Битва с Розарием или письмо к Царице С Богом наедине
Битва с Розарием или письмо к Царице
- Кто Ты? спросила старшая из трех детей Лусия.
- Я Царица Святого Розария, - ответила прекрасная Госпожа.

Она назвалась Царицей, и я в своих молитвах вторю Ей: стало быть, соглашаюсь быть Ее подданной, принимать Ее призывы как приказы. Приходя к людям, Мария повторяет: «Читайте Розарий».

Трудно! И я решила написать Ей письмо.

Как же начать? «Здравствуйте, Ваше Величество»? Или «Премилостивая Государыня»? Странно, что среди людей мы многих привычно называем на «Вы», а к Царице Неба и Земли, как и к Самому Богу, сподручней обращаться словом «Ты». С одной стороны, это интимнее, роднее, как дети к родителям. Но с другой - упрощённость легко превратить в небрежность и даже в фамильярность. Я называю Тебя, Богородица, Царицей, а имею в виду Маму, даже Подругу. И как ловкой Подруге, скажу Тебе:

Ты меня поймала!

В битве с Розарием мне было не до шуток

Началось все 27 лет назад в Прибалтике. Проехав полторы тысячи километров по Советскому Союзу в поисках католической церкви, я сидела на первой в своей жизни Святой Мессе, не понимая ни слова. Какая-то эстонская девушка молилась, держа в руке сверкающие бусики с крестом.

Тогда я ещё не знала, что Ты, Мария, иногда используешь даже нашу греховность, только бы мы обратились.

Я позавидовала. Чем проще всего привлечь женщину? - Сверкающими бусинками! Во времена, когда иметь простую бумажную иконку уже было дивно и экзотично, так захотелось мне бусики с крестиком! И Ты, Матушка, меня поймала. Ты заставила меня ждать и хотеть этой вещицы в течение нескольких лет.

Наконец, в один из редких приездов в Москву в храме Святого Людовика священник мне их подарил! После Мессы я подошла к какой-то пожилой прихожанке и попросила рассказать, как использовать чётки. Старушка воспротивилась. Она утверждала, что это слишком трудно и ничего у меня не выйдет. С журналистской назойливостью я вытащила блокнот и перекрыла ей выход (в ту пору древняя история про то, как Иаков сказал: «Не отпущу, пока не благословишь!» - была мне ещё неизвестна).

Каждую следующую часть инструкции мне приходилось выдавливать из бабушки, вновь выслушивая тираду, что мне это «не по зубам». Тем сильнее хотелось. Я нарисовала в блокноте Розарий, против каждой бусинки - первые слова молитв. Там, где у чёток есть развилка, было Твоё изображение, Мария. Моя невольная наставница, тыча крючковатым пальцем в Твой образок, продиктовала, а я провела стрелочку и послушно записала «Поцеловать».

Сколько раз потом я пыталась бежать! Я бросала это дело, повторяя вслед за многими моими знакомыми, что это мне не подходит, что я не вижу в этом смысла, есть другие формы молитвы, не все должны читать Розарий... Но тут, как нарочно, появлялся на моём пути кто-то, кто рассказывал что-нибудь, например, о Папе Иоанне Павле II. Говорили, что какой-то журналист однажды спросил его, есть ли в Ватикане атомное оружие. Папа поднял чётки и сказал: «Вот оно, наше оружие! Если все начнут его применять, этот мир преобразится в рай».

Ты знала, Матушка, что я люблю покрасоваться и пооригинальничать. Знала, что мне будет лестно носить чётки, каких ни у кого не было. И Ты верно рассчитала, что, имея их всегда при себе, мне придётся так или иначе время от времени использовать их по назначению.

Теперь я понимаю, что это Ты прислала ко мне протестантских проповедников, от которых я услышала смешное обвинение, будто бы я поклоняюсь предмету. И именно Ты дала мне в тот момент дух разумения: это ведь не предмет поклонения, а всего лишь инструмент, что-то вроде их гитары!

Протестантов ответ удовлетворил. А меня саму озадачил: почему Ты во всех Своих явлениях всё время настаиваешь на этой монотонной молитве, на повторении одного и того же? Ведь это противоречит псалмам, в которых Бог столько раз призывает нас петь «новую песнь». Новую, а не одну и ту же, как заезженная пластинка!

