Твитнуть
- Нет, любимый; никогда и ни за какие «деньги» земли я не сделаю того, о чём ты просишь.
Она встала и вышла из комнаты.
- Принеси мне пистолет!
- Ты что, решил сделать так, чтобы я не заходила к тебе? Но тогда ты не сможешь сказать мне ни слова, ибо меня не будет
- Принеси мне пистолет!
Она встала и вышла из комнаты.
- Принеси мне пистолет!!
- Послушай. Это становится невыносимым. Мы итак живём, как на затухающей подводной лодке детей нет, жизни нет ничего нет вокруг. Ты уже 3 года молчишь
я добросовестно нахожусь рядом
Что ты можешь без меня? Ничего. Я - твои глаза, уши рот. Я кормлю тебя: ты дорог мне! Да, даже в таком виде, в котором ты есть сейчас, ты дорог мне! Ты же видишь, что я не бросаю тебя?!
- Принеси мне пистолет!!!!
- Я не могу.
И вышла.
- Принеси мне пистолет, слышишь?
Или ты уже давно ничего не слышишь из моих слов?
Слышишь? Я устал три года лежать, как овощ я устал молчать я устал, когда ты кормишь меня из ложечки я от всего устал.
И эта жизнь (такая жизнь) мне больше не нужна. Ты слышишь меня?
И поэтому я уже столько дней прошу тебя: принеси мне мой пистолет.
- Даже если я принесу его, что ты сделаешь с ним? Ты же ничего не можешь милый мой
уставший мой
любимый мой
ты же не можешь повернуть ни одним членом
: зачем тебе пистолет, любимое моё земное существо?
Зачем?
Зачем ты хочешь уйти от меня?
- Потому что я давно уже не человек.
Я лежу здесь уже тысячи дней.
Ты добросовестно сидишь рядом.
Но, согласись, молчание не та форма общения, которая заведена между людьми.
А мы с тобой уже давно не разговариваем
даже это уже не могу и не умею я
ты кормишь меня, ты моешь меня
даже наши совместные дети не требовали от тебя такой заботы, как требую я сейчас
: принеси мне пистолет.
- Нет, любимый.
Я не принесу тебе его ни за что.
Она заплакала, отвернулась, а потом стремительно вышла из комнаты.
- Принеси мне пистолет!
- Нет!!!
- Принеси... Ты же знаешь, что я ничего не смогу с ним сделать: чего ты так боишься?
- Я знаю твои способности.
Я знаю, что ты многое можешь, когда хочешь, поэтому не могу исполнить твою просьбу.
Милый?
- Принеси.
Она встала и вышла из комнаты.
Через некоторое время вернулась, и в руках у неё был пистолет, именное оружие супруга.
- Положи его рядом со мной.
- Зачем?
- Положи его рядом со мной. Ты перестала даже глазами слышать мужа?!
Она в страхе положила пистолет рядом.
- Не так! И не туда! Положи его возле руки моей.
- Нет!!!
- Но ты же знаешь?! Ты же знаешь суровую руку мою?! Или забыла, женщина?! Или забылась?!
Положи, я сказал, пистолет рядом с рукой моей.
И это произошло: она положила пистолет так, как велел ей супруг.
Она положила его и ушла, зная, что уже больше трёх лет супруг не может шевельнуть ни одним членом...
уже несколько месяцев они разговаривают только глазами: речь тоже давно уже исчезла
Она кормит мужа, ухаживает за ним
сидит рядом, читает ему книги
оставляет его одного, когда ему этого хочется
спит в соседней от него комнате (так решил именно он), но она рядом, всегда рядом с ним, ибо он может «позвать» в любую секунду
позвать только сердцем, и в квартире уже очень давно повисла и установилась тишина.
Тишина, как новая форма жизни.
Потом она приходила в комнату тысячи раз за день, за неделю, за год.
Пистолет всё время лежал рядом, рядом с его рукой.
Она меняла ему постельное бельё, делала перевязки и уколы, рассказывала что сегодня видела в магазине, и как сын в далёкой стране возится с внуком («Тебе от них огромный привет!») Сыну запрещено звонить отцу и запрещено выражать каким-нибудь образом свою причастность или забот; по требованию отца совершенно все удалены из семьи: «Привыкайте, что меня нет. Нет вообще».
