Моравский З. Ватикан издали и вблизи

[AlesisAndros]

Книга довольно необычная для советского времени. Это переводная работа польского журналиста, работавшего долгие годы в Ватикане. Содержит массу интересных подробностей, исторические экскурсы и наблюдения с натуры. Написана живо и поучительно.

СОДЕРЖАНИЕ
Прошлое и современность
Конклав
Пирамида церковной власти
Папа
Как пишутся энциклики
Тайны власти
О соборе святого Петра
Ватикан государство без границ
Фиолетовая дипломатия
Тайны ватиканских финансов
Монашеские сады и папские галереи
Пий, Иоанн, Павел
Иоанн-Павел II
Послесловие (Л. Великович)...
Примечания
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Предлагаемая вниманию советского читателя книга написана польским журналистом Здиславом Моравским, работавшим с 1968 по 1974 г. корреспондентом Польского агентства печати (ПАП) и газеты «Жиче Варшавы» в Ватикане. В октябре 1980 г. в газете «Трибуна люду» были напечатаны сообщения 3. Моравского об очередном всемирном Епископском синоде католической церкви. В течение шести с лишним лет он изучал идеологию и по*литику Ватикана, знакомился со многими перипетиями деятельности Римской курии. 3. Моравский сделал ряд интересных наблюдений, выявил отдельные малоизвестные детали идеологической и политической деятельности международного центра католицизма, его отношения к актуальным социально-политическим проблемам.
Ватикан представляет собой весьма сложный идеологический механизм. Моравский характеризует пирамиду власти за Бронзовыми вратами, борьбу различных течений в Римской курии, ее деятельность по подготовке различ*ных документов. На примере известной энциклики папы Иоанна XXIII (апрель 1963 г.) автор показывает закулисную сторону деятельности аппарата Ватикана. Раскрывая некоторые аспекты политики святого престола после Второго ватиканского собора (с. 8586), автор убедительно показывает, что курс на «аджорнаменто», провозглашенный этим понтификом, нашедший затем подтверждение в решениях Второго ватиканского собора, в частности в пастырской конституции «Caudium et Spes»«Радость и Надежда» (о церкви в современном мире), встречал сопротивление в самой Римской курии, в которой было сильно влияние традиционалистски настроенных церковных иерархов. Они пытались выхолостить из текста энциклики те пункты, которые формулировали новый подход католической церкви к проблемам мира и мирного сосуществования и ряд конкретных требований, таких, как запреще*ние оружия массового уничтожения, всеобщее разоружение, урегулирование международных конфликтов путем переговоров и другие (с. 82). Как показывает 3. Моравский, Иоанну XXIII удалось настоять на своем.Он игнорировал советы сторонников традиционалистской линии, направленной на изменение содержания проекта энциклики «Pacem in Terris».
Автор книги был аккредитован в Ватикане в послесоборный период, когда во всех звеньях католической церкви началась реализация решений Второго ватиканского собора. Традиционалистски настроенная часть церковной иерархии стремилась не допустить каких-либо значитель*ных перемен в структуре, доктрине, догматике, культе католической церкви. Это оказывало определенное влияние на папу Монтини, который проявлял известную нерешительность в проведении линии «аджорнаменто» церкви. Сторонники традиционализма оказывали сопротивление новому курсу, провозглашенному Вторым ватиканским собором. Один ватиканский деятель так характеризовал позицию папы Павла VI в отношении этого Собора: «Вселенский собор оказался лавиной, катившейся на Павла VI, и он должен был сдерживать ее. Прогресс церкви приостановился, тенденции, прозвучавшие на Соборе, были при*глушены. Но церковь не может больше выполнять чисто сдерживающие функции», поэтому, несмотря на сопротив*ление традиционалистов, в послесоборном Ватикане произошли некоторые изменения в его позиции в отношении международных проблем, колониализма, социально-политических вопросов.
