«Воззови ко Мне, и Я отвечу тебе» (Иер. 33:3). «Ныне, когда у слышите глас Его, не ожесточите серде цваших...» (Евр. 3:7-8).

На берегу Охотского моря, у подножья крутого склона сопки, густо усеянной покрытыми седым мхом камнями, сгрудились приземистые, перекосившиеся домишки, которые подслеповатыми окошечками с безысходной тоской всматривались в даль, где медленно тонуло и океане багровое солнце, окрашивая в кровавый цвет свинцовые морские волны. Здесь расположился Каменный карьер - пригородный поселок г. Магадана, столицы Колымского края, населенный бывшими каторжниками, уцелевшими в нечеловеческих условиях суровой Колымы, которые после отбытия срока были освобождены без права выезда на «Большую Землю».

Вдоль крутого берега бухты от Бармыса, морского порта, в глубь Колымы более чем на полтысячи километров протянулась дорога, то извиваясь по ущельям, то круто взбираясьна сопку, то вдоль вечныхледников устремляясь к порогам Сусумана...
Дорога, построенная на человеческих костях тысяч невинных жертв. Тощий паек и изнурительный каторжный труд довершали задуманное бесчеловечное, преступное дело... Весной журчащие ручейки то тут, то там размывают обочины дороги, оголяя кости безымянных людей, недотянувшихдоконца срока.
Дикий Север принял служителей Христовых я свои холодные объятья и ревностно хранит их имена. Этап за этапом шел по этой дороге вглубьсуровой Колымы навстречу жестокой смерти. Тысячи глашатаев святой истины, правды и добра, любя враговсвоих, тихо умирали, не проронив упрека своим судьям-палачам.

Зима на Колыме рано вступает и свои нрава, сразу, без предупреждения. Декабрь самый суровый месяц, славящийся штормовыми ветрами, снежными заносами и жестокими морозами.
В один из декабрских дней, когда на дворе бушевала метель, кто-то постучал в дверь нашего дома. Открыв ее, я увидел перед собой заснеженного человека. Слегка улыбнувшись, он мягким и приятным голосом извинился за беспокойство, да еще в такую погоду. Я пригласил его в дом. Едва переступив порог, он снял шапку и приветливо поздоровался.Четыре пары детских глаз с неприкрытым любопытством разглядывали незнакомца. Была суббота, и вся семья была в сборе.
Гость смутился, увидев накрытый стол, и, извинившись, спросил о прежних жильцах. Вместо ответамоя жена предложила ему пообедать с нами.
Гость поблагодарил и повернулся, чтобы уйти. Но тут он заметил на столе текст, вышитый на голубом атласе: "Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже" (Пс. 41:2).
Прочитав текст, он заметно оживился и представился, - Василий Науменко. Я очень благодарен за ваше приглашение.
Он снял полушубок, старательно причесал темно-русые с проседью полосы и сел на предложенную табуретку.
Немногие мужчины могут похваляться столь привлекательной внешностью, как у него: выше среднего роста, высокий лоб, прямой нос, ясные голубые глаза, искрящиеся незаметным счастьем, добрая постоянная улыбка. Незримый дух мира и взаимодоверия наполнил наши сердца.