Но мне хотелось быть послушной, и каждый день я взваливала на себя эту рутинную ношу, как мешок, терпеливо повторяя круг за кругом: «Радуйся, Мария, благодати полная...». Мою душу грела догадка, что за всеми этими блужданиями последует открытие какого-то нового, совершенного и простого пути. Вспоминались утешительные слова моего любимого Сталкера: «Прямой путь - не самый короткий».

Девочка Мадя, чего тебе надо?

А потом, моя Царица, Ты благословила меня на работу с Твоим святым Именем. Я попала на службу в польское радио «Мария».

Однажды в вестибюле этого центра я увидела странную картину: в холл внесли девочку. Тоненькие руки и ноги болтались у нее, как у тряпичной куклы. При этом лицо её сияло мудрым ангельским взглядом. Её подняли по лестнице в студию, и через какое-то время из динамиков послышался, чуть ли не младенческого тембра, голосок.

Это была Мадя Бучек, инвалид от рождения, ведущая специальной радиопередачи для детей. Маде было тогда 12 лет, а её кости оставались мягкими, как у новорожденной. На тот момент она пережила уже 32 перелома, многократно лежала в больницах. И никаких перспектив на выздоровление.

- Я без мамы не способна ни на что, - говорила она слушателям. - Я не могу держать в руке ложку, чтобы поесть, не могу передвинуться, чтобы посмотреть в окно... Может быть, вам кажется, что вы более самостоятельны. Но поверьте, без небесной Мамы вы тоже не можете ничего.

С помощью Божьей и радио «Мария» Мадя организовала движение детских дворовых кружков Розария, в котором сегодня числится почти 135 тысяч человек. Раз в неделю она ведёт свою программу по радио, и, слушая её простые детские слова, я часто переживала потрясение открытия. Однажды она рассказала, как ездила с мамой в Боснию, и о. Славко Барбарич подарил ей чётки: одни коротенькие - чтобы молиться за себя и свою семью, другие обычные, на пять десятков - для молитвы за всех участников детских молитвенных кружков, а третьи длинные, монашеские, на пятнадцать тайн - для молитвы за весь мир. И после этого невинный детский голосок произнёс:

- И я молюсь на них каждый день...

Спустя несколько месяцев мне посчастливилось познакомиться с о. Славко, и, конечно, я не преминула спросить: как он мог так жестоко нагрузить маленькую немощную девочку? Неужели те три Розария, то есть 21 тайна ежедневно, это возможно для смертного человека? Тут он впервые за время нашего небольшого разговора обернулся к своей переводчице за помощью, чтобы понять, что значит слово «смертного». И тут же закивал мне, мол, да, это вполне нормальная для «смертного» молитва. О, Боже!..

Отец Славко, одна из самых замечательных личностей на моём пути, никогда бы не стал делать таких заявлений, а тем более «грузить» кого-то молитвенными обязанностями, если бы сам этого не испытал. Как священник и профессиональный психолог он прекрасно знал, что научить можно только тому, что ты делаешь сам, а не тому, что ты провозглашаешь.

До ежедневного подвига маленькой Мади мне было далеко, но всё же я вполне уже могла назвать себя практиком Розария и с чистой совестью раздавала чётки направо и налево. Я рассказывала людям, как надо молиться, рисовала по старой памяти схемы со стрелочками, но вдохновенных молитвенников вокруг, увы, особо не прибавлялось. Чаще всего подаренный мной Розарий попадал в шкатулку с безделушками, в лучшем случае, повисал на гвозде рядом с иконкой. Но всякий раз как инструмент он оставался не востребован.

Автостопом по Европам

А у меня в душе поднимался следующий бунт: почему так много хвалы воздаётся Марии, а не Иисусу? Какое Богородица имеет право заслонять Собой Бога? Этот вопрос колючкой торчал в душе и был так неудобен, что неизбежной стала следующая битва.

Я решила пойти к Тебе и спросить лично. Я отправилась в Меджугорье - место особой молитвы и многочисленных паломничеств, откуда сердцем мне слышался Твой, Мария, тихий зов.

Мне хотелось проделать путь подобно древним паломникам - ни на кого, кроме Бога, не рассчитывая. Так сказать, автостопом по Европам.