Характеризуя понтификат Павла VI, 3. Моравский правильно отмечает, что он пришелся на период тяжелого, углубляющегося кризиса католической церкви (с. 281). В основном документе Международного Совещания коммунистических и рабочих партий 1969 г. говорится: «Католическая церковь и некоторые другие религии переживают идеологический кризис, расшатывающий их вековые концепции и сложившиеся структуры» (Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. До*кументы и материалы. М., 1969, с. 310). Кризис католицизма неразрывно связан с общим кризисом капитализма.
В период понтификата Павла VI (21.VI.19636.VIII. 1978 г.) значительно усилилась идеологическая и политическая активность Ватикана, направленная на приспособление церкви к условиям мирного сосуществования и идеологического противоборства двух социальных систем социалистической и капиталистической.Идеологические акции Ватикана имели своей целью усилить позиции церкви и ее влияние в современном мире.
Путь к ее достижению папа видел прежде всего в укреплении аппарата католической церкви. Павел VI на*чал с центрального ее аппарата, провел реформу Римской курии, интернационализовав ее, поставив во главе отдельных учреждений Ватикана неитальянцев.Реорганизация службы Ватикана, предпринятая папой Павлом VI в 1967 г., шла в русле обновления католицизма и имела своей целью перестроить аппарат папского престола, сделать его более гибким и способным руководить церковью в условиях различных социальных систем, регионов, стран. Наряду с традиционными учреждениями конгрегациями и трибуналами в Римской курии стали действовать секретариаты: по единству христиан, по нехристианским религиям, по контактам с неверующими, а также комиссия «Справедливость и мир», «Совет мирян», «Статистическое бюро» и другие. Новые учреждения стали приобретать в Ватикане все больший вес, поскольку они призваны решать задачи, связанные с установлением более широких контактов с некатолическими христиански*ми церквами, а также с нехристианскими религиями в целях усиления борьбы против растущего влияния марксизма и атеизма.
Ватикан усилил экуменические связи с некатолическими христианскими церквами. Он поддерживает контакты с представителями Московской патриархии.
Реформируя Римскую курию, внося существенные коррективы в политику Ватикана, его отношение к актуальным социально-политическим проблемам современности, папа Павел VI в то же время отстаивал традиционные догмы католицизма, выступал против каких-либо изменений вероучения. Папа Иоанн-Павел II продолжает эту линию.
В главе «Фиолетовая дипломатия» 3. Моравский характеризует некоторые дипломатические акции Ватикана.Большое значение папа Павел VI придавал международным вопросам, упрочению позиции Ватикана в сфере международной политики. В период понтификата Павла VI были значительно расширены дипломатические свя*зи и контакты Святого престола с иностранными госу*дарствами. В своем выступлении перед дипломатическим корпусом папа Иоанн-Павел I в сентябре 1978 г. говорил о том, что за 15 лет понтификата Павла VI число государств, представленных в Ватикане, увеличилось на 40. Всего было представлено в Ватикане 91 государство. За этот же период Ватикан установил дипломатические отно*шения с 27 государствами Африки. Уже в первой своей речи в качестве главы католической церкви Павел VI говорил о проблеме мира между народами как важнейшей проблеме своего понтификата. 4 октября 1965 г. папа вы*ступал перед Генеральной Ассамблеей ООН, призывая к упрочению мира. Глава католической церкви неоднократно выступал с призывами урегулировать проблемы Ближнего Востока. Представитель Ватикана принимал участие в чрезвычайной сессии ООН 1977 г., посвященной вопросам разоружения. 8 декабря 1967 г. папа Павел VI установил «День мира», который отмечается католической церковью ежегодно 1 января. ***Материалы, приведенные в книге 3. Моравского, сви*детельствуют о взятом Ватиканом курсе на модернизацию идейного арсенала и структуры церкви, о стремлении ис*пользовать новые формы и методы борьбы против атеизма, усилить влияние религии в общественно-политической и духовной жизни.Проф. Л. Великович

