Твитнуть
главы 6 - 10
главы 11 - 15
главы 16 - 21
главы 22 - 27
-------------------------------------------
Все права на эту книгу принадлежат издательству "Свет на Востоке"
Другие книги этого же автора Вы можете найти или заказать по адресу: www.lio.ru - официальной странички миссии "Свет на Востоке".
--------------------------------------------
| Глава 6 |
Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти; буду руководить тебя, око Моё над тобою. |
| (Пс. 31:8) |
| На следующий день, проснувшись пораньше, Тип сразу же принялся читать Библию. "Господин Гольбрук говорил, что мне нужно каждый день обращаться к моему светильнику и учиться пользоваться им, - рассуждал он. - Только бы Иисус помог мне... Я так хочу быть похожим на Него!.. " Перелистнув несколько страниц, Тип прочитал: -"Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти; буду руководить тебя, око Мое над тобою". О, это как раз то, что мне нужно! - обрадовался он. - Бог будет наставлять меня и вести по правильному пути... Попробую выучить эти чудесные слова!" Тип много раз повторял понравившийся ему стих, однако выучить его оказалось не так легко, как он думал. Между тем, Дух Святой, который уже поселился в его сердце, подсказал ему; "Попроси Господа помочь тебе!" Тип тотчас встал на колени и высказал Богу свою нужду. Прочитав еще несколько раз этот стих, он закрыл книгу и спустился в кухню. Здесь он увидел Марию, с явным нетерпением разводившую огонь. -Что с тобой?- видя ее раздраженное состояние, спросил Тип. -Тебе какое дело?- ответила та и колко прибавила: - Это неслыханное событие - ты так рано встал! Ответа не последовало. От удивления Мария даже приподняла голову. -Я не знаю, почему эти дрова не хотят гореть! - продолжала она возмущаться. - Они, кажется, сырые! Да что за наказание! И еще, вдобавок, мать больна. Говорит, что не может встать, значит, мне нужно заварить чай Для отца! Но мне кажется, что чай будет готов только к обеду! Марии было лишь двенадцать лет. Но, как это часто случается с детьми, рано предоставленными самим себе, она была похожа на старушку - так привыкла ворчать, спорить, браниться при всяком удобном случае. Тип слушал Марию с тайным страхом. "Можно ли в таком Доме, как наш, начать новую жизнь?" - подумал он, но тотчас же решительно подошел к сестре. -Дай-ка, я попробую развести огонь! Сейчас увидишь, как я умею! Налей в чайник воды, через десять минут чай будет готов! Только не шуми, чтобы не разбудить отца! Мария не верила своим ушам. Между тем, по-своему уложив дрова в печке, Тип зажег бумажки и щепки. В одну минуту веселое, яркое пламя охватило всю охапку. Удивлению Марии не было границ. Неужели это Тип? Обычно такой ленивый и дерзкий, он ловко справился с делом, которое казалось ей очень трудным. По правде сказать, Тип и сам себя не узнавал. Он испытывал какое-то новое и странное чувство. До сих пор он вел совершенно эгоистичную жизнь, а сегодня с удовольствием помог сестренке. Этот первый шаг дал ему желание продолжать начатое дело. -Вот и огонь разведен! - весело сказал он. - Теперь давай приготовим завтрак для отца с матерью! Ты ведь умеешь поджаривать хлеб? -А ты что, сомневаешься? - резко ответила Мария. - Я достаточно жгла себе лицо и руки, чтобы научиться! И ты умел бы, если бы почаще это делал! -Ну так поджарь два ломтика для родителей, а я приготовлю две чашки чаю. Право, мы с тобой совсем неплохие повара! -Особенно ты! - презрительно съязвила Мария. Бедная девочка! Хорошее расположение духа было так незнакомо ей, что редко приходилось отвечать кому-либо без колкостей. Все же удивительная расторопность Типа невольно подействовала и на нее. Она отрезала два ровных куска хлеба, чтобы пожарить их на угольях. Между тем Тип открыл шкаф- настоящий склад грязной посуды - и стал тщательно мыть и вытирать две чашки. -Ты, кажется, помешался на чистоте! - с иронией заметила Мария. -Да, да! - весело ответил Тип. - Я хочу попробовать эту, неизвестную нам, прелесть! Интересно посмотреть, на что все это станет похожим, когда станет чисто. Наконец завтрак был готов. Поставив на поднос чай и чистую тарелку с хлебом, брат с сестрой отправились к родителям. И вдруг они услышали слабый голос отца: -Зачем ты встаешь? У тебя ведь так сильно болит голова! Полежи еще немного... -Зачем встаю? Да как же мне лежать, когда дети встали?! Я удивляюсь, как только крыша цела над нами. Ведь их и на пять минут нельзя оставить вдвоем! В другой раз Мария, наверное, рассердилась бы, теперь же все внимание ее было обращено на то, чтобы не разлить чай на поджаренный хлеб, и она сделала вид, что не слышит замечания матери. Тип с гордостью открыл дверь и заявил: -Не вставай, мама! Мы несем тебе чай. Выпей, и тебе станет легче! Госпожа Леви широко открытыми глазами смотрела то на поднос, то на детей и наконец выговорила: -Кто же все это приготовил? -Мария и я! - ответил Тип, сияя от радости. -Ну, уж этого я от вас не ожидала! - призналась мать, и на ее измученном лице промелькнула улыбка. Дети вернулись на кухню. Мария никак не могла понять, что же случилось с Типом. Он взял топор и вступил в ожесточенную борьбу с сучковатыми чурками, лежащими за плитой. Через полчаса он наполнил дровяной ящик ровными и аккуратно сложенными поленьями. Подчиняясь влиянию довольно странного поведения брата, Мария перемыла всю посуду и даже подмела пол. Тип на всю свою жизнь запомнил это утро, проведенное в труде - оно ознаменовало его вступление в новую жизнь. Однако это не значило, что борьба кончилась и Типу стало легко. Через некоторое время он поняп, что сатана не отказывается от своей жертвы даже после первого поражения.