После завтрака завязался непринужденный разговор. Гость не скупился на подробности своей жизни, и мы с возрастающим интересом и волнением слушали его свидетельство.
Я закончил Харьковское училище, рассказывал Василий,- и поднимался все выше и выше по лестнице пилотажа. Летное дело я любил, и вскоре меня назначили летчиком-испытателем при конструкторском бюро.
Прежде чем начать серийный выпуск, машина должна пройти испытания. В тот раз на испытании был самолет ИЛ-14. Шел я по маршруту: Воркута, Норильск, Якутск, Магадан, Хабаровск. В Магадане наш экипаж, состоявший из 4-х человек, хорошо отдохнул, самолет заправили, попутно захватили почту и четырех пассажиров до Хабаровска - мужа с женой и девятилетнюю девочку с дедушкой (хотя брать пассажиров нам было запрещено).
Прогрев двигатели, я вырулил на взлетную полосу; стремительно набирая высоту, самолет взял курс на Хабаровск. За бортом - минус 16 градусов (был конец декабря). Магаданская авиаслужба держала нас на радиосвязи, пока не перешли на связь с Охотском. Под крылом самолета проплыли огни Охотска, Слева -Охотское море, справа - дремучая тайга, окутанная седой морозной мглой. Яркая луна щедро освещала таежные поляны и холмы, покрытые пушистымснегом.
Остались позади огни Николаевска-на-Амуре. Мы перешлина связь с диспетчерской авиаслужбойХабаровска и уже предвкушали отдых после длительного напряжения.
И вдруг резкий крен на левое крыло: двигатель отказал!.. С большим усилием удалось удержать самолет в горизонтальном положении. Срочно переделив Хабаровск о сложившейся ситуации. Диспетчер ответил: "Разрешаем вынужденную посадку". И добавил - "На Амуре лед еще слабый".
До Хабаровска оставалось около двухсот километров. Скорость полета уменьшилась, нагрузка на второй двигатель возросла. Мы с напряжением прислушивались к его работе, а глаза жадно искали среди темнеющей в лунном свете тайги хоть маленький свободный пятачок для посадки. Но холмистая поверхность, скованная морозом и занесенная снегом, проносилась под нами, не давая надежды на приземление.
Вдруг самолет завибрировал, и из сопла сильными выхлопами начали вылетать огненные снопы. Еще мгновение, и захлебнулся второй двигатель. Самолет начал стремительно падать. Я резко рванул штурвална себя, желая хоть как-то спланировать над тайгой, которая неумолимо и стремительно неслась нам навстречу. Мертвящее дыхание могильного холода захлестнуло меня. В висках оглушительно стучало от перегрузки и страха, сердце судорожно отсчитывало последние удары, мысли лихорадочно вихрилисьв голове, а скалистая сопка стремительно приближалась. Остались последние мгновения...
Вдруг, словно молния, озарило мой разум. Я громко закричал: "Господи, спаси, если Ты есть!" И в то же мгновение самолет развернуловдоль сосны. Оторвавшиеся крылья с двигателями разлетелись в разные стороны. Я не почувствовал ни удара, ни боли.
Сколько времени я был в обмороке, не знаю. Наконец, стало возвращаться сознание. Кругом - мертвая тишина. Мороз не замедлил напомнить о себе. Я попытался выбраться из смятой кабины, но был зажат, как в тисках. Пронзила мысль: "Я должен замерзнуть". От страха сжалось сердце. И в этот момент раздался голос девочки, летевшей с нами. Я отчаянно закричал: "Кто живой, помогите!" Заскрипел снег под тяжелыми шагами. Это был дедушка Кристинки (так звали девочку). Около часа ушло на мое освобождение. И - о, чудо! - Я был не только живой, но и невредимый, как и дедушка с Кристинкой. Остальные члены экипажа и пассажиры погибли.
На небольшой полянке мы развели костер, чтобы согреться, и устроились на самолетных сиденьях.
В голове роились разные мысли. Я стоял перед невероятным фактом: мы живы! Кого благодарить? Кому я обязан своим спасением? Богу, к Которому я в последний миг взмолился? Или той сосне, которая своей кроной сдержала силу падения? Или это просто невероятно счастливая случайность? Различные теории и предположения проносились в моем воспаленном воображении...