[AlesisAndros]

ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ

На площадь св. Петра с оглушительным ревом садится вертолет. По сравнению с колоннадой Бернини, заклю*чающей в свои широкие объятия огромное пространство, лежащее перед собором св. Петра, он кажется поразитель*но уродливым.
Когда винт останавливается и ветер перестает разду*вать праздничные сутаны стоящих шеренгой епископов и прелатов, из вертолета нарочито бодро независимо от самочувствия спускается президент, премьер или, прав*да, все реже и реже, коронованный владыка какой-либо страны. Группа представителей духовенства приветству*ет высокого гостя на границе Государства-города Вати*кан (таково официальное название современного Церков*ного государства, занимающего 44 гектара).
Операторы телевидения увековечивают эту сцену на цветной пленке (отсюда и показная бодрость только что прибывшего гостя), после чего подается огромный папский «Мерседес-600», один из самых дорогих автомобилей в ми*ре. Папа Павел VI объяснил как-то через печать, что держит этот дорогостоящий автомобиль исключительно потому, что он подарен и что скромность современного папства исключает-де всякую возможность приобретения столь дорогостоящего предмета роскоши.
Гость, сопровождаемый аскетичным и ненавидящим журналистов епископом Жаком Мартеном, французом, пре*фектом Папского дома, как теперь называют бывший папский двор, занимает место в «Мерседесе», в то время как остальные прибывшие и встречающие лица рассажива*ются по другим, значительно более скромным лимузинам. Кавалькада автомашин проезжает Подколокольные ворота и углубляется в Государство-город Ватикан.
Расстояние от площади св. Петра до двора Сан Дамазо, на котором возвышается Апостольский дворец (в нем на*ходятся личные апартаменты папы), равно приблизитель*но 300 метрам. Однако машины не едут прямо во Двор, а петляют по узким ватиканским улочкам, объезжают зна*менитые папские сады, сворачивают в сторону Сикстинской

5

капеллы, минуют дворцы, в которых разместились вати*канские музеи, и, наконец, останавливаются на Cortile, то есть на дворе Сан Дамазо. Если визит носит официальный или полуофициальный характер, то там в две шеренги вы*страиваются двадцать швейцарских гвардейцев (единст*венная воинская часть, сохранившаяся за Бронзовыми вратами). В блестящих полупанцирях, в венецианских шлемах, в фиолетово-оранжевых шароварах и кафтанах гвардейцы выглядят торжественно, хотя немного театраль*но, придавая определенную пышность сведенной до ми*нимума церемонии приветствия.
Журналист, впервые получивший от Ватиканского пресс-бюро пропуск на эту церемонию, неизменно задает своим старшим коллегам корреспондентам вопрос: почему официальный поезд автомашин не едет с площади св. Пет*ра прямо к дверям Апостольского дворца или же почему гости не следуют в папские апартаменты самым коротким путем: с площади через Бронзовые врата прямо к на*ходящемуся неподалеку лифту.
Ответ, который он получает, не всегда ясен, потому что речь идет о деле весьма тонком и щекотливом. В те дале*кие времена, когда Церковное государство охватывало зна*чительную часть Италии и все дороги вели в Рим, его сто*лицу, владыки, допущенные предстать перед лицом папы римского, следовали прямо в Апостольский дворец, если Его Святейшество Понтификс Максимус принимал их в Ватикане, а не в Квиринальском дворце, построенном в XVI в. как летняя резиденция папы.
Когда в сентябре 1870 г. пьемонтские берсальеры во*рвались в Вечный Город через древние стены, построенные еще императором Аврелием, папа Пий IX сделался хотя и добровольным, но все же пленником в стенах, окружающих Ватиканский холм, которые папской армии удалось отсто*ять от отрядов, воевавших под трехцветным знаменем объе*динившейся Италии. Тогда же в Квиринале поселился итальянский король. С 1947 г. этот дворец является рези*денцией президента Итальянской Республики.
Таким образом, Церковное государство перестало суще*ствовать как традиционная военно-политическая держава около ста лет тому назад.
Захват Рима войсками короля Виктора-Эммануила явил*ся, как это легко себе представить, драматическим потрясе*нием для многовековых традиций, образа жизни, правления
6


и понимания роли Римской курии центральной власти католической церкви.
Папские специалисты по вопросам дипломатического протокола, или сто лет тому назад придворного эти*кета, не могли смириться с возникшим после объединения Италии положением, при котором Рим перестал сущест*вовать как папская столица, а область, непосредственно подчиненная апостольской власти, оказалась ограничен*ной стенами Ватикана. Когда же через несколько месяцев после объединения Италии Пий IX принимал прибывше*го с официальным визитом представителя испанской цар*ствующей фамилии, папская карета, которой пользовались только по торжественным случаям (ее хозяин никогда более не покидал пределов Ватикана), везла мадридского гостя кружным путем по историческим улицам и площа*дям. Эта мистификация, дожившая в форме традиции до наших дней, сохранилась по двум причинам. Первая политическая заключалась в выражении протеста про*тив «захвата», или «оккупации», как в то время папа и его двор квалифицировали включение бывшего Церковно*го государства в Объединенное итальянское королевство. Вторая объяснялась тем, что папа и его двор пытались удлинением трассы скрыть смущавшую их микроскопич*ность суверенной территории главы католической церкви.
На протяжении веков папа римский был для католи*ков не только наместником Иисуса Христа на земле (ка*ковым он остался для них и по сей день), но также и прежде всего владыкой, самым могущественным среди светских монархов в истории Европы.
Могущество папства никогда не было только резуль*татом материальной силы Церковного государства, которое в период наибольшего расцвета занимало почти треть тер*ритории Италии. Со времени удачного для папы разреше*ния спора за инвеституру, который закончился в 1077 г. покаянным путешествием Генриха IV в Каноссу, весь христианский мир признавал верховенство папы римского над светскими государями1. Власть эта, как следовало из концепций, унаследованных средневековой католической философией от древних времен, происходила от бога, и потому папа, то есть наместник Иисуса Христа на земле,
1 Примечания, обозначенные цифрами, см. в конце книги. Прим. ред.