-Наверное, в семействе Леви сегодня случилось что-то необыкновенное!- воскликнул один из мальчиков. - Посмотрите, Тип появился на тропинке раньше первого звонка! Действительно, решительным и твердым шагом Тип поднимался на пригорок. Каникулы кончились, и сегодня в школе начались занятия. Тип принял важное решение: регулярно посещать школу и являться туда каждое утро в назначенный час, чего до сих пор он никогда не делал. Школа, в которой он учился, была единственной в этом городке, потому в числе учащихся были дети из лучших семейств и вместе с тем, несколько мальчиков самого безобразного поведения. -Здравствуй, Тип! Как поживаешь? - воскликнул Боб Тернер, идя ему навстречу. Во время каникул Боба не было в городе, и потому он ничего не знал о перемене, происшедшей в сердце Типа. Услышав это дружеское приветствие, Тип внутренне содрогнулся. Хватит ли силы противостать искушениям? До сих пор Боб и Тип были неразлучны. Их тесно связывало общее желание пошалить и позабавиться. Но вот уже несколько недель Тип другой, и он чувствовал, что дружить с Бобом больше не сможет. Раздался звонок, и ребята вбежали в класс. По своему обыкновению Боб занял место рядом с Типом, от чего сердце последнего снова наполнилось страхом... И все же Тип немного успокоился, вспомнив, что Боб не так уж часто приходит в школу, и это соседство не повредит ему. Занятия всегда начинались с чтения Библии. Тип покраснел и заколебался: вынуть ли свою Библию из кармана? Раньше у него не было ее, но теперь... Что подумают мальчики, увидев книгу? Что скажут, и как он им ответит? Сначала Тип решил подождать до завтрака, чтобы на перемене показать Библию друзьям. Затем немного подумал и остановился. Неужели он с первого дня занятий в школе спрячет свое знамя, свой светильник? Нет! Это невозможно! Тип достал Библию и стал лихорадочно перелистывать ее. Боб, услышав шелест страниц, бросил быстрый взгляд на Типа. Тотчас догадавшись, какая у него в руках книга, он сложил губы, как бы желая свистнуть, и на его лице отразилось величайшее изумление. Потом Боб выхватил Библию и прочел имя, написанное пастором. -Вот как! Что же это значит?- прошептал он. - Ты, кажется, стал ханжой? Тип ничего не ответил, только еще больше покраснел и взял книгу назад. Час искушения настал. Библию читали хором. Поэтому, найдя стих, надо было присоединить свой голос к сорока другим голосам, читая вслух. Типу казалось, что, несмотря на большое число учеников, его голос будет слышнее всех. Поэтому, прежде чем он решил произнести первое слово, долго откашливался и наконец выговорил: -"И одели Его в багряницу, и, сплетши терновый венец, возложили на Него... " Боб, сидя рядом, вполголоса запел комичную песенку. Песня эта, разумеется, была предназначена для Типа, который прилагал все усилия, чтобы не слушать, однако, слышал каждое слово. Сердце Типа, несмотря на внутреннюю борьбу, было полно благодарности Богу и радостно принимало чудные слова о Спасителе. Он знал, что голова Иисуса, которая когда-то носила терновый венец, теперь увенчана славой, и что ради него Христос прошел через страдания и смерть. Когда учитель стал молиться, Тип радостно присоединился к нему. Он не поднял головы и не прервал молитвы даже тогда, когда Боб наступал ему на ноги, щекотал и дергал за волосы. Этот первый день в школе с его испытаниями и искушениями Тип запомнил на всю жизнь. Боб же долго еще не пропускал случая позабавиться или выкинуть какую-нибудь шутку. Досадуя на потерю верного товарища, который прежде всегда разделял все опасности задуманных шалостей, Боб мстил Типу, сделав его мишенью всех своих выдумок. Его нападения были отлично рассчитаны, чтобы раздразнить и вывести из себя бедного Типа. Например: когда он с великим трудом окончил сложение длинного ряда цифр и тщательно написал его, мокрый палец Боба скользнул по грифельной доске и в одну секунду уничтожил весь труд. Все же на этом испытания не кончились. Сколько внутренней борьбы против старых привычек, успевших глубоко укорениться, надо было вынести Типу! После того, как он столько времени всегда шептался с соседом, ел яблоки на уроках и пришпиливал карикатуры на спину товарищам, ему стоило больших усилий сидеть тихо и спокойно. А как тяжело было учиться! Только теперь Тип понял это. Особенно трудно давалась диктовка и заучивание наизусть. Ему казалось, что ошибок невозможно избежать. Как ни зубрил, как ни старался запомнить буквы трудных слов, они все-таки путались в его голове! Если бы рядом не сидел Боб, готовый порадоваться его горю, Тип, наверное, заплакал бы. Наконец Тип все-таки потерял терпение - Боб уже третий раз бросал на пол его словарь. Он повернулся к нему и сказал вне себя: -Послушай, если ты еще раз сделаешь это, я выброшу твой ранец в окно, понял? -Эдуард Леви, ты начинаешь занятия все с теми же намерениями? Я ставлю тебе двойку за поведение. Твоя плохая отметка - первая в журнале! - подобно грому, раздался в классе голос учителя, господина Бернса. Тип вспыхнул. Этот упрек был слишком несправедлив. Разве его намерения не изменились? Конечно! Только об этом никто, кроме Бога, не знал. Несмотря на все свои усилия, Тип ничем еще их не подтвердил. При этой мысли глаза его наполнились слезами, и он опустил голову. Боб тотчас же наклонился к его уху, напевая все ту же песенку. Сколько раз Тип находил его шутки веселыми, а теперь они казались ему глупыми и жестокими! Его начало охватывать отчаяние. Да, сегодня сатана вел с Типом упорную войну, и бедный мальчик пожинал то, что когда-то сеял. Тип поднял голову и посмотрел по сторонам. Взгляд его задержался на Томе Минтурне и Фреде Гольбруке, занятых алгеброй. Им никто и не думал мешать. Тип горько вздохнул. Если бы он мог так хорошо учиться, как они! Мальчики были ровесниками, а между тем, пока он мучился над сложением, Том и Фред уже проходили алгебру. О, как ему хотелось догнать их и идти наравне! Но эта мечта казалась неосуществимой, и ужасный урок становился еще труднее... Настало время отвечать заученные слова. Тип был такой грустный от неудач, что не сумел даже повторить то, что знал и потому сохранил последнее место в классе. Никто, однако, этому не удивился, так как никто не знал, как он старался. Длинное утро, такое тягостное для Типа, наконец кончилось. В полдень, когда настало время отдыха, он всеми силами старался оживить в своем сердце те прекрасные обещания, которые утром казались ему такими радостными. И все же на душе не стало легче. После перерыва Типа ожидало новое испытание. Боб, не зная