А так как отец - настоящий генерал и шутки с ним плохи, то после многих попыток «сломать» его волю, все смирились: отца нет.
Да, он ещё есть («пока есть!»), но его нет.
И с этим велено жить и быть.
Поэтому мать и передаёт робкие «намёки» и приветы от сына; генерал в таких случаях молчит; он закрывает глаза и уносится туда, где уже больше никого нет, только он и его память.
Если бы у генерала была речь, то к этому путешествию во времени можно было бы подключить жену, которая без устали служит ему рядом, но речи нет. Остались только глаза. А глазами многого не скажешь
Запрет Бога: что это?
Как это: будучи Адамом, услышать голос и веление Бога так, чтоб не ослушаться?
Слушайте, Вы слышите голос? Ну, голос внутри себя голос обличающий, голос успокаивающий голос досаждающий или заставляющий (иногда) вздрогнуть
Но это голос!
И то, что он говорит, лучше бы слышать (а не только слушать)
А вот Адаму было сказано: «Не ешь от него, ибо»
Не ешь!
«Ибо»
Что было на дереве, что Адаму категорически нельзя было этого вкушать?
И как Адам мог вкусить, если Бог запретил?
Ставим «следственный эксперимент»: рождается дитя. Мы его воспитываем. Говорим ему какие-то слова, пускаем пузыри умиления, поём ему на ночь песенки. Но дитя «молчит», оно только «агу»кает и спит В его мире нет пока наших звуков. Понимаете?
Где-то в глубине него «дремлют» все, привычные нам буквы (на каком бы языке мы не говорили), но к этим «буквам» пока нет образов: ребёнок ещё не знает мира, не знает жизни; ребёнок пока похож на чистый, белый лист бумаги.
Но вот глаза его стали более осмысленными, и мы уже можем сказать ему, устрашая интонацией: «Нельзя! (с небольшой «оттяжкой» в голосе, чтоб хорошо понял и услышал) нееельзззззя!!!»
Дитя испуганно обернётся (в поисках защиты от нашего такого голоса) и, возможно, заплачет.
«Нельзя!» в отношении Адама: тебе нельзя кушать с того дерева, иначе «смертью умрёшь».
- Смертью? А что такое «смерть»?
На этот вопрос, скорее всего, Вам не ответят даже самые бородатые дяденьки.
Нельзя: смерть! Как остановить ребёнка? Как остановить ребёнка, чтоб он не сделал того, что нам не нужно?
В их детстве мы трогательно заматывали резиночками дверцы всяческих шкафчиков, чем-то закрывали розетки и загораживали доступы на балконы: «Нельзя!!! Там смерть!»
Но «смерть» понятие взрослых; у детей её пока нет.
«Нельзя!» - Адаму: как выразить?
«Тебе нельзя ходить на высокий берег реки: ты можешь сорваться оттуда вниз»: как запретить ходить на обрыв?
Отлупить?
(но ребёнок туда ещё и не ходил!)
- А, может, переехать (от «обрыва») подальше? (в другое место жительства)
КАК? Как запретить сделать то, от чего может быть смерть?
Запретить жизнь?
- Нет (дурь!): запретить жизнь невозможно. И то, что было на дереве познания «добра и зла» нам (пока) неведомо.
Но вот как запретить (если уж он туда «доберётся»)
Слушайте. Вы догадываетесь, что рассказала бы людям Ваша домашняя собака, если бы умела говорить?! Во, прикол!
Ни один человек на земле не рассказал бы о Вас такого, что могла бы поведать Ваша преданная семейная хранительница, хранительница Ваших секретов.Что сделать, чтоб Адам не вкусил с «того» дерева?
А). ограничить его возможности
Б). оградить его (дерево или Адама))?
Но оградить это уже НЕ свобода!
А ограничить? (в этом что-то есть!))
запрет «Не есть с того дерева» был невозможностью достать то, в чём состояла опасность
(и невозможностью употребить это)?
Нужно, чтоб возник кто-то ещё, кто может понимать говоримое.
И появляется второй человек.
Он не ограничен в возможностях, и он (этот второй человек, «индивид», женщина) уже умеет слушать, значит, что-то понимать.
«Подлинно ли сказал Бог?» = «ты хорошо слышала Бога?»
= ты ничего своего не вложила в то, что сказал Бог, женщина?
Вам не кажется, что этот вопрос подобен выстрелу из Библии?
Мир.