Твитнуть
Протопресвитер ИОАНН МЕЙЕНДОРФ
ВИЗАНТИЙСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ИСЛАМЕ
Никаких сведений об учении ислама в византийской литературе до начала VIII в. нет. Известно, что духовная и интеллектуальная встреча Мухаммеда и первых поколений его последователей с христианством была встречей не с государственной православной Церковью, а с монофизитскими и несторианскими общинами, которые составляли большинство христианского населения в Аравии, Египте, Сирии и Месопотамии. До конца эпохи Омейядов эти сирийские и коптские христиане были главными и на практике единственными представителями христианской веры в халифате. И благодаря посредничеству этих общин, а часто с помощью двойного перевода с греческого на сирийский и с сирийского на арабский, арабы впервые познакомились с произведениями Аристотеля, Платона, Галена, Гиппократа и Плотина. Среди монофизитов и несториан арабы нашли много управителей, дипломатов и торговцев, тех, кто желал помочь в строительстве империи и часто предпочитал, по крайней мере поначалу, приспособиться к мусульманскому игу, нежели страдать от притеснения, которое было судьбой всех религиозных диссидентов в православной византийской империи.
Первая встреча ислама с православным христианством состоялась на поле битвы, во время войн, в которых, начиная с VII в., арабы противостояли греческим императорам. Таким образом, обе цивилизации, стоявшие лицом к лицу, основывались каждая на своей религиозной идеологии, и каждая из сторон истолковывала отношения и действия другой как обусловленные религией. Так, если Коран призывал к священной войне против "тех, кто приписывает Богу неких сотоварищей" то есть христиан, верующих в Троицу, то византийцы, вслед за св. Иоанном Дамаскиным, отплатили пониманием ислама как "предвестника Антихриста". Но, как бы ни были резки эти утверждения, как бы ни был фанатичен призыв к священной войне, постепенно осуществлялось лучшее взаимопонимание благодаря усилиям дипломатии, необходимости сосуществования на территориях со смешанным населением и спокойному размышлению образованных умов.
Моя цель состоит в исследовании встречи Византии и ислама в сфере религии. Ограниченность объема не позволяет мне сделать более, чем предложить несколько примеров, иллюстрирующих различные позиции византийцев по отношению к вере ислама. Эти примеры будут взяты из четырех видов документов:
1 полемическая литература;
2 канонические и литургические тексты;
3 официальные послания византийских сановников к мусульманским сановникам;
4 агиографические материалы.
Имя Иоанна Дамаскина обычно возглавляет всякий список христианских анти-мусульманских авторов.
Согласно традиции, преп. Иоанн принадлежал к богатой дамаскской семье Сергия Мансура, чиновника византийского финансового управления в Дамаске, участвовавшего в переговорах с арабами о капитуляции города в 635 г. Он сохранил свою должность при новом режиме и передал ее потомкам. Преп. Иоанн, согласно той же традиции, был его внуком. После исполнения в течение некоторого времени своих обязанностей, он удалился в монастырь св. Саввы в Палестине и стал одним из наиболее известных богословов и гимнографов греческой Церкви.
Если бы мы приняли эту версию, информация о том, что Иоанн принадлежал к арабской администрации времен Омейядов и поэтому знал арабскую цивилизацию из первых рук, была бы очень ценна для нас, К сожалению, эта история по большей части основана на арабском жизнеописании XI в., которое в остальном вызывает сомнение своей легендарностью. Более ранние источники намного сдержаннее. Феофан рассказывает нам, что отец Иоанна был "Великим логофетом" (то есть хранитель печати, высокая должность в империи и халифате Пер.), во время правления халифа Абдул-Малика (685705); возможно, это означает, что он заведовал сбором налогов с христианской общины.
Подобный пост не подразумевал бы с необходимостью глубокое знакомство с арабской цивилизацией. Деяния седьмого Собора, как кажется, наводят на мысль, что Иоанн наследовал отцовский пост, ибо его уход в монастырь св. Саввы сравнивается там с обращением апостола Матфея, который перед тем, как стать последователем Христа, был "мытарем", то есть "собирателем налогов".