чем заняться, придумал бросать бумажные шарики. Как только учитель поворачивался к доске, через класс летел комочек бумаги, метко ударяясь в чей-нибудь затылок. Вскоре этой игрой были охвачены другие мальчики, и класс превратился в учебное поле неопытных стрелков. Господин Берне, заметив оживление среди учеников, сделал замечание всем, не видя конкретно виновного. Его выговор подействовал, но не на всех. Не прошло и пяти минут, как в воздухе послышался легкий шум, и большой комок бумаги, брошенный неловкой рукой, ударился о голову учителя. Несмотря на страх, в классе раздался неудержимый смех, который, однако, быстро смолк: все знали строгость своего преподавателя. Спокойно подняв голову, учитель холодно спросил: -Кто бросил этот комок бумаги? Ребята молчали. -Фред Гольбрук, ты знаешь, кто бросил? -Да. -Кто? -Тип Леви. Это было уже слишком! Быть несправедливо обвиненным и именно в тот единственный день школьной жизни, когда он не бросал ни одного шарика!.. В один миг Тип был на ногах и, сверкая глазами, закричал: -Это неправда! Он лжет, специально лжет! -Сядь, Эдуард, - сказал господин Бернс. - Фред, ты видел, как он бросал? -Да. -Эдуард, иди сюда! Тип молчал и не двигался с места. Боб шепнул ему: -Скажи, что не пойдешь. Надеюсь, ты не станешь слушаться его, как девчонка! Пусть сам подойдет, и тогда мы ему покажем, кто сильнее! Господин Бернс повторил свое приказание. Тип подошел к столу и, смотря прямо в глаза учителю, сказал твердым голосом: -Я не бросал шарик. Поверьте мне! Бедный Тип! Сколько раз, стоя перед этим же столом, он обманывал и утверждал, что прав, в то время, когда был виноват! В школе и на улице никто не придавал и малейшего значения словам Типа. Эту репутацию он заслужил своим поведением, и поэтому неудивительно, что и на этот раз ему никто не поверил... Не проронив ни одного слова, ни одной слезы, Тип перенес сильные удары линейкой по протянутой руке. Что касается учителя, то он был вполне уверен в том, что Тип виновен. Фред Гольбрук никогда не лгал, а тот факт, что сам Тип не сознавался, ничего не значил в глазах господина Бернса. Так было всякий раз, когда Тип попадался, а сдавался он только под наказанием. На этот раз Тип упорно отрекался и возвратился на свое место, страдая от упреков учителя больше, чем от ударов линейки. Рука его покраснела и опухла. Из школы Тип ушел с сердцем, полным горечи. Ему казалось, что он ненавидит всех товарищей, а уж Фреда Гольбрука - больше всех. Учитель, заметив угрюмое выражение его лица, сказал стоящему около него помощнику: -Кажется, этот мальчик начинает терять свое последнее и единственное хорошее качество: веселое расположение духа. Посмотрите, какой у него пасмурный вид! Тип слышал это замечание и согласился с тем, что оно справедливо. До сих пор наказания были его насущным хлебом, и он всегда весело переносил их. Но сегодня, первый раз в жизни, Тип был наказан несправедливо и именно тогда, когда старался вести себя хорошо. -Зачем ты позволил себя бить? Это глупо с твоей стороны! - первым воскликнул Боб. -А ты?! Почему не сказал, что бросил этот противный комок бумаги? Если бы ты сознался, то меня не наказали бы! Трус!- вне себя закричал Тип. -Прекрасно! Разве это не ты бросил?- искренне удивился Боб. - Я в ту минуту направлял шарик в голову Фреда и потому не видел, что делалось вокруг. -Честное слово, это не ты? -Нет, не я. Резко повернувшись от негодования и досады, Тип зашагал к пруду. Злой дух стал нашептывать ему: "Я же тебе говорил, что не стоит стараться, все напрасно! Учитель и одноклассники считают тебя негодяем, и ты никогда не изменишься. Уже четыре недели ты думаешь, будто имеешь великого Друга, способного помогать тебе во всех трудностях! Если это правда, то почему Он не помог тебе сегодня? Ты думаешь, что Он тебя любит? Если бы Он тебя любил, то помог бы, ведь ты так старался вести себя хорошо. Ты же просил Его о помощи!" Тип присел на пень у дороги и продолжал прислушиваться к коварному голосу. "Сам видишь, что тебя обманули! Вот уже месяц ты стараешься жить по-новому, и никто этого не заметил! Никто не любит тебя больше прежнего. Дома все так же тяжело: мать постоянно ворчит, Мария тоже невыносима... Брось все эти глупости и живи по-прежнему! И никто ведь не ждет от тебя ничего хорошего!" Все же, кроме этого голоса, Тип в своем сердце слышал еще другой, тихий и скромный, не дававший себя заглушить: "Ну и что же,- говорил он нежно, - если никто тебя не любит и не помогает! Разве ты не знаешь, что за тебя умер Иисус и Он - твой Друг? Разве ты не помнишь, как Он отвечал на твои молитвы? Он обещал принять тебя в прекрасную страну! Вспомни, что прежде ты был очень плохой мальчик. Неудивительно, если люди не верят твоему исправлению! Разве недостаточно, что Иисус любит тебя и видит твои страдания? Не отчаивайся, продолжай, и все увидят, что ты стал другим. А светильник, светильник, который дал тебе Бог? Почему ты не употребил его сегодня?" "Нет, нет, - отвечал Тип, - мне невозможно быть христианином! Во мне столько нехороших мыслей, злых чувств! Мне кажется, что я ненавижу учителя и вообще всех на свете. Я не знаю, что мне делать... " "Брось все это и иди домой! - продолжал злой дух. - Не заботься о своем светильнике, выбрось из головы все эти сказки! Станет Бог заниматься тобой, когда ты ничего хорошего в своей жизни не сделал!" Рука Типа сжимала в кармане Библию - его светильник - как он называл ее. Тот же тихий голос советовал ему раскрыть книгу. Он так и сделал. Вскоре верный Друг остановил его взгляд на стихе: "...Не бойся, ибо Я искупил тебя, назвал тебя по имени твоему; ты - Мой ". Как благодатно подействовали эти чудные слова на измученное сердце! Неужели Христос, великий Искупитель, считал его, Типа Леви, Своим? И назвал его по имени? Этого было достаточно. Тип снова решился принадлежать Богу во что бы то ни стало. Он оглянулся: никого не было видно, а ветви большого дерева скрывали его от дороги. Не раздумывая, мальчик встал на колени, и к Божьему престолу понеслась искренняя, горячая молитва покаяния и благодарности Тому, Кто так крепко полюбил его. -Иисус, прости меня, грешника! Прости за то, что я рассердился на учителя и на мальчиков... Прости, я негодный, злой... но я хочу только Тебе принадлежать и Тебя любить! Благодарю за то, что Ты называешь меня Своим, за то, что искупил меня... Слава Тебе, Иисус Христос! Аминь. Сатана в бешенстве бежал, на время оставив Типа, который победоносно склонил колени перед Всемогущим Богом. Да, сегодня Тип победил!
