагнул,
На третьем упал, ножки протянул.
А Балда ему: "Глупый ты бес,
Куда ж ты за нами полез?
И руками-то снести не смог,
А я, смотри, снесу промеж ног".
Сел Балда на кобылу верхом,
Да версту проскакал, так что пыль столбом.
Испугался бесенок и к деду
Пошел рассказывать про такую победу.

Делать нечего - черти собрали оброк
Да на Балду взвалили мешок.
Идет Балда, сияет,
А поп, завидя Балду, страдает,
Лампаду зажигает,
К Божьей милости взывает.
Балда его тут отыскал,
Отдал оброк, платы требовать стал.
Бедный поп
Подставил лоб:
С первого щелка
Онемела у Балды рука;
Со второго щелка
Стала голова тяжка;
А с третьего удара
Постигла Балду небесная кара.
А поп приговаривал понуро:
"Учил бы ты, Балда, Православную Культуру!"

©1830 Александр Пушкин
©2006 новая редакция Gvozdeff

**void** · 08 September 2006, 12:44 PM

Давно уже пора творчески переработать произведения русской литературы, дабы они максимально напоминали Жития Святых. Вот, один молодой человек уже попытался это сделать, но по причине малой воцерковленности, а так же сложностей со стихотворным жанром здесь получилась скорее назидательная история о вреде дискуссий с православными священниками, тогда как потребно, чтобы текст заканчивался благочестивыми рассуждениями об уходе Балды в монастырь "Богу и людям служить".
С прозой же таких проблем быть недолжно. Целесообразно в все произведения русской словесности добавить упоминания о том, что герой или герои постоянно молятся, постятся, а так же прикладываются к Образам и читают Псалтырь. Если же герой попадает в некую местность, должен присутствовать рассказ о том, как герой посещает местную обитель, прикладывается к святым мощам, а так же подробно ознакамливается с жизнью подвижников, воссиявших в этом богоспасаемой месте. Перед принятием каких-либо важных решений герой однозначно должен исповедоваться и причаститься Святых Христовых Таинств. Драматические финалы наиболее душеполезно заменить на описание принятия героем "ангельского звания". Например, как должен заканчиваться текст И.С.Тургенева "Му-му" : Герасим исповедовался, причастился Святых Христовых Таинств, окропил Му-Му Святой Водой (пока неясно, должна ли божья тварь в результате этих богоугодных действий почить или остаться живой) , после чего ушел в N-ский мужской монастырь, где и прославился великими духовными подвигами. Советская литература не должна быть исключением - исповедоваться и причащаться должны и Остап Бендер (сын турецкого вероподданного, принявший Православие под влиянием общения с отцом Феодором), и молодогварцейцы, и Глеб Жеглов. Те же небогоугодные сочинения. которые уже содержат непотребные рассуждения о Православии, как-то труды анафемствованного графа Толстого, Леонида Андреева и прочих малодуховных писателей лучше сразу оправить на переработку во вторсырье.
ru_christianity

**void** · 04 October 2006, 08:24 AM

Оперу «Балда» реабилитировали фрагментарно

Режиссер «Балды» Александр Зеленин как «человек православный» и «выступающий за диалог с церковью» предложил пойти на компромисс: подкорректировать пушкинский сюжет так, чтобы в оперной трактовке щелчки доставались не попу, а чертенятам.

профессор Московской духовной академии диакон Андрей Кураев расценил требование Сыктывкарской и Воркутинской епархии подвергнуть цензуре «Балду» как «естественную реакцию православных на попытки скрытой пропаганды язычества»

взято отсюда

сказка о *** и работнике его Балде

сказка о *** и работнике его Балде

Комментарий

Комментарий

Комментарий

Комментарий