Теория справедливой войны, разработанная Августином и взятая на вооружение властями и церковью противоречит Евангелию Иисуса Христа о Царстве Небесном. Тем более перед самой смертью Августин отказался от этой идеи. Когда он был Епископом в Гиппоне варвары окружили город и Римские власти были за справедливую войну с ними, а Августин проповедовал непротивление, и этим вошел в конфликт с властями, обвинявшие его в предательстве Риму. Он даже договорился с предводителем варваров, что если они сдадут город без боя, то те сохранят им жизнь и позволят жить дальше. Но римские власти решили все таки справедливо воевать. В Итоге Гиппон был захвачен и разрушен, многие погибли, в том числе и все власти и Августин также погиб, а выжившие взяты в рабство. А если бы держались Евангельской истине о непротивлению злу, было бы иначе, как, например, с Римом. Христиане Рима отказались воевать против варваров, поэтому когда Рим все таки пал под натиском варваров, они по этой причине не убивали христиан. В итоге варвары через Евангелие делом и словом приняли христианство.

Противоречие справедливой войны и Евангелия заключается в следующем:
Чтобы убить нужно ненавидеть, поэтому на любой войне проповедуется ненависть к врагу. ненависть это плод плоти. А Христос учил любить врагов и это есть плод Духа.
"Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, [соблазны,] ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют." (Гал.5:19-21)
"Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера" (Гал.5:22)

Поэтому не получится "натянуть сову на глобус", т.е. оправдать убийства в так называемой "справедливой войне" цитатами из Евангелия. Тут поможет только обновление мышления.
"...из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви. Посему я говорю и заклинаю Господом, чтобы вы более не поступали, как поступают прочие народы, по суетности ума своего, будучи помрачены в разуме, отчуждены от жизни Божией, по причине их невежества и ожесточения сердца их. ... Но вы не так познали Христа; потому что вы слышали о Нем и в Нем научились, так как истина во Иисусе, отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, а обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины... солнце да не зайдет во гневе вашем; и не давайте места диаволу. Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас. (Еф.4:16-32)

Некоторые цитаты относительно раннего христианства по теме из книги
ИСТОРИЯ ХРИСТИАНСКОГО ПАЦИФИЗМА

Задавая вопрос: Может ли христианин стать солдатом, и может ли солдат стать членом церкви?, Тертуллиан отвечает, что нет ничего общего между флагом Христа и флагом дьявола, между светом и тьмой. В своем трактате под названием «Об идолопоклонстве» Тертуллиан сделал следующее заявление: «Убрав меч Петра, Бог тем самым разоружил каждого солдата. Нам не позволено носить солдатскую форму, которая символизирует греховный акт» (Tertullian, On Idolatry, 19.3).
"Не подобает служить знаку Христа и знаку диавола, крепости света и крепости тьмы; не может одна душа служить двум господам да и как воевать без меча, который отнял сам Господь? Неужели можно упражняться мечом, когда Господь сказал, что каждый, взявшийся за меч, от меча погибнет? И как будет участвовать в сражении сын мира? (Тертуллиан)

«Так, ещё во II веке перешедший в христианство философ Татиан открыто приравнивает войну к простому убийству, и почетный воинский венок считает наградою, несовместимый с достоинством христианина. В том же столетии Афинагор Афинский говорит, что христиане не только сами никогда не убивают, но и избегают присутствовать при убийствах (ясный намек на сражения). Св. Климент Александрийский (ум. 217), опираясь, очевидно, непосредственно на ап. Павла, настаивает на том, что во Христе не может быть уже никакого разделения, что в христианской общине нет уже ни варвара, ни иудея, ни грека, и прямо противопоставляет языческим воинственным народам мирное племя христиан» (Таубе М.А. Христианство и международный мир. М.: Посредник, 1905, с. 40-41).

«Высший между вами по достоинству собирает войско человекоубийц и хвалится тем, что питает разбойников» (Татиан Ассиец. Речь против эллинов // Ранние отцы Церкви: Антология. Брюссель, 1988, с. 391).

«Мы, думая, что смотреть на убийство почти то же, что совершать оное, отказываемся от таких зрелищ» (Афиногор. Прошение о христианах // Ранние отцы Церкви: Антология. Брюссель, 1988, с. 448).

Согласно заветам Иисуса Христа мы переплавили наши тщеславные мечи на плуги и перековали серпы из копьев, которыми пользовались в войне. Ибо мы больше не поднимаем меча ни против какого народа и не учимся воевать, став теперь детьми мира во имя Иисуса (Ориген «Против Цельса» (кн. 5))

«Не позволено доброму человеку участвовать в войне, потому что он не должен знать другой войны, кроме той, которую добродетель его производит с пороком Заповедь Божия Не убий не терпит никакого исключения». Зачем воевать и вмешиваться в чужие распри тому, кто в душе своей мирен со всеми людьми? (Лактаций. Творения: В 2-х ч. СПб., 1848, Ч. 2: Божественные наставления, с. 67).