слова были только выражением тоски материнского сердца! Что касается Типа, то поведение его удивляло всех в доме. Никто не мог понять, к чему приписать такую перемену. Каждое утро, мать, входя в кухню, находила ведро полное воды, огонь разведенным и заготовленную вязанку дров. Отец также удивлялся, когда Тип останавливался перед его кроватью и неумелыми движениями пробовал поправить ему подушку. Больной принимал эти маленькие доказательства любви с глубокой радостью: сын прежде никогда не думал о нем. На самом деле Типу легче всего было дома. Во-первых, здесь он бывал реже и поэтому, было меньше случаев к искушению. Во-вторых, родители так привыкли к своеволию сына, что почти не вмешивались в его дела. Мария замечала перемену в обращении к ней, потому что раньше ему очень нравилось дразнить ее с утра до вечера. Теперь же он стал для нее предметом постоянного удивления. Каждое утро Тип собирал свои книги и отправлялся в школу, а по возвращении прилежно учил уроки. Потом занимался небольшим садом, выполняя при этом массу различных дел, о которых прежде никогда не думал. Чтобы найти причину этой перемены, Мария стала следить за ним. Неужели он изменился лишь потому, что посещает воскресную школу? Нет, не может быть! В следующее воскресенье, чтобы разгадать эту загадку, Мария решила сама пойти туда. Сколько раз ее приглашали в воскресную школу, но она отказывалась... И вот, в субботу вечером, после долгого раздумья, она обратилась к матери: -Мама, дай мне иголку с ниткой! -Зачем?- удивилась госпожа Леви. -Я хочу починить свое платье, оно сильно рваное, Мне нужны малиновые нитки, под цвет этих полос. -Как же это ты надумала починить свое платье прежде, чем я двадцать раз об этом не напомнила тебе?- удивленными глазами госпожа Леви посмотрела на дочь. -Что же тут странного? Я не хочу походить на тряпичницу. И еще хочу постирать отделку на шляпе. Я думаю пойти завтра на занятия воскресной школы. Так давно не слышала пение! Госпожа Леви в смущении склонилась над шитьем. Было время, когда и она ходила в воскресную школу. Для этого ей не нужно было чинить свои вещи, потому что ее мать сама смотрела за тем, чтобы она выглядела всегда прилично. Вынув из рабочей корзинки катушку с малиновыми нитками, госпожа Леви подала ее Марии, прибавив при этом: -Почини платье, а отделку к шляпе я пришью сегодня вечером, когда заштопаю куртку Типа. Теперь удивляться настала очередь Марии. Она никак не ожидала, что мать поможет ей. Наступило воскресенье. Тип задумчиво ходил по кухне. Одежда его была в порядке - мать поздней ночью выстирала и выгладила рубашку, заштопала куртку. Лицо и руки он тщательно вымыл. Казалось, ничто его не задерживало, однако он все еще медлил. В это время Мария с шумом мыла чайные чашки. Тип, думая о сестре, следил за ней глазами. Сегодня утром, когда он читал Библию, в его сознание глубоко врезались такие слова: "...даром получили, даром давайте". Прочитав их, Тип остановился, спрашивая себя, что означает это повеление? Слова, без сомнения, относились к тем, которые получили что-то. Конечно, он был из их числа, потому что Бог за эти последние недели дал ему очень много, не считая блаженства, ожидающего его на небе. Что же он мог отдать, и кому? Богу? Нет! Ему Тип отдал свое сердце. Все же, кому еще он мог бы что-нибудь отдать? Прислонившись к окну, Тип задумался, глядя на Марию. Не мог ли он отдать ей что-нибудь? Однако у него ничего не было, что доставило бы ей удовольствие. Вот если бы он мог помочь ей получить то, что сделало его самого таким счастливым! Может, это будет то же самое? Если бы, например, он пригласил ее в воскресную школу, и там она, отдавшись Христу, нашла радость... Тут злой дух стал противоречить ему: "Ты хочешь вести Марию в воскресную школу? Да подумай, на кого она там будет похожа! У нее ведь нет ни одного приличного платья, над ней все будут насмехаться! Впрочем, она никогда не согласится идти с тобой, и потому оставь ее в покое!" "Тип Леви, ты трус! - обличала его совесть. - Неужели после всего, что Бог для тебя сделал, ты из-за насмешек побоишься привести Марию в воскресную школу?" "Все равно я приглашу ее!" - внутренне воскликнул Тип. Вот потому он медлил сегодня утром, не зная, как вступить в разговор с Марией. И вдруг она сама пришла ему на помощь. -Тип, у вас в воскресной школе поют? -Конечно! - обрадовался Тип. - И очень красиво получается! Нас много, и мы поем под музыку. Пойдем сегодня со мной, послушаешь! -Я не против, мне так надоела домашняя жизнь! Если бы я знала дорогу, с удовольствием сходила бы туда. -Так пойдем со мной! - словно боясь потерять храбрость, быстро проговорил Тип. Мария, одев старенькое малиновое платье и шляпу с синей отделкой, отправилась с Типом в воскресную школу. Там ее поместили в группу хорошо одетых девочек, от чего сначала она немного смутилась. Господин Гольбрук подозвал Типа и спросил: -Ты ведь хочешь приходить сюда регулярно, не так ли? -Да. -В таком случае, можешь выйти из группы, где ты был до сих пор и оставить место для тех, кто приходит изредка. С сегодняшнего дня ты будешь ходить в мою группу. Хорошо? Ни разу в жизни Тип не переживал еще такой радости, как сегодня! Идя вслед за пастором, он чуть не прыгал от восторга. Но, увидев указанное место, покраснел, и чуть было не остановился от неожиданности: свободное место было только рядом с Фредом Гольбруком. Типу казалось, что он ни за что на свете не сядет рядом с ним, даже тут, в воскресной школе, после того, как Фред навлек на него незаслуженное наказание. Но пастор ждал, когда его новый ученик займет свое место, и Типу ничего не оставалось больше, как сесть с Фредом, который, впрочем, ни