7

стоял на иерархической лестнице выше светских монар*хов. Во многих европейских государствах, например в Польше, а еще раньше в Венгрии, помазание князей на царство было связано с принятием ими христианской ве*ры. С момента вручения им знаков царской власти они считались включенными в число властителей «цивилизо*ванного» мира, а также получали право на суверенное правление своей территорией только с высочайшего мо*рального и политического одобрения могущественного Рима. Выражение от имени бога согласия папы на коро*нование того или иного претендента на королевский трон означало международное признание представляемого соот*ветствующим монархом нового государства, а также его включение, как говорилось в прошлом веке, «в сонм циви*лизованных народов».
Во многих случаях духовная, то есть церковная, власть признавалась королями и самой церковью властью выше светской, поэтому независимо от силы Церковного госу*дарства папство на протяжении многих столетий пользо*валось исключительным международным влиянием. Доба*вим: благодаря активной позиции папы по отношению к светским властям. Хотя такое положение дел часто встре*чало сопротивление со стороны последних, оно неизмен*но представляло собой основу принятого международного порядка.
Римская курия и папа одновременно осуществляли ру*ководство церковью, которая держала в своих руках зна*чительную часть государственной власти во всем христи*анском мире, а в период средневековья объединяла вокруг себя почти всю интеллигенцию. На протяжении веков она располагала монопольным правом на просвещение и вос*питание, а в определенные периоды подчиняла своему вли*янию науку, искусство (сакральное искусство), осущест*вляла правосудие в вопросах семейных и моральных, а во многих странах, в том числе в Польше, прямо участвовала в управлении государством.
В период необычайно острых удельных или племенных усобиц, когда государства возникали прежде, чем племе*на становились народами, в период редких и коротких международных контактов, чаще всего принимавших фор*му войн, католическая церковь была единственной в Ев*ропе организацией, носившей известный надгосударствен*ный характер. Эта централизация церковной власти во-
8


яей-неволей признавалась светскими властями, придавая папству дополнительную силу, а также значение главно*го арбитра в международной жизни Европы.
Отметим и колоссальные богатства, стекающиеся в Рим со всего католического мира из отдельных диоцезов, монастырей и приходов. Вспомним, например, что все Ло*вицкое принадлежало польским примасам; Пултуская земля представляла собой наследственную собственность плоцких епископов, а архиепископ краковский в XVII в. имел земли и крепостных душ больше, чем сам король.
В начале XVIII в. польское дворянство на одном из сеймов приняло так называемый «видеркафф», то есть постановление о взимании налога с богатств, поступающих в собственность церкви (равного 33 процентам всей их стоимости), стремясь ограничить неудержимое обогаще*ние церкви за счет записей, завещаний и огромных взно*сов, делаемых, в частности, девушками из богатых семей, уходящими в монастырь.
На основе положений, детально разработанных папой и неукоснительно выполняемых нунциями, то есть пред*ставителями папы при различных дворах, часть от прибы*ли с церковного имущества направлялась в Рим. Одно*временно, согласно повсеместно признанным неписанным правилам, определенная часть от неисчислимых налогов, взимаемых королями с дворянства, купцов, ремесленни*ков, крестьян, также поступала в папскую казну. Эти суммы, называемые церковной десятиной, достигали в определенные периоды истории огромных размеров. По данным, полученным американскими и английскими исто*риками при изучении ватиканских архивов, в XVI в. пап*ство получало в виде церковной десятины и различных по*ступлений из-за границы около двух миллиардов долла*ров золотом ежегодно. Если перевести это на современные деньги по валютному курсу США на 1970 г., то ока*жется, что Рим эпохи Возрождения ежегодно получал из-за границы около пятнадцати миллиардов долларов, и так на протяжении многих десятилетий. Еще один при*мер: только за период правления Сигизмунда-Августа из Польши и Литвы в Рим было отправлено без малого две тысячи возов золотых и серебряных монет.
Сегодня трудно себе представить, сколь богаты были папа Юлий II, главный подрядчик строительства собора св. Петра, и его преемники. На золочение сводов собора

