Долгие годы я строил кораблик своего мировоззрения, который был бы способен плавать по бурным водам житейского моря. Начинал с простых челноков. В перспективе виделось что-нибудь большое и железное, способное выдержать не только меня, но ещё и тысячи пассажиров. Спасательные шлюпки иногда получались достаточно удачными. Но опыт строительства этих скорлупок пришёл благодаря тому, что мои утлые конструкции разваливались, тонули, и приходилось добираться на этих шлюпках вплавь до твёрдой земли стандартных социальных функций. Основным строительным материалом были страницы разнообразных книг, из которых я черпал идеи, мысли, конструкции.
Понятное дело, бумага материал ненадёжный. Вполне естественной казалась мысль обратиться к доктринам, проверенным временем, к истинам, отражающим вековой опыт человечества. Библейское Древо Жизни казалось тем надёжным, прочным материалом, который вполне может противостоять волнам и ливням. А ещё смола дерева гофер. Липкая субстанция тысячелетней мудрости, основанной на страхе божьем. Кто бы мог усомниться в надёжности такой конструкции? Даже старина Ной использовал её, чтобы спасти свою семью, а в придачу всё человечество и разную живность.
Баржа вышла на славу. Но вот беда плавать могла только по течению. Внутрь корпуса не проникала ни одна капля воды через тщательно загерметизированные смолой дерева гофер швы. За год плавания всё было вымазано в этой липкой, чёрной, вонючей субстанции. Ни весёл, ни парусов. Только люди-люки для эпизодического сообщения с внешним миром. И запашок стоял от пассажиров, чистых и нечистых, тот ещё. Теперь я понимаю, почему старина Ной надрался вдрызг после завершения круиза.
Я не стал повторять его ошибку пить молодое, несозревшее вино. Хлебнув марочного, приступил к сооружению новой конструкции. К тому времени накопился некоторый опыт в проектировании и выборе материалов.
Взяв за основу проверенную схему, запатентованную Ноем в Ветхом Завете, решил применить самые новые материалы и конструкционные решения. Сплав из Бога-Отца-Сына-Господа-Христа казался чрезвычайно прочным и гибким. Первые тестовые испытания это подтвердили. В качестве движителя вполне подошла установка, использовавшая дармовую энергию дыхания Духа Святого. Мощность её была небольшой, зато эксплуатационные затраты почти отсутствовали. Затруднений при постройке не возникало. Инструкций, руководств, чертежей и схем было столько, что ни книжный шкаф, ни электронный почтовый ящик не могли вместить даже сотую долю всей этой документации. Техподдержка тоже была на высоте. Оказалось, что десятки и даже сотни людей горят желанием помочь мне в строительстве моего суперлайнера.
И вот настал день, когда он был почти готов. Остались лишь мелкие детали, элементы отделки, немного докрасить и тому подобное. Судно могло вместить тысячи пассажиров. Но почему-то никто не хотел быть пассажиром. Судно выглядело таким прочным, надёжным, крепким. Отсутствие пассажиров меня не смутило. Ещё не остыли сварочные швы цитат из Посланий на корпусе, как корабль был спущен на воду и отправился в плавание. Вокруг было много подобных кораблей. Как правило, удавалось избежать столкновений, следуя параллельными курсами и выполняя Межконфессиональные Правила Предупреждения Столкновений. Слегка помятые при расхождениях борта и содранная краска в счёт не шли. Что бы там ни говорили сухопутные крысы, мы все были моряками, а значит братьями.
Великолепное судно, почти идеальное. По крайней мере, для меня. Не удивительно, что кое-кто копировал мои инженерные решения. Я не обижался. Ведь для меня такое заимствование было подтверждением моей конструкторской зрелости. Этот красавец-лайнер был не только моим средством передвижения по бурному житейскому морю, носящим меня, словно на крыльях, к водам тихим. Не только обителью, местом, где я покоился, словно агнец на злачной пажити, укрывался от бури, как в высокой башне. Это был мой посох, моя опора. Это было то, на чём держался мой мир. Моё основание.
Поэтому я и назвал его «Титаник».
Это было предельно тщательно спроектированное судно, рассчитанное на плавание в самую бурную погоду в житейском море. На самый сильный шторм, даже ураган. Тайфун.