Так как доступная нам информация о жизни Иоанна очень скудна, мы можем составить точное представление о его мыслях и взглядах на ислам только из его сочинений. К сожалению, при близком рассмотрении его работ обнаруживается очень мало сочинений, связанных с исламом. Йоханнес М. Хук (Johannes M. Hoeck) в своем критическом анализе традиции рукописей Дамаскина, упоминает четыре работы, связанных с именем Иоанна и имеющих отношение к исламу:
1. Глава из De haeresibus "О ересях", каталога ересей, который является частью главной работы преп. Иоанна Дамаскина "Источник знания" и основан на сходной компиляции, набросанной в V в. св. Епифанием Кипрским. Ислам довольно неожиданно определяется как христианская ересь и в печатном издании стоит под сто первым номером. За ним следует описание секты "Autoproscoptai" (своеобразное течение в среде христианского монашества), а предшествует исламу параграф об иконоборцах. В некоторых рукописях ислам значится под номером 100 и следует сразу за монофелитами (номер 99).
2. "Диалог между сарацином и христианином", соединение двух малых трактатов, оба из которых также были найдены под именем Феодора Абу-Курры, автора, о котором будет сказано ниже. "Диалог" был дважды опубликован под именем преп. Иоанна Дамаскина, раз Лекьеном и раз Галландусом; оба издания были воспроизведены в Мине.
3. В другом диалоге, где имя Абу-Курры стоит в заголовке, тем не менее специально упоминается, что Феодор написал его "с голоса Иоанна Дамаскина" "техническое" выражение, недавно убедительно исследованное М. Ричардом (М. Richard), означает "в соответствии с устным учением" Иоанна Дамаскина. Настоящий же автор здесь, очевидно Абу-Курра, и фактически "Диалог" был найден также в некоторых рукописях без какого-либо упоминания преп. Иоанна Дамаскина.
4. Четвертое антимусульманское сочинение, приписываемое Иоанну никогда не публиковавшееся арабское "Опровержение", которое никогда и не исследовалось.
ВИЗАНТИЙСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ИСЛАМЕ
Никаких сведений об учении ислама в византийской литературе до начала VIII в. нет. Известно, что духовная и интеллектуальная встреча Мухаммеда и первых поколений его последователей с христианством была встречей не с государственной православной Церковью, а с монофизитскими и несторианскими общинами, которые составляли большинство христианского населения в Аравии, Египте, Сирии и Месопотамии. До конца эпохи Омейядов эти сирийские и коптские христиане были главными и на практике единственными представителями христианской веры в халифате. И благодаря посредничеству этих общин, а часто с помощью двойного перевода с греческого на сирийский и с сирийского на арабский, арабы впервые познакомились с произведениями Аристотеля, Платона, Галена, Гиппократа и Плотина. Среди монофизитов и несториан арабы нашли много управителей, дипломатов и торговцев, тех, кто желал помочь в строительстве империи и часто предпочитал, по крайней мере поначалу, приспособиться к мусульманскому игу, нежели страдать от притеснения, которое было судьбой всех религиозных диссидентов в православной византийской империи.
Первая встреча ислама с православным христианством состоялась на поле битвы, во время войн, в которых, начиная с VII в., арабы противостояли греческим императорам. Таким образом, обе цивилизации, стоявшие лицом к лицу, основывались каждая на своей религиозной идеологии, и каждая из сторон истолковывала отношения и действия другой как обусловленные религией. Так, если Коран призывал к священной войне против "тех, кто приписывает Богу неких сотоварищей" то есть христиан, верующих в Троицу, то византийцы, вслед за св. Иоанном Дамаскиным, отплатили пониманием ислама как "предвестника Антихриста". Но, как бы ни были резки эти утверждения, как бы ни был фанатичен призыв к священной войне, постепенно осуществлялось лучшее взаимопонимание благодаря усилиям дипломатии, необходимости сосуществования на территориях со смешанным населением и спокойному размышлению образованных умов.
Моя цель состоит в исследовании встречи Византии и ислама в сфере религии. Ограниченность объема не позволяет мне сделать более, чем предложить несколько примеров, иллюстрирующих различные позиции византийцев по отношению к вере ислама. Эти примеры будут взяты из четырех видов документов:
1 полемическая литература;
2 канонические и литургические тексты;
3 официальные послания византийских сановников к мусульманским сановникам;
4 агиографические материалы.
1.
Имя Иоанна Дамаскина обычно возглавляет всякий список христианских анти-мусульманских авторов.
Согласно традиции, преп. Иоанн принадлежал к богатой дамаскской семье Сергия Мансура, чиновника византийского финансового управления в Дамаске, участвовавшего в переговорах с арабами о капитуляции города в 635 г. Он сохранил свою должность при новом режиме и передал ее потомкам. Преп. Иоанн, согласно той же традиции, был его внуком. После исполнения в течение некоторого времени своих обязанностей, он удалился в монастырь св. Саввы в Палестине и стал одним из наиболее известных богословов и гимнографов греческой Церкви.
Если бы мы приняли эту версию, информация о том, что Иоанн принадлежал к арабской администрации времен Омейядов и поэтому знал арабскую цивилизацию из первых рук, была бы очень ценна для нас, К сожалению, эта история по большей части основана на арабском жизнеописании XI в., которое в остальном вызывает сомнение своей легендарностью. Более ранние источники намного сдержаннее. Феофан рассказывает нам, что отец Иоанна был "Великим логофетом" (то есть хранитель печати, высокая должность в империи и халифате Пер.), во время правления халифа Абдул-Малика (685705); возможно, это означает, что он заведовал сбором налогов с христианской общины.
Подобный пост не подразумевал бы с необходимостью глубокое знакомство с арабской цивилизацией. Деяния седьмого Собора, как кажется, наводят на мысль, что Иоанн наследовал отцовский пост, ибо его уход в монастырь св. Саввы сравнивается там с обращением апостола Матфея, который перед тем, как стать последователем Христа, был "мытарем", то есть "собирателем налогов".
Так как доступная нам информация о жизни Иоанна очень скудна, мы можем составить точное представление о его мыслях и взглядах на ислам только из его сочинений. К сожалению, при близком рассмотрении его работ обнаруживается очень мало сочинений, связанных с исламом. Йоханнес М. Хук (Johannes M. Hoeck) в своем критическом анализе традиции рукописей Дамаскина, упоминает четыре работы, связанных с именем Иоанна и имеющих отношение к исламу:
1. Глава из De haeresibus "О ересях", каталога ересей, который является частью главной работы преп. Иоанна Дамаскина "Источник знания" и основан на сходной компиляции, набросанной в V в. св. Епифанием Кипрским. Ислам довольно неожиданно определяется как христианская ересь и в печатном издании стоит под сто первым номером. За ним следует описание секты "Autoproscoptai" (своеобразное течение в среде христианского монашества), а предшествует исламу параграф об иконоборцах. В некоторых рукописях ислам значится под номером 100 и следует сразу за монофелитами (номер 99).
2. "Диалог между сарацином и христианином", соединение двух малых трактатов, оба из которых также были найдены под именем Феодора Абу-Курры, автора, о котором будет сказано ниже. "Диалог" был дважды опубликован под именем преп. Иоанна Дамаскина, раз Лекьеном и раз Галландусом; оба издания были воспроизведены в Мине.
3. В другом диалоге, где имя Абу-Курры стоит в заголовке, тем не менее специально упоминается, что Феодор написал его "с голоса Иоанна Дамаскина" "техническое" выражение, недавно убедительно исследованное М. Ричардом (М. Richard), означает "в соответствии с устным учением" Иоанна Дамаскина. Настоящий же автор здесь, очевидно Абу-Курра, и фактически "Диалог" был найден также в некоторых рукописях без какого-либо упоминания преп. Иоанна Дамаскина.
4. Четвертое антимусульманское сочинение, приписываемое Иоанну никогда не публиковавшееся арабское "Опровержение", которое никогда и не исследовалось.