словом, ни взглядом не помешал ему во время всего урока. Сначала в сердце Типа было так много горечи, что он никак не мог сосредоточиться, однако, когда господин Гольбрук стал рассказывать о страданиях Иисуса на кресте, это чувство рассеялось. Слова пастора были слишком просты и трогательны, чтобы не подействовать на его сердце. Когда урок закончился и дети разошлись, пастор, положив руку на плечо Типа, спросил: -Что с тобой сегодня, друг мой? Тип покраснел. -Ничего... это так... пустяки... -У тебя что-то произошло с Фредом в школе? -Да, - видя, что пастор отгадал, смело подтвердил Тип. Господин Гольбрук сел. -Расскажи мне, Эдуард, в чем дело? -Фред сказал учителю, что я бросил бумажный шарик, тогда как я этого не делал. Меня за это наказали. -Ты правду говоришь? -Конечно! -И ты об этом говорил учителю? -Не один раз. Но Фред утверждал, что видел, как я бросал. -Эдуард, можно ли верить твоему слову? Всегда ли ты говорил правду? Тип опустил голову, губы его задрожали. Немного погодя он признался: -Я часто лгал, но в этот раз сказал правду. Теперь я всегда стараюсь говорить правду. Бог знает это! -Я тоже знаю это, - продолжал господин Гольбрук, - и верю, что Фред ошибся. Ты очень сердит на него из-за этого? Скажи мне, разве ты не можешь победить это нехорошее чувство? Тип покачал головой. -Меня наказали из-за Фреда, а я этого не заслуживал. -Подумай, Эдуард, если бы Христос действовал также как и ты, и прощал бы только тех, кто правильно относится к Нему, простил бы Он тебя? Тип молчал. Он никогда еще не задумывался над этим. Пастор раскрыл свою Библию. -Я хочу тебе показать, что говорит об этом наш светильник. Тип прочел указанный стих: -"А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших ". На этом, попрощавшись, господин Гольбрук ушел. Во время их разговора Мария стояла в стороне. Она не дожидалась брата, а просто решила выйти последней, чтобы не слышать насмешек над своей одеждой. Ей не особенно посчастливилось в этот раз: она мало что поняла из объяснений учительницы. К тому же несколько девочек смущали ее своими презрительными взглядами. Все же пение Марии очень понравилось. Вероятно, Бог предназначил Типа для довершения в ней Своего дела. Они молча вышли из школы. -Мария, тебе понравилось? - нарушил молчание Тип. -Не очень, - ответила она. - Возле меня сидела ужасно некрасивая девочка и все время насмехалась над моим платьем и шляпой. Я ненавижу ее! Тип смутно сознавал, что Мария тоже нуждалась в том стихе, который показал ему пастор. Но тут другая мысль промелькнула в его голове: "Недостаточно только привести Марию в воскресную школу. Дело едва начато, и его надо продолжать... " Как трудно разговаривать с Марией! Тип не знал с чего начать и задумчиво шагал рядом. Между тем в его ушах, не переставая, звучали слова: "... даром получили, даром давайте". -Мария! - неожиданно спросил Тип. - Ты хотела бы стать христианкой? -Я не понимаю тебя, - ответила она, пожимая плечами. - Что ты хочешь этим сказать ? -Желаешь ли ты полюбить Иисуса? -Как я могу это сделать?- резко спросила Мария. - Я ведь ничего не знаю о Нем! -Разве ты не слышала, что сегодня говорили о Христе? Иисус любит всех людей и хочет, чтобы мы тоже любили Его и служили Ему. Он для того и умер за нас на Голгофе. -Я ничего не слушала. Чтобы провести как-нибудь время, я забавлялась, считая пуговицы на платье нашей учительницы. Они нашиты у нее рядами и спереди, и сбоку, и везде! -Ну ты же слышала гимн; "Спаситель любит всех детей, Он добрый Друг для них"? -Да, это неплохая песня. Правда, я поняла всего несколько слов, потому что никто не дал мне песенник. На этом разговор прекратился. Тип думал о том, что он все же не принес никакой пользы для своей сестры. Однако заметил, что у него в сердце загорелось огромное желание: видеть Марию у ног Спасителя. Между тем господин Гольбрук, вернувшись домой, пригласил сына в свой кабинет. -Фред, расскажи, что произошло между тобой и Эдуардом Леви? -Да ничего особенного, папа! Тип, по своему обыкновению, бросил в классе бумажный шарик. Учитель спросил меня, знаю ли я, кто это сделал. Я сказал, что это Тип. Конечно, он за это злится на меня. А зачем ты спрашиваешь об этом? Неужели он на меня пожаловался? -Фред, ты видел, как Эдуард бросал шарик? -Да. -Ты в этом уверен? -Да... кажется да... По крайней мере, я поднял голову именно в тот момент, когда шарик летел через класс. Он летел оттуда, где сидел Тип. До того, как ты меня спросил, я был вполне уверен, что его бросил Тип. -А может, это сделал его сосед? -Не знаю!.. Я об этом не думал... Может быть, это Александр Пальмер? Он сидел рядом с Типом... -Фред, я уверен, что ты ошибся. На этот раз Эдуард сказал правду. Знаешь, откуда у меня такое убеждение? Совсем недавно Эдуард покаялся в своих грехах и вступил на узкий путь, ведущий в жизнь вечную. И это еще не все, Фред. Подумай серьезно вот о чем: Эдуард Леви, у которого никого нет, чтобы помогать и указывать ему на верную дорогу, отдал сердце Христу, а мой сын, за которого я, со дня его рождения, молюсь каждый день, до сих пор этого не сделал... Слова эти не остались без результата. Как-то на неделе, после окончания уроков, Фред и Том вместе выходили из школы. Том уговаривал друга зайти к нему, но тот упорно отказывался, уверяя, что ему некогда. Увидев Типа, Фред закричал: -Тип Леви! Подожди меня! Я пойду с тобой! Не веря своим ушам и не понимая, что нужно от него этому мальчику, которого он считал своим врагом, Тип остановился. У Фреда был прямой и решительный характер. Когда он сознавал необходимость какого-нибудь объяснения, то не откладывал надолго. -Скажи мне, Тип, разве я ошибся, помнишь, когда сказал