САРРА


принеся такую жертву умилостивления


на подвиг души своей будет взирать с довольством!


Годы шли один за другим, и когда сверстницы Сарры уже начали рождать, она стала думать о том, как это однажды произойдет и с ней. Сарра с интересом смотрела на появление малышей и на ту радость, которую испытывали женщины, как сразу менялась их жизнь, наполняясь другим смыслом, другими заботами. Они уже не сидели, праздно разговаривая друг с другом, а были полностью поглощены изучением и созерцанием новой жизни, и этим отделялись от всех тех, кто еще не познал радость и тайну рождения новой жизни.
Проходил год за годом, но Сарра не зачинала. Она видела, как дети других женщин подрастали, становились отроками и помогли своим родителям, и как родители гордились ими и надеялись на них. Непонимание причины, почему она не может зачать, и молчание мужа, который замечал её переживания, доводили Сарру до слез. Она терялась даже от того, что не могла понять, что больше ранит ее: собственное бесплодие, или молчание мужа? Желание испытать радость рождения, стало основным желанием всей жизни. Она просыпалась и ложилась, думая только об этом. Однажды, Сарра в своем желании заметила как усердно и прилежно служит ей служанка Агарь, и приняла решение: пусть Агарь ляжет с моим мужем и родит мне на радость сына.
Это потом Сарра поймет, что радость рождения не передается через других женщин, и что сын другой женщины не снимает с нее поношение, которое с каждым днем все больше и больше претерпевала от других. Находились люди, которые пытались сострадать Сарре, давали ей много советов, говорили, что возможно, надо больше молиться и укрепляться в вере. Сначала Сарра прислушивалась и делала как они велят, но не получала желаемого результата. И со временем все эти советы и утешения превратились для Сарры в острый меч, который ранил ее снова и снова. Ожидание становилось все более тяжким, ведь время не щадило Сарру, и до того момента, когда Саррина утроба омертвеет навсегда, оставалось не так много.
Так и случилось. Измаил подрос и, будучи маленьким ребенком, не различая, кто же есть его настоящая мать, хоть и отвечал на любовь Сарры взаимной любовью, но не мог даровать ей истинной радости, а лишь на время притуплял невыносимую боль от мысли, что, возможно, Сарра уже никогда не станет матерью.
Однажды вечером, наблюдая закат солнца, думала, что даже солнце уходит за горизонт, чтобы утром возвратиться вновь, а ее жизнь как пустая чаша, из которой нечего испить. Но зачем тогда я живу, Господи, зачем ты родил меня? Лучше мне было и не родиться вовсе! - и мысль о Боге, о его могуществе, о его верности, оживая в сознании Сарры, говорила: а вдруг еще ничего не потерянно, а вдруг ее мертвая утроба не помеха Богу сотворить с ней чудо. Сарра обрадовалась этой мысли. Представляя себя беременной, приложила обе руки к животу, как бы представляя себе, как будет поглаживать его, когда он наполнится новой жизнью. Желая проникнуть в тайну рождения, Сарра много раз пыталась представить, как жизнь из маленького ручейка перерастает в реку, и, набирая силу к рождению, производит в этот мир новое творение Бога, наполняя душу новой неизвестной доселе радостью.
Воспрянув духом и улыбаясь своим мыслям, которые дали ей слабую тлеющую надежду, взяла сосуд и пошла к колодцу наполнить его. По дороге навстречу Сарре вышла Агарь. Она не посторонилась и не предложила помощи, наоборот, выше подняла голову, и все что говорила про Сарру между подругами своими, обсуждая ее позор, вложила в свой взгляд. Да и Сарре не нужно было слов, чтобы понять какое превозношение и презрения испытывает Агарь к Сарре, шутя и играючи одаряя ее взглядами полными пренебрежения. И ничего бы не случилось особенного и в этот раз, Сарра уже давно привыкла к подобным взглядам, если бы не та слабая надежда, которая ожила в ней еще несколько минут назад, а теперь под взглядом Агари умерла вновь, и вся ее внутренность сжалась от ощущения беспомощности.