9

Санта Мария Маджоре (по сей день остающегося жемчу*жиной архитектуры Рима) пошел целый корабль чистого золота, присланный папе из Мексики Кортесом, захватив*шим легендарный клад Монтесумы. На строительство и оборудование многочисленных кардинальских дворцов в Вечном городе тратились суммы большие, чем ежегодные расходы среднего королевства.

[AlesisAndros]

Рим считался столицей мира не только потому, что он был местопребыванием папы, но и потому, что здесь нахо*дился самый великолепный, самый богатый и в опреде*ленные периоды самый интеллектуальный двор. Теперь почти невозможно себе представить, чем был в период расцвета папский Рим Roma dei Papi, город, считав*ший себя наследником традиций империи цезарей, вопло*щением духовных и культурных ценностей христианства, определявшего лицо Европы на протяжении многих ве*ков.
В конце средних веков, в эпоху Ренессанса, когда пап*ство достигло наивысшего расцвета, в период контррефор*мации, вплоть до Французской революции XVIII в., когда государственно-политическая власть папы стала резко ослабевать, в Риме переплетались нити почти всех миро*вых конфликтов.
В эпоху Возрождения сюда благодаря меценатству па*пы и его кардиналов стремились художники не только из Италии, но из многих других стран, здесь рождались мо*ды и правила хорошего тона, здесь во времена Бернини, Браманте и Микеланджело приобретали материальные формы самые дерзновенные и блестящие замыслы архи*текторов и градостроителей.
Осматривая ватиканские музеи, грандиозный собор св. Петра, глядя на богатство патрицианских дворцов, ко*торых здесь больше, чем в каком-либо ином месте, неволь*но задаешься вопросом: откуда все это взялось не в такой уж богатой Италии, почему именно здесь человеческая мысль человеческий гений достигли таких высот, созда*вая произведения искусств, символизирующие по сей день европейскую культуру и цивилизацию?
Великолепный ренессансный расцвет искусства и мыс*ли в Риме, Флоренции и в других городах Италии берет свое начало в античности. Ренессанс впитал в себя тридца*тивековую культуру, не известную в такой живой форме никакой другой цивилизации. Мощь папства, его мораль-
10


но-полйтйческий авторитет и богатство явились той силой, которая на протяжении многих веков поддерживала пре*емственность и непрерывность этой культуры.
В то же время прав будет и тот, кто вспомнит, что папство и церковь были на протяжении многих веков яры*ми притеснителями и цензорами передовой человеческой мысли, не умещавшейся в тесных рамках католической ортодоксии: подтверждением этого являются процессы против Галилео Галилея2, внесение в индекс запрещен*ных книг работ Коперника, бесчисленные инквизитор*ские судилища, жертвы которых погибали на кострах даже тогда, когда носили монашеские одежды (домини*канец Савонарола), разврат и моральное разложение папы Александра VI Борджиа, которые не имеют себе равных, тайные убийства по указанию кардиналов курии, которых в Риме было совершено в эпоху Возрождения больше, чем на иной большой дороге. В подтверждение всего этого до*статочно вспомнить изречение одного папы, который до избрания его на высшую должность в церкви был еписко*пом далекого провинциального города. Познакомившись с обычаями и обстановкой в Римской курии, он сказал: «Roma veduta fede perduta», что означает: «Увидеть Рим значит потерять веру».
Все это такая же правда, как и торговля индульген*циями и реликвиями, спекуляции должностями и даже коллективные оргии, устраиваемые прямо в церквах.
И все же исторически сложилось так, что для сотен миллионов людей, для целых народов (особенно в средние века) папа был и остается символом и воплощением гос*подней воли и наивысшим моральным авторитетом, а Ва*тикан, следовательно, «сенями небесными». Независи*мо от того, что становилось известным широким массам о происходящем в некоторые бесславные для папства периоды истории за Бронзовыми вратами, уважение к институту церкви, а также значение религии не только для жизни отдельных лиц, семей, но и целых народов были причиной того, что с понятием «Рим» связывалось все, что представляло собой возвышенное, прекрасное, высокоморальное и благородное.
Времена массовых преследований, мученичества, ката*комб и массовых зрелищ в Колизее, где львам бросали тех, кто не отступался от своей веры, также неразрывно связаны с Вечным городом. Там погибли мученической
11


