Твитнуть
Очень маленький и очень солнечный итальянский город. Вечер, уютное кафе, все столики заняты. За соседним со мной столиком ужинают инвалиды. Их привезли на ярко раскрашенном мини-вэне, у них, судя по всему, праздничный ужин. Это не просто инвалиды, это непереносимые инвалиды. Они в колясках, не могут сами есть, их кормят сопровождающие. Я даже не уверена, что мои соседи понимают, где они, какая еда перед ними.
Все посетители кафе - жители маленького солнечного итальянского городка - улыбаются инвалидам, поднимают бокалы, приветствуют. Всем хорошо. Кроме меня, представителя великой страны, все написавшей и прочитавшей о гуманизме. Я физически не могу глотать рядом с инвалидами, мне плохо от их присутствия. При этом я-то "Город Солнца" даже читала, а прочие посетители кафе, может быть, даже не знают, что был у них такой великий соотечественник - Томазо Кампанелла.
Я про гуманизм могу много разговаривать. Больше того, если вдруг узнаю, что инвалидам в их интернатах-резервациях чего-то недодают, страшно стану негодовать. В силу профессии кинусь на защиту интересов, которые в резервации ущемляются. То есть я высокую гражданственность проявлять готова, а есть рядом не могу.
Там вообще есть трудно. Помимо инвалидов наличествуют дети. Спасибо Достоевскому, мы слывем исключительно чадолюбивой нацией. Мы же рассказали всему миру про бесценную детскую слезинку.
Но вот итальянский мальчик лет четырех из приспособления, похожего на рогатку, метко расстрелял несколько бокалов. Примеряю ситуацию на себя: мой мальчик вытворяет нечто похожее. Ужас! Я убью его, меня - официант, реакция окружающих вообще непредсказуема. А итальянские родители хохочут, и вокруг все хохочут и аплодируют, и официанты веселятся и весело убирают осколки. Снова всем хорошо, а мне от изумления глотать трудно.
Разницей менталитета можно демагогически объяснить все. Но она, видимо, действительно существует. У нас добрым считается тот, кто никого не убил. А гуманизм - разменная монета общества. Когда про человека сказать совсем нечего, охарактеризовать его невозможно, поступков он никаких не совершает, про него говорят: «Он добрый". Иными словами, не сделал ничего сильно плохого. Хорошего, правда, тоже. Гуманист у нас должен уметь говорить красивые слова и цитировать Достоевского.
У итальянцев, видно, все иначе. Они просто веселые и добрые. Без демагогии и достоевщины. Они дышат свободнее. Не требуют слишком многого ни от кого. Рядом с ними хорошо даже мне, хоть я не ребенок и не инвалид. Может, у них солнца больше, оттого и настоящей доброты и терпимости хватает на всех? Очень хочется эту разницу сделать сугубо климатической.
02.08.2006
Материал опубликован в "Газете" №136 от 03.08.2006г.
Все посетители кафе - жители маленького солнечного итальянского городка - улыбаются инвалидам, поднимают бокалы, приветствуют. Всем хорошо. Кроме меня, представителя великой страны, все написавшей и прочитавшей о гуманизме. Я физически не могу глотать рядом с инвалидами, мне плохо от их присутствия. При этом я-то "Город Солнца" даже читала, а прочие посетители кафе, может быть, даже не знают, что был у них такой великий соотечественник - Томазо Кампанелла.
Я про гуманизм могу много разговаривать. Больше того, если вдруг узнаю, что инвалидам в их интернатах-резервациях чего-то недодают, страшно стану негодовать. В силу профессии кинусь на защиту интересов, которые в резервации ущемляются. То есть я высокую гражданственность проявлять готова, а есть рядом не могу.
Там вообще есть трудно. Помимо инвалидов наличествуют дети. Спасибо Достоевскому, мы слывем исключительно чадолюбивой нацией. Мы же рассказали всему миру про бесценную детскую слезинку.
Но вот итальянский мальчик лет четырех из приспособления, похожего на рогатку, метко расстрелял несколько бокалов. Примеряю ситуацию на себя: мой мальчик вытворяет нечто похожее. Ужас! Я убью его, меня - официант, реакция окружающих вообще непредсказуема. А итальянские родители хохочут, и вокруг все хохочут и аплодируют, и официанты веселятся и весело убирают осколки. Снова всем хорошо, а мне от изумления глотать трудно.
Разницей менталитета можно демагогически объяснить все. Но она, видимо, действительно существует. У нас добрым считается тот, кто никого не убил. А гуманизм - разменная монета общества. Когда про человека сказать совсем нечего, охарактеризовать его невозможно, поступков он никаких не совершает, про него говорят: «Он добрый". Иными словами, не сделал ничего сильно плохого. Хорошего, правда, тоже. Гуманист у нас должен уметь говорить красивые слова и цитировать Достоевского.
У итальянцев, видно, все иначе. Они просто веселые и добрые. Без демагогии и достоевщины. Они дышат свободнее. Не требуют слишком многого ни от кого. Рядом с ними хорошо даже мне, хоть я не ребенок и не инвалид. Может, у них солнца больше, оттого и настоящей доброты и терпимости хватает на всех? Очень хочется эту разницу сделать сугубо климатической.
02.08.2006
Материал опубликован в "Газете" №136 от 03.08.2006г.