учителю, что ты бросил бумажный шарик? Мне показалось, что это сделал ты. -Ты ошибся. Я тогда не бросал шарики. -Мой отец уверен, что я ошибся. Он так и сказал мне. Но я хотел сказать учителю правду, поверь мне! Я очень сожалею, что так получилось... Если хочешь, я расскажу это всем ребятам и учителю, пусть разыщут, кто тот трус, который промолчал и позволил вместо себя наказать тебя. Тип заколебался, но потом сказал: -Нет! Что сделано, то сделано! Я не хочу поднимать эту историю! Фред посмотрел на него с любопытством. -Ты какой-то странный, - решил он наконец. На этом они расстались. Тип направился домой с ликующим сердцем. Сегодня учитель остался им доволен, занятия шли хорошо, и теперь слова Фреда: "отец мой уверен, что я ошибся"- какой-то приятной мелодией звучали в его ушах. Значит, господин Гольбрук поверил его слову! Тип радовался еще и тому, что он, Тип Леви, которого все считали за негодяя, шел по улице, дружески разговаривая с Фредом Гольбруком, сыном пастора, и тот не стыдился его.
-«Сегодня вечером большое представление, - по слогам читала Мария, - две потрясающие трагические пьесы... Комедия в одном акте... Прекрасный оркестр», За фургоном следовали две коляски, украшенные блестящей медью и запряженные лошадьми в нарядной упряжке. Мужчины и женщины в ярких, пестрых плать*ях сидели в экипажах. Шествие завершалось фургоном для оркестра, разукрашенным флагами; блестящие, как золото, инструменты наполняли воздух веселыми звука*ми. Сзади тащились еще две тяжелые повозки с деко*рациями и досками для помоста. Когда процессия удалилась, Мария повернулась к ма*тери и сказала: -Я так хочу пойти туда сегодня вечером! -Тебе придется ограничиться только желанием, - возразила мать, смотревшая вместе с ней на пестрый обоз. - У нас нет средств на театр и концерты! Мария задрожала от волнения и злобы, охватившей ее. -Я никогда никуда не хожу! - закричала она вне себя, топая ногами. - Никогда еще я не была в театре! Другие дети могут ходить, а мне нельзя?! Тип каждый раз находит способ пробраться туда! -Послушай, Тип! - увидев на дороге брата, Мария бросилась ему навстречу. - Достань, пожалуйста, немного денег и своди меня в театр! Мне так сильно хочется! Я обещаю тебе делать все, что ты попросишь, только своди меня туда! Минут десять спустя Тип шагал по главной улице, направляясь в центр города. Первый раз в жизни Мария так просто и искренне обратилась к нему с просьбой. Разве можно было ей отказать? По правде сказать, Типу самому очень хоте*лось побывать на этом представлении. Каждый раз, ког*да до него доносился новый взрыв удаляющейся музы*ки, все существо его трепетало от желания побыть там и посмотреть. Эта странствующая труппа уже не первый раз появ*лялась в их городе. Ее посещения были ежегодны и длились несколько недель, в продолжение которых бо*льшая часть населения, особенно дети, толпой наполняли театр. До сих пор Тип не отставал от других. Как и сказала Мария, он всегда находил возможность пробра*ться туда. Это удовольствие сделалось его страстью. Из года в год он вместе с толпой бежал за процессией и наблюдал за постройкой балагана. Эти дни всегда бы*вали большим праздником для Типа. Чтобы ничего не пропустить из приготовлений к представлению, он часа*ми простаивал на площади. И все-таки на этот раз на сердце у Типа было нес*покойно. Ведь Тип Леви, который сейчас шагает по до*роге, уже не прежний Тип! Теперь он отдал свое сердце Иисусу. Однако имел ли театр какое-либо отношение к этому вопросу? Может быть и нет. Так что же, наконец, беспокоит его? Зачем этот тихий голос внутри так нежно говорит, что он сделает лучше, лишив себя этого удовольствия? Поразмыслив, Тип убедился, что его борьба с жела*нием идти на представление началась потому, что Фред Гольбрук и Том Минтурн, слушаясь родителей, не быва*ли там. Фред говорил, что позволяя себе такие удово*льствия, мы поощряем актеров в их сомнительном ре*месле. До сих пор Типу было абсолютно все равно, что думал Фред. Теперь же он стремился во всем угождать Богу и поэтому прислушивался к мнению других, Он заметил, что богобоязненные люди обычно порицают театральные представления. Тут Тип запутался в своих мыслях. Разве богатые и всеми уважаемые люди в городе, которых он мог назвать по имени, не водили своих детей на эти зрелища? Да. Однако были ли они христиане? Ведь он знает мнение господина Гольбрука, господина Минтурна и многих других относительно этого. -Что же плохого в театре?- спрашивал себя Тип. - Неужели нужно отказать Марии в этом удовольствии, когда она так Сильно желает его? Тут вмешался злой дух, найдя этот случай очень подходящим, чтобы вставить свое слово. «Мария никогда ничего у тебя не просила,- шептал он. - Ты хочешь видеть ее читающей Библию и моля*щейся? Сделай, что она просит, своди в театр! Тогда и она во всем будет тебя слушаться». На этот раз, несмотря на сильное желание попасть в театр, Тип понял всю нелогичность этих рассуждений. Разве театральное представление поможет Марии полюбить Бога? Нет! Вернее всего, надо следовать примеру господина Гольбрука. Впрочем, Типу было легче согласиться на последнее. На два билета надо было иметь, по крайней мере, франк, а у него никогда в жизни не бы*ло столько денег, так что проблема разрешалась сама собой. И все же этот вопрос не был решен окончате*льно. Вдруг Тип увидел господина Броуна, самого богатого торговца в городе, стоящего на пороге своего магазина. -Эй, Тип! - окликнул он. - Пойди-ка сюда! Если ты отнесешь несколько пакетов, не украв при этом ни одного из них, я дам тебе два билета на сегодняшнее представление. Услышав это «не украв», Тип почувствовал, как крас*ка стыда выступила на его