смертью первые шесть пап, начиная с апостола Петра. Здесь же христианство одержало свою первую решающую победу, перейдя от положения преследуемой секты пре*зренных выходцев из Малой Азии и рабов к положению государственной религии.
Связь с властью, возникшая в более позднее время, не раз приводила церковь на позиции крайнего консерватиз*ма. Претворение в жизнь постулатов Евангелия оказалось утопией в общественно-политическом контексте, отрицав*шем то, чему якобы учили апостолы и сам Иисус. Слова «Царство мое не от мира сего» в течение многих веков использовались для того, чтобы с помощью миража за*гробного мира оправдывать несправедливость мира посю*стороннего. И все же философская система, сводящаяся к заповеди: «Люби ближнего своего...» оказала на языче*ский мир самое благотворное влияние, даже несмотря на то, что церковь так часто на практике препятствовала ее осуществлению. Даже те жители Вечного города, которые в папстве видели прежде всего диктаторскую власть, при*теснение и жестокость, а потому хранящие в себе с рож*дения антиклерикализм и неприязнь к институту Рим*ской курии, даже они, постоянно издевающиеся над своими папами и порой рассказывающие о них соленые анекдоты, гордятся сегодня величием своего города, пони*мая в то же время, что это величие папства и церкви.
Символом папской власти издавна является тройная корона, называемая тиарой. Во время коронации новоиз*бранного папы кардинал, исполняющий роль декана Свя*той коллегии, произносил сакраментальную фразу: «По*лучаешь тиару, украшенную тремя коронами, чтобы пом*нил ты, что являешься отцом князей и королей, проводни*ком света и наместником на земле господа нашего Иисуса Христа».
Последним папой, надевавшим тиару во время богослу*жений, был Пий XII (19391958). На головах его пре*емников, Иоанна XXIII (19581963) и Павла VI (1963 1978), она была только во время коронации, так как стало ясно, что теперь тиара это уже символ, не соответ*ствующий положению современной церкви и папства, дав*но утративших свои позиции главенства над каким бы то ни было государством.
Созванный Иоанном XXIII и доведенный до конца Павлом VI Второй ватиканский собор формально отказал-
12


ся от концепции католической церкви, считавшей папство институтом, сочетающим в себе духовную, светскую и госу*дарственную власть. Теперь не только папа, но и большая часть лиц, стоящих на верхних ступенях церковной иерар*хии, понимают, что в современном мире защита концеп*ций о главенствующей роли церкви в сфере власти явля*ется не только утопией, но и ошибкой. Именно поэтому Иоанн-Павел I, который занимал папский престол 33 дня, и Иоанн-Павел II не надевали тиары и традиционную ко*ронацию заменили торжественной церемонией исключи*тельно религиозного характера богослужением, возве*щающим начало нового понтификата.
Одновременно с полным отрицанием всяческих форм абсолютизма, усилением демократических и социали*стических идей, с утверждением мировоззренческого плю*рализма церковь стремится ограничить свою роль задачей распространения веры и обеспечения ее соответствия Откровению. Разумеется, она понимает эту миссию весьма расширительно, но хочет строить свой авторитет среди верующих прежде всего на моральной основе, постепенно ослабляя административное воздействие. Этот процесс протекает медленно и не без внутренних потрясений. В сфере власти он в основном уже закончился. Но в обла*сти законодательной церковь все еще стремится везде, где возможно, навязывать даже неверующим свои собствен*ные принципы, вытекающие из католической этики.
Характерным примером может служить дело о разво*дах в Италии. В связи с интегристской традицией, еще очень сильной в этой стране, несколько лет назад здесь сложилась парадоксальная ситуация. Общее положение было таково, что в соответствии с действующим в Италии семейным правом брак был нерасторжим. Однако католи*ки, заключавшие брак в церкви, могли добиться его лик*видации в церковном суде (консистории), решение кото*рого имело юридическую силу и в сфере государственной. Лица же неверующие, вступавшие в брак с регистрацией в государственных органах, не имели права обращаться с заявлением о расторжении брака в религиозные институ*ты и, таким образом, практически были лишены возмож*ности добиться развода.
В Италии конкордат, то есть соглашение между госу*дарством и церковью, обязывал следовать принципу не*расторжимости брака только католиков (составляющих