«Вселенная обагрена кровью человеческой; убийство, почитаемое преступлением, когда совершается частными людьми, слывет добродетелью, когда совершается открыто; злодейства освобождаются от казней не по закону невинности, но по великости бесчеловечия» (Св. Киприан Карфагенский. К Донату о благодати Божией // Отцы и учители Церкви III в.: Антология. М., 1996. Т. 2, с. 350).

Дошедший до нас исторический документ III века Завещание Господа нашего Иисуса Христа гласит: «Солдат, если желает креститься, должен отказаться от военной службы, а уже уверовавший, не должен поступать на военную службу под угрозой отлучения от церкви».

Евсевий Кесарийский, историк и апологет христианства, будучи современником описываемых событий (приблизительно 260 года), повествует о мученике Маринии из Кесарии Палестинской. Мариний был выходцем из большой семьи, и как солдат получил честь стать сотником римской армии. Но на него донесли, так как Мариний был христианином. Обвиняемый признал этот факт и получил три часа от своего командира на обдумывание: он должен был сделать выбор между мечом и Евангелием. Мариний остался верен второму, приняв тем самым венец мученика.

События с другим молодым юношей Максимилианом, которые произошли в 295 году в Северной Африке, также свидетельствуют о несгибаемом духе первых христиан. Когда Максимилиан отказался от службы в армии, ему был всего 21 год. Юноша признал, что он христианин. Интересен диалог, который произошел между Максимилианом и командующим римской армией в Северной Африке.
Я не могу быть солдатом, заявил Максимилиан, я не могу делать зло. Я христианин».
Командующий решил подействовать на него силой.
Одень свой мундир, сказал он, если тебе дорога твоя жизнь.
Но Максимилиана не так легко было запугать. Я не умру, сказал он командующему, но, когда я покину этот мир, мой дух будет жить с Христом, моим Господом (Джон Уэнгер Миролюбие, с. 14).
Максимилиан был казнен за гражданское неповиновение и похоронен вблизи могилы Киприана в городе Карфагене.

Марцелий, сотник седьмого или Троянского легиона римской армии в Испании, во время военного парада он сбросил свой пояс и меч, засвидетельствовав тем самым, что он христианин. Его тут же арестовали и посадили в тюрьму, однако и там постоянно твердил: Нельзя христианину носить оружие. Поскольку он не отрекся от своих пацифистских взглядов, его казнили в 298 году. Вслед за Марцеллием отказался от военной службы служивший в том же легионе Касьян, которого также казнили. При Юлиане Отступнике отказался продолжать военную службу Мартин Турский, воспитывавшийся и выросший в военной среде. На допросе, сделанном ему императором, он сказал только: Я христианин и потому не могу сражаться.

В произведении Деяниях святых (Acta Sanctorum) содержится много примеров христианских мучеников первых веков, пострадавших за отказ продолжать службу в римских легионах. Среди них числятся Павлин, Виктриций, Ферруций и другие. Все они предпочли скорее умереть, чем отказаться от убеждения, что не дозволено проливать кровь, даже в справедливой войне и по приказу христианских государей (Acta Sanctorum, в Житии Бл. Ферруция).

Первый Вселенский (Никейский) собор (325) в двенадцатом своем каноне определяет строгую «эпитимию», т.е. наказание, за возвращение в войска христиан, уже оставивших однажды оружие по своим пацифистским убеждениям:
«Благодатию призванные к исповеданию веры и первый порыв ревности явившие и отложившие воинские поясы, но потом, аки псы, на свою блевотину возвратившиеся таковые десять лет да припадают к Церкви, прося прощения, по трилетном времени слушания Писания в притворе» (Книга Правил св. апостол, св. соборов вселенских и поместных и св. отец. М., 1893, с. 36).

Одно из церковных правил гласит: Если кто является солдатом среди верующих, и среди наставляемых и судьею с мечом или главою префектов пусть он оставит службу, или же да будет отвергнут. Ибо он презрел Бога своим помыслом, и оставил то, что от Духа, он возвеличил себя во плоти, и отнесся к вере с презрением.

св. Люцифер, епископ Кальярский, прозванный новым Илиею, утверждал, что даже самое дорогое для христиан благо, свою веру, они должны защищать не убиением других, а собственною смертью. А св. Павлин, епископ Ноланский (ум. 431), даже на рубеже IV и V веков считал возможным грозить геенной огненной за службу кесарю с оружием в руках.

«Как можно совмещать шлем и митру? Что общего у епископского или пастырского посоха с мечом? Что общего у Евангелия со щитом? Как можно приветствовать людей с миром и одновременно ввергать их в самые жестокие битвы, ниспосылать мир на словах, а на деле призывать войну? Как можно, чтобы одни и те же уста громко восхваляли миролюбивого Христа и одновременно восхваляли войну? Как может одна и та же труба возвещать приход Христа и Сатаны? Как можете вы, прикрывшись сутаной, в святой молитве призывать к убийству простых людей, которые жаждут услышать из ваших уст евангельские истины? Как можете вы, занимая места апостолов, проповедовать то, что противоречит учению апостолов? Подл и недостоин язык священника, призывающего к войне, толкающего ко злу, проповедующего смерть и убийство!» (Эразм Роттердамский «Похвала глупости» (1509))