Твитнуть
Only1Way
Я, конечно же, - не сторонник православного богословия. НО то, о чем пишет автор статьи, может помочь понять о чём же идёт речь, когда я настаиваю на том, что мы в Духе Святом имеем Божественную природу, которую получаем при возрождении. Обратите внимание на цитату из уважаемого вами Афанасия.
М.Ю.Бакулин «ОБОЖЕНИЕ» (автор представляет средоточие восточного православного богословия по данному вопросу)
Самый факт Боговоплощения, самое Богочеловечество есть основное и главное в христианстве. Принятие Богом на Себя всей полноты человеческого естества громе греха дало человечеству то, что тщетно искалось веками вне христианства. Но как показала история, возможны три понимания плодов спасительного боговоплощения:
а) Искупление может быть понято юридически, и тогда аскетические подвиги человека будут направлены на то, чтобы заслужить оправдание, выйти неосужденным из создавшегося греховного положения. Таков в главном взгляд латинской схоластики.
б) С другой стороны, человеку может быть внушено моралистическое понимание Евангелия и его жизнь будет стремлением исключительно к нравственному усовершению. Спасение будет в таком случае восприниматься как катарсис, а конечная цель земной жизни, как моральное уподобление Христу, совершенному Нравоучителю. Таков взгляд протестантизма и морализма.
в) Третий возможный взгляд на значение искупительных подвигов это взгляд отцов Церкви, взгляд Восточного Православия. Искупление принесло не только возможность внутренннего очищения и не только надежду на оправдание на Страшном Судилище, но и веру в обожение всей полноты человеческого естества. Надо прежде всего правильно понять само слово "обожение". Как известно, идея обоготворения, обожения, уподобления Богу была не чужда и древней философии. Платон учил, что "бегство из этого мира к Богу есть, поскольку возможно, уподобление Богу"(Теэтет). Для Плотина душа в известном настроении становится разумной и бесстрастной, что и должно в сущности быть названо уподоблением Богу. Конечно, это богоуподобление имеет характер еще моралистический, ограничивается нравственным катарсисом, а у Плотина неизбежно окрашивается духом его пантеистического миропонимания. Только в христианстве живая личность Богочеловека, Его искупительная жертва, благодатные дары Духа в Церкви, и особенно евхаристическое приобщение сообщили вере человека в его загробную судьбу всю полноту богопричастия.
Все учение Евангелия о богоуподоблении и богосыновстве, усыновлениии раскрывается в посланиях апостольских, как учение об обожении, или чтобы всем нам "соделаться причастниками божеского естества"(2 Петра 1:4). Наиболее отчетливое выражение идея обожения нашла у св.Афанасия в его словах:"Бог вочеловечился, чтобы человек обожился", что в свою очередь является стилистическим уточнением формулы св.Иринея:"Сын Божий становится сыном человеческим, чтобы сын человеческий стал сыном Божиим". Эти слова св.Афанасия были восприняты всей литературой св.отцов и пронизывают все наше литургическое богослужение.
Во-первых, обожение для отцов Церкви не идея, не теория, не догма, а прежде всего и более всего - факт их внутренней жизни. Призвание человека - обожение, а обожение немыслимо без признания Божеского достоинств Христа.
Но как мы уже увидели, в понимании обожения можно впасть легко в две противоположные крайности. Либо это будет пантеистическое, внехристианское понимание, при котором человеческая личность, погружаясь в Божество, растворяется в Нем до безразличия. Другая крайность - когда обожение понимается как некая гипербола, метафора или иная риторическая вольность. Православие, как проповедь наиболее совершенного персонализма (для которого метафизика воспринимается конкретно и неотвлеченно), никогда подобные взгляды усвоить не могла. Кроме того, духовность церковного аскетического идеала ничего не имеет общего с пуританским благочестием, воспринимавшим обожение в смысле нравственном, как моральное совершенство души, совершенно очищеннной от страстей и всяких греховных приражений. Великие учители Церкви совершенно свободны от какого бы то ни было уклона психологического, моралистического или интеллетуально-абстрактного.
В святоотеческой литературе утвердился совершенно определенный взгляд на обожение христианина, как на реальное, существенное приобщение Богу всего человеческого существа: не кажущееся и не в переносном смысле понимаемое причастие всей психо-физической природы человека Божеству, ее просветление, прославление, преображение.
++++++++++++++++
ОДНАКО. Уинтесс Ли раскрыл тему о богочеловечестве ШИРЕ , ГЛУБЖЕ и ТОЧНЕЕ чем кто-либо другой из учителей Библии, сместив наш акцент с только доктринальной части на внутреннее переживание. ( если человек отчасти невежествен по линии доктрины, то переживания его будут вялыми , тусклыми, и даже никакими. При этом само знание доктрины как сухой кабинетной теологии без наслаждения Христом как жизнью, - будет способствововать более развитию тщеславия, чем реальному росту в меру полного возраста Господа)