Как оказалось, в житейском море вода существует в трёх агрегатных состояниях. И на столкновение со льдом мой корабль не был рассчитан. Первый же айсберг отправил его на дно. Какое счастье, что я не успел найти пассажиров! В очередной раз махая вёслами в шлюпке, я решил построить такой корабль, который выдержал бы любую бурю, любое волнение, любое столкновение с айсбергом. Корабль, которого до сих пор никто не строил.
Схему, запатентованную Ноем, я решил кардинально усовершенствовать. Мой корабль будет плавать не на поверхности событий и явлений житейского моря, а в глубинах духовных понятий, символов, знаний, толкований и смыслов. Это было прорывом. И потребовало совершенно новых материалов и инженерных решений. Материалом для корпуса был выбран сверхлёгкий, сверхпрочный сплав «нилин», изобретённый в Китае. Там же удалось раздобыть многие бортовые системы и приборы. Я максимально облегчал конструкцию, но всё равно она оставалась слишком тяжёлой. Балластные цистерны Разрушения Внешнего Человека, оборудованные системой Высвобождения Духа, решили вопрос погружений и всплытий. Оставалось найти мощный, надёжный двигатель. Как оказалось, такая установка давным-давно была изобретена англичанами из Плимута. Работала она на принципе Восстановления. В качестве топлива использовались ТВЭЛы из обогащённого перевода Нового Завета. Энергия духовного горения трансформировалась в механическую при помощи суперсовременного Апостольского учения. Система охлаждения с теплоносителем из гностических учений, основ квантовой механики, физиологии человека, бионики, экологии, буддизма, астрономии, истории религии, каббалистики и тому подобного.
Я вложил в этот проект все свои ресурсы. Я поставил на кон всё. Я выиграл. Это было тяжело поначалу учиться таранить айсберги и погружаться на отметку -666. О пассажирах и речи быть не могло. Места на борту было очень мало. Всё было занято установками и коммуникациями. Это было великолепное судно. Кто-то болтался в каюте в шторм, кто-то лавировал среди айсбергов. А я просто погружался в духовные глубины, подныривая под большие ледяные твердыни и разбивая те, что помельче.
Если кто-то пересекал мой курс, я командовал «срочное погружение!» или врубал полный ход, и без труда уходил от столкновения. Экипаж был очень маленьким. Но это был единственный недостаток плавания, который иногда казался достоинством.
И всё же в этом плавании чего-то не хватало. Исчезла цель, ради которой я трудился. Совершенное судно было создано ценой тяжёлого труда. Оно могло плыть куда угодно. Возникло новое затруднение я не знал, куда мне плыть. Я стал задавать себе вопрос зачем вообще нужно куда-то плыть. Потом заинтересовался метеорологией. Я захотел узнать, откуда в житейском море берутся шторма, ураганы и айсберги. Метеорология привела к палеоклиматологии и физике атмосферных явлений. Оказалось, что не всегда в житейском море были ураганы и айсберги.
А потом я увидел в перископ странных людей, которые упорно учатся ходить по бурным водам житейского моря, усмирять волны и ветер, передвигать ледяные горы. У них плохо получалось. Они были мокрыми и потрёпанными. Неуклюжими. Беспочвенными фантазёрами. Но то, чем они занимались, почему-то очень меня заинтересовало. Я понял, что субмарина моя не вечна, когда-то установки её износятся, металл корпуса устанет, начнутся отказы оборудования, течи, корррозия и короткие замыкания. ТВЭЛы истощатся, и я останусь одиноким капитаном старого корыта, ржавеющего в доках, посмешищем для салаг, строящих свои первые челноки.
Тогда я сошёл на берег.
Я вижу иногда, как капитаны суперлайнеров и субмарин смотрят на меня в бинокли и перископы. Мокрого, обтрёпанного, неуклюжего. Беспочвенного фантазёра. Полоумного выскочку, променявшего надёжность стальной палубы на зыбкую поверхность воды. Жалкого дурака, пытающегося усмирить бурю в то время, когда другие задраивают люки и погружаются на отметку 1 К. 15: 12-57. Безумца, экспериментирующего с перемещением айсбергов.
Я улыбаюсь и машу им рукой. Пусть наши взгляды и убеждения различны. Но всё-таки мы моряки. А, значит, братья.