13

большую часть населения). На практике же этот принцип распространялся на всех граждан, так как религиозные инстанции других вероисповеданий могли разрешить раз*вод своим верующим (протестантская церковь или иудей*ская синагога) только теоретически; решения же эти не принимались государством.
Таким образом, до 1970 г. итальянский суд не мог вы*носить определений о разводе относительно некатоликов, заключивших брак в государственных органах регистра*ции гражданского состояния, в религиозных инстанциях другого, некатолического вероисповедания или же создав*ших семью в гражданском браке.
Когда же наконец в 1970 г. после длительных дебатов был принят закон о разводе ограниченного характера, цер*ковь и Ватикан объявили это решение парламента Италии противоречащим конкордату. Государственный секретари*ат Ватикана выступил с протестом, а наиболее неприми*римая и консервативная часть католического лагеря при*няла решение добиться путем всеобщего референдума отмены этого закона.

[AlesisAndros]

Референдум состоялся в мае 1974 г. Церковь Италии и даже сам папа Павел VI вопреки соблюдаемому со вре*мени последнего собора принципу невмешательства в по*литику на этот раз включились в борьбу против закона о разводе. И все же только 40% населения проголосовало против закона о разводе. И это в такой католической стра*не, как Италия! Для авторитета Ватикана и итальянской церковной верхушки это был болезненный урок, который показал, что пережитки интегристской концепции брака явно вызывают протест у современного общества. Одно*временно и некоторые представители католических кру*гов, мыслящие современными категориями (и среди них ватиканский статс-секретарь Жан Вийо), недвусмыслен*но заявляли, что навязывание неверующим с помощью юридического или административного нажима католиче*ской морали не может достичь цели. Они считали, что католики должны соблюдать принцип нерасторжимости брака не потому, что это предписано законом, а по своей морали; что же касается неверующих и иноверцев, то они должны иметь право поступать согласно своей совести.
Сравнивая этот все более распространяющийся за Бронзовыми вратами образ мышления со средневековым духом крестовых походов и инквизиции, с духом интегриз-
14


ма, лишавшего каждого, кто не согласен с концепцией до*минирующей церкви, права на активное участие в жизни общества, мы ясно видим, как сильно изменилось отно*шение к религии в обществе, а стало быть, к церкви и Ватикану.
В церковной жизни, где символика играет особую роль, необходим был выразительный жест, который ознаменовал бы эти большие перемены. Сделал его папа Павел VI. При коронации он получил от верующих из Милана, своего бывшего диоцеза, тиару работы миланских мастеров. Он никогда не надевал ее и даже в самых торжественных случаях пользовался только епископской митрой. Тиару же Павел VI подарил американскому кардиналу Спеллма-ну, известному своими консервативными взглядами и склонностью к церковному триумфализму. Так деликатно, но многозначительно в глазах церковной верхушки, папа подчеркнул, с одной стороны, неактуальность и неумест*ность тиары и связанной с ней символики, с другой кон*серватизм человека, которому эти регалии могли еще до*ставлять удовольствие.
Но этот жест не только не принес ожидаемых резуль*татов, но и доставил папе массу неприятностей. Амери*канский кардинал, прославившийся тем, что не колеблясь благословлял солдат, отправлявшихся во Вьетнам, видя в них «рыцарей антикоммунистического «крестового похо*да», отличался к тому же небывалым коммерческим «да*ром». Получив тиару, он организовал в США сбор пожерт*вований на благо Церкви под лозунгом «выкупа позлащен*ной папской тиары». Эта акция, проведенная с не мень*шим размахом, чем свойственная американцам кампания по рекламе, например, стиральных порошков или зубной пасты, принесла большую прибыль, но одновременно и массу едкой критики, приправленной нескрываемой иро*нией. Значительная часть прессы англосаксонских стран протестантских по своей традиции и, таким образом, не*доброжелательных по отношению к папству, а также многие итальянские и французские либеральные, анти*клерикальные газеты критиковали Павла VI за коммер*ческие махинации, хотя он не только их не организовы*вал, но даже не предвидел и тем более не «благословлял».
Символический жест, целью которого было указать на изменившуюся роль папства, превратился в парадоксаль*ный, И все же тиара осталась в Ватикане предметом му-