Сарра стала как не живущая и старалась больше не допускать в себе подобные мысли, так как знала, что никто не защитит ее слабую надежду, и никто не утешит ее. С этого момента никто уже больше не видел её на собраниях или праздниках, и никто не видел, чтобы Сарра с кем-то разговаривала, или, тем более, улыбалась, или радовалась чему-то такому, что могло бы порадовать всех других.
Наступил новый ничем не отличающийся от других дней день. В шатер к Сарре зашел ее муж, который встретил трех служителей и велел Сарре приготовить обед и покормить ангелов. Сарра никогда не поступала против воли ее мужа, служа с усердием, и на этот раз все было также. Расставляя кушанья, Сарра услышала, как кто-то из служителей сказал ее мужу, что придет через год и у нее, у Сарры, будет сын. Сарра зашла в шатер и вспомнила всех тех утешителей, которые со знанием дела и важным видом пророчествовали в ее жизнь, то возлагая руки на Сарру, то воздевая их к небу, утверждали, что в такое-то и такое-то время Сарра родит. Вспоминая их обескураженные лица, когда не было ничего по слову их и то, как они упрекали ее, Сарру, за неверие, рассмеялась в сердце своем, думая о том, что на этот раз будет так же, а у нее нет желания больше жить этим.
Следующий день не принес ничего нового. И через неделю Сарра уже забыла о визите тех трех служителей и о том, что они сказали. Однажды за ужином Сарре показалось, что этот ужин особенно вкусен, хотя по сути своей не отличался от того, что Сарра ела раньше. Наверное, аппетит пробудил в ней странное желание есть, и та знакомая пища, которая не приносила уже ей давно наслаждения, вдруг порадовала ее внутренность. На следующий день Сарра прогуливалась по обыкновению своему к небольшому источнику, и как-то странно был наполнен аромат этой утренней прогулки. Те же запахи, только резкие и более насыщенные, давали Сарре ощущение необычности этой прогулки, и вода в источнике показалась ей слегка солоноватой. По вечерам Сарра уставала более чем обычно, а по утрам от ночного сна получала больше бодрости. Сарра никак не могла объяснить, что с ней происходит, так как никогда не переживала подобное, а то, что рассказывали другие женщины, Сарра уже давно позабыла. Она подошла к зеркалу и, рассматривая себя, заметила, как линии ее живота округлились. Ничего удивительного - подумала Сарра, - все из-за того, что я стала больше есть. Она поворачивалась у зеркала то влево, то вправо, и это глупое занятие забавляло ее. Необычное в настроении Сарра тоже заметила, но и это могло происходить от новизны ароматов и вкусов, которые повсюду сопровождали Сарру. Она рассматривала себя в зеркало до тех пор, пока не заметила взгляд ее мужа, который неизвестно сколько времени наблюдал за занятием Сарры. Она обернулась, муж улыбался ей и заговорил вопреки своему многолетнему молчанию: Да, да, Сарра, вот ты и дождалась!
Одно мгновение нужно было Сарре, чтобы вспомнить визит трех ангелов, и свой смех над их словами, и свидетельства других женщин о признаках беременности, которые теперь Сарра увидела в себе. Нет, это была не просто радость как у других женщин, не просто восторг. Сарра ощутила, что все во вселенной сосредоточено на том кто сейчас начинает свою жизнь в ее, Сарриной утробе, что это великая тайна, и что на нее, на Сарру, теперь возложена ответственность за сохранение этой жизни. Никто вокруг не понимал, что происходит с Саррой, откуда у этой женщины вдруг появилось столько желаний к переменам, столько энергии, столько сил к обустройству своей жизни. Только Сарра знала, что еще немного и ответ на все их вопросы станет заметным и очевидным..
Сарра запеленала Иссаака и вышла на то место где другие молодые матери прогуливались со своими младенцами. Они улыбались и разговаривали со своими детьми, наслаждались новой жизнью, наблюдая теперь ее в них. Но никто из них не мог даже представить, что такое ждать каждый день умирая в своей надежде. Никто из них не заплатил ту же цену за эту жизнь, какую заплатила Сарра, и никто не знал, что та радость, которую они испытывают, сейчас испытывает и Сарра, но только во много-много раз больше

Теперь вспомнит ли Сарра величавую поступь Агари, или взгляды жалеющих ее, или молчание мужа, или упреки окружающих? А если и вспомнит, то принеся такую жертву умилостивления на подвиг души своей будет взирать с довольством!