лице. Первым желанием было - возмутиться и ответить, что если господин Броун ему не доверяет, пусть обратится к кому-нибудь друго*му. Однако мысль о вознаграждении угасила пыл. Как обрадуется Мария, если он принесет ей столь желан*ные билеты! Тип согласился, но внутренняя борьба возо*бновилась. Времени на размышление у него было достаточно, пока он ходил из дома в дом, разнося посылки. Вопрос этот был почти решен, когда в награду за труды, в его руках оказались два зеленых билета. Тип со своим сокровищем направился домой. Прохо*дя мимо гостиницы, он увидел в окне некоторых из тех красивых актеров, которые утром так поразили Марию. Узнать их было нетрудно по завитым волосам, теат*ральным манерам и, хотя и поношенным, но эффектным костюмам. Сидя у открытого окна, они шумно играли в карты, выпивая стакан за стаканом. Тип остановился и смотрел на них, спрашивая сам себя: «Неужели это те же люди, которые в прошлом году доставляли мне та*кое громадное наслаждение своими звонкими речами, величественной осанкой и благородством манер?» Типу стало как-то не по себе, и сердце наполнилось противоречивыми чувствами. Бедный мальчик не на шу*тку страдал от вопросов, мучивших его. Как ему хотелось встретиться с кем-нибудь, кто мог бы дать ему хороший совет! Между тем Тип продолжал идти вперед. Дойдя до своего любимого убежища под старой ивой на берегу пруда, он сел на траву. Левая рука его крепко сжимала зеленые билеты, а правая опустилась в карман и вынула Библию. Тип уже привык прибегать к помощи сво*его светильника каждый раз, когда чувствовал себя в потемках, но сегодняшний вопрос казался ему невероятно трудным. Он листал и перелистывал Библию, не находя ответа... «Какой же стих я выучил в воскресной школе, кото*рый тогда так сильно понравился мне?- вдруг вспом*нил он. - Где же он записан?» -Да вот он!- воскликнул Тип вскоре.- «Потому что Господь будет упованием твоим и сохранит ногу твою от уловления». Все же эти слова не отвечали на его вопрос. Немно*го рассеянно, Тип продолжал листать страницы Библии. Вдруг лицо его засияло радостной улыбкой: он нашел то, что искал. -«Не вступай на стезю нечестивых, и не ходи по пути злых; оставь его, не ходи по нему, уклонись от него, и пройди мимо», - прочитал он с внутренним трепетом, «Здесь прямо сказано про них и про меня! Они, на*верное, плохие люди: пьют вино, играют в карты, ругаются, а тут сказано: «уклонись от него и пройди мимо». Чтобы покончить с этим делом, я сейчас же пойду к го*сподину Броуну и отдам ему билеты!» Тип вскочил и стремглав помчался обратно, в го*род. Через несколько минут он уже стоял перед вла*дельцем магазина. -Господин Броун! - еле переводя дух, крикнул он и, кивнув головой в сторону балагана, добавил: - Я не хочу туда идти! Вот ваши билеты! -Что случилось?- спросил торговец, удивленный его возбужденным видом. - Разве тебя не пропускают с этими билетами? -Если их должны пропустить со мной, то они, коне*чно, не попадут туда! - с усмешкой ответил Тип.- Потому что я не пойду в театр, - прибавил он, как бы для того, чтобы убедиться в принятом решении. -Почему? -У меня для этого есть веские причины. -Вот как?! Я тебя не узнаю, Тип! Расскажи-ка, какие там у тебя причины? В первое мгновение Тип растерялся и не знал, что сказать. Немного подумав, он смело и открыто ответил: -Я решил никогда больше не ходить на эти пред*ставления! Я уже не дорожу ими, как прежде! Господина Броуна не удовлетворил его ответ. Да и сам Тип чувствовал, что ему надо яснее выразить свои мысли. -Объясни же мне, наконец, откуда ты взял это? -Дело в том, что я сейчас прочел... одно выраже*ние, - отрывисто сказал Тип, - касающееся их. -Да о ком ты говоришь? -Об актерах. Я видел их в гостинице. Они играют в карты, пьют вино, скверно ругаются, дерутся и вообще ведут себя, не как порядочные люди. В Библии написа*но: «Не ходи по пути злых; уклонись от него и пройди мимо». Так я и хочу поступать, вот и все! - С этими словами Тип исчез, как молния. Господин Броун в недоумении пожал плечами и про*изнес: -По-видимому, на этом свете все меняется. -Что же именно?- спросил господин Минтурн, вхо*дя в это время в магазин. - Сегодня вместо моего слуги я сам закупаю продукты. Дайте мне кусок хоро*шей ветчины и скажите пожалуйста, что вас так удиви*ло? -Да как же не удивляться?! Тип Леви говорит что-то против театра! Я дал ему билеты на сегодняшнее представление, и вот сейчас он принес мне их назад, заявляя, что больше туда не пойдет, потому что в Биб*лии сказано: «не ходи по пути злых... » Как это вам нра*вится?! -Нравится ли мне это? - переспросил господин Минтурн. - Я вам скажу еще, что в Библии так же сказано: «Если кто соблазнит одного из малых сих, лучше было бы для него... » Однако я предпочитаю не оканчивать этого стиха, лучше найдите его сами и прочитайте. А теперь дайте мне, пожалуйста, ветчины, потому что я то*роплюсь! Между тем Тип был уже дома. Мария встретила его возле калитки со словами: -Тип, мы пойдем с тобой в театр? Ну, пожалуйста! Ведь я первый раз прошу тебя об этом! -Мария! - в голосе Типа чувствовалось сильное волнение. - Я не могу этого сделать. Поверь мне! Я мог бы достать билеты, если бы хотел, но твердо ре*шил не ходить больше на эти представления! Ты ведь знаешь, что я хочу жить так, как учит Библия. Я не ду*маю, чтобы театр... Мария резко прервала его: -Оставь меня в покое! Гадкий, скверный мальчишка... Очень жаль, что ты стал такой святой! Уйди прочь! Я говорю тебе, оставь меня в покое! Типу стало больно. И все же в словах Марии было для него что-то приятное: сестра заметила разницу в его поведении, значит он уже не такой, как прежде! При этой мысли сердце его затрепетало от радости.