15

зейным. Ее больше не надевали. Даже на торжествах, по*священных Юбилейному году, отмечавшемуся в 1975 г., папа появился на паперти собора св. Петра в епископской митре3.
Правда, в 1975 г. папская комиссия по реформе литур*гии приняла решение, официально поставившее использо*вание тройной короны в зависимость от воли папы. Заме*тим, что вместе с тиарой исчезла из литургии и упоминав*шаяся выше формула, ставившая папу над владыками это*го мира.
Коронация вообще изменила свою форму, став только торжественным богослужением, освящающим начало но*вого понтификата. Литургические обряды были упрощены и проводились без изменений.
Папство без тиары, папство, отказавшееся от блеска ко*ролевского двора, отбросившее все притязания на главен*ство над светской и государственной властью, папство, больше ценящее скромность, нежели внешнее великолепие и театральность обрядов, вот образ современного и, ви*димо, будущего Ватикана.
Выражение «образ» в данном случае нам кажется бо*лее точным, чем «действительность». Ватикан обладает са*мой большой в мире институциональной преемственностью, представляя собой институциональное воплощение систе*мы принципов и клерикальных философских понятий, на*зываемых общим словом Откровение, существующее в традиционализме церкви и Ватикана. Одна из основ авто*ритета Римской курии среди сотен миллионов верую*щих ее функциональная безукоризненность, внешняя безупречность церковных чиновников, облаченных в сута*ны, сохранение преемственности и многовековых традиций богослужения.
Несколько журналистов обратились как-то к одному старому прелату, работавшему в Статс-секретариате Вати*кана, с вопросом, как папская дипломатия относится к за*путанному протокольно-правовому вопросу, связанному с существованием при Ватикане рабочей миссии свергнутого в 1975 г. марионеточного правительства Южного Вьетнама. В то же время Ватикан положительно относился к предло*жению правительства СРВ об установлении с Ватиканом официальных контактов. Вот как звучал ответ прелата:
«Группа работников Секретариата в настоящее время изучает прецеденты, касающиеся этой проблемы. Нам уже
16


известно, как разрешались такие вопросы Ватиканом в XI в., когда подобный случай был впервые занесен в хро*ники Священного государства. Мы изучаем также, какие кратковременные и долговременные последствия приноси*ли церкви как решения о принятии на территории Ватика*на дипломатических миссий, не соответствующих действи*тельности той или иной страны, так и решения об удалении таковых. Изучив все эти данные, взвесив настоящее поло*жение вещей и принципы международных отношений, мы изложим перед нашим руководством свои предложения, касающиеся данного случая».
Так выглядит на практике преемственность в админи*стративно-правовой и дипломатической областях. Если же затрагивается само религиозное учение, то есть речь захо*дит об изменениях в толковании Откровения, давящий груз преемственности и консерватизма, незыблемости догм ощу*щается еще сильнее. Церковно-ватиканский традициона*лизм оказывает огромное влияние на все, что делается и решается за Бронзовыми вратами.
Именно поэтому, несмотря на то что последний собор отказался от старой интегристской концепции церкви и Ватикана, несмотря на усилия последних пап заменить мо*нархические традиции Священного государства традиция*ми более демократическими и более близкими духу наше*го времени, чувство связи с прошлым, более блестящим для Ватикана, чем настоящее, остается необычайно силь*ным у сановников Римской курии, ностальгически тоску*ющих по прошедшему.
И именно поэтому государственные сановники, прибыва*ющие в Ватикан, следуют к Апостольскому дворцу круж*ным путем. Может быть, придет время, и комплекс, прояв*ляющийся в этой ностальгии, перестанет мучить специа*листов протокола Папского дома, который уже не хочет быть двором, но еще не может избавиться от сожалений по тем временам, когда он им был.
Трудно разобраться в сегодняшнем Ватикане верую*
щим, которые с надеждой смотрят на него, но ничего не
находят для себя в лабиринте Римской курии, которая, с
одной стороны, погрузившись в серость человеческих амби*
ций, рутину обыденности и зависти, занимается такими
житейскими делами, как пенсии, закупки и взимание на*
логов, а с другой парит в каком-то пятом измерении
трансцендентальных и конечных истин.