Александр Михайлович (дедушка Кристинки) вынул из-за пазухи довольно поношенную небольшую книжечку, полистал и стал читать: "Кто обращал взор к Нему, те просветились, и лица их не постыдятся. Сей нищий воззвал - и Господь услышал его и спас его от всех бед его. Ангел Господень ополчается вокруг боящихсяЕго и избавляет их. Вкусите и увидите, как благ Господь! Блажен человек, который уповает на Него!" (Пс. 33:6-9).
Он посмотрел на небо полными слез глазами, в которых светилась беззаветная любовь и благодарность Богу. Мне захотелось еще раз услышать эти слова, и появилось страстное желание хоть прикоснуться к этой книжечке Евангелию, все страницыкоторой были испещрены разноцветными отметками. От этих пожелтевших страниц исходила какая-то живая сила, незримый источник мира, и мое сердце наполнилосьнеземным покоем.
Александр Михайлович предложил поблагодарить Бога, преклонив колени прямо здесь, у костра. Для меня это было непонятным, даже чем-то диким, но тем не менее, я тут же упал на колени рядом с ними.
Я слушал, как молились Кристинка: просто, по-детски благодарила Бога за спасение. Александр Михайлович молился громко и долго. А я в свои 39 лет не умел молиться, даже не мог произнести ни одного слова благодарности Тому, Кто спас меня от смерти и увечья. Только слезы неудержимым потоком лились из моих глаз, омывая мое гордое, самоуверенное, пораженное грехом сердце...
Василий помолчал. Затем продолжал: Александр Михайлович рассказал, что сам он из Украины, был осужден за веру, 10 лет отбыл на Колыме на золотых приисках. Тяжелый, изнурительный труд, издевательство и побои уголовников, которых на него натравливало лагерное начальство, не сломили его. Голодная смерть ходила по пятам, и не раз он был у последней черты своего каторжного земного пути; но остался верным Богу, не уронив знамя любви, обагренное кровью Христа.

Я слушал его рассказ, и моя катастрофа уже казалась мне незначительной в сравнении с теми человеческимистраданиями, которые охватили все концы нашей огромной страны...
В моем сознании стало проявляться понимание того, что какая-то великая сила во все века помогала христианам безропотно переносить все страдания, идти на жертвы во имя Христа, высоко неся знамя любви и прощения. Я узнал, что сотни тысяч христиан умирали на аренах под пытками, на крестах; горелив кострах, черпая силы у воскресшего Христа, взирая на Его голгофский подвиг.

Костер ярко горел, Кристинка дремала, прильнувк дедушкиной груди... А я весь был под впечатлением его потрясающего рассказа. Во мне произошел переворот. Моя самоуверенность и гордое "я" были разбиты. Передо мной открылся совершенно новый мир: мир без слез и страданий, без насилья, рабства и греха; мир, где нет обмана, зла и коварства; мир любви и вечного блаженства со Христом...
Забрезжил рассвет, и золотое солнце осветило морозную, заснеженную тайгу. И тут, при утреннем свете перед нашим взором предстали ужасные следы катастрофы. Страшно было смотреть на изуродованные тела моих друзей.
Прибывшая из Москвы и Хабаровска комиссия была поражена результатами обследования. Сиденье, на котором сидел Александр Михайлович с внучкой, оказалось абсолютно целым, в то время, как все остальные сиденья были покорежены, а некоторые даже сорваны с креплений.
Сделав геометрические расчеты (угол падения, удар массы с землей и др.), они не верили своим глазам, видя нас живыми и невредимыми, и удивление не сходило с их лиц. Они видели, что это было чудо Божие, но признать его вслух боялись...
А моя личная "трасса" с того дня пролегла ввысь, в небеса! Сердце мое ликует, и торжествует! Всем хочу сказать: не будьте беспечны на этом временном земном пути, позаботьтесь о спасении своей бессмертной души, не ждите стрессов, безвыходного тупика; прислушайтесь сейчас к зову Христа: "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. 11:28-29).
"Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых " (Деяин. 17:30-31).

Мы на пороге этого великого дня, поэтому поспешите навстречу Ему, пока Его призыв не прекратился, пока солнце благодати не скрылось за далью вечного горизонта...
Поспешите прильнуть к Его пронзенным стопам, исповедуя грехи, гнетущиеваши души, чтобы не услышать из уст Сына Божьего; "Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие" (Мф. 7:23).


В.О.Вивсик