«Какое зло может быть в том, что я только послушаю музыку? Входить в балаган я, конечно, не собираюсь... Конечно нет! После того, как я сказал Марии... Да если бы я и хотел, то теперь уже не могу войти, потому что у меня нет билета. Но мне так хоче*тся просто посмотреть и послушать музыку... » «Оставь его, не ходи по нему... » - не переставал звучать в его сердце тихий голос. «Да, я знаю, - все так же рассуждал Тип, прибавляя шагу, - я не войду, да и не могу, если бы даже и за*хотел... » Таким образом, он дошел до площади, откуда раз*давалась громкая музыка, имевшая неотразимую прелесть для его несформировавшегося слуха. Незаметно подходя все ближе и ближе, Тип очутился, наконец, у самого входа в театр, все так же крепко, очень креп*ко держась своего решения не заходить туда. Возле балагана толпилось множество людей. Среди них Тип заметил господина Дугласа. Он знал его, как очень богатого и щедрого человека. Сколько раз ему приходилось слышать такой совет: «Если вы в горе или нужде, обратитесь к господину Дугласу, он никому не отказывает!» И потому он был всеми любим. Увидя Типа, господин Дуглас спросил: -Ты тоже идешь в театр? Тип отрицательно покачал головой. -Почему? Денег нет?- потом, обратившись к хо*рошенькой девочке, которую он вел за руку, спросил:- Не правда ли, моя крошка, нехорошо подойти так близ*ко к театру и не войти в него? -Да, - ответила девочка, приветливо улыбаясь, - но где же наша мама? -Не беспокойся, она сейчас догонит нас! Они подошли к человеку, принимавшему билеты в дверях, и господин Дуглас сказал ему мимоходом: -Пустите этого мальчика, вот деньги за его билет! - и, обратившись к Типу, добавил: - Ну, мальчуган, вхо*ди, и открой хорошенько твои глаза и уши! В одну минуту Тип, увлеченный толпой, очутился внутри балагана. Веселые аккорды наполняли зал, ослепи*тельные огни горели со всех сторон, гул оживленного го*вора толпы походил на шум морских волн... Тип оглядывался по сторонам, восхищенно и жадно рассматри*вая все вокруг. Правда, тихий голос внутри его пробо*вал протестовать, но среди всего этого блеска и шума, Тип перестал обращать на него внимание и весь превратился в слух. Один из самых щедрых благотворителей города впустил его и сам присутствовал здесь с же*ной и дочерью! Больше того, Тип видел их каждое вос*кресенье идущими в церковь. Итак, если они тут, отче*го же ему нельзя? Тип старался убедить себя такими рассуждениями, не подозревая, что его светильник на это мог бы ответить так: «Каждый из нас за себя даст отчет Богу». Целиком поглощенный увиденным и услышанным, он не заметил, что загораживает собой проход. Наконец, грубо толкавшаяся толпа отбросила его прямо на высо*кого молодого человека во фраке и белом галстуке, ко*торый продавал билеты. Тип сейчас же признал в нем одного из той шумной кампании, которую он видел в го*стинице. Со злобой в глазах и отвратительным богоху*льным словом тот резко оттолкнул мальчика. У Типа от ужаса закружилась голова. «О Тип, не ты ли несколько дней назад слушал про*поведь о страданиях Иисуса? Не ты ли обещал любить Его и служить Ему от всего сердца? А теперь ты при*сутствуешь на представлении, даваемом людьми, спосо*бными так страшно произносить это, самое дорогое для тебя имя? Что делаешь ты здесь?» Типу показалось, что это Сам Христос спрашивает его. Резко повернувшись и зажав уши руками, он бро*сился навстречу толпе и выбежал прочь. Промчавшись через площадь, Тип изо всех сил пустился бежать по доро*ге, ведущей к пруду, стараясь хоть как-нибудь заглу*шить то ужасное бранное слово, которое продолжало звенеть в его ушах. Ос*тановился он только под своей любимой ивой и в изнеможении упал на тра*ву. И только здесь Тип за*думался: что он сделал? После того, как ему все было так понятно, он поддался искушению! «Какое мне дело до хороших и всеми уважаемых господ, бывающих в театре? Может быть, Бог никогда еще не открывал им, как поступать? Они, может быть, никогда не читали этих слов: «... уклонись от него и пройди мимо»? Может быть, они ходят в церковь, но не знают Господа? Это не мое дело. Я поступил плохо, очень плохо, - размышлял Тип, и на сердце от этого бы*ло тяжело и больно. - Что теперь делать? Что скажет Мария, если узнает об этом? Или господин Броун? А самое главное, что думает Тот, Кто все видел с небес?» При этой последней мысли глаза Типа наполнились слезами и он стал горячо молиться: -О Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя!.. Про*шу Тебя, Иисус, прости меня и выведи на путь истинный... Долго молился Тип и наконец встав с колен, как бы в знак умиротворения с Богом, вспомнил один стих, который читал накануне: «Но Ты Бог, любящий прощать, благий и милосердый, долготерпеливый и многомилости*вый... » |