- Ну, и? не удивился Илья. Почему я не должен его трогать? Только коротко и по делу. Не досуг мне сейчас, как видишь.
Вообще-то, Илье полагалось бы обомлеть, встретив во Владимирских землях говорящего по-русски эльфа. Тем более, эльфа должно было смутить то, что Илья вел себя так, будто дивный народ бродил по Руси табунами. Однако и эльф был, явно, не пальцем делан. Даже бровью не повел, подлец.
- Истинно говорят, - торопливы люди, ибо живут кратко, - улыбнулся он. Но, ты прав, - не пристало двум благородным воинам кашу по тарелке размазывать. Потому, всякую дребедень о молодости человеческой расы, о ее неготовности воспринять мудрость тысячелетий, о том, что людям для их же блага лучше оставаться в неведении относительно некоторых вещей, в общем, всякую стандартную ерунду мы опускаем, и переходим непосредственно к выводам.
- Ага, - заинтересовался Илья. И каковы же выводы?
- А выводы просты, - с готовностью ответил эльф. Вали своей дорогой, смертный. Вали, пока цел. Вот и все выводы.
Выводы Илью, в целом, устраивали. Он кивнул и взялся за саблю. Но его собеседник, как оказалось, переходить от слов к делу не спешил. Снисходительно скалясь, эльф удобно прислонился к дубу, всем своим видом показывая, что драка может и подождать.
- Посмотри на это под таким углом, человек, - заговорил остроухий снова. - В запертом сундуке
- Погоди, - прервал его Илья. А если я «козлом» обзову?
- Не поможет, - отрезал эльф, не сбиваясь с мысли. И так, в запертом сундуке может сидеть огромный паук, но может лежать и золото. Есть смысл рискнуть, и открыть его. Но под этим камнем, как ты прекрасно понимаешь, золота нет. Клады не скрываются под приметными валунами, украшенными интригующими надписями. Значит, ты ищешь паука. А мудро ли это?
Илья имел особую точку зрения относительно мудрости и глупости, но тратить слова не стал, а, вместо этого, убрав саблю в ножны, пожал плечами и хлопнул ладонью по необъятному крупу Сивки. Конь рванул. Камень вздрогнул. Эльф тоже. Илья оглянулся на него, убедился, что дивной нападать не собирается, и стимулировал коня вторично. Сивка уперся, налег, и камень покачнулся.
- Эх, - обрадовался Илья. Пошла Ой, мать!
Третий рывок Сивки оказался роковым для ремня. Путы лопнули. Камень устоял. Эльф сразу же прилепил на место снисходительную ухмылку и нехорошо оживился, даже от дуба отлип. У него оставалась еще масса вопросов, и экономить их он не собирался.
- А тебе не приходит в голову, смертный, что, пытаясь своротить эту глыбу, ты идешь на поводу у неких сил? Не приходит в голову, что они намеренно манипулируют тобой, соблазняя загадкой? Что ты делаешь именно то, чего от тебя и ждут? Что кому-то очень нужно, чтобы ты сдвинул этот камень?
- Приходит. Давно уже приходит, - согласился витязь. Но ты лучше скажи: лопата есть? А то здесь подкопать придется, а у меня только совочек походный. Неудобно.
Илья вытянул из притороченного к седлу чехла саперную лопатку и показал ее эльфу. Эльф видел подобный инструмент впервые в жизни, и скрыть этого не смог.
Ударил Илья внезапно и почти без размаха. Лезвие прошло сквозь призрак, не встретив сопротивления. "Эльф" поплыл и распался.
- Только круглый дурак купится на такие паленые иллюзии, - сообщил богатырь камню.
Сивка язвительно фыркнул.
- Ну, да. Ну, да Дурак я, хоть и не Иван Еще по ворону должен был догадаться Хе! Ворон, эльф, а что еще?
Илья сел на землю, сомкнул веки и сконцентрировался, очищая сознание. Затем, отметая наваждение, резким движением развел руки. Осмотрелся.
Пустошь неуловимо изменилась. Теперь, даже в сгустившихся сумерках, она выглядела не мрачной, а скучной. Чудовищный сухой дуб превратился в невысокий чахлый клен. Исчезла давящая тишина: зашелестела на ветру листва, в лесу застучал дятел. Появились комары. Илья прихлопнул.
Камень остался прежним. Другими стали надписи. Теперь они гласили, что в шести верстах на запад находится Лаптево, а в одиннадцати на восток какие-то там Великие Бодуны. Лыков же, как выяснилось, располагался сорока верстами южнее.
- Ага, - понял Илья. Действительно Лыковский тракт. Ехал я, стало быть, правильно. Просто не в ту сторону.
Илья поднял лопатку, и стал копать.

***

- Фу Ну, вот, Сивка, теперь только толкнуть. Даже без тебя управлюсь. Хе! А прикинь: толкну, а оттуда воевода! Руки костлявые ко мне тянет и завывает так страшно-страшно: «Отдай мои десять гривен, отдай мои десять гривен за повреждение дорожного указателя!» Хе! Не смешно тебе, Сивка? Эт потому, что уже ночь. Луна, вон, какая бешенная. И волки воют Шучу, шучу, Сивка. Не волки. Эт просто комары здесь такие, мать их трансильванские
Илья убрал лопатку в чехол, тщательно отряхнул колени, натянул снятую, чтобы не мешала работать, кольчугу. Нахлобучил шлем. Отцепил от седла щит. Прицепил щит обратно. Вынул из петли топор. Посмотрел на Луну. Понял, что тянет время.
Камень не упал от первого толчка. Не упал он и от второго, и Илья уже опасался, что придется ему снова браться за лопатку, когда валун, наконец, уступил богатырской силушке и неохотно откатился в сторону.
По покрытым фосфоресцирующей плесенью ступеням, круто уходящим в темноту и смрад подземелья, Илья спускаться не стал. Не пришлось. В темноте провала уже звучали уверенные шаги. Пренебрегая преимуществами боя в подземелье, враг поднимался к Илье сам. Шаги приближались, гремели, гудели, запах свежей могилы ударил в ноздри, тень нашла на Луну, закричала ночная птица, ледяной ветер пронесся над полем, взвыл, запутавшись в ветках клена.
Сивка заржал в ужасе и с топотом канул в ночь, как в омут.
В глубине коридора замерцало голубоватое пламя, и гулкий голос кощея возгласил первое заклинание.