Солнце уж клонилось к закату и едва проглядывало через серые груды облаков, когда деревья, наконец, расступились. Лес остался позади, но вместо гостеприимных ворот славного города Лыкова перед Ильей распростерлась какая-то на редкость мрачная и неуютная пустошь. Сивка сделал еще несколько шагов и остановился, с подозрением разглядывая подернутое сероватой дымкой поле.
- Да, паршивое место, - согласился с конем Илья. Похоже, нет здесь никакого Лыкова. Заблудились мы с тобой Сивка
Сивка кивнул головой и тяжело вздохнул. Настоящим вещим богатырским конем он не был, говорить не умел, и поддерживать беседу мог только с помощью жестов и междометий.
- Заблудились мы с тобой, Сивка. Но, - не беда. Любая дорога хоть куда-нибудь, да ведет. Главное, - не оставаться на месте. Стоя-то мы точно никуда не доедем.
Снова кивнув в знак согласия, Сивка двинулся через поле, тяжело впечатывая в жухлую траву свои огромные копыта.
Едва заметная, заросшая до последней крайности дорога вела в сторону одиноко стоящего посреди пустоши сухого дуба. Дуб же был необычайный: не то, чтобы очень большой, но ощутимо древний, с невообразимо уродливым раздутым стволом и простертыми к серому небу узловатыми голыми ветвями. В общем, мистический был дуб
Засмотревшись на дуб, Илья только в последний момент заметил, что именно возле этого дерева предательский лже-Лыковский тракт пересекается какой-то другой дорогой. Тоже, впрочем, заброшенной и непроезжей. Непохоже было, чтобы она вообще использовалась в этом столетии.
Илья остановился и по богатырскому обычаю глубоко задумался. Не столько даже над выбором направления, сколько, так, вообще Над горемычной долей странствующего витязя. В принципе, традиция также требовала прочесть надписи на камне, но, как раз, с этим-то пунктом и был облом. Камень-указатель на перекрестке, - как тому и полагалось быть, - присутствовал. Но решительно никаких надписей на нем не наблюдалось. Илья затруднился.
Сивка фыркнул и вопросительно скосил глаз на всадника. Он был прав. Раздумья дело благое, но надо же было и что-то решать, пока не стемнело. Илья спрыгнул с коня и двинулся к камню. Логика подсказывала, что какие-то надписи на нем, все-таки, должны иметься. Не даром же он здесь стоит? Другой вопрос, что буквы могли зарасти мхом.
Тщательно присматриваясь, соскабливая в подозрительных местах лишайник и тихо ругая местные власти, доведшие дорожное хозяйство до столь плачевного состояния, Илья двинулся вокруг камня. Надпись он, в конце концов, нашел, но только одну и в высшей степени странную. «Куда ни пойдешь, ничего не найдешь, а камень сей сдвинешь, на месте умрешь», - гласила она.
- Тоже - поэзия - констатировал Илья. Вот, Сивка, ежели бы мне такой талант богами был даден, как сочинителю сих виршей, разве ж таскался бы я с тобой по лесам этим постылым? Нет Сразу повесился бы.
Сивка кивнул. Убожество рифмы и размера было понятно даже ему. Илья же, прислонившись к странному валуну, задумался снова. Уже крепче.
- Эх, грехи наши тяжкие! - сказал богатырь минуту спустя и решительно навалился на камень плечом. Камень не шелохнулся, зато, откуда-то сбоку раздалось громкое карканье. Илья оглянулся.
- Это ты зря затеял, - прокаркавшись, сообщил здоровенный, каких не бывает, ворон. Ворон величественно восседал на ветке сухого дуба. Как и когда он туда попал, Илья не заметил.
- Почему? поинтересовался витязь, прекращая бесплодные усилия.
- Ну, во-первых, не сдвинешь, и не пытайся, - ответила птица. - А, во-вторых, - там же написано: «не влезай, убьет».
- Второе противоречит первому, - заметил Илья. Если бы камень нельзя было сдвинуть, то высекать на нем предупреждение не имело бы смысла.
Ворон не ответил, только перемялся на ветке и каркнул. Было ли это знаком согласия или протеста, Илья не понял. Леший разберет интонации вещих воронов.
- Вот, и тебя, дурака, сюда сажать никто не стал бы, если б камень не сдвигался, - добавил он, возобновляя натиск.
Как Илья и надеялся, на «дурака» ворон обиделся.
- Да, ты хоть знаешь, кто и с какой целью начертал на камне сие предупреждение?! возопил он, перелетев с дуба на валун. Знаешь ли ты несчастный, что ждет пренебрегшего им?!
- Нет, - отдуваясь, признался Илья. В невозможности одолеть камень дурной силой он уже убедился и, теперь, решал, что делать дальше.
- Нет, - повторил он. - Не знаю, и не вижу иного способа узнать, кроме как своротив эту проклятую каменюгу Или, может быть, ты мне расскажешь?
Ворон будто того и ждал. Поболтать он был явно не дурак. Правда, лишь затем, чтобы блеснуть красноречием и эрудицией. Как Илья и ожидал, сказать что-либо по существу вопроса ворон не мог. Это, впрочем, было общим пороком всех когда-либо встречавшихся Илье хранителей тайного знания.
Не заставляя просить себя дважды, птица снова взлетела на дуб и оттуда, как с трибуны, принялась грозить какими-то неопределенными бедствиями Илье, а, затем, постепенно поднимая ставки, - всей волости, княжеству, Руси и, наконец, человечеству в целом. Исчерпав эту тему, ворон перешел к более общим вопросам и, не касаясь уже конкретного камня, заговорил о старинных примерах гибельных последствий кошачьего любопытства и человеческой гордыни.
Илья решил стащить камень с места конем, и, теперь, соображал, как ловчее примотать его ремнями к седлу. Ворон отвлекал. Кроме того, уже окончательно ясно стало, что ничего полезного он не скажет. Даже если его обозвать дятлом. Илья стал вытаскивать из саадака лук. Ворон все понял и исчез.

***

Илья уже почти управился с ремнями, когда на сцене обозначилось новое действующее лицо. От опушки леса через поле к Илье шагал человек. Во всяком случае, гуманоид. Толком разглядеть его не получалось. В сгущающихся сумерках можно было разобрать только, что одет незнакомец в защитного цвета плащ с капюшоном, и за спиной у него, вроде бы, виднеется лук. Илье это не понравилось. Ожидая дальнейшего развития событий, для вида он продолжал возиться с упряжью, но старался при этом держаться так, чтобы между ним и лучником постоянно находились либо дуб, либо камень, либо конь.
Зелено-крапчатая фигура приближалась, и скоро стало заметно, что владелец плаща высок, строен, и лук у него имеется в самом деле. В руках, впрочем, у незнакомца не было ничего, и держал он их на виду. Илья вышел из-за крупа коня и стал ждать.
- По поводу камня? спросил витязь, когда гость, остановившись в нескольких шагах, приветствовал его скупым, коротким поклоном.
- Да, - спокойно подтвердил незнакомец. Голос у него оказался приятный и музыкальный. Капюшон он снял, и Илья увидел длинные светлые волосы и острые